— Поразительно, — выдыхаю.
— Все дело в деталях, — улыбается Тео, — именно они, даже самые мелкие и не бросающиеся в глаза, помогают увидеть всю картину в истинном свете. Главное, уметь замечать эти детали и я просто умею это делать.
Что-то внутри смутно и неуловимо ежится от его слов. Я верю, что умеет, но боюсь, эта способность распространяется и на меня, а от этого по позвоночнику пробегает холодок панического страха. Скольких деталей тебе еще не хватает для полной картины меня, Тео? И не хватает ли?
Он откладывает камеру и тянет меня к себе. Послушно придвигаюсь ближе и прикрываю глаза. Тео задумчиво молчит. Чувствую, что хочет что-то сказать или спросить, но все никак не может подобрать слов. Его легкое напряжение передается и мне. Не знаю, о чем он думает. Боюсь узнать его мысли, поэтому ни о чем не спрашиваю. Жду, затаив дыхание.
— Эндж…
Решился. Сейчас. Начинает сосать под ложечкой от его осторожной интонации.
— Да, Тео.
— Мне нужно будет уехать.
Резко открываю глаза и недоверчиво смотрю на него, мгновенно забыв о своих подозрениях и внутренних страхах. Это куда хуже. Не хочу лишиться его. Не могу. Но на этот раз, никто не спрашивает моего разрешения или согласия, меня просто ставят перед фактом. Тео улавливает мое замешательство и мягко запускает пальцы в волосы, перебирая пряди цвета шоколада, но я почти не чувствую этого прикосновения. Уехать? Куда? На сколько?
— Эндж, это ненадолго.
— Насколько недолго? — голос меня подводит, выдавая мое волнение.
— Ну чего ты, Энджи? — мягко касается моих губ легким поцелуем, прямо посреди парка, но болезненные импульсы уже поражают мой мозг подобно быстродействующему токсичному веществу. Он чувствует это и, отстраняясь, вздыхает. — Месяца на три. С выставкой. Меня пригласили.
Понимаю. Все прекрасно понимаю. Это его работа. Его возможность, которую нельзя упустить. Не понимаю только одного. Почему мне вдруг так страшно? Почему так тяжело дышать?
— Когда едешь?
— Через неделю.
Легкие отказываются делать вдох, и все внутри сводит судорогой.
— Удачи, Тео. Это хорошая возможность для тебя, — сам слышу насколько бесцветным звучит мой голос.
— Эндж, я вернусь, — вынуждает посмотреть ему в глаза, мягко надавливая на мою скулу.
Не ощущать. Не таять. Запрещаю себе. Привычка, от которой так сложно отказаться. Он вернется, но три месяца долгий срок. Я позволил себе слабость, и теперь буду медленно сходить с ума от одиночества все это время. Осознанно заталкиваю вглубь себя что-то теплое, что появилось не так давно. Плотно закрываю за ним дверь, не обращая внимания на отчаянные просьбы довериться и смириться. Инстинкт самосохранения. Самозащиты.
— Я знаю, Тео, — но сердце самопроизвольно замедляет свои удары. Впадает в анабиоз. Не ощущать. Не таять. Не болеть. Энджел с вызовом усмехается мне в глаза.
Глава 9
Don't go wastin' time on somethin' else
If you lose me now, I'll lose myself
Hey it's just you and me now
Hey it's just you and me now
You are circulating in my system
Takin' over my transmission
Circulating in my system
Destroying me and all my visions…[9]
Cinema Bizarre "It's Over"
Рассвет. Где-то меж темных облаков лениво просыпается растревоженное солнце, медленно поднимаясь из-за линии горизонта и заставляя стекла многочисленных окон сверкать и переливаться, отражая его свет. С каждой минутой укорачивает тени. Но я не вижу этого, хотя, не отрываясь, смотрю в холодное окно. Сижу на кровати в одних джинсах, обняв руками колени. В руках зажат телефон. Его дисплей вспыхивает, ударяя знакомой мелодией по обожженным нервам, укоризненно глядя на меня коротким именем. Тео. Это уже пятый звонок. Бессознательно глажу большим пальцем безжизненные буквы его имени, но так и не решаюсь ответить. Надо отвыкнуть. Надо отказаться от этой привычки. Потом будет хуже. Больнее.
Прошло три дня с нашего разговора в парке и эти три дня я продолжаю избегать Тео. Не потому что не хочу его видеть, а как раз наоборот, потому что задыхаюсь без него. И если сейчас поддамся этой слабости опять, потом просто не найду в себе сил на трехмесячную разлуку. В груди что-то тяжелое и неподъемное. Сердце. Лежит безжизненным грузом. Задыхается без кислорода, как и я. Но если мы не хотим умереть, надо начинать учиться жить без него прямо сейчас.
Короткий сигнал заставляет меня вздрогнуть, оповещая о новом сообщении. Знаю от кого. Не читать. Даже не открывать его. Удалить. Не могу. Пальцы сами нажимают кнопки. Слова безмолвны, просто набор букв. Они ведь не могут причинить вреда? Заблуждаюсь.
«Я перезвоню ровно через пять минут. Если ты не ответишь, то через пятнадцать я буду у тебя»
Хочется одновременно плакать и смеяться. Не сомневаюсь, что Тео действительно воплотит в жизнь свое предупреждение. Знаю, что хотел бы этого больше всего. Вдохнуть его запах и укрыться в тепле. Но нельзя. Из двух зол выбираю меньшее. Через какое-то время телефон вновь оживает в руке. Делаю глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями.
— Да, Тео.
— Ты дома? — без приветствий и предисловий.
Не успеваю сориентироваться от этого прямого вопроса, и ответ срывается с губ раньше, чем я понимаю это.
— Да, но…
— Отлично, открывай дверь, — короткие гудки.
Сердце набирает темп, оглушительно бьется о стенки грудной клетки, шумом наполняет уши. Он здесь и спрятаться уже не получится. Руки начинают дрожать. Я безвольное существо. Не смогу глядя ему в глаза, сказать, что не хочу его больше видеть, потому что это не правда. Но как объяснить ему, почему я веду себя подобным образом? Почему избегаю его. Как объяснить себе от чего пытаюсь спрятаться? Звонок в дверь. Еще один. Не могу сдвинуться с места несколько секунд, но потом все-таки поднимаюсь и босиком иду к входной двери. Сердце предательски дрожит от предстоящей встречи. Подпрыгивает и ухает вниз одновременно. Щелчок замка и пути к отступлению отрезаны. Смотрим друг на друга несколько бесконечно-долгих секунд. Невольно перехватывает дыхание от его взгляда, от которого веет усталостью и напряжением. Делаю несколько шагов назад. Это напряжение передается мне. Сковывает все тело и мысли. Жду, что скажет.
— Кофе есть?
— Есть, — растерянно киваю головой.
— Отлично, — входит внутрь, захлопывая за собой дверь.
Стою и смотрю, как он молча направляется мимо меня к плите. Достает кофе, засыпает его, заливает водой, ставит на огонь. Затем открывает принесенный с собой бумажный пакет и в воздухе начинают плыть ароматы свежих круасанов.
— Тео…
Он поднимает руку, не давая мне продолжить.
— Подожди, Эндж, сначала мне нужно выпить кофе.
Только сейчас понимаю, что он борется с самим собой. Сдерживает себя. Он явно хотел бы высказать мне все, что думает по поводу моего поведения в последние дни, но умеет держать себя в руках.
— Составишь мне компанию? — достает две чашки.
Киваю в ответ и направляюсь к стойке. Чувствую себя отвратительно. Но уже не потому, что не знаю, как мне дальше быть без Тео, а потому что со всей ясностью сейчас понимаю как мучаю его. Мучаю нас. Источник всех наших проблем я сам, собственной персоной, и ничего не могу с этим поделать. С завидным упорством продолжаю усложнять жизнь и себе, и Тео. Почему он все это терпит? Ради чего? Зачем я ему нужен?
Что-то теплое и пушистое отвлекает меня, трется о босые ноги. Наклоняюсь и беру на руки котенка, пытаясь не смотреть на спину Тео, пока он стоит у плиты.
— Не обязательно было приезжать… Я бы ответил на звонок.
Слышу хмык. И все. Опять тишина. Молчим. У обоих в голове проносится поток мыслей, но, ни один не озвучивает их. Чувствую свою вину. Осознаю ее. Тео не заслуживает такого отношения.
— Тео, я…
Наконец, он не выдерживает и поворачивается ко мне. Несколько секунд затравлено ежусь под его взглядом.
— Эндж, я больше не позволю тебе сделать это снова.
— Сделать что? — растерянно спрашиваю, прижимая ближе урчащий рыжий комочек. Пытаюсь найти в нем поддержку.
— Просто исчезнуть.
— Я не исчезал…
— Нет. Ты просто не отвечал на мои звонки. Был настолько занят? — бровь вопросительно изогнута, но в его интонациях нет злости или ярости. Они звучат спокойно. Лишь с едва различимыми оттенками усталости.
Что ответить? Тео не собирается решать эту дилемму за меня. Ждет ответа. Молчу.
— Я потратил эти дни на то, чтобы уладить все вопросы с выставкой, — произносит вдруг, — и только это удерживало меня, чтобы не приехать еще два дня назад. Теперь я хочу услышать, что удерживало тебя.
— Тео, это бесполезный разговор… — вздыхаю.
— Потому, что…
— Потому, что через три дня тебя здесь уже не будет и нет никакого смысла…
— Нет смысла в том, чтобы провести оставшиеся дни вместе? Ты это хотел сказать? Тогда в чем есть смысл?
Не знаю. Я уже не знаю, в чем есть смысл. Сомнения снедают меня, подобно тле. Когда Тео нет рядом, мне легче найти оправдание своим поступкам, но стоит ему появиться в непосредственной близости, как я перестаю быть уверенным в чем-либо. Он заставляет меня верить во что-то, название чему я до сих пор не могу найти. В искреннюю заботу? В неподдельный интерес? В свою значимость для кого-то? Чувствую себя растерянным и беззащитным. Хочу, чтобы Тео просто обнял меня. Просто был рядом. Всегда. Какой же я эгоист.
— Прости, Тео. Просто…
Он выключает плиту и оказывается рядом.
— Иди сюда, — мягко тянет меня за локоть, и я отпускаю котенка на пол, оказываясь в его объятиях. Задыхаюсь от его запаха. Утыкаюсь в плечо, жадно впитывая тепло. Чувствую его ладонь на обнаженной коже спины. Вновь сдаюсь. Энджел проигрывает этот бой. Уступает Артуру, который набирает силу от каждого прикосновения Тео. Питается ими.
— Глупый, — шепот касается моих волос, — я же вернусь.
Как ему всегда удается вычленить из всех моих самотерзаний одно ключевое? Целует в висок. Спускается по скуле. Накрывает губы. Дышим друг другом несколько секунд. Язык мягко скользит по губам. Отвечаю на эту ласку, чуть приоткрываясь, и чувствую, как он проскальзывает внутрь. Сладко. Так болезненно сладко и ноюще приятно. Пусть потом я буду три месяца находиться в своей эмоциональной коме, но Тео прав. Какой смысл впадать в нее заранее? Если я все еще пока могу ощущать его поцелуи и прикосновения. Чувствовать его рядом. Теряюсь в себе и своих ощущениях. Что так тянет меня к нему? Почему не могу его отпустить? Никогда прежде не испытывал ничего подобного. Покой и комфорт окутывают меня.
Тео отстраняется и заглядывает в глаза. Кладет ладонь на щеку и слегка поглаживает большим пальцем мои губы.
— Кофе будешь? — тихо.
Просто киваю в ответ. Улыбается. Отпускает меня и идет наливать горячий горьковато-сладкий напиток. Такой же, как и наши отношения. Вновь усаживаюсь за стойку, но внутренние страхи слишком сильны. Они продолжают съедать меня. Немного нервно дрожу. Ожидание смерти, хуже самой смерти, будто мне вынесли смертный приговор, и через три дня он придет в исполнение, а все что сейчас происходит, лишь последняя воля смертника. Попытка надышаться в последний раз, перед тем как этот мир перестанет существовать. Или я перестану существовать в этом иллюзорном мире.
Тео ставит две маленькие белые чашечки перед нами и садится напротив. Несколько секунд смотрит. Не ждет, что я что-то скажу. Я уже знаю этот взгляд. Думает. Пытается что-то для себя понять, не имея возможности спросить об этом напрямую.
— Эндж…
Встречаемся глазами. Я знаю, со мной трудно. Очень. Все, что не касается постели для меня слишком сложно и непонятно. Не умею.
— Ты ведь не поедешь со мной, если я позову, — не вопрос, утверждение.
— Нет, — качаю головой. И тут же понимаю, как мое поведение выглядит со стороны. Я подсознательно требую от Тео все его время, все его внимание, какие-то жертвы, а сам еще не сделал ничего для него. На какие жертвы способен я? И способен ли?
— Я так и думал, — философски вздыхает и делает глоток из чашки. Наблюдаю, как ободок касается его губ, и бессознательно облизываю свои, внезапно пересохшие, губы.
— Не потому что не хочу…
— Я знаю, Эндж.
Нет, Тео, ты ничего не знаешь. Ты и понятия не имеешь, какой хаос и беспорядок поселил внутри меня. Я то и дело натыкаюсь на непонятные и странные ощущения, не зная им названия и не находя объяснений. А чем больше пытаюсь это сделать, тем только хуже становится. И теперь мне придется остаться наедине с собой, не имея способности разобраться, потому что тебя не будет рядом.
— Я позвоню и откажусь от выставки, — прирастаю к месту от его слов.
Несколько секунд, не веря в услышанное, смотрю на него, и когда до меня доходит смысл сказанного им, чувствую себя избалованным и эгоистичным ребенком, требующим что-то, что сверх меры и дозволенности, но которому все равно потакают в его прихотях. Гадко от этого ощущения. Все внутри вдруг переворачивается и предстает в другом ракурсе.
— Ты не можешь, Тео. Ты не должен! — поспешно восклицаю, до того как эти мысли окончательно успевают сформироваться в моей голове.
Он вновь пожимает плечами и поднимается, чтобы вымыть чашку.
— Будут другие выставки, Эндж. Возможно, так даже лучше.
Поднимаюсь и подхожу к нему. Касаюсь плеча, заставляя взглянуть на меня.
— Ты не откажешься, — четко произношу. — Ты поедешь и покажешь людям, какой ты талантливый фотограф. А потом вернешься. Через три месяца.
Понимаю, что делаю. Не знаю, где нашел в себе сил на это, но отпускаю его. Осознанно. Чувствую, что это правильно. Он столько раз делал это по отношению ко мне, неужели я не способен сделать то же самое в ответ? Хотя бы единожды.
Он внимательно смотрит на меня. Недоверчиво. Пытается прочесть мои истинные мысли.
— А как же ты?
— Я никуда не денусь, а выставка для тебя действительно важна.
Кладет ладонь на пояс джинсов и привлекает меня ближе. Смотрит в глаза.
— Ты для меня важнее.
Забываю сделать вдох. И еще один. Растерян. Удивлен. Сбит с толку. В очередной раз.
— Почему? — застываю. Кляну себя. Не хочу слышать ответ. Боюсь его.
— Потому что это ты, — спокойно и искренне, будто говорит об очевидном факте.
— Тогда считай это моей звездной болезнью, — в последнюю секунду нахожу, за что можно ухватиться, чтобы уйти с этой скользкой темы. — Я же недаром подвергал свою жизнь опасности ради твоих потрясающих снимков. Хочу, чтобы ими восхищались.
Улыбка касается его золотисто-карих глаз, и я едва заметно выдыхаю.
— Ты прав. Пусть ты и не увидишь свой триумф в качестве фотомодели, но какая-то часть тебя все же будет там. Рядом со мной.
И опять это странное ощущение. То, которое я уже несколько раз улавливал в его голосе. Что-то настолько энергетически сильное, что я почти физически ощущаю его. Что это?
— Тогда договорились? — не даю себе зацикливаться на этом.
— Почти…
Чувствую теплые пальцы, проникающие под пояс моих джинсов и касающиеся ягодиц. Покалывающее кожу желание проходит волной от этого прикосновения. Прижимаюсь ближе, ощущая бедрами его возбуждение. Загораюсь еще больше. Желание растет в геометрической прогрессии, пожирая меня изнутри огненными языками. Тео склоняется к шее, прикусывает и целует. Слегка поворачиваю голову, позволяя его горячему дыханию скользить по коже. Касается кончиком языка мочки уха и выдыхает.
— Хочешь все сделать сам, Эндж? — эти слова действуют как пароль, открывающий доступ ко всем возможным скрытым желаниям.
Хватаю его за руку и тяну к кровати. Целую. Сам. Жадно. Запускаю руку в бронзовые волосы, путаясь в них. Прижимаю его еще ближе. Вторгаюсь языком в его рот. Наслаждаюсь этой ванильной ноткой. Вкусный. Мой. Целую подбородок, шею, кадык. Спускаюсь ниже. Аккуратно беру зубами собачку на молнии его джемпера, и медленно опускаясь вниз, пока колени не касаются пола, расстегиваю ее. Тео смотрит мне в глаза. Ни на секунду не отводит взгляд. Вижу, как он темнеет. Меняется. Блестит возбуждением. Развожу полы джемпера и медленно провожу кончиком языка над поясом его брюк. Чувствую его пальцы в моих волосах, и как на короткий миг сжимаются мышцы его пресса. Так же медленно облизываю пряжку на ремне. Заглядываю в глаза. Провоцирую. Играю. Дразню. Скольжу руками по внутренней стороне его бедер. Добираюсь до пояса и резкими движениями расстегиваю его. Еще секунда уходит на ширинку. Пропускаю ладонь и касаюсь его отвердевшей плоти. Приглушенный стон и шумный выдох мои лучшие ориентиры. Целую живот, приподнимаюсь, целуя грудь и не прекращая ласкать его через белье. Слышу его тяжелое дыхание. Мягко высвобождаю руку из-под его брюк и скольжу пальцами по мышцам. Касаюсь плеч. Спускаю с них джемпер. Тео сам стягивает его, отбрасывая в сторону. Ловит ладонями мое лицо и целует. Толкаю его на кровать, но он утягивает меня за собой. Трусь бедрами о его бедра. Хочу его. Ласкать. Ласкаться. Чувствовать внутри себя и слышать его стоны от каждого моего движения. Только эти мысли заполняют мой разум сейчас. Наполняют тело болезненным возбуждением.