Тео перехватывает инициативу и перекатывается, вжимая меня в скомканные простыни. Придавливает своим телом. Позволяю. Приподнимается и расстегивает пуговицы на моих джинсах. Стягивает их с меня резкими нетерпеливыми движениями. Я редко ношу белье и его рот тут же жадно накрывает мою плоть. Ласкает языком и губами.
— Тео… — выдох, но бедра непроизвольно приподнимаются навстречу.
Выпускает из плена своих губ.
— Я помню, Эндж… — чуть хрипло.
Тянет на себя. Приподнимаюсь и стягиваю с него последние остатки одежды. Толкаю и, перекидывая ногу, усаживаюсь на его бедра. Сквозь туман, застилающий разум не сразу различаем вторгающийся в наш мир звонок телефона. На миг отрываюсь от его губ.
— Не бери, Эндж… — тихая просьба.
— Это не мой, Тео.
— Тем более, — ловит мои губы. Уже не может остановиться. Стону в его рот. Отвечаю. Ласкаю ладонью.
Телефон на миг замолкает, но через мгновение вновь оживает еще более пронзительным звуком.
— А если… это что-то… важное, — прерывисто, чувствуя, как его палец проскальзывает внутрь меня.
— Не важнее того, чем мы заняты…
Забываю, что хотел ответить, потому что во мне двигаются уже два пальца и все мысли превращаются в стон удовольствия, срывающийся с губ. Телефон продолжает разрываться где-то под грудой одежды, валяющейся на полу у кровати, пока я неосознанно двигаю бедрами в такт с движениями пальцев Тео. Прикрываю глаза и судорожно облизываю пересохшие губы.
Новый звук. Снова телефон. Но на этот раз мой. Дэйв. Три пальца. Насаживаюсь глубже, хрипло стону. Черт! Нет, не могу остановиться. Трусь о кожу Тео. О его возбужденную плоть.
— Эндж… смазка? — сипло.
— Нет…
Чуть смещаюсь. Пальцы выскальзывают из меня. Накрываю ртом плоть Тео. Увлажняю слюной. Тео подрагивает. Телефон звонит не переставая. Его. Мой. Не имеет значения. Не сейчас. Короткий миг и Тео внутри меня. Ритмично двигаю бедрами, с каждым движением приближая нас к кратковременной остановке сердца. Стонем. Оба. Переплетаем пальцы рук. Жадно целую его губы. Кусаю. Тео рычит, подкидывая бедра и идя навстречу за каждым моим движением. Жестче. Глубже. Сильнее. Какофония телефонных звонков, утопает в нашем шумном дыхании и приглушенном шипении. Ничего больше не существует. Сходим с ума. Сгораем в ощущениях. В прикосновениях. В поцелуях. Друг в друге. Кожа покрывается испариной. Ладони Тео отпускают меня и оказываются на моих бедрах. Лишь помогают, не забирают инициативу. Чувствую, как одна ладонь соскальзывает и через секунду начинает ласкать меня, поддерживая выбранный мной темп. Не останавливаю. Закусываю губу. Еще немного.
— Эндж… — Тео со стоном запрокидывает голову, закрывая глаза, и его тело несколько раз вздрагивает. Через миг оргазм накрывает меня, и я с наслаждением изливаюсь в ладонь Тео. Несколько судорожных выдохов вперемешку с хриплым стоном. Упираюсь руками в кровать, нависая над ним, чтобы не рухнуть на его часто вздымающуюся грудь. Тяжело дышу. Сердце неистово сбивается с ритма. Немного успокаиваясь, провожу кончиками пальцев по губам Тео. Улыбается, не открывая глаз. Склоняюсь ниже и целую. Обвожу языком контур губ и проникаю глубже, касаюсь его языка. Вновь телефон. О, Боже!
Тео смеется в мои губы, и я чуть отстраняясь, улыбаюсь в ответ.
— Теперь ответишь?
— Как только вспомню все слова, обязательно.
Хмыкаю в ответ и трусь кончиком носа о его. Приятное тепло заполняет изнутри. Согревает меня. Тео первый человек в моей беспорядочной жизни, рядом с которым чувствую себя в безопасности. В безопасности от стерегущих за каждым темным углом сознания демонов из прошлого. В безопасности от себя самого. Никогда не думал, что испытаю нечто подобное. Из Тео действительно отличный учитель. Не знаю в чем здесь дело, но все, что я ощущаю, ощущаю только рядом с ним и по отношению к нему, во всех остальных аспектах моя жизнь никак не поменялась. Жизнь Энджела не поменялась, но не жизнь Артура. И с каждым днем мне все больше хочется слышать свое имя, произнесенное его голосом. Свое, а не профессионального хастлера, потому что Тео даже и не догадывается, что сейчас с ним совершенно другой человек, а не тот, кого он впервые случайно встретил в баре.
Тео мягко и слегка игриво двигает бедрами подо мной, пытаясь вернуть меня из моей задумчивости.
— Эндж?
— Все хорошо, Тео. — Улыбаюсь и встаю с него. Тяну в ванную. Осталось всего три дня. А что потом?
После освежающего душа одеваемся, и Тео перезванивает, отвечая на двенадцать непринятых звонков. Нюансы с выставкой. Отключается и делает вдох.
— Какие-то проблемы? — внимательно наблюдаю за ним.
— Нет, просто приехала машина для перевозки. У меня из головы вылетело.
— Тебя ждут?
Утвердительно кивает. Вижу, как колеблется. Не хочет оставлять меня одного. Боится, что я вновь пропаду. Поднимаюсь с дивана и подхожу ближе. Запускает руку в задний карман моих джинсов, притягивая ближе.
— Тогда тебе пора, — отпускаю. Мне тоже нужно выспаться. Чувствую приятную усталость, но я уже сутки не спал. — Я позвоню.
Недоверчиво сузив глаза, смотрит на меня.
— Обещаю, — чуть улыбаюсь, — завтра. С рассветом. Иначе ты опять ворвешься ко мне.
Хмыкает и, наконец, улыбается в ответ.
— Тогда можно обойтись и без звонка.
Легко отталкиваю его, невольно усмехаясь.
— И не забудь покормить Тео, — уже у двери. Все еще усмехаясь, качаю головой. За ним закрывается входная дверь и кажется, что все пространство вокруг тут же блекнет. Лишается красок и согревающего тепла. Осталось три дня, длиною в три секунды и три месяца, длиною в вечность. Время действительно истекает не одинаково. Все зависит от личного восприятия. Вздыхаю. Нужно перезвонить Дэйву.
Немного рассеянно выслушиваю его монолог о том, что со мной в последнее время что-то происходит и ему это не нравится. Неужели эти изменения действительно есть? И они уже настолько заметны, что даже Дэйв способен их уловить? Заверяю, что у него приступ паранойи и ничего не поменялось. Просто устал. Его интонация едва заметно меняется. Знаю, он не хочет лишиться меня. Я слишком ценный «сотрудник». Да мне и некуда идти. Искать другие варианты? У меня нет никакого специального образования, и я толком ничего не умею. А жить за что-то нужно. Привык к этой грязи. Стал частью ее. Рабом жизненных обстоятельств. Дэйв сообщает очередную порцию информации о том, кого ублажать мне придется ночью и через секунду благосклонно дает выходной на завтра. Усмехаюсь. Точно занервничал.
Забираюсь в постель, плотно задернув шторы. Утыкаюсь лицом в подушку, на которой еще сохранился едва уловимый запах Тео. Проскальзываю сквозь щели сознания, проваливаясь в глубокий сон, но даже забытье наполнено смутным нехорошим предчувствием. Что-то не так. Что-то сквозит едва уловимым напряжением. Что?
***
Последний день лета ничем не отличается от всех предыдущих, лишь тем, что ты знаешь — он последний и это наполняет его какой-то сквозной грустью и едва уловимой ностальгией. Этот день, проведенный с Тео, точно такой же. Смотрю из-под полуопущенных век, как он задумчиво выпускает струйки дыма изо рта, глядя куда-то в сторону. Аромат ванили мягко окутывает меня. Последний день. Лежу, положив голову на руки, и слушаю тишину. Ту, которая соткана из сотен неуловимых звуков. Ту, слушать которую меня научил Тео. Не знаю, почему именно сюда он снова привез нас. К тому озеру, где я впервые ощутил настоящее наслаждение от секса с кем-то. Нет, не с кем-то. Именно с ним. Сейчас мозг самопроизвольно прокручивает в памяти все то, что произошло между нами за это время. Ирония судьбы. Прошло около четырех месяцев. Почти столько, сколько ждет впереди без него. Оказывается, это достаточно долгий срок. К сожалению.
— Тео…
Он выныривает на поверхность из своих размышлений и поворачивается ко мне. Улыбается.
— Я думал, ты уснул, — посмеивается надо мной.
— Здесь хорошо.
Чертит кончиком пальца линии на моей спине и все равно о чем-то думает. Наблюдаю за его выражением лица. Что тебя волнует, Тео? Что мучает? Но спрашивать не решаюсь.
— Когда рейс?
— В полдень. Надеюсь, ты не собираешься меня провожать? — шутя.
— Даже не думал.
Смеется. Придвигается ближе и перебирает пальцами пряди волос. Запоминаю это ощущение. Легкое, будто прикосновение ветра.
— Своим сказал?
— Ну, ты же знаешь, если бы я ехал заключать сделку века или вел процесс века, это возымело бы больший эффект.
В его словах нет обиды или грусти, просто очередное философское наблюдение. «Теовское». На секунду чувствую легкий укол внутри. Необъяснимое ощущение, на смену которому приходит еще одно — желание коснуться его. Поддержать? Показать, что не согласен с мнением его семьи? Не представляю Тео в деловом костюме и с кейсом. Он абсолютно не такой. Страстный. Творческий. Живой. Настоящий. Восхищаюсь тем, что он делает то, что ему нравится и делает это так потрясающе.
— Но тогда мир лишился бы самого лучшего фотографа.
— Я ценю такое высокое мнение, — улыбается.
— У тебя удивительный талант, — замечаю искренне, — способность видеть только хорошее в людях, в которых этого хорошего почти не осталось.
Резко замолкаю, понимая, что сказал нечто лишнее. Он внимательно смотрит на меня несколько секунд, пытается разглядеть мои тайны, спрятанные за серыми глазами. Прочесть их. Разгадать истинный смысл моих слов.
— Иногда люди просто забывают, какие они на самом деле. Поэтому им нужен кто-то рядом, кто постоянно будет об этом напоминать.
Он опять высказывает свое мнение, без какого-либо конкретного примера. Меня. Но, чувствую, что мы оба знаем, о чем он говорит. Да, Тео. Ты единственное в моей жизни, что постоянно напоминает мне о чем-то внутри. Все еще живом, пусть больном и израненном, но живом. О душе?
День утекает подобно песку в песочных часах, с каждой минутой уступая напору пряных сумерек. Смешиваясь с ними и окрашивая небо в пурпурно-красные цвета заката. Пора возвращаться. Тео ждут чемоданы, а меня мой очередной клиент. Едем в машине молча. Мимо проносятся деревья, скрывающие трассу от посторонних глаз. За ними мелькает солнце, выныривая иногда сквозь небольшие просветы и ослепляя на миг, как вспышка фотоаппарата.
Через час въезжаем в город, и вскоре Тео тормозит у моего дома. Ничего не просит. Ничего не обещает. Ничего не говорит. Собираю последнюю решимость и спокойно произношу.
— Удачи. Уверен, это будет оглушительный успех, но она тебе не помешает.
Последние секунды подобно все тем же песчинкам просачиваются сквозь крохотное отверстие и в любой момент упадет последняя.
— Спасибо, Эндж…
— До встречи, Тео.
Берусь за ручку дверцы, приоткрывая ее. Нужно найти силы выйти из машины и отпустить его. Моему эгоизму пора учиться считаться с объективными обстоятельствами и причинами. Вдруг мою руку накрывает ладонь Тео и вновь резко захлопывает дверцу, отказываясь выпускать меня. Оборачиваюсь и тону в его поцелуе. Зачем? Целует с каким-то отчаянием, будто хочет что-то сказать этим поцелуем. Объяснить мне. Чувствую, как его сердце бешено колотится сквозь рубашку. Понимаю, что это не из-за поцелуя. Из-за чего тогда? Отрываюсь от его губ и растерянно смотрю в полыхающие глаза. От этого взгляда дрожь проходит по коже. Напряжен. Вновь борется сам с собой. Не могу уловить причину этого состояния. Наконец, что-то внутри него берет верх.
— Эндж…
— Что?
В панике читаю это в его глазах за секунду до того, как слова срываются с губ.
— Люблю тебя…
Глава 10
We all have our secrets, they're better left unsaid.
We all have our issues, that we want to forget.
I was getting kicks out of my box of tricks,
I was playing with your mind,
Planting bombs to get inside,
But now my favorite toy has left…[10]
Cinema Bizarre "Je Ne Regrette Rien"
— Любишь? Меня?
— Конечно, малыш…
Слова насмешливым и издевательским эхом звенят в мозгу. Неистово бьют по сознанию будто колокол, оповещающий о приближении опасности. Что-то поднимается из самых далеких глубин и прочно сковывает меня, лишая возможности шевелиться. Каменею. А через секунду паника заполняет все сознание. Чувствую, как меня начинает трясти. Смотрю в лицо Тео, но не вижу его. Вижу другое. Ангельское. С синими глазами. Боль. Стыд. Муки. Они вливаются в меня, смешиваясь между собой и вызывая отвращение к самому себе.
— Нет… — ошарашено качаю головой. — Нет, — более твердо. — Нет!
Распахиваю дверцу и выскакиваю из машины.
— Эндж!
Не слышу. Зачем он это сказал? Зачем разрушил то, что окутывало меня покоем? Руки трясутся, пока пытаюсь найти ключ. За спиной хлопает дверца машины и в следующую секунду Тео разворачивает меня, заставляя взглянуть на себя, крепко сжимая за плечи.
— Эндж, выслушай меня!
Не могу. Не хочу этого слушать. Больно. Страшно. Разум мечется в панике.
— Отпусти, Тео…
Дергаюсь. Шарахаюсь прочь. Он разжимает руки, отпуская меня. Наконец, открываю дверь и быстро взбегаю по ступенькам к своей квартире. Убегаю от своих воспоминаний. Убегаю от слов Тео. Хочу спрятаться. Где? Где можно спрятаться от самого себя? Слышу шаги, догоняющие меня. Тео. Он не уйдет просто так. Открываю входную дверь, но закрыть ее за собой не успеваю. Тео не дает. Входит в квартиру следом. Вижу взгляд полный отчаяния, но не могу пересилить себя. Делает шаг ко мне, в попытке прикоснуться. Отступаю. Память беспощадна. Почти чувствую, как меня опрокидывают на стол, и разрывают до крови, насилуя.
Какая-то часть мозга понимает, что это не повторится, что передо мной мой Тео, но тело натянуто как струна, а нервы на последнем пределе.
— Эндж… — тихо и нежно.
Говорит как будто со слабоумным или с человеком, стоящим на краю карниза. Делает еще шаг вперед.
— Я люблю тебя.
— Зачем? Зачем ты это сказал? Зачем ты опять это повторяешь? — голос сводит дрожью.
— Потому что это правда.
Пытается обнять меня, но я пячусь назад, избегая прикосновений. Вижу сколько боли в его взгляде. Но эта боль не его. Она моя. Он чувствует ее, но в этот раз не получится, Тео.
Если бы это было возможно, я заставил бы его забрать свои слова обратно. Но они прозвучали. Ожили. Оживили внутри меня самый страшный кошмар из прошлого. Заполнили паникой. Нарушили хрупкую грань иллюзорного покоя.
— Любви нет. Есть боль.
— Я покажу тебе, что это не так.
На пике нервного напряжения чувствую, как меня накрывает колпак. Панцирь. Энджел. Защищает, отключая оголенные нервы и ощущения.
— Кто сказал, что мне это нужно? — с безрассудным вызовом. С горькой обидой.
— Я знаю, что нужно, — еще шаг ко мне.
— Ты ничего не знаешь обо мне, Тео!
Вижу, как никнут его плечи, и он делает шаг назад, но Энджел не позволяет сдвинуться с места. Стою, будто прирос к полу. Лишь сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу ладоней, вызывая новый поток воспоминаний, когда я точно так же раздирал их в кровь, чтобы сдержать крик. Крик боли. Крик стыда. Крик отчаяния.
— Мне достаточно знать, какой ты рядом со мной. Каким ты можешь быть, Эндж.
Игнорирую его слова. Не даю им проникнуть слишком глубоко в сознание.
— Ты с самого начала знал, что я предлагаю тебе только секс! Ничего не поменялось. Только секс, Тео. Что на большее рассчитывать не получится. И ты согласился на эти отношения, — обвиняю. Выплевываю каждое слово. Не обращаю внимания на то, как внутри все корчится в болезненных муках. Агония.
С каждым моим словом, Артур становится все слабее и призрачнее. Энджел дает силы, заполняет своим цинизмом и бесчувственностью.
— Эндж, ты же сам знаешь, что между нами что-то намного большее, чем просто секс. Ты чувствуешь это, я знаю. Почему ты не можешь поверить в мои чувства?
— Потому что нет никаких чувств! Это красивая ширма, за которой только грязь. Оправдание для похоти.