========== I. Глава 1. Плохие новости. ==========
Джон Уотсон никогда не причислял себя к красивым людям. В его внешнем облике не было лоска и утонченности, которые постоянно встретишь среди омег, вступивших в наследие. Он никогда не переживал о том, что его кожа не обладает достаточной белизной, а фигура не выглядит по-детски хрупко. Все в своем облике его устраивало, но больше всего он ценил в себе взгляд.
Для омеги это не имеет значения, подумаете вы, ведь каждый знает, что альфу привлекает особый запах, то, какие феромоны и флюиды источает она, которые способен учуять лишь определенный альфа, та самая пара. Однако, каждый, кто встречал его, запоминал навсегда - обладателю столь выразительных голубых глаз достаточно было лишь взглянуть в сторону своего собеседника для того, чтобы пленить. И этим очарованием он обязан своей матери – уроженки графства Норфолк, прекрасной Маргарет, все представители которых являются потомками истинных омег*. Его обаяние и манеры так же подкупали, ведь даже беты находили его привлекательным. Но и на этом его исключительность не заканчивалась, поскольку природа вознаградила Джона, в отличие от сородичей, твердым характером, решительностью и непокорностью. Последнее тщательно скрывалось его семьей.
«Никакая альфа не придет в восторг от непокорной омеги», - без конца твердила ему мать в дни, когда вместо того, чтобы постигать тайны управления собственным телом, контролирования течки и всего прочего, что должна знать каждая омега, Джон предпочитал убегать на утренних поездах в Лондон, где проводил время за чтением книг по медицине и веселился с Лестрейдом. Да и сам Джон понимал, насколько зыбко его положение, поэтому за глупыми стандартными фразами при общении с альфами скрывал свои настоящие мысли и чувства. За улыбкой приходилось прятать то, что собеседник совершенно ему не интересен, да еще и откровенно глуп. За столько лет притворства во время пребывания в пансионате для омег Джон вынес урок, что светское общество больше интересует внешняя красота и кротость омеги при общении с альфой, все остальное не имело для них никакого значения.
Джон поправил воротник смокинга и в третий раз глянул на собственное отражение, ощущая холодящее разум волнение.
- Ты хорош, – Гарри подкралась сзади и приобняла его за пояс. – После твоего возвращения альфы вновь будут волочиться за тобой, а я только нашла свой идеал. Тебе не кажется, что у тебя какой-то универсальный запах? – насмешливо произнесла она.
- Я не собираюсь отбивать его у тебя, более того, я хочу заключить связь.
Гарри отошла и села на кровать.
- Ты только вернулся из пансиона и уже готов на этот шаг? Сегодня твой первый официальный выход в свет, Джон, для семнадцатилетнего мальчишки это слишком поспешное решение.
- Гарри, ты ведь понимаешь, что я вернулся в Лондон только из-за него, - ответил Джон устало.
В этот момент лицо сестры исказила гримаса боли.
- Тебе плохо? – Джон подошел к ней и присел перед ней на корточки.
- Нет, со мной все хорошо… но я слышала кое-что, что тебе совсем не понравится, точнее, Салли сказала мне, что… - Гарри вдохнула глубже и остаток фразы просто выпалила, словно считала, что, чем быстрее скажет это, тем меньше неприятных моментов доставит брату, - инспектор Лестрейд уже заключил связь. Сегодня вечером это будет официально объявлено.
- Нет, - Джон встал и побледнел, - я не верю, он не мог! Грегори всегда был близок со мной, у нас с ним идеальная совместимость! – уверенно возмутился он. – Салли всегда была слишком болтливой, я уверен - это очередной её домысел.
- Как знаешь, но этот вечер принадлежит тебе, не стоит забивать голову мелочами, - ободряюще сказала Гарриет и обняла его за плечи, - мой младший брат стал полноценным омегой, и я хочу видеть тебя счастливым.
Губы Джона растянулись в улыбке, но на душе была тревога. Салли Донован хоть и была болтуньей, но большинство сплетен оказывались правдой.
«Лишь бы было не поздно, и они не заключили связь… Сегодня же скажу ему о своих чувствах, он не должен совершать ошибку, мы созданы друг для друга!» - беззвучно твердил он себе, но волнение возрастало.
- Через полчаса будут прибывать гости, тебе следует спуститься вниз и поприветствовать их, - Гарри ушла, после чего Джон позволил себе проявить истинные эмоции. Улыбка его сошла на нет. Лихорадочный и взволнованный блеск глаз, подрагивающие губы – все, что отражалось в зеркале, словно затмив и смазав остальные черты. Джон Уотсон действительно волновался.
Джон расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и развязал бабочку, чтобы облегчить приток воздуха и восстановить сбившееся дыхание. Новость, которую сообщила ему сестра, все ещё терзала его сознание. Он как сейчас помнил тот день: он был четырнадцатилетним мальчишкой, когда в нем впервые проснулась природа омеги. Тогда он ощутил дурманящий голову аромат, что исходил из холла. Он выбежал из спальни, не заботясь о том, что на нем по-прежнему была только пижама.
Мальчик шел на источник запаха, и, сбежав по лестнице вниз, увидел на пороге дома Грегори Лестрейда, который был старше его на семь лет и должен был в тот день отбывать в Лондон для прохождения дальнейшей службы в Скотланд-Ярде. Грег был его другом детства и никогда прежде не вызывал такого водоворота чувств.
Джон закрыл глаза и воскресил в памяти его образ. Все было как в кино: юный Джон застыл на ступенях и вцепился в перила, словно окаменев. Лестрейд был в темно-синем костюме из тонкой ткани, что слегка блестела на солнце, и белоснежной сорочке. Даже такую мелочь как начищенные до блеска ботинки, на которых не было и следа дорожной пыли, и две расстегнутые верхние пуговицы на рубашке он помнил, как будто это было только вчера.
«Рад видеть тебя, Джон», - произнес Грег своим восхитительным голосом, и Джон помнил, что был не в силах справиться с собственной новообретенной природой чувств, и смог только моргнуть. И именно в тот миг в нем вспыхнуло желание быть с ним, чтобы Грегори безраздельно принадлежал только ему.
После этого последовало три года мучительно коротких встреч. Грег стал инспектором и все реже приезжал домой, где был Джон, тем более, насыщенная жизнь мегаполиса привлекала его больше, чем унылые пейзажи деревенской жизни. Но Уотсоны просто так не отступают. Джон сбегал в Лондон, присылал Лестрейду подарки и письма. За два года, которые он провел в пансионе для омег, их общение не прекращалось. Вопреки установленным правилам, благодаря своему обаянию, он раздобыл сотовый и изредка посылал инспектору смс. Вот только никогда их общение не выходило за рамки дружеских. Лестрейд никогда не говорил о чувствах, и ни словом, ни намеком не показывал, что он может претендовать на Джона. Не было сказано ни слова о том, что они могли бы стать парой. Но это ничуть не мешало ему думать, что Грег любит его, но отчего-то боится своих чувств.
Джон сразу заметил, каким немного отстранённым становился взгляд инспектора, когда тот смотрел на него - будто строил внутри барьер, стены и преграды. Это несколько забавляло Джона. Впрочем, как и то, с какой заботой он относился к нему, хотя всячески скрывал это.
«Но он любит меня», - упрямо говорило сознание Джона.
Интуиция никогда не обманывала его. Он знал, что как омегу его привлекало в Лестрейде его стремление к справедливости, сила и желание защищать. Как истинный омега, способный выбирать, Джон иногда удивлялся тому, почему он остановил свой выбор именно на нем. Будучи учтивым со всеми, мысленно он был только с этим альфой. Даже скучными разговорами о том, что произошло на работе, Грег был способен увлечь Джона больше, чем Майкл Стэнфорд, знающий все о человеческой природе и теле.
В мире Джона Уотсона все вращалось вокруг холодного, но одновременно учтивого инспектора Скотланд-Ярда. Его поведение было загадкой, ведь остальные открыто проявляли свои чувства к Джону. Окутавший Грега ореол тайны привлекал его и околдовывал.
«Я должен быть безупречен сегодня, чтобы Грег понял, какое счастье обретает», - Джон с педантичной аккуратностью завязал бабочку. Он поискал несуществующие складки на одежде, придирчиво посмотрел на себя в зеркало и спустился вниз. К дому уже начали подъезжать гости.
========== Глава 2. Лицом к лицу. ==========
В этот день Джон машинально исполнял роль хозяина вечера. Он всех одинаково беспристрастно приветствовал, знакомился с каждым и всем желал приятного вечера. Постоянная концентрация помогала ему в этом, ведь сегодня в их доме отобедают сотни альф. Джон контролировал свое тело, заглушал инстинкт, ему вовсе не хотелось свалиться в обморок от переизбытка ароматов, что витали в воздухе. Тем более, тогда он бы выдал свой секрет. Обычные омеги никогда так не реагируют.
Когда через порог переступил дядя Джеферсон, который обычно приезжал самым последним, Джон устало вздохнул и прошел в зал. Среди собравшейся здесь толпы не было того, самого главного человека, что еще больше взволновало его. Мысли неотступно возвращались к известию о том, что Лестрейд заключил связь.
«Интересно, кто же его избранник или избранница?» - Джон прошел в центр зала, раздумывая о том, к кому бы из членов семьи подойти, чтобы было спокойнее. По крайней мере, когда они были рядом, ему не стоило беспокоиться о контроле. Его родители стояли у колонны и учтиво беседовали с каким-то представительным мужчиной, облаченным в серый костюм и опирающимся на зонт вместо трости, а зачем - Джон недоумевал, ведь на небе не было ни облачка. Он обернулся назад и заметил в дальнем углу свою сестру, которая общалась со своим альфой. Она как завороженная смотрела на него, будто перед ней во плоти было самое настоящее божество. Джон поморщился. Именно это его и пугало: то, как человек в одночасье способен лишиться собственного «я» и всецело отдать себя другому. В глубине души Джон гордился, что никогда не сможет испытать этого чувства.
«Если, конечно, Лестрейд не окажется им, - Джон беззвучно посмеялся над своими мыслями, - истинные омеги редко могут найти идеального партнера, который бы подходил им эмоционально, даже прочные узы среди них редкость. Хотя, я уверен - Грег тот, кто нужен мне».
- Привет, - Мэри Морстен, подруга детства и самая обычная бета, подошла к нему. Джон мягко улыбнулся и приобнял в качестве приветствия. – А ты, смотрю, вырос за два года! – подшутила она. – Кого-то ждешь?
- Только тебя, - Джон не кривил душой. Мэри была прекрасной девушкой и отличным другом, и если бы он не остановил свой выбор на Лестрейде, то она вполне бы могла быть его невестой.
- Я до конца не верила в то, что в пансионатах запрещено выходить в интернет и иметь сотовый, но, черт возьми, Джон, ты два года прожил вне цивилизации, я очень соскучилась по тебе, - когда она улыбнулась, на её щечках появлялись две симпатичные ямочки, и Джон невольно улыбнулся в ответ.
- Ты не представляешь, какими унылыми были эти два года!
- Верю на слово! – Мэри взяла его за руку. - Надеюсь, мне еще можно так делать? – слегка игриво спросила она.
- Пока я не обзаведусь переполненным собственнических чувств альфой, то да.
- Что ты скажешь насчет новости, что тут все обсуждают? - она повела его к столику, где можно было поговорить, не привлекая к себе внимания и без лишних ушей.
- Какую новость? Я, видимо, что-то пропустил, пока встречал гостей, - он сел за стол, Мэри положила свою руку поверх его и сочувствующе посмотрела ему в глаза.
- Так ты еще не знаешь? - Джон сглотнул и отрицательно помотал головой. Если это то, о чем он думает, лучше было бы ему не знать об этом. - Грегори Лестрейд заключил связь с Молли Хупер.
Боль, будто хищный зверь, вонзила свои когти в его сердце. Он перевел свой взгляд на гостей, видеть в глазах Мэри сострадание и досаду было невыносимо.
- Кто она? – безжизненным голосом спросил он.
- Вроде как патологоанатом в Госпитале Св.Бартоломея, но я точно не знаю, - Мэри искренне желала счастья своему другу и действительно хотела ему помочь, - пожалуйста, не подставляй себя, Джон. Все только и ждут того, как ты выставишь себя на посмешище, - тихо произнесла она, - омеги нашего графства точат на тебя зуб, и в Лондон многие приехали только из-за этого.
- Давно об этом известно? – по-прежнему глядя в никуда, поинтересовался он.
- Молли появилась в его жизни почти сразу, как тот занял должность инспектора. Я часто с ним пересекаюсь по работе, ведь теперь я журналист.
Джон поджал губы. Ещё один плюс родиться альфой или бетой. Им в полной мере позволяли самостоятельно жить и принимать решения, учиться, выбирать профессию, в отличие от омег, которые должны были целиком полагаться на решение альфы: если тот позволит получить образование и работать, то вперед, а если нет, то омегу уже этот вопрос не волновал. Хотя бывало и так, что омег брали в высшие учебные заведения или на работу, но только в том случае, что семья и сама омега обязуется исполнять особые требования и никогда не появляться во время течки. Семья Джона была привержена старым традициям, поэтому такого разрешения никто Джону не давал.
- Что ещё тебе известно? – Джон повернулся к ней.
- Джон, забудь об этом человеке, - Мэри погладила его руку, - он совершенно не тот, кто тебе нужен, - Джон фыркнул, - пойми, он и в половину не так умен и сообразителен, как ты.
- Тогда как он стал инспектором в свои двадцать четыре? – нетерпеливо произнес он.
- Я бы тебе ответила, но не уверена, что ты услышишь меня. Ты слишком идеализировал его.
- Мэри, - упрямо начал он, - я знаю, что для него я - не просто друг. Я чувствую это, его запах действительно манит меня и, если бы не этот чертов закрытый пансионат, у меня бы было бы больше времени для того, чтобы Грегори смог признать свои чувства ко мне.
- Природа альф не так устроена, Джон. Если бы он действительно был к тебе неравнодушен, то бы заявил о своих правах на тебя и ничто, никакие моральные и этические нормы его бы не остановили. Ты ведь это сам понимаешь.
Джон резко встал.
- Я все равно попытаю счастье, Мэри, - Джон стиснул кулаки, - и скажу ему о своих чувствах. Он ведь наверняка считает, что его чувства ко мне безответны, что связь односторонняя, ведь я придерживался этих навязанных мне правил общения и вел себя с ним сродни этакой кисейной барышне.
- Ты совершишь большую глупость, если сделаешь это, - заволновалась девушка.
- Ну и пусть, но я все равно уверен, что если позволю ему остановить свой выбор на этой Хупер, то сделаю несчастными их обоих. Он не любит её, - Джон вспомнил, как не раз ловил на себе взгляд этих голубых глаз, в которых за показной непринужденностью, на сотые доли секунды были видны подлинные чувства инспектора: безнадежность и боль.
«Уверен, Грегори думает, что я увлечен кем-то другим, раз был так холоден к его знакам внимания».
- Прости, но мне ещё нужно обойти гостей, - Джон помчался вон из зала, чтобы дождаться прихода Лестрейда в холле. Пробираясь сквозь толпу, он неожиданно налетел на мужчину и больно ударился плечом.
- Осторожно, - буквально выплюнул тот, Джон невольно остановился - барьер, который он строил весь этот вечер, дал трещину. В нос ударил запах, исходящий от этого мужчины.
«Альфа, - пронеслось в голове, - какое удивительное сочетание…»
Легкие буквально пытались вобрать в себя как можно больше воздуха, будто никак не могли насытиться ароматом. Он с трудом смог сконцентрировался.
- Простите, - только и смог выдавить Джон.
- Ничего, но стоит быть осторожней, - голос был глубоким, бархатным, не каждый может похвастаться таким тембром. Его взгляд буквально сканировал его и видел Джона насквозь. Никто прежде не смотрел на него так пристально и нахально.
«Да как он смеет смотреть на меня так, будто я стою перед ним нагишом?!» - мысленно возмутился Джон. А молодой человек лишь усмехнулся и вновь вернулся к разговору с незнакомой Джону женщиной. Джон искоса глянул на неё. Фигура была неплоха, но по её тону и взгляду нетрудно было догадаться, что она тоже альфа.
- Вам что-то ещё? – иронично задал свой вопрос он. Отрицательно покачав головой и вспомнив о своей гордости, Джон поспешил в холл, не желая попусту тратить свое драгоценное время. Да и что такого особенного может быть в этом альфе?