– А не надо ничего доказывать! Вот если вызовут, тогда… мы же никого не обманем, если будем так отвечать? – рассудил Петя.
– Как отвечать?
– Ну… что нам плевать на этот «рейх».
– Тебе хорошо. А нас с Реденсом Шах уже и на должности назначил… дней за пять до перестрелки.
– Га?га…
– Ха?а?а…
– Хмель – свинство так шутить! Они ведь по?настоящему погибли.
– Да я ничего плохого не хотел сказать. Просто случайно вылетело.
– Ясно! Ну и кем же ты стал, Тёмка?
– Зря лыбишься, Бакуль. Он всё так серьёзно обставил!… Реденса произвёл в «заместители по партии», а меня назначил «начальником концлагерей».
Все посмотрели на Лёню – так ли это?
– Ну и как? Ты хоть успел вступить в должность?
Встречный вопрос Реденса опять вызвал всеобщий хохот.
– …Не, я её не принял. Вовка рассвирепел – мол, я дурак и, если откажусь, он меня из «Империи» взашей попрёт. А потом как?то само рассосалось. Школа закончилась, мы к экзаменам готовиться начали…
Казалось, смех разрядил напряжение – ведь в их возрасте мальчишки и не могли беспрестанно думать только о смерти, пусть даже очень впечатлившей, или о своих надвигающихся проблемах. С полминуты никто не произнёс ни слова, но все почувствовали, как устали гадать, что принесёт день завтрашний.
Наконец Кирпичников сказал, поднимаясь с травы:
– Всё обсудили? Давайте тогда расходиться, что ли?
– По коням! – закруглил собрание Бакулев.
* * *
Оказавшись дома, Артём увидел, что рядом с родителями за столом сидят Константин и Раиса Уманские – вчетвером они справляли горькие поминки.
Начальник следчасти по особо важным делам, комиссар госбезопасности Лев Влодзимирский, радостно потёр руки, когда к нему на стол легло оперативное донесение, где говорилось, что шесть членов тайной антисоветской организации «Четвёртая Империя» провели длительное совещание в Нескучном саду.
Загадочная смерть детей высокопоставленных родителей вызвала в Москве массу толков. Из уст в уста передавались слухи и небылицы, обрастая каждый день новыми «подробностями».
6
Сталин принял Меркулова 7 июня в 19.33 – на три минуты позже назначенного. Во время войны, он реже сам выслушивал отчёты наркома – основную информацию о госбезопасности ему передавал Берия. Однако у Хозяина были широкие возможности контролировать правильность сообщений оберчекиста. Во?первых, ежедневно докладывал подчинявшийся лично Сталину начальник управления охраны высших сановников генерал?лейтенант Власик. Такой статус охраны позволял Вождю контролировать своё окружение все двадцать четыре часа в течение любых суток. Во?вторых, существовал ещё и секретный отдел по надзору за членами ЦК. Его возглавлял начальник секретариата Сталина Поскрёбышев, имевший собственную разветвлённую сеть сексотов. Оттуда к Хозяину тоже стекались соответствующие сводки. Но, привыкнув сравнивать информацию о госбезопасности, поступавшую со всех сторон, Вождь считал необходимым периодически вызывать на ковёр и Меркулова, и конкурировавшего с ним влиятельного начальника военной контрразведки (СМЕРШ)[7] Абакумова.
Ещё перед визитом в Кремль Всеволод Николаевич анализировал вчерашний разговор у Микояна и последующий – в кабинете Берии. Он раздумывал, как подать Хозяину информацию о деле Шахурина. Акцент на политической окраске дела мог дать дивиденды, но одновременно грозил отрицательными последствиями – всё зависело от мнения Сталина. Меркулов понимал, что в военное время Вождя больше волновали вопросы реальной безопасности, а не шалости сановных детей, но, с другой стороны, речь шла об идеологии, а ей Сталин придавал первостепенное значение всегда. Кроме того, события бросали тень на Микояна, давая против него компромат – любимый десерт Иосифа Виссарионовича.
В итоге Меркулов решил проинформировать Сталина максимально полно, но ажиотажа вокруг убийства не создавать, а дальше действовать по обстановке – в зависимости от его реакции. Выслушав отчёт наркома и распорядившись по неотложным вопросам, Сталин наконец отреагировал и на смерть высокопоставленных детей – неторопливо, с сильным грузинским акцентом, сказал:
– А по поводу убийства, вы, товарищ Меркулов, подготовьте перечень следственных мероприятий и передайте мне на просмотр. При этом мы хотим, чтобы вы знали, что нам крайне важно, с одной стороны, провести самое серьёзное расследование и получить абсолютно точный и объективный результат, но, с другой стороны, мы считаем, что поднимать большой шум сейчас неуместно… Конечно, если потребуется, можете запрашивать разрешение на следственные действия в отношении любых лиц, причастных к делу. Когда сочтём нужным, вы получите такое разрешение… через товарища Берию. Но помните, что родители школьников делают для страны большую работу, и мы настоятельно просим вас вести это дело строго в рамках Уголовно?процессуального кодекса Российской Федерации… Соберите пока всю информацию. Особенно постарайтесь выяснить, кто из взрослых мог направлять Шахурина?младшего и как далеко его друзья зашли в антисоветских настроениях?
Покинув кабинет Хозяина, главный чекист с радостью понял, что ни в чём не ошибся, как не ошибся позавчера и его шеф Берия – Сталин действительно пропустил мимо ушей информацию о трагедии. Смерть детей и даже фигурировавший в деле пистолет Вани Микояна остались для него второстепенными, а вот сведения о «тайной организации», действовавшей под руководством Владимира Шахурина, да ещё использовавшей фашистскую символику, показались Иосифу Виссарионовичу событием государственной важности.
Меркулова удовлетворило, что Хозяин задал чёткие рамки полномочий следствия. И хотя эти полномочия имели существенные ограничения, в чём?то связывая руки, нарком был теперь ограждён от возможных ошибок, поскольку действовал по сталинской инструкции и уже не мог запутаться в паутине возможных интриг между Берией и Микояном. Ещё больше его обрадовало, что Вождь разрешил разыгрывать комбинацию вместе с оберчекистом – конфронтация с куратором госбезопасности не входила в планы Всеволода Николаевича.
* * *
К моменту появления в его кабинете Меркулова, Сталин уже знал от Поскрёбышева о деталях убийства и самоубийства. Хотя Хозяина совершенно не взволновал поступок Вани Микояна, он с удовлетворением занёс этот фактик в досье. При случае и при необходимости оплошность подростка с оружием могла оказаться той последней каплей в компромате на Микояна, который позволил бы без шума свалить его, когда придёт время.
А вот организация «Четвёртая Империя» затронула Вождя по?настоящему. И сразу по трём причинам.
Во?первых, окажись в действиях детей члена Политбюро реальный антисоветский умысел – в компромате на него появлялся уже не штрих, а хорошая, полновесная «страница».
Во?вторых, Сталин не терпел никакого вероотступничества, в каком бы виде оно не проявлялось, пусть, даже, и в играх школьников. И здесь он не шутил. Ему требовалось абсолютно точно выяснить: Гитлер и Ницше будоражили только воображение лидера учеников Владимира Шахурина или ими оказались отравлены мозги и души остальных детей его приближённых?
В?третьих, совсем незадолго до выстрелов на Каменном мосту, Иосиф Виссарионович столкнулся с одной проблемой, решение которой вскоре обещало стать для него актуальным. Обкатать этот вопрос ему показалось удобным при расследовании дела о «Четвёртой Империи», поэтому Сталин прекрасно знал, почему он удержал Меркулова от резких действий в отношении «заговорщиков» и зачем потребовал у наркома госбезопасности соблюдать УПК.
Но в планы Вождя пока что совершенно не входило информировать об этом Меркулова, Берию или кого?либо третьего.
* * *
Анализируя протоколы тайной организации, ни Берия, ни нижестоящие не посчитали существенным, что заключительный протокол, где игра «в тимуровцев» превращалась в нечто дурно пахнувшее и где в первый и последний раз появились термины из атрибутики гитлеровского рейха, не подписал ни один участник общества, кроме Шахурина. Также остались пустыми графы «уведомлён» в указах пятнадцатилетнего «рейхсфюрера» о присвоении «званий» Лёне Реденсу и Артёму Хмельницкому. Чекисты считали, что мысли волевого парня с избыточным воображением были автоматически делегированы в головы остальных ребят, но, получив указания Вождя действовать в рамках УПК, Всеволод Николаевич всерьёз задумался над этой проблемой. В конце концов он решил сразу обратиться к Берии. Выслушав подробный доклад, Лаврентий Павлович коротко распорядился:
– Посиди, покумекай, как ты видишь возможные направления расследования, и доложи варианты. Я посмотрю, посоветуюсь с Иосифом Виссарионовичем и дам инструкцию о дальнейших действиях.
Поговорив с шефом, Всеволод Николаевич вызвал следственную бригаду – генералов ГБ Влодзимирского, Сазыкина и Румянцева. Когда они вошли в кабинет наркома, тот уже составил примерный план, однако мнение наиболее опытных следователей, делавших ручными самых неподатливых обвиняемых, представлялось совсем немаловажным.
– …Ну, что думаешь по поводу Шахурина?младшего? – сразу же перешёл к делу нарком, обращаясь к Влодзимирскому. – Говори, не стесняясь, – налицо антигосударственная организация.
– Товарищ народный комиссар, мы уже обсуждали возможные сценарии и видим здесь, собственно, два дела. Первое, в связи с убийством, против Вано Микояна за передачу пистолета Шахурину. Второе – значительно серьёзней – антисоветская организация, отягощённая букетом добавочных статей: группа, подготовка теракта и так далее… А какой материал изъяли! Всё документально, с подписями каждого. Если «фюреров» хорошенько потрясти – шороха наведём!
– Правильно думаешь, но не забывай, что как раз под «фюрерами» подписался только Шахурин. Остальных автографов нет.
– Да они просто не успели!
– Ну, это пока не факт. Это надо проверить. Значит так… оперативно подготовь записку о возможных направлениях расследования. И не стесняйся наличием высоких имён. Наверх передадим оба варианта. А какие из них используем в дальнейшем, нам укажут. Тогда и получишь генеральную установку. Теперь главное! Слушайте внимательно! Я получил от товарища Сталина однозначную инструкцию – вести расследование строго в рамках УПК. Понимаю, что это непривычно и усложнит задачу, но… рассчитываю на ваш опыт.
– Будет исполнено, товарищ нарком. Есть ещё один вопрос.
– Какой?
– От прокуратуры нам «в помощь» отрядили Шейнина. Он дёргается. Как прикажете взаимодействовать?
– А вы ему материалы с обыска посылали?
– Так точно.
– Тогда никак. У него все бумаги есть – вот пусть в них и ковыряется… в рамках своих полномочий.
– Всё ясно. Разрешите идти?
– Идите.
Три комиссара госбезопасности выстроились в ряд и чуть не строевым шагом двинулись из кабинета начальника на передовую, где против них ощетинилась и грозила начать боевые действия террористическая организация «Четвёртая Империя».
* * *
Уже через четыре часа дежурный секретарь положил на стол Меркулова папку с докладом Влодзимирского. Драматург отложил в сторону пьесу, куда вносил последнюю правку, и начал внимательно изучать материалы от начследа.
Особо секретно.
Народному комиссару Государственной безопасности СССР, комиссару госбезопасности 1?го ранга товарищу Меркулову В.Н.
План расследования уголовного дела № 17371/43?ОВ от 03.06.1943
(докладная записка)
Товарищ народный комиссар!
В рамках расследования уголовного дела № 17371/43?ОВ, возбуждённого по факту убийства Н. Уманской, следствие располагает на сегодняшний день следующей неопровержимой информацией, касающейся как непосредственно самого факта убийства, так и фактов антисоветской, преступной деятельности ряда лиц, вскрывшихся в результате оперативных мероприятий.
а) Сын наркома авиационной промышленности Владимир Шахурин, застрелил из пистолета системы «вальтер» Нину Уманскую, дочь посла СССР в Мексике, после чего застрелился сам из того же оружия.
б) Указанный пистолет принадлежит сыну товарища А. И. Микояна, Вано Микояну, и был передан им В. Шахурину накануне убийства.
в) В деле имеется ряд вещественных доказательств, в том числе, изъятых при обысках жилых помещений семьи Шахуриных: в городской квартире (по улице Грановского 3, кв. 84) и на государственной даче (посёлок Николина гора, ул. Лесная 11):
– вышеназванный пистолет системы «вальтер» с пятью патронами в обойме и две стреляные гильзы от него;
– дневник Владимира Шахурина, из которого можно понять причину убийства и самоубийства, а также узнать о его преступных антисоветских политических взглядах;
– материалы (учредительные документы и постановления), свидетельствующие, что погибший В. Шахурин был организатором и руководителем тайной антисоветской организации «Четвёртая Империя (рейх)», в состав которой входили дети ряда лиц из руководящего состава государственных органов СССР и (или) пользующихся широкой известностью, как?то: Микоян Серго, Реденс Леонид, Хмельницкий Артём, Бакулев Пётр, Кирпичников Феликс, Барабанов Леонид и Хаммер Арманд, в дальнейшем именуемые «обвиняемыми». К обвиняемым следствие считает необходимым также причислить и Микояна Вано;
– книги Гитлера и Ницше.
Другие вещественные доказательства менее значимы и здесь не приводятся.
Следствие считает целесообразным провести тщательное расследование и получить ответы на следующие вопросы:
1. Была ли передача оружия Шахурину Вано Микояном сознательным актом, спровоцировавшим все дальнейшие поступки убийцы?
2. Кто ещё из обвиняемых или третьих лиц заведомо знал, что оружие передано В. Шахурину?
3. С какими целями и какие конкретные действия проводились обвиняемыми?
4. Какие мероприятия стояли в планах организации «Четвёртая Империя», и кто из обвиняемых участвовал или должен был участвовать в них?
Здесь также возникает вопрос, какую роль играл пистолет в дальнейших планах тайной организации? (Явно прослеживается линия организации террористических актов против руководящих лиц государства!)
5. Кто из родителей или родственников обвиняемых, а также из третьих лиц знал о существовании тайной организации? И если кто?то из перечисленных выше был информирован, то – кто, а также, как он (они) содействовал этой организации?
6. Есть ли ещё оружие и (или) иные обличающие документы в распоряжении обвиняемых?
Получив исчерпывающие ответы на поставленные вопросы, следствие сможет сделать выводы относительно степени вины и предполагаемой меры наказания лиц, причастных к передаче В. Шахурину пистолета, а также по поводу обвиняемых и других лиц, имеющих отношение к «Четвёртой Империи». В этом случае следствие получит достаточно информации о целесообразности ведения общего уголовного дела, связанного с тайной антисоветской организацией и убийством Н. Уманской, ИЛИ о необходимости выделения дела о тайной антисоветской организации в отдельное уголовное делопроизводство.
В интересах следствия считаю необходимым произвести следующие мероприятия:
– С целью недопущения дальнейшего сговора обвиняемых, и с учётом особой опасности характера предъявляемых обвинений, заключить под стражу следующих лиц: Микояна Вано, Микояна Серго, Реденса Леонида, Хмельницкого Артёма, Бакулева Петра, Кирпичникова Феликса, Барабанова Леонида и Хаммера Арманда;
– Произвести обыски в жилых помещениях, занимаемых семьями перечисленных выше лиц;
– Произвести допросы указанных лиц, а также другие следственные действия, направленные на получение полной картины преступлений и выяснения всех обстоятельств дела;
– Провести опросы (допросы?) тов. А.И. Микояна и всех родителей обвиняемых;
– На основании полученных данных составить «Обвинительное заключение» и передать дело на рассмотрение в Особое совещание или в судебную инстанцию (по усмотрению Высшего руководства).
Учитывая, что обвиняемые являются членами семей работников, входящих в категорию лиц, следственные действия с которыми (или с членами семей которых) следчасть не уполномочена проводить без Высшей санкции, убедительно прошу Вас, товарищ народный комиссар, внимательно ознакомиться с приведёнными материалами и поставить вопрос о полномочиях следствия.
Нач. следчасти по особо важным делам НКГБ СССР,
комиссар госбезопасности 3?го ранга Л. Влодзимирский
Прочитав докладную, Меркулов решил, что натянуть поводья всегда успеет, а пока даже хорошо, что Влодзимирский считает участников тайного общества «обвиняемыми» и просит разрешения на самые жёсткие действия в отношении них и их семей.