- Лучше бы ты остался с братом и дал мне время усмирить ярость.
И тогда Стельфана прорвало. Он не собирался этого говорить, но хриплый голос Димора, слышащаяся в нем едва сдерживаемая ярость, подействовали на него, как заклинание. Мальчишка упал перед королем на колени, обхватил его руки ладонями, даже не пытаясь удрать их от лица и быстро-быстро, глотая окончания и предлоги, заговорил:
- Ты не понимаешь! Это... в нашем роду есть побочная ветвь Алитор-Хамумус. Воспитатели, мы так их называем. Это все они... они преданы не какому-то отдельному представителю правящей ветви, а всему роду в целом. Фанатично преданы. Для них важно лишь процветание рода. На судьбы и личности им плевать. Меня... искусственно подвели к этой любви, когда узнали, что я... равнодушен к девушкам и таким останусь. Потому что моя любовь не позволила бы мне предать брата, по их мнению. Но я бы и так его никогда не предал! Но...
Принц резко осекся, когда король медленно-медленно отнял руки от лица. В пожелтевших глазах стояло такое... Стельфан задохнулся и в отчаянии вжался лбом в колено мужчины. Он и не думал, что ярость истинного Тентервиля может так обжигать.
- Ты понимаешь, - голос короля прозвучал надтреснуто и сипло, - что ваше наследие, каким бы праведным вы его не считали, просто безумно? Ты это понимаешь?! - Взревел Димор и дернулся, но принц лишь сильнее обхватил руками его ноги под коленями и отрицательно помотал головой. Король уставился на его золотисто-рыжую макушку свирепым взглядом.
Ему стоило немалых трудов усмирить свой волчий нрав. Через какое-то время он тяжело вздохнул и медленно выдохнул. Потом откинулся на спинку дивана. Мальчишка продолжал все так же сидеть на полу и обнимать ноги мужчины. Король протянул руку и положил ему на макушку. Погладил. Услышал, как тяжело и громко сглотнул его маленький принц и убрал пальцы из его волос, позволяя поднять лицо. Щеки мальчишки были окрашены румянцем, он смотрел на своего супруга огромными, блестящими глазами и имел вид не волчонка, а щенка, который готов в любой момент заскулить от отчаяния и преданно завилять хвостом. Этот вид разозлили короля снова. Неужели, Димор все же ошибся и ему под видом волчонка подсунули дворнягу грязных волчьих кровей? Но затем прозвучал вопрос:
- Что мне сделать, чтобы ты перестал злиться?
Димор ответил не раздумывая:
- Раздевайся.
И мальчик встал.
- Ты ревнуешь, - сказал он негромко, прямо глядя в глаза короля, - но я... могу понять, - последнее принц прошептал бескровными губами. Румянец спал с его лица, отчего на коже особенно ярко проступили веснушки, после чего мальчик принялся расстегивать крохотные пуговицы на тоненькой белой сорочке с кружевными широкими манжетами и богато расшитым ришелье воротником.
Король никак не прокомментировал его заявление. Он смотрел и видел перед собой волчонка. От недавнего щенка не осталось и следа. Приятно. Но насколько то обличье, в котором предстал перед ним принц Стельфан, истинное? Волчьим чутьем король ощущал в нем сходство с собой. Но, вдруг, из-за этой чертовой любви чутье дает сбой? Пока он размышлял об этом, принц разулся, сдернул с узких бедер брюки, отшвырнул ненужные тряпки на пол к уже покоившейся там сорочке и выпрямился в полный рост полностью обнаженным. Он все еще был бледен, как мел, но взгляд светился решимостью.
- Во мне взрастили эту нездоровую любовь к брату. Я понял это еще во время готовящегося против него переворота. Среди заговорщиков был представитель Воспитателей. Похоже, им не терпелось узнать, есть ли среди отпрысков нашего поколения новый паладин, поэтому они позволили заговорщикам провести все приготовления к запрещенному ритуалу. Поэтому...
- Твой брат направил тебя ко мне?
Принц подозрительно замер. В глазах мелькнуло недоумение.
- Я... не совсем понимаю.
- Иди сюда, - позвал его Димор и один раз хлопнул себя ладонью по бедру.
Стельфан проследил взглядом за движением его руки. Потом тяжело сглотнул и...
- Ты такой теплый и пахнешь приятно, - доверительно сообщил король принцу, прижимая к себе обнаженное тело.
Нежность мальчишеской кожи под пальцами легко могла свести с ума. Запах казался умопомрачительным - молоко и мята. Димор, в котором давно уже пробудилось наследие рода, особенно сильно зацепился за запах. Когда в нем просыпался подлинный Тентервиль именно нос, а не глаза или пальцы, становился для него главным органом чувств, через который он воспринимал мир, окрашивающийся в такие моменты во все цвета радуги. Обонятельное зрение, как назвал это Регис, переживающий тоже самое, при пробуждении наследия. Король уткнулся носом между плечом и шеей мальчишки и с жадностью втянул в себя так понравившийся ему запах. И даже задержал дыхание, чтобы окончательно присвоить этот запах себе. Принц судорожно вцепился пальцами в камзол у него на плечах, но не оттолкнул. А потом решил продемонстрировать свою волчью натуру.
- Мне неприятно, - вдруг заявил он. После чего король, уже слегка погрузившийся в обонятельную нирвану, испытал полный набор чувств человека, которого сначала привечают, а потом со всей дури опрокидывают на голову ушат с ледяной водой. В горле мужчины что-то протестующее булькнуло, но облечь свое возмущение в слова он не успел, принц продолжил: - Не нравится, что ты до сих пор одет.
- Волчонок! - Не скрывая своего восторга, выдохнул мужчина, окончательно убедившись, что щенком этот малыш уже никогда не будет, если только на время сможет притвориться, но очень скоро волчья натура все равно даст о себе знать. И это хорошо. Просто прекрасно!
Король поцеловал своего волчонка в ямку между ключицами. Тот отпустил его плечи и пальцами обеих рук зарылся в волосы мужчины. Мальчишке явно нравилось происходящее. Или он все же решил притвориться? Король немного отстранился, чтобы иметь возможность исподлобья посмотреть в лицо своего супруга. Тот опустил на него взгляд и... улыбнулся. Открыто и поощряюще. Поцелуй был долог. Стельфан так страстно отвечал на него, что ему далось развеять почти все сомнения Димора, который теперь уже откровенно наслаждался происходящим. Мальчишка должен принадлежать ему. Только ему одному. Это желание, наконец, полностью сформировалась в короле Анлории, и он понял, что если не удовлетворить его прямо сейчас, еще один такой приступ ярости может привести их к совсем неожиданным последствиям. Поэтому...
- Ты знаешь, - зашептал мужчина, целуя юношу в плечо. Тот настойчиво массировал пальцами его затылок и шею у кромки роста волос. - Мы, Тентервили, однолюбы. Если удается найти своего человека, то мы навсегда остаемся преданы ему, даже если он умирает раньше, даже если потом приходиться снова вступить в брак по политическим соображениям и прочее, прочее, прочее, - последние три слова он сопровождал поцелуями, спускаясь от шеи к груди мальчишки. А потом принялся кружить языком вокруг темно-розового соска, упиваясь ощущениями. Регис был в чем-то прав, когда в душе разрождается чувство, то...
- И ты выбрал меня? - спросил юноша и потянул его за волосы, чтобы снова приникнуть к губам.
- Ты сомневаешься? - спросил мужчина, оторвавшись от него на секунду.
Мальчишка ответил невпопад:
- Мне нравится, когда ты зовешь меня волчонком...
Это стало последней каплей.
- Будет больно, - пробормотал Димор. И сам удивился тому, как легко принял это решение. Они со Стельфаном пересеклись взглядами. Тот улыбнулся.
- Я уже знаю.
- Ты не о том думаешь, - проворчал Димор, надавливая на плечи мальчишки, чтобы тот всем весом опустился на него.
- Не о том? - Во взгляде юноши мелькнул вопрос.
- Я схожу с ума от твоей невинности, - Димор не собирался это говорить, слова сорвались с губ сами.
- Не такой уж я теперь невинный, - с лукавой улыбкой на губах откликнулся Стельфан.
- Благодаря тебе, я теперь точно знаю, - вернув улыбку, произнес Димор, - что невинность - это свойство...
- Души, а не тела, - закончил на него принц. А потом резко посерьезнел. - Тебе нужно сделать со мной что-то... особенное? Не только брак, но и еще какой-то особый ритуал Тентервилей?
- И не связь тел, ты это понимаешь?
- Да. Теперь да. И это будет больно?
- Именно. И ты можешь... - Димор отчего-то не смог договорить. Горло ставил сухой спазм.
- Умереть? - Прошептал Стельфан одними губами.
Но король его уже не услышал. Наследие взяло верх над разумом, и мужчину захватили дикие, первобытные инстинкты.
- Поздно, - прорычал он так, что слово, которое он произнес трансформировавшимся горлом, принц так и не разобрал.
Мальчишка во все глаза смотрел на то, как изменяются черты лица его супруга. Скулы заострились, разрез глаз стал хищным, губы бескровными. Кожа побледнела, волосы поседели в одно мгновение, а глаза засветились ярче, став желтыми и жуткими, особенно на фоне того, что зрачки вытянулись и стали едва различимыми ниточками на фоне этой животной желтизны. А потом Стельфан увидел, как удлиняются клыки в нечеловеческом оскале. Он обо всем догадался и сам подставил шею. И испытал чувство ни с чем несравнимой эйфории, когда кожа поддалась и лопнула под клыками, когда представитель рода Тентервилей вцепился ему в горло и сделал на веки своим. После эйфория сменилась адской болью и ощущением того, как кровь течет по плечу и груди к животу. Но король все еще смыкал клыки на его шее. Принц жалобно заскулил и несколько раз обессиленными руками ударил по плечам короля. Но тот, возможно, окончательно обезумев, так и загрыз его на смерть, если бы в этот момент в комнату не ворвались чем-то сильно встревоженные Регис и Тей. Король сидел к ним спиной, зато лицо принца было обращено как раз в их сторону. Тейвертино по инерции начал говорить, так как не сразу понял, что происходит на самом деле:
- Димор! Призрак вышел на Вельвет!
Обнаженное тело юноши было почти полностью скрыто телом короля, поэтому догадаться о происходящем было не так просто. Мученическая гримаса на лице принца вполне бы сошла за гримасу страсти. Но Регис тоже был Тентервилем, и когда-то сам был принят в род таким же образом.
- Нет! - Вскричал он и бросился к своему королю, нечеловеческим прыжком перемахнув через диван и оказавшись рядом за мгновение до того, как Дим разжал зубы и принялся по-волчьи зализывать жуткие кровоточащие раны на шее принца. Тот слабо выдохнул в потолок. Отчаянно хотелось потерять сознание, но прежде чем это сделать, он просто был обязан успокоить Региса. Тот ведь явно боится, что Димор заставил его. Но это не так.
- Ты думаешь, что творишь?! - взревел над его головой советник короля, на что последний ответил названному брату волчьим рыком.
А Стельфан, про себя удивляясь, почему не захлебывается сейчас собственной кровью, прошептал:
- Я сам хотел. Я... разрешил...
- Сильный... - слабо откликнулся Регис, запустив руку в собственные волосы. Он все еще обращался к брату, - сильный он у тебя. Но если его любовь не настолько же сильна, как и твоя...
- Я умру?
- Быть может, - на вопрос принца ответил уже сам король, чей облик начал изменяться, постепенно возвращая Димору Тентервилю его привычный вид. Но отголоски наследия все еще блуждали в его крови, - Но ты умрешь моим.
Принц, встретившись с ним взглядом, медленно моргнул. И уже не смог разлепить сомкнувшиеся веки. Поэтому прошептал, не открывая глаз:
- Я буду счастлив.
После чего сознание принца поглотила тьма, и король отнес его в спальню. Завернул сразу в два одеяла, не позволив служанке, присланной к нему Регисом со вторым одеялом, прикоснуться к мальчишке. Погладил принца по волосам. Тот дышал с хрипами и стонами, но пока дышал. Скоро начнет метаться в бреду, потом... возможно успокоится и еще сутки проведет абсолютно неподвижно, с едва прощупывающимся пульсом и редким дыханием. А потом... проснется. Или уже никогда не откроет глаза. Запретив себе думать о такое безрадостном исходе, Димор покинул спальню принца, оставив служанку присматривать за юношей и строго наказав в случае чего сразу звать его или Региса.
Во внешней части королевских покоев Димора уже ожидали Регис и Тейвертино. Брат был зол на него, смотрел недружелюбно, не скрывая неодобрения его беспечности. Но король не собирался извиняться ли сожалеть о принятом решении. Либо сейчас, либо никогда - вот что крутилось у него в голове, когда он шел к небольшому круглому столику, за которым они со Стельфаном уже не раз завтракали. Именно там на колченогих стульях его ожидали Игаро и названный брат.
- Так из-за чего вы нас столь беспардонно прервали? - Спросил Димор, всем своим видом давая понять, что не потерпит досужих рассуждений о правильности или неправильности своего поступка.
- Его смерть убьет и тебя, ты б этом не думал? Во что ты превратишься, если его не станет? - Набросился на него Регис, не вняв предупреждению.
- Именно это все эти годы не дает тебе укусить Тейвертино? - удар был ниже пояса, но Димор был не в том настроении, чтобы миндальничать с братом.
- Это правда? - тут же встрепенулся Игаро, обращаясь к Регису, - ты сомневаешься моей любви.
- Да, нет же! - Вскричал снова выведенный из себя советник, - И, вообще, речь не о нас с тобой!
- Вот и вернемся к делу, - жестко бросил Димор и выжидающе посмотрел на обоих. - Что произошло?
- Призрак вышел на Вельвет. - Холодно проинформировал Регис, привычно нацепив на себя маску ледяного лорда. - Вряд ли лучший наемный убийца в королевстве упустит такой шанс напомнить о себе.
- Я лично встречусь с ним, - спокойно и веско обронил на это Димор. - Устройте нам встречу. И, если это все, то я бы предпочел провести время рядом с супругом, - сказав это, он встал и снова скрылся за дверью спальни.
Регис и Тей переглянулись.
- Это нормально для него? - Осторожно уточнил у любимого Игаро, покосившись на захлопнувшуюся за королем дверь.
- В нынешних обстоятельствах - да. - Отозвался советник и устало потер глаза пальцами, - ты не знаешь, но я скажу, что по непроверенным данным наше наследие уходит корнями в общину мифических ликантропов или волков-оборотней, как они прижились в народных сказках и поверьях. Но, если Тентервиль встречает, ну скажем, своего единственного, он может как преданный пес так и сдохнуть у его постели, если тот не придет в себя после укуса.
- А кусать всегда обязательно, если, действительно, влюблен? - Последовал еще один вопрос.
- Да. Будущего названного брата или сына кусают за плечо. Только любимых в шею, потому что это совсем иной вид связи.
- Но ты меня...
- Ах, ты об этом... - Регис отмахнулся, и это задело Тейвертино. Он попытался встать, но советник потянулся к нему и поймал за руку. Тогда разведчик пересекся с ним взглядом и снова опустился на свой стул.
- Я слушаю, - обронил Игаро напряженным тоном.
- Оправдания? - Уточнил Регис и вдруг улыбнулся. Лукаво и грустно.
- Ты не любишь меня, - Тей с трудом заставил себя констатировать факт.
- Люблю. Но ведь не зря мы с тобой оба одинаково считаем, что для нашей любви нужны трое.
Тей замер на мгновение, осмысляя услышанное. Потом уточнил:
- То есть, если Эш нам, действительно, подойдет, ты укусишь нас обоих?
- Когда вы целовались в яблоневом саду, я думал, с ума сойду... так сильно было желание обладать вами обоими... одновременно, - последнее слово Регис произнес хриплым, чужим голосом. И глаза его пожелтели. Но он сумел совладать с животными инстинктами, - Но только если и мы подойдем ему. Как думаешь, может, есть смысл и мне вызвать его на дуэль, чтобы расшевелить и спровоцировать? - А потом совершенно искренне признался в том, что его гложет. Такое советник мог позволить себе только с Тейвертино, - А то, боюсь, к нему еще долго не удастся подобраться.
- Эй! Давай хотя бы день передышки сделаем. Мне его жалко, если честно. Ему же явно основательно мозги задурили этой их нездоровой верой. Нет?