К счастью, Эбби была слишком занята своими мыслями и не стала расспрашивать дальше. Она задумчиво закусила нижнюю губу, и Данте, не удержавшись, поцеловал ее.
— Как же мы найдем их? — спросила Эбби.
Данте было трудно отвечать на ее вопросы. Запах кожи Эбби, мягкость ее женственных форм, исходившее от нее тепло будили страсть.
— Предоставь это мне, — пробормотал он, гладя ее стан и упругие бедра. — Давай лучше подумаем о чем-нибудь более приятном. Скажи, ты хочешь принять горячую ванну?
— Ванну? — Лицо Эбби просияло от радости. — Это было бы здорово!
У Данте захолонуло сердце при мысли о том, что он увидит божественную наготу Эбби и, возможно, прикоснется к ней. Но ее наивность немного смущала. Судя по всему, Эбби ждала именно ванны и ничего более.
Он отошел от нее. За долгие годы Данте научился обуздывать свои страсти. Заклятие ведьм отбило у него охоту пить человеческую кровь, но женская красота не утратила власти над ним.
— Пойдем, любовь моя, ты обязательно примешь ванну, — сказал он.
Повернувшись, Данте двинулся к потайной двери, находившейся в обитой панелями стене. Он нажал на какую-то деталь обшивки, и узкая дверь распахнулась. За ней находился темный коридор.
Кинув взгляд через плечо, чтобы удостовериться, что Эбби следует за ним, Данте двинулся вперед. Они миновали анфиладу спален и вошли в ванную комнату дома.
При их появлении раздался тихий щелчок и в помещении вспыхнул приглушенный свет. Данте услышал, как за его спиной Эбби ахнула от удивления. Она прошла на середину комнаты и ошеломленно огляделась.
Роскошь ванной комнаты привела Эбби в замешательство. Заметив это, Данте усмехнулся. Она провела рукой по краю мраморной ванны размером с небольшой бассейн. Данте хорошо понимал состояние Эбби. Того, кто не привык к экстравагантным вкусам Вайпера, его ванна, сооруженная в духе древнегреческих терм, должна была повергнуть в изумление.
— Вайпер в своем репертуаре, — пробормотал Данте, открывая краны, выполненные в форме античных богинь.
— Как красиво!
— Да уж.
Добавив в воду ароматических средств, Данте повернулся к Эбби и стал бесцеремонно расстегивать ее грязную рубашку.
От изумления глаза Эбби полезли на лоб. Она не ожидала от Данте такой прыти. Ничуть не смущаясь, он стал снимать с нее брюки цвета хаки.
— Данте, — пробормотала Эбби, когда дар речи вернулся к ней снова, — что ты делаешь?
Опустившись на колени, он быстро разул ее и бросил одежду и обувь в угол комнаты.
— Подготавливаю тебя для принятия ванны, любовь моя, — сказал он и попытался расстегнуть ее лифчик.
Однако Эбби инстинктивно закрыла грудь руками.
— Как ты смеешь… — вырвалось у нее.
Их взгляды встретились, и Данте, решительно отведя ее руки от груди, расстегнул лифчик.
— Так надо. Ты должна доверять мне, любовь моя.
Эбби судорожно сглотнула, но словно завороженная не стала сопротивляться. Гипнотизируя своим тяжелым взглядом, Данте снял с нее шелковые трусики и, подхватив Эбби на руки, перенес в ванну.
Эбби почувствовала, с какой нежностью он погрузил ее в душистую воду. Взяв из изящной раковины махровую мочалку, Данте опустился на колени у бортика ванны и начал медленно тереть спину Эбби.
Это занятие доставляло ему истинное наслаждение. Было удивительно приятно прикасаться к этой молодой женщине.
— У тебя такая мягкая и гладкая кожа, — хрипловато произнес Данте, водя мочалкой по плечам и рукам Эбби. — Она похожа на теплую слоновую кость.
Запрокинув голову, Эбби закрыла глаза и позволила себе расслабиться.
— Как хорошо… — пробормотала она.
Ее влекло к Данте, но она боялась признаться себе в этом.
А в Данте тем временем медленно закипала страсть. Перед ним в ванне лежала прекрасная, как богиня, женщина, как будто сошедшая с Олимпа. Ее стройное тело и золотистые кудри, обрамлявшие изящное лицо, восхищали.
Старясь не испугать ее излишним рвением, Данте медленно водил мочалкой по спине и груди Эбби. Ее тепло согревало холодное тело Данте. Взяв шампунь, он стал тщательно и осторожно мыть ее голову.
Едва сознавая, что он делает, Данте провел большими пальцами по щекам Эбби. Он не мог не восторгаться ее тонкой красотой. Эту красоту люди не ценили. Для них превыше всего была стандартная внешность, которую можно сконструировать с помощью пластических хирургов. Но Эбби обладала духовной красотой, к которой Данте не мог остаться равнодушным.
Медленно склонившись, он припал к ее губам. Эбби сначала окаменела, но когда Данте уже собирался отпрянуть от нее, она вдруг начала отвечать на его поцелуй.
Ее податливость возбудила в душе Данте бурю эмоций. Он долгие месяцы мечтал об Эбби, и сейчас его тайные мечты могли воплотиться в жизнь. Данте охватывал сладкий трепет.
Целуя Эбби, он ощущал вкус мыла на ее губах и чувствовал жар ее крови. Древняя жажда охватила Данте, когда их поцелуй стал более страстным и глубоким.
Мокрые руки Эбби взметнулись из воды и обвили его шею. Данте застонал от удовольствия. Сильные чувства нахлынули на него и сдавили ему грудь. У него был взрывной темперамент. Данте в течение трех веков жил с множеством женщин, однако ни одна из них не возбуждала его так, как Эбби. Его жажда обладания ею казалась неутолимой.
Его язык раздвинул губы Эбби и проник ей в рот. Но Данте жаждал большего. Эбби внезапно прижалась к нему, и ее ноги обвились вокруг его талии. Она как будто приглашала его войти в нее.
Данте стал осыпать жаркими поцелуями шею и плечи Эбби, и ее пальцы погрузились в его густые волосы.
По телу Данте пробежала дрожь, когда он почувствовал под своими губами пульс сонной артерии. Сделав над собой усилие, он оторвался от шеи Эбби и, обхватив ладонями ее лицо, вгляделся в глубину синих глаз.
Эбби, выгнув спину, устремилась навстречу ему.
— Данте… — прохрипела она.
Он чувствовал, как она трепещет от возбуждения, как она хочет его. Зачем же отказываться от наслаждения?
Но тут Данте пронзило как молнией. Перед тем как Эбби оказалась в ванне, он убеждал ее в том, что она должна доверять ему, он усыпил ее бдительность, а потом распустил руки… Разве имел он право злоупотреблять доверием Эбби? Это непорядочно. Нет, Данте не смел поступить с ней так. Их жизни зависели от того, сможет ли она всецело доверять ему.
Собравшись с мужеством, Данте поднял Эбби из воды и завернул ее в пушистое полотенце.
Эбби, глубоко вздохнув, положила голову ему на плечо.
— Я так устала, — прошептала она.
— Знаю, милая. Сейчас отдохнем.
Данте чмокнул ее в макушку, встал и направился к двери, за которой находилась спальня хозяина дома. Несмотря на то что давно настало утро, в комнате царила непроглядная тьма. Однако Данте прекрасно ориентировался в помещении и прошел по пушистому ковру прямо к кровати. Откинув атласное покрывало, он вернулся за Эбби и, положив ее на шелковые простыни, укрыл пуховым одеялом.
Данте уже собирался уходить, когда Эбби вдруг схватила его за руку.
— Данте…
— Да?
— Здесь нам ничто не грозит?
— Не беспокойся, мы находимся в полной безопасности.
— И… — Эбби запнулась, в ней шла внутренняя борьба, — ты будешь поблизости?
Губы Данте тронула улыбка. Он знал, что Эбби скорее согласится лечить пульпит или обнаружить у себя целлюлит, нежели признается в своей беззащитности и ранимости.
— Я всегда буду рядом, любовь моя, — пообещал он и прилег на постель.
Эбби прижалась, укрыв его своим пуховым одеялом, и Данте вскоре согрелся ее теплом.
— Мы целую вечность будем вместе, — пробормотал он.
Церковь с витражами, построенная в викторианском стиле, когда-то выглядела величественно, но сейчас пришла в запустение и обветшала. С закрытием бумажной фабрики жители маленького городка перестали ходить на службу. Потеряв всякую надежду, многие из них переехали в более хлебные края. Прилегающее к храму кладбище заросло сорняками, а склепы обвалились.
Но под руинами церковного здания и заброшенными могилами находились обширные катакомбы, которые поддерживались в хорошем состоянии.
Ни одна крыса не отваживалась забежать в лабиринт каменных туннелей и сводчатых подземных помещений, стены которых были гладко отполированы в течение столетий и походили на мраморные. Пыль и паутина не нарушали суровой простоты обстановки.
Вряд ли кто-нибудь представляет себе темный храм демонов именно таким. Впрочем, Рафаэль, отправлявший здесь обряды, не был обычным демоном. По существу, он вообще не был демоном. Этот высокий худой человек с изможденным лицом был простым смертным, но много столетий назад он продал душу Князю Тьмы.
В награду за хладнокровную жестокость и приверженность злу он был наделен огромной властью. Однако он утратил ее по вине ведьм и их проклятого Феникса, обосновавшегося в этом мире.
Расхаживая по сумрачной подземной комнате, Рафаэль рассеянно поглаживал тонкими пальцами висевший у него на груди массивный кулон. От действий Рафаэля сегодня зависело очень многое. Он не имел права оплошать.
Заслышав звук приближающихся шагов, Рафаэль поднял голову, и его лицо приняло непроницаемое выражение. Он всегда надевал эту маску в присутствии посторонних. Сейчас ему, как никогда, необходимо было использовать свою славу непобедимого поборника зла.
Раздался негромкий стук в дверь, и Рафаэль пригласил посетителя войти. Через секунду порог комнаты переступил молодой ученик Рафаэля. Мастер окинул его внимательным взглядом.
Ученик тщательно закрыл дверь и направился к стоявшему посреди комнаты мастеру. Молодой человек еще не был пострижен в послушники. Такой чести удостаивался только тот, кто проходил испытания. Многие приходили сюда, чтобы поклониться Князю Тьмы, но немногие выживали.
Рафаэль устремил на молодого человека проницательный взгляд, ученик всегда вел себя очень скромно. Однако от внимания мастера не ускользнуло что, за внешней скромностью скрывается хитрость и сильная воля, позволяющая ученику всегда сохранять самообладание.
«О да, этот парень мне подходит», — решил Рафаэль.
Озадаченный долгим молчанием мастера, ученик стал нервно переминаться с ноги на ногу.
— Вы звали меня, мастер Рафаэль?
— Да, ученик Амил. Садись, пожалуйста.
Рафаэль подождал, пока ученик усядется на неудобный деревянный стул, который он поставил перед ним.
— Тебе удобно?
Амил, слегка нахмурившись, заерзал на стуле.
— Да, спасибо.
— Чувствуй себя как дома, сын мой, — сказал Рафаэль, сложив руки на груди. — Вопреки слухам, которые распускают обо мне братья, я не пожираю служителей. Даже тех, которые осмеливаются заниматься запрещенной магической практикой.
Ученик на мгновение смутился, а затем сполз со стула и упал на колени перед мастером.
— Мастер, простите меня, — дрожащим голосом взмолился он. — Это просто из любопытства. Я не совершил ничего дурного.
Рафаэль поморщился, сверху вниз глядя на глупца, который сжимал в руках подол его длинного облачения, грозя измять ткань. Рафаэль скорее случайно, чем при помощи своего дара узнал, что один из излишне амбициозных учеников тайком использует заклинания черной магии.
Сначала мастер хотел перерезать ему горло. Это не только послужило бы справедливым наказанием за проступок, но и доставило бы огромное удовольствие.
Но в конце концов Рафаэль передумал. Человеку, занимающему такое высокое положение, всегда нужны верные слуги. А самым преданным является тот, кто находится на волосок от смерти.
— Встань, червь земной! — приказал Рафаэль.
Амил с трудом поднялся и, сев на стул, настороженно посмотрел на мастера:
— Вы убьете меня?
— Смерть была бы для тебя справедливым наказанием.
— Вы правы, мастер, — смиренно произнес ученик, хотя от страха у него тряслись поджилки.
— Черная магия не игрушка, — наставительно промолвил Рафаэль. — Она опасна не только для тебя, но и для окружающих. Ты по своей глупости подверг всех нас и наш храм огромному риску.
— Да, мастер.
Рафаэль поджал тонкие губы.
— Но ты честолюбив, Амил? Ты хочешь обладать невиданной властью и ради этого готов пойти на многое.
Взгляд бледных глаз ученика скользнул по медальону — атрибуту магической власти Рафаэля. Но Амил тут же отвел глаза в сторону, вспомнив, что ему грозит неминуемая гибель.
— Только если на то будет воля Князя, — пробормотал он.
— Я чувствую твой талант. Он скрыт в глубине твоей души. Жаль, что он потрачен впустую и ему уже не достигнуть расцвета.
— Умоляю вас, мастер… Я получил урок на всю жизнь и больше никогда не совершу ошибки…
Рафаэль медленно приподнял брови:
— И ты полагаешь, что я поверю твоим пустым обещаниям? Ты уже обманул меня, проявив врожденную склонность к предательству!
В душе Амила вспыхнул лучик надежды, и его лицо просветлело.
— Я прошу дать мне еще один шанс, мастер Рафаэль! Я выполню любую вашу просьбу!
— Любую? Не нужно давать поспешных, необдуманных обещаний, сын мой.
— Я действительно готов на все! Приказывайте!
Рафаэль сделал вид, что глубоко задумался. Он, конечно же, знал, что этот импульсивный юноша продаст душу за власть над людьми. И это было на руку Рафаэлю. Амил был чем-то похож на него самого в молодости. Рафаэль тоже был одержим жаждой познания. Но в отличие от ученика ему хватило ума и хитрости добиваться своей цели тайно, не привлекая к себе внимания окружающих.
Рафаэль никогда не давал врагам повода для шантажа.
— Возможно, я действительно счел бы уместным проявить к тебе снисхождение, — промолвил наконец Рафаэль. — Но с одним условием.
— О, благодарю вас, мастер, благодарю! — обрадовался Амил.
— Подожди благодарить. Когда ты узнаешь мое условие, радость у тебя, пожалуй, пропадет.
— Чего же вы хотите от меня?
Рафаэль пересек комнату и сел за массивный письменный стол. Положив подбородок на переплетенные пальцы рук, он внимательно взглянул на Амила. Сейчас должна была решиться судьба. Или Рафаэль потерпит позорную неудачу, или его провозгласят спасителем Князя демонов.
Нет, Рафаэль не мог позволить себе ошибки.
— Сначала я хочу, чтобы ты ответил на один вопрос. Что тебе известно о Фениксе?
На лице Амила появилось выражение растерянности и удивления.
— Я знаю о нем то же, что и все, кто относит себя к силам тьмы. Около трех столетий назад могущественные ведьмы собрались вместе, чтобы вызвать дух Феникса и вселить его в человеческое тело. Присутствие этого мерзкого существа делает невозможным пребывание Князя Тьмы в нашем мире и лишает силы поклоняющихся ему поборников зла.
— Я отнюдь не лишен силы, — раздраженно бросил Рафаэль.
— Не понимаю, мастер, почему мы говорим сейчас о Фениксе? — с недоумением промолвил Амил.
— Потому что его существование лишает нас возможности общения с нашим господином.
Ученик растерянно пожал плечами:
— Но такова реальность, для нас все потеряно, и тут уже ничего не поделаешь.
Рафаэль с трудом подавил вспышку ярости. В то время как он трудился не покладая рук и жертвовал всем ради того, чтобы вернуть Князя Тьмы в этот мир, его соратники пали духом и предались унынию. Они больше не были теми гордыми существами, которые наводили ужас на смертных и вызывали у них лютую ненависть. Поборники зла разбрелись по темным углам, словно заболевшие бешенством животные.
Рафаэль испытывал отвращение к ним.
— Нет, сын мой. Для нас еще не все потеряно. Князь Тьмы может вернуться в этот мир.
— Что вы такое говорите, мастер? — изумился Амил, не веря своим ушам.
— Сосуд, в который был заключен дух Феникса, разбит. У ведьм больше нет власти над ним.
Слова Рафаэля ошеломили Амила. Он потерял дар речи.
— Но это же чудо… — наконец справившись с волнением, пробормотал ученик.
— Да, чудо.
Ученик лихорадочно вцепился в подлокотники своего стула.
— Значит, Князь скоро окажется на свободе?