Ружье Алексей забрал к себе. По поводу этого Руслан еще планировал поговорить с бывшим тренером. Он не был уверен в том, как поведет себя Иван, узнав, что его двустволка — единственное огнестрельное оружие в торговом центре. А выяснится это при ближайшем нападении львов. В том, что последнее произойдет, Руслан почему-то ни капли не сомневался.
Но сейчас ему требовалось побыть одному. Зайдя к себе, он сел на пол, прислонившись к стене, поднял взгляд к потолку и попытался навести порядок в своих мыслях.
Слишком много событий за последние несколько дней. Чересчур много! И еще больше вопросов, на которые не находилось ответов.
Не говоря уже о ситуации в целом, Руслан едва понимал самого себя. С трудом находил объяснение своим поступкам и словам. Вот, к примеру, с чего он решил, что сообщение, звучавшее по системе оповещения гражданской обороны — ложь? Почему так уверен, что люди, ушедшие со Степаном, отправились в ловушку? Зачем взялся за сооружение линии обороны? Ведь именно обороняться он планирует, и львы тут — чего уж кривить душой — не самые главная опасность, от которой придется защищаться.
Люди.
Голодные, озлобленные, пытающиеся выжить любой ценой, готовые убивать. Он увидел всё это на лице Ивана, и если бы не опасения того за семью, скорее всего, разговор не закончился бы так мирно.
Еще Руслан не понимал, с какой стати он вдруг стал считать себя членом этой маленькой общины? Из-за чего начал думать, что обязан защищать обитателей торгового центра? Когда эти, совершенно незнакомые люди — некоторых он даже не знал, как зовут, — успели стать ему своими?
У него складывалось впечатление, что сейчас им движут инстинкты. Что он, как и другие, пытается выжить, а решения, принимаемые им — единственно верные в данной ситуации.
— Руслан, — в отдел заглянула Тамара, — там ужин готов, спускайся.
— Да, спасибо, сейчас, — ответил он.
Вот снова — забота женщины казалась такой естественной, такой обыденной и настоящей. Хотя до вчерашнего дня они даже не знали о существовании друг друга. Или так и должно быть? Ведь это же всё объяснимо: она чувствует его заботу и отвечает тем же. Общинные взаимоотношения. Такое впечатление, что он не на тридцать лет в будущее скакнул, а на несколько веков в прошлое!
Ужинали все вместе, кроме караульных, дежуривших у входа. Новенькие вели себя настороженно, присматривались, оценивали обстановку и окружавших людей. Руслан несколько раз ловил на себе их внимательные взгляды.
Ближе к ночи Руслан пришел к Алексею. Дочка тренера уже спала, поэтому говорили негромко, чтобы не разбудить девочку.
— Насчет ружья я тоже подумал, — сказал Алексей. — Поэтому запер в сейфе. А они пока немного освоятся, обживутся, а там уж не до обид будет… надеюсь.
— Я тоже, надеюсь. Но если что — будем настороже.
— Ага. Так что делаем завтра?
Руслан разложил на столе чертежи, которые набросал после ужина. Бумага была желтой, старой, но в свете свечи особо в глаза это не бросалось.
— Продолжим выстраивать стену из машин, — сказал Руслан. — Часть людей будут отгонять их на места, а я попробую сделать подобие крана. Мне понадобятся человек пять или шесть. Потом нужно заготовить подпорки.
— Да деревьев полно. Пилы, топоры подточить — и вперед.
— Отлично. Когда кран будет готов — ставим машины вторым рядом, сцепляем болтами, укрепляем подпорками. Потом на очереди ограда из сетки. Предлагаю так же входные ворота сделать из свежих бревен.
— Н-да, — протянул Алексей, — работы полно.
— И, как мне кажется, это только начало.
— Как бы мне ни хотелось думать обратное, но ты прав.
— К сожалению, — согласился Руслан. — И поэтому нам необходимо установить жесткий контроль за припасами, составить расписание дежурств и придумать что-то с оружием. Одного ружья мало. Если не получится раздобыть огнестрельного, то сделать луки и стрелы.
— Есть у меня мыслишки на этот счет, — сказал Алексей. — Тут недалеко понтонный полк базировался. Его в шестнадцатом году расформировать собирались, но, кажется, до конца не успели. Если память не изменяет, в новостях показывали, что там человек тридцать еще оставалось. Может, вояки не будут против обменять пару автоматов на консервы.
— Было бы неплохо, заодно, возможно, разузнаем о происходящем. Все-таки армия, должны же им сообщить.
Еще какое-то время они планировали дальнейшие действия, после чего Руслан собрался идти к себе.
— А ты не хочешь взять командование на себя? — спросил вдруг Алексей.
— Нет, не хочу.
— Ты ведь, наверное, и звание имеешь. Подполковник, не ниже. Ты лучше подготовлен к нештатным и прочим аварийным ситуациям. Явно больше моего понимаешь почти во всех областях.
— Нет, Лёш, — твердо стоял на своем Руслан.
— Да почему нет-то? Боишься ответственности? Или собираешься свалить в скором времени?
— Трудно сейчас говорить о будущем. Того, что мы с тобой запланировали — хватит на месяц не меньше. А там посмотрим.
Бывший тренер опустил взгляд.
— А вот думаешь, мне оно надо?
Руслан пожал плечами:
— Надо не надо, но справляешься ты неплохо, вождь.
— Да пошел ты, — беззлобно проворчал Алексей.
— Ну так и собирался! Давай, до завтра.
Он вышел от бывшего тренера и зашагал к себе. Проходя мимо эскалатора, услышал звуки разговора и почувствовал, что ноздри щекочет запах дыма и жареного мяса. Рот сразу наполнился слюной. Руслан посмотрел вниз: у забаррикадированного на ночь входа сидели трое караульных и жарили что-то на ржавом мангале. Холл освещали десять масленых факелов, прикрепленных к стенам. Выглядело это архаично, зато караульным не приходилось проводить дежурство в потемках. Света было достаточно, чтобы спокойно читать.
Один из дежуривших заметил его.
— Руслан! — позвал мужчина и призывно махнул рукой. — Давай к нам.
Причин отказывать не было. Пока он спускался по эскалатору, ему организовали табурет. Едва Руслан присел, как ему тут же вручили бокал и налили красного вина.
— Спасибо, — улыбнулся он и посмотрел на мангал. — Что тут у вас?
— Сашка голубей наловил, — ответил позвавший его мужчина.
— Голубей?
— Ага. Да надоели уже консервы за две недели. А это — дичь!
Все засмеялись.
— Вы меня простите, но я не успел еще со всеми познакомиться. Только вот Сашку и знаю, — сказал Руслан.
— Я — Петрович, а это — Валентин.
Петровичу на вид было под пятьдесят, но подтянутый, крепкий. Если Руслану не изменяла память, то здесь он находился вместе с женой — худощавой женщиной, звали, кажется, Галиной.
Валентин был полной противоположностью: круглолицый, полный, с медленными, вялыми движениями. Даже мясо жевал будто с ленцой.
Петрович вытянул руку с бокалом над мангалом:
— Ну, тогда — за знакомство!
Звякнули бокалами. Руслан пригубил вино. Сухое, терпкое, чуть с кислинкой, но приятным вкусом. Стало интересно, сколько стоила бы бутылка вина тридцатилетней выдержки… в нормальных условиях?
— Расскажи нам что-нибудь? — попросил Петрович. — Сам понимаешь — не часто приходится с космонавтами собутыльничать. Как там в космосе?
— Как?
— Ну да! Звезды, наверное, совсем близко? С инопланетянами общался?
— С ними вон Сашка общался, — хмыкнул Валентин.
— Не с инопланетянами, а с шаманами, — поправил парень. — И не общался, а обучался.
— Да без разницы, — сказал Петрович, снова разливая вино по бокалам.
— Ошибаешься! — многозначительно произнес Сашка. — Общаться — это просто посидеть, поболтать, вот как мы сейчас здесь, а обучаться — значит, перенимать опыт и знания.
— Ну и чему ты научился?
— Да много чему! — с вызовом ответил парень. — Я вот твою ауру сейчас вижу.
— Да ты чо-о-о?
— Да! Оранжевая она у тебя — значит, врешь много и жене изменяешь.
— Так! Ты это, — Петрович сразу сбавил тон и начал озираться, — лишнего-то не болтай. Лучше скажи, чему полезному тебя там учили?
— Ну… еще с закрытыми глазами по лесу ходить.
— Ночью, что ли?
— И днем тоже. Глаза закрываешь и идешь. Некоторые даже бегать могут, у деревьев же своя аура. Внутренним зрением ее можно видеть.
— Отличный навык, в нынешней жизни, когда электричества больше нет, может статься, и понадобится. За это и выпьем: чтобы все бесполезное в прошлом, теперь нам пригодилось!
Руслан снова сделал глоток и погрузился в воспоминания. Как любил наблюдать за планетой, фотографировать сверкающие в лучах солнца океаны, рябь облаков, вихри циклонов, оранжевую паутину светящихся в ночи городов. И вдруг осознал, что никогда больше не увидит этого, не испытает того великолепного чувства гордости за самого себя и за все человечество, достигшего таких высот развития. Ведь отныне, не то что космос, даже небо для людей недоступно. А летать Руслан любил, и мысль о том, что ему уже никогда не подняться в воздух, была почти болезненной. И в этот момент он в полной мере ощутил горечь сожаления. Столько лет прогресса, светлых мыслей, гениальных достижений… и все псу под хвост! Как же такое могло произойти?
— Ну, так что, здорово там, в космосе? — прервал его размышления Петрович.
— Холодно, — ответил Руслан. Настроение совершенно не подходило для романтики и красивых описаний. — Холодно и одиноко.
Собеседники молча смотрели на него. Они явно ожидали другого ответа.
— Ладно, мужики, я, наверное, пойду, — сказал он, поднимаясь.
На душе скребли кошки, тоска и злость смешались в тугой комок, от которого заныло в груди. Захотелось побыть одному. Он вошел к себе в отдел. На одном из прилавков стояли две свечи, кем-то заботливо принесенные и зажженные, пока его не было. Рядом лежали спички.
Он прошел к матрасу, лег и уставился невидящим взглядом в потолок, на котором играли неясные тени. Думать ни о чем не хотелось. Он с трудом подавлял в себе желание поддаться клокочущей внутри ярости от собственного бессилия. Но сорвать ее было не на ком. Даже система оповещения о чрезвычайных ситуациях к ночи замолчала. Сейчас бы пойти в спортзал и сбросить всю отрицательную энергию на тренажерах или боксерской груше. Но, похоже, о залах теперь можно забыть очень надолго, если не навсегда… Хотя…
Неожиданно он почувствовал, что злость отступает. Разум проясняется.
Почему забыть о спортзалах? Алексей же — тренер. Так и пусть займется физподготовкой! Это поможет обитателям торгового центра не только быть в форме — ведь мало просто выстроить оборонительный заслон, нужно самим уметь защищаться, — но и разнообразит быт, отвлечет от размышлений о рухнувшем мире.
И самому Руслану хватит уже думать о прошлом. Случившегося не изменить, но вот попытаться исправить — вполне возможно. А если постараться, то может быть, когда-нибудь и получится вернуться в небо.
Словно желая окончательно освежить его мысли, от прохода потянул легкий ветерок, пламя на фитилях свечей качнулось, тени заскакали по стенам. Глубоко вздохнув, Руслан потянулся, зевнул и вдруг краем глаза заметил высоко на стеллажах, почти у самого потолка, глобус. Если бы свечи горели ровно, то он вряд ли бы обратил внимание, но, пока огонь не успокоился, модель Земли то и дело оказывалась на самой границе света и тьмы.
Руслан достал глобус, сдул с него пыль, взял одну из свечей, поставил рядом и стал рассматривать шар. Сожаление об утраченных возможностях едва снова не ввергло его в уныние.
Но вдруг яркое, оглушающее и невероятно реальное видение обрушилось на него.
Он снова был в спускаемом модуле и на бешеной скорости мчался к Земле. Таял лед, покрывавший все вокруг. Капли дрожали и срывались с поверхности приборов. Пламя бушевало за бортом и через иллюминаторы озаряло внутренности модуля оранжевым светом. Руслана трясло и раскачивало с такой силой, что если бы не ремни, он давно вылетел бы из кресла. Вот его дернуло так, что потемнело в глазах. А вместе с темнотой пришла и тишина. Оглушающая, давящая, вызывающая тошноту. Руслан попытался вырваться из цепких объятий слепоты и глухоты, но не получалось. Он прикладывал неимоверные усилия, старался изо всех сил и, наконец, ощутил странное тянущее чувство, будто прорвался сквозь тугую пелену. Через мгновение необычайная легкость заполнила его, и он воспарил. Над креслом, в котором сидел, пристегнутый ремнями, над кораблем, только что пронзившим исходивший от планеты слоистый столб света, над самой Землей, ощетинившейся, подобно дикобразу, странными лучами. В следующий миг Руслана потянуло вниз, к поверхности, через атмосферу. Он вскрикнул, но скорость падения была столь огромной, что вопль остался где-то позади. Руслан не успел даже испугаться, что сгорит, проходя плотные слои, как очнулся сидящим на полу в отделе школьных товаров торгового центра, расположенного на окраине Пензы. В руке он сжимал глобус, со лба катились капли… он быстро провел пальцами, тут же коснулся их языком, проверяя на вкус, и с облегчением вздохнул… Нет, это был не растаявший лед, а самый обычный пот.
Невероятно. Руслан помотал головой. Что это было? Галлюцинации?
Хотя нет, какой-то частью сознания он прекрасно понимал, что это лишь видение. Может быть, подсознание пыталось ему о чем-то сказать? Показать нечто важное, чего он не понимал или не замечал?
Если так, то это могли быть только лучи света, исходившие от поверхности земли. Он действительно совсем позабыл про них. Что это за образования, какие источники их генерировали? Еще Руслану казалось, что-то с ними не так, конечно, помимо самого их существования. Мучило ощущение, что он что-то упускал из виду.
Утерев лицо ладонью, Руслан поднялся, взял свечу, поднял повыше. Поискал глазами среди товаров и почти сразу обнаружил простые карандаши.
Устроившись поудобнее на матрасе, он поставил свечу так, чтобы свет от нее падал слева, взял карандаш и стал по памяти отмечать на глобусе места, откуда исходили световые столбы. Несколько раз закрывал глаза, вызывая в памяти момент, когда парил над планетой.
Потом отнес руку с глобусом в сторону, посмотрел, что получилось. Беспорядочный набор точек. Источники лучей находились на территории разных стран, континентов и даже в океанах.
— Бред, — пробормотал Руслан.
Еще с полчаса он пытался понять схему расположения точек или найти хоть какую-то логику. Соединял отметки между собой, выстраивал геометрические фигуры, стараясь придать рисунку хоть какой-то смысл, но все напрасно. В итоге он стер ластиком все линии, вздохнул и решил последовать старой русской пословице, что утро вечера мудренее. Погасил свечи и лег спать.
* * *
В холле торгового центра собрались почти все его обитатели, лишь несколько человек оставались на жилом втором этаже. Наталья, Алексей, еще кто-то. Заслон от входа не убирали, как и мангал, принесенный караульными. Петрович, Валентин и Сашка все так же сидели вокруг него на табуретах. Угли тлели, но дыма почему-то не было. Совсем. Даже запаха.
Руслан хотел подойти к ним, но столкнулся с женщиной. Она стояла спиной, и вроде бы не двигалась с места, но пройти не давала.
— Да что за ерунда! — нахмурился Руслан.
Решительно протиснулся мимо нее, хотя не мог понять, как ему могло быть тесно, если ни справа, ни слева от женщины никого не было.
Подошел к караульным и спросил:
— Вы чего, тут всю ночь просидели?
Валентин посмотрел на него непонимающим взглядом.
— Какую ночь? Мы только пришли. Не видишь, даже голубей еще не ощипали.
Он потряс пухлым кулаком, с зажатой в нем дохлой птицей.
— Как это? — удивился Руслан, подумал что его разыгрывают, но сказать об этом не успел.
Одна из стен засветилась изнутри тусклым золотистым светом и из нее вышла темная фигура. Одна из тех, что были на МКС. Поглотившие Карла и пытавшиеся схватить самого Руслана. Но на станции их было много… В ответ на его мысли из стены появилась еще темная фигура, следом еще одна, и еще, и еще.
Руслан хотел закричать, предупредить людей об опасности, но слова застревали в горле. В этот момент Петрович посмотрел на него, увидел перекошенное лицо и проследил за взглядом.