– Пригласите его. И сами зайдите с блокнотом.
– Зачем? – искренне удивилась она.
– Затем, что я вас об этом прошу. Запишите его предложение. А ровно через пять минут напомните, что ко мне приехали на переговоры американские партнеры.
– А они что, в самом деле приедут?
– Нет. Но вы скажете, что уже приехали и ждут в переговорной. Ясно?
– Ясно. Отделаться от него хотите?
– Без комментариев, – произнес босс и вяло махнул рукой: мол, идите выполняйте.
* * *
Появление Олега Купцова в офисе «Бумажной птицы» было вызвано чрезвычайными обстоятельствами. Несколько последних дней он обретался в этом районе, готовя очередной выпуск «Вывесок». К делу Купцов всегда подходил обстоятельно, исследуя, как функционируют изучаемые объекты днем и ночью, изучая их внутри и снаружи.
Здание, где располагалась «Бумажная птица», было «отработано» им несколько дней назад и не вызвало у него профессионального любопытства. Однако прошлой ночью произошло нечто такое, после чего Олег Купцов решил – это его звездный час. Он стал случайным и единственным свидетелем того, как сотрудники вот этой самой фирмы выносили из здания и грузили в машину труп. Причем труп одного из своих сотрудников – это стало понятно из их взволнованных реплик, которыми они между собой обменивались. Более того, Купцов знал, куда они этот труп отвезли. У него был записан номер машины, на которой убийцы или сообщники убийц уехали прятать тело. Зафиксировал он и номер дорогой иномарки, стоявшей у подъезда. Сегодня он по своим каналам выяснил, что иномарка принадлежит Сергею Филипповичу Тверитинову, генеральному директору и владельцу «Бумажной птицы».
Итак, господин Тверитинов – причастен он к убийству или не причастен – должен вознаградить Олега Купцова за проявленную чуткость и дальнейшее молчание. Награда представлялась Купцову в виде пока еще не определенной сторонами цифры, но в любом случае – не менее чем с пятью нулями после нее.
* * *
– Сергей Филиппович ждет вас, – произнесла Сабина, подойдя к своему креслу, где, развалясь, сидел Купцов.
– Спасибо, дорогуша. – Гадко улыбнувшись, он поднялся и прошествовал к кабинету. И тут устремившаяся было за ним «дорогуша» замерла, едва не вскрикнув, – Купцов хромал, причем довольно заметно. «Это он, – мгновенно поняла Сабина, – это его я видела тогда в окно, он наблюдал за офисом».
Рассказать об этом Сергею она уже не успевала, но делать нечего – придется отложить признание напоследок. Интересно, зачем Купцов пришел? Что за дела у него могут быть с фирмой?
– Присаживайтесь. Чай, кофе? – задал традиционный вопрос Тверитинов, без интереса глядя на гостя.
– Я бы выпил чего-нибудь покрепче, – заявил Купцов, усаживаясь в кресло напротив, – а заодно удалил бы из кабинета вашу сотрудницу. И, разумеется, секретаршу. Она нам помешает.
Тверитинов с сожалением посмотрел на посетителя, немного помолчал, словно собираясь с мыслями, и стал расставлять точки над «и»:
– Деловые переговоры с алкоголем – нонсенес. К тому же по утрам пить вредно. Значит, ничего не будете. Тогда начнем, у меня мало времени. Моя сотрудница останется с нами. И помощница тоже – она будет фиксировать нашу беседу. Я один на один никогда не веду никаких переговоров. Итак?
Ошарашенный этим натиском, Купцов несколько секунд недоуменно молчал. Но счастливое свойство всех нахалов – быстро приходить в себя.
– Зря вы так, Сергей Филиппович. Я ведь действительно имею намерение заключить с вами некую секретную сделку. Не думаю, что, узнав, о чем именно пойдет речь, вы захотите иметь в этой комнате еще двух свидетелей.
– Вы отнимаете время у себя и у меня. Слушаю вас.
– Вы меня плохо слушаете. Еще раз повторю – вопрос весьма щекотливый. Может быть, нам с вами встретиться не здесь, а, скажем так, на нейтральной территории? В ресторане, например. Я знаю несколько подходящих в этом районе.
– В ресторанах я встречаюсь лишь с хорошо знакомыми мне людьми. Все остальные переговоры провожу в офисе. Или, если угодно, изложите все в письменном виде и пришлите по почте.
– Сергей Филиппович! Ваше упрямство – от непонимания серьезности дела, по которому я пришел. Намекну – если я что-то и напишу, то это уже будет... Как бы помягче выразиться – заявление. Да, именно заявление о... Впрочем нет, догадайтесь сами. А заявлением этим наверняка заинтересуются... скажем так, очень серьезные силовые структуры. Подумайте, может быть, нам обсудить проблемы тет-а-тет?
– Вы мне угрожаете? – спокойно поинтересовался Тверитинов.
– Что вы! Какие там угрозы.
– Тогда выражайтесь яснее! Что за деловое предложение вы собирались сделать?
– Я выскажусь несколько туманно, но лишь потому, что не хочу быть превратно понят. Сергей Филиппович, думаю, вы знаете, что мы с вами являемся обладателями одной важной информации. Для вас эта информация, если она станет достоянием гласности, представляет серьезную опасность. Ее обнародование угрожает не только самому существованию вашего бизнеса, но и вашей дальнейшей судьбе. Моя причастность ко всему этому, поверьте, случайна. И, как честный гражданин, я могу, нет, я обязан поделиться подобного рода информацией с правоохранительными органами. Но как человек адекватный и при этом не чуждый сострадания готов промолчать... Если буду правильно понят!
Сабина сидела на краешке кресла сбоку от Купцова и обливалась холодным потом – она-то сразу сообразила, что этому мерзавцу здесь надо. И Эмма Грушина, разумеется, тоже. Но Тверитинов! Сидит, как сфинкс, лицо непроницаемое, то ли понимает, то ли не понимает... Сейчас должно стать ясно, в курсе ли он всей этой страшной истории с Чагиным или нет.
После небольшой паузы Сергей спокойно и как-то даже нараспев произнес:
– Уважаемый Олег Геннадьевич! У меня есть некоторые основания полагать, что вы заблуждаетесь. Как относительно перспектив моего бизнеса, так и моей собственной судьбы. Уверяю вас, им ничего ровным счетом не угрожает. Далее. Общение с правоохранительными органами приводит иногда к последствиям, на которые вы не рассчитываете и даже не предполагаете, что такие последствия могут быть. И еще – не всякая случайная информация может привести ее обладателя к намеченной цели. Чаще бывает наоборот. Всего доброго! Вы сами найдете дорогу или мне пригласить охрану?
Сабина немедленно представила себе Романа Валерьяновича в роли вышибалы и мысленно затрепетала.
Купцов поднялся из кресла, криво улыбаясь.
– Не трудитесь. Впрочем, если ваша очаровательная сотрудница поможет мне, я не откажусь. А вам, Сергей Филиппович, напоследок скажу – подумайте. Впереди целое воскресенье. И если что – в понедельничек можете мне отзвонить, телефон на карточке. Всего доброго!
Сабина ушам своим не верила – Тверитинов этому типу угрожал! Причем довольно откровенно. А если у Купцова диктофон был спрятан или микрофон какой-нибудь хитрый? Что происходит в конторе? Кто убил Чагина, какова роль Сергея во всем этом? Голова у нее шла кругом. И отчего-то совершенно расхотелось есть. Что ж, нет худа без добра – вареной рыбы Сабина не пережила бы.
Эмма Грушина могла бы не заключать с ней никакого контракта. В «Бумажной птице» можно похудеть и так – от постоянной нервотрепки. И от страха за свою жизнь. В тот момент, когда ей сказали по телефону: «Тогда живи!» – аппетит у Сабины пропал, кажется, навсегда.
Кто это был? Таинственный «босс»? Или тот, кто следит за ней? Кто знает, где она находится в тот или иной момент?
Когда Тверитинов, выпроводив Эмму, сам вышел из кабинета, Сабина от неожиданности подпрыгнула на своем стуле.
– Одевайтесь, мы уезжаем, – коротко сказал он, не пояснив, куда и надолго ли.
Определенно, после ее пьяной выходки отношения между ними изменились. Она схватила куртку и пошла за ним, на ходу застегивая «молнию» и путаясь в ремешке сумки. Тверитинов даже не оглянулся, когда она споткнулась на лестнице и едва не загремела вниз по ступенькам.
– Осторожнее! – как всегда, посоветовала ей Ира из-за своей конторки. – Костей не соберете.
Ее босс сам сел за руль, а ей велел устраиваться на заднем сиденье. Никаких близких контактов. Ни одного взгляда в зеркальце заднего вида. Радио на полную катушку, которое мешает разговаривать. Тверитинов был ею недоволен. Но он не выгнал Сабину, и слова: «Вы уволены!» – так и не прозвучали. Ее не уволили и не убили. «Тогда живи». Может быть, все это как-то связано? Для чего-то нужно, чтобы она оставалась на этом месте? И она останется.
Они выехали за черту города и, стрелой промчавшись по Ярославскому шоссе, свернули к большому дачному поселку. Тверитинов вел машину, как камикадзе, и Сабина еще раз подумала о том, насколько его внешняя респектабельность не соответствует внутреннему содержанию.
От Максима не было ни слуху ни духу. Но спросить у его кузена, не случилось ли чего, она не посмела. Похоже, что, когда он видит их вдвоем, у него происходит какой-то сдвиг по фазе. Не иначе, его заедает, что знакомые люди прямо у него под носом пытаются выстроить нормальные отношения. Вот зачем Тверитинов сейчас потащил ее с собой? Да просто из вредности! Чтобы она не отправилась на свидание. Она ему вовсе не нужна – машину он ведет сам и не обещает никаких поручений.
Они подъехали к небольшому симпатичному дому, окруженному низким забором. Тверитинов поставил автомобиль на маленьком заасфальтированном пятачке возле ворот и выбрался наружу. Сабине он ничего не сказал, и она последовала за ним на свой страх и риск.
Отворив незапертую калитку, босс двинулся к дому. Она шла следом, шагая в ногу, как солдат за сержантом. Выглядело это очень смешно, и молодая женщина, открывшая дверь и смотревшая на них с крыльца, улыбалась во весь рот. Потом бросилась Тверитинову на шею.
– Сережка!
«Еще одна бывшая жена? – мрачно подумала Сабина. – Он что, будет всех их мне демонстрировать по очереди?»
– Привет, Наталья.
– Наталья... – задумчиво наморщив лоб, повторила женщина. – Это значит, что ты не в духе.
Обернулась и крикнула кому-то внутри дома:
– Иди сюда! Мой братец приехал!
Сабина стояла позади ее братца, сверля взглядом каменную спину. Он даже не соизволил представить ее своей сестре. И чувствовал себя при этом прекрасно. А вот Сабина ощущала неловкость. И уже начала закипать, как чайник, когда в дверях появился полный мужчина с добродушным лицом, судя по всему, муж сестры. Тверитинов поздоровался с ним за руку и бросил, не оборачиваясь:
– Это моя помощница, Сабина Брусницына. Пока мы будем разговаривать, она попьет чай на кухне.
У его родственников одновременно вытянулись лица, но ни один, ни другая не стали ему возражать. Однако Наталья, пропустив брата в дом, по-европейски поздоровалась с Сабиной за руку и предложила:
– Не желаете отдохнуть? Может быть, хотите посмотреть нашу библиотеку?
Сабина отрицательно покачала головой и сказала:
– Нет, мое место на кухне. Я бы выпила кипяченой воды, если вы не возражаете.
– Просто воды? – Наталья шла впереди, показывая дорогу. – Учтите, на кухне только жесткие табуретки. Зря вы отказываетесь от библиотеки. И не обращайте внимания на моего брата.
– Он мой начальник, – возразила Сабина. – Как же я могу не обращать?
– Раз он в субботу таскает вас по делам, значит, вы на коне. Предыдущая девушка по субботам не работала.
– Вы с ней знакомы? – быстро спросила Сабина, поддавшись искушению получить новую информацию об Ане Варламовой.
– Видела несколько раз. Она была влюблена в какого-то американца и собиралась замуж. Сергей сердился, что ему так часто приходится менять персонал. Все-таки личный помощник – это особый человек. – Она быстро взглянула на Сабину. – И если с ним срабатываешься... Вы что, не сработались с Сергеем? Впервые вижу, чтобы он так себя вел.
– Просто я провинилась, – вынуждена была признаться Сабина. – И это своего рода административное наказание.
– А... Странное наказание – загонять человека на кухню.
Наталья показала ей, где чайник, чашки и наставила на стол закусок, которые достала из холодильника. Среди маленьких тарелочек затесалось блюдо с целой копченой курицей. Ее темно-коричневая тушка произвела на Сабину сильное впечатление. Потерянный аппетит внезапно возвратился и заявил о себе во всеуслышание – в желудке заворчало.
– Я ничего не буду, – через силу сказала она. – Зря вы все повытаскивали...
– Ну... Может быть, еще передумаете, – махнула рукой Наталья и повернулась к двери.
В дверях стоял Тверитинов и смотрел на Сабину тяжелым взглядом государственного чиновника, вынужденного лицом к лицу встретиться с народом. Народ его откровенно не радовал.
– Сожалею, но вечером вам предстоит работа. Примерно через час я отвезу вас на Огородный, а сам ненадолго отъеду. Этот час на кухне можете провести с пользой. Свяжитесь с финнами и ознакомьте их с нашим завтрашним расписанием. Максу тоже позвоните, будьте так любезны.
Сабина кивнула, надеясь, что при упоминании Макса никакие чувства не отразились на ее лице. Вчера Тверитинов испортил им свидание и просто не может об этом не знать. И он же еще злится!
Воспоминания о том, что она видела в подвале, были упакованы в черный ящик и спрятаны глубоко на дне души. Она старалась обмануть сама себя. «Тогда живи». Не ее ли боссу принадлежат эти слова?
Оставшись одна, Сабина первым делом отыскала на столе помидор, разрезала его на кусочки и долго смаковала. Отварной рыбы здесь не оказалось. И вот ведь парадокс! До нынешнего момента мысль о рыбе вызывала отвращение. Но в обществе копченой курицы она показалась весьма заманчивой. Сабина дала себе слово, что на обратном пути обязательно позаботится об ужине. Если ей не положен выходной, то уж в ужине-то Тверитинов не сможет ей отказать. Он спокойно отнесся к ее сухарям на завтрак, проглотит и фруктовый салат на ужин.
Образ Тверитинова периодически совмещался в ее сознании с неведомым боссом – «Тогда живи». Но иногда эти две фигуры расходились в разные стороны, и Сабина никак не могла приноровиться к такому положению дел. Она подозревала Сергея в ужасных вещах. И одновременно ехала с ним к сестре за город, в его квартиру на Огородном, спокойно принимала посетителей в приемной... Она не знала, что делать...
Одного финна звали Матти Паукку, а второго Тимо Туоми. На ее звонок ответил Матти. Даже несмотря на то, что Сабина разговаривала с ним на английском, через некоторое время была вынуждена признать, что Матти – классический тормоз. Она стояла у окна и смотрела во двор, рассеченный плиточной дорожкой. На дорожке сидела кошка и лизала заднюю лапу. В какой-то момент Сабине показалось, что в кухню вошли, она повернула голову, но никого не увидела. А когда закончила разговор, увидела большую рыжую дворнягу, которая стояла передними лапами на столе и ела копченую курицу.
– Ах, ты! – вскрикнула Сабина и замахала руками.
Вместо того чтобы пуститься наутек, собака схватила добычу зубами. Та шлепнулась на пол, сочно чавкнув. Собака заурчала и принялась валтузить курицу по полу. Сабине было страшно неудобно, что она не уследила за угощением. Какой хозяйке понравится, что дворняга полакомилась блюдом, поданным гостю?
– Уходи! Фу! Отдай сейчас же!
Сабина бросилась на пол и встала на четвереньки, пытаясь пролезть под стол. Встретившись с ней, если можно так выразиться, лицом к лицу, собака спасовала и, бросив еду, выскочила из кухни, поджав хвост. Все еще стоя на четвереньках, Сабина осмотрела «пострадавшую». Не успела она подняться на ноги, как знакомый голос сказал где-то наверху:
– Что это вы там делаете? – И Тверитинов заглянул под стол. Глаза его округлились от изумления.
– Я тут... – стесненно проговорила Сабина. – Я тут кое-что уронила...
– Приятного аппетита.
Он дождался, пока его помощница вылезет. Курицу она держала в руках. Та была изрядно потрепана и выглядела именно так, как и должна была, – побывавшей в зубах голодного зверя.