— Кто ты такой?
— Иан Маккеннит, милорд.
— В чем дело, Иан Маккеннит?
Парень держался с достоинством, без тени смущения. Майлсу это понравилось.
— Один человек дал мне кое-что для вас, ваша светлость.
— Один человек? Что за человек?
Высокий лоб Иана Маккеннита на мгновение покрылся напряженными морщинами.
— Этот человек просил передать, что если вы станете расспрашивать о нем, сказать, что он вам — настоящий друг.
— Настоящий друг? Вот как? — повторил Майлс, и в его глазах блеснуло недоверие.
— Да, так он и сказал, милорд.
— И что же он дал?
Иан Маккеннит сунул руку в карман штанов и осторожно извлек нечто, напоминающее кусок древесной коры, завернутое в большой лист.
— Он сказал, что у него нет бумаги, — парень шагнул вперед и положил кусок коры на протянутую ладонь Майлса. — Могу я вернуться к работе, ваша светлость?
— Да, конечно. — Майлс выудил из кармана монету. — Спасибо тебе, Иан.
Лицо паренька оживилось, когда он увидел монету.
— Благодарю вас, милорд.
Оставшись один, Майлс развернул кусок коры. С его внутренней стороны, там, где кора была гладкой, оказались грубо нацарапанные буквы. Майлс поднес кору поближе к глазам и с трудом разобрал: «Это не случайность. Защитите леди. Писал настоящий друг».
Майлс вновь прочел записку, надеясь, что ошибся или он сам, или человек, пославший ее, но тут же понял, что назвавший себя «настоящим другом» прав.
Никакой случайности не было. Леди Элиссу намеренно заперли в гроте.
Майлс поклялся, что этот некто заплатит за все.
Глава 13
— Вы встали слишком рано, — заметила Кэролайн Чабб мужу, прохаживающемуся по спальне.
Было всего восемь часов утра, но Элфрид до сих пор не мог избавиться от дурной привычки вставать рано, чтобы поспеть на службу. Напротив, Кэролайн даже в деревне редко поднималась с постели до обеда.
— Мне необходимо поразмыслить, дорогая, — отозвался Элфрид, засовывая руки в карманы шелкового халата.
Размышления были опасным времяпрепровождением для Элфрида. Кэролайн всегда считала, что будет лучше, если это важное занятие он доверит ей.
Она села на резной кровати с балдахином, подложив себе под спину подушку. Прикрепленная над изголовьем медная табличка гласила: «К. Елизавета спала здесь 12 сентября лета Господня 1578».
— О чем же ты размышляешь, Элфрид?
Стоя у окна в противоположном конце спальни, он смотрел на парк, на стадо пасущихся на бескрайних лугах овец.
— Как ты думаешь, сколько здесь понадобиться слуг?
— Для чего?
— Чтобы присматривать за всем этим, — отозвался Элфрид, широким жестом взмахнув рукой.
Кэролайн не была уверена, что поняла супруга.
— Если вы под «всем этим» имеете в виду аббатство, сады, конюшни, внешние постройки…
— Да, да — все это хозяйство, — нетерпеливо прервал он ее, даже не извинившись.
Кэролайн предпочла не заметить бестактность мужа. Она уже привыкла к отсутствию у него хороших манер.
— Здесь потребуется маленькая армия.
— И отнюдь не маленькие затраты, — добавил он, притопнув ногой в ночной туфле. — Если мои подсчеты верны, — а подсчеты Элфрида, как они оба знали, всегда оказывались верными, — содержание аббатства Грейстоун обходится примерно в десять тысяч фунтов в год.
— Для поддержания хозяйства в великолепном поместном доме необходимо много слуг. Точно так же, как требуется немало служащих, чтобы вести дела «Торгового дома Чабба», — заметила Кэролайн, натягивая на грудь одеяло. Ее ночная рубашка тонкой ручной работы словно случайно соскользнула с плеча, создавая соблазнительную картину. Однако все поступки Кэролайн были отнюдь не случайными, а тщательно обдуманными. — Я считаю, что хозяйство в таком доме во многом напоминает ведение дел компании.
— И я того же мнения. Но я не вижу причин, почему владелец большого поместного дома должен сам возмещать все эти расходы. Следовательно, я решил…
— Да?
— Почему бы не открыть парк аббатства Грейстоун для широкой публики и взимать с каждого посетителя по шиллингу? Мы могли бы устроить осмотр дома — конечно, за дополнительную плату. А может, даже открыть здесь салон, — глаза сэра Элфрида мечтательно прищурились. — Да, чайный салон, где посетители могли бы насладиться чашечкой чая и заодно приобрести сувениры в память о посещении этих исторических мест.
Кэролайн сумела скрыть свой ужас. Ее супруг из всего ухитрялся извлекать прибыль — такой человек был способен выжимать все соки из любой собственности. К сожалению, он не имел ни малейшего представления о достоинстве. Он был простолюдином от носков туфель до напомаженной макассаровым маслом макушки.
Тем не менее, в мире деньги означали власть, а Элфрид обладал настоящим талантом и был в некотором роде гением в добывании денег. Он унаследовал скромную фабрику готового платья, основанную его прадедом в начале века, и превратил ее в процветающее предприятие. Товары с его клеймом были известны в каждом уголке Британской Империи. Фамилия владельца предприятия стала синонимом названия мужских «невыразимых» — в особенности облегающих мужских панталон из розового шелка.
«Выстирай мои чаббсы», «принеси чаббсы», «не забудь уложить чаббсы, слышишь? « — эти слова раздавались повсюду, от Индии до Крыма, от Сиднея до Эдинбурга.
Кэролайн вздохнула и откинулась на подушки. Брак с Элфридом Чаббом был и блаженством, и проклятием. Он дал ей финансовую поддержку, необходимую, чтобы осуществить ее планы. И в то же время Кэролайн постоянно осознавала, какая непреодолимая пропасть отделяет торговцев от остальных людей, таких женщин, как она, и знатных дам, вроде леди Элиссы Грей.
— Как продвигается твое исследование, Элфрид? — спросила она. В конце концов ни к чему ставить карету впереди лошади — аббатство Грейстоун еще не принадлежит им.
Элфрид покачал головой, вновь уставившись в окно, — над которым располагался ряд витражей, изображающих двенадцать апостолов, и датированных XIV веком.
— Иногда мне кажется, что я ищу иголку в стоге сена, — пожаловался он.
— Нельзя сдаваться. В конце концов, дело стоит того, — напомнила Кэролайн.
— Знаю, знаю, — он потер глаза. — Я просто утомился, роясь в генеалогических древах и старых планах аббатства, — внезапно он оборвал фразу и уставился на жену. — Ты случайно не знаешь, что такое «Нить Ариадны», Кэролайн?
Глубокая складка на мгновение прорезала ее лоб.
— Нет. А разве это важно?
Элфрид пожал удивительно круглыми плечами, приобретенными в результате долгих лет корпения над столом, согнувшись над книгами и деловыми бумагами.
— Пока не знаю. Вчера я наткнулся на несколько упоминаний о ней. — Он сменил тему. — А что удалось тебе, дорогая?
— Что касается сплетен, то за эту неделю удалось собрать самый богатый урожай, Элфрид, — похвасталась Кэролайн. — Все — то есть все, кроме леди Элиссы, — уверены, что Джеймс Грей погиб, возвращаясь из Индии. Все убеждены, что он никогда не вернется в Англию, а тем более — в аббатство Грейстоун.
— Бедный бродяга!
Кэролайн фыркнула, не делая попыток скрыть полное отсутствие сочувствия к пропавшему джентльмену.
— Там, где терпит поражение один человек, другому может улыбнуться удача. Исчезновение Джеймса Грея принесет нам еще большую пользу, — заметила она.
— Еще большую пользу? — Элфрид задумался.
— Одним препятствием меньше. В некотором роде, титул эрла Грейстоунского свободен.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — осторожно отозвался Элфрид. — И ты считаешь, что никто не подозревает об этом?
Кэролайн покачала головой.
— Даже не догадывается.
— А как быть с маркизом? Я слышал, что он послан сюда самой королевой.
— Так и есть.
— Но с какой целью?
— Расследовать появление призрака.
— Вздор! — Яркий румянец залил простоватые черты лица Элфрида Чабба — Призрак! Что за чепуха!
— Знаю. И ты тоже знаешь это. И я уверена, что маркиз считает так же.
Элфрид задумчиво подергал себя за ухо. Его уши были непропорционально большими для его головы, а подбородок — слишком маленьким. Именно поэтому он, по совету супруги, отпустил бакенбарды.
— Знаешь, мне не хочется, чтобы лорд Корк вмешивался в наши дела, пока я не буду полностью уверен в своей правоте.
— Не тревожься о Майлсе Сент-Олдфорде. Я уже позаботилась о нем, — ответила его жена, расплываясь в довольной улыбке.
— Что же ты сделала?
— Нашла маркизу занятие. Он будет полностью поглощен им.
— Чем?
— Погоней за призраками, — с насмешкой отозвалась Кэролайн.
Элфрид нахмурился.
— Не понимаю.
Ему было совершенно нечего понимать. Кэролайн предпочитала, чтобы супруг ничего не знал о ее делах.
— Не волнуйся. У тебя есть своя работа, а у меня — моя, — заметив беспокойство в глазах Элфрида Чабба, Кэролайн постучала по кровати рядом с собой.
Элфрид подошел и уселся.
— Да, дорогая?
— О чем ты сейчас думаешь, Элфи?
Кэролайн редко называла мужа давними прозвищами — только в особых случаях. Сейчас был как раз такой случай.
Элфрид облизнул толстые губы.
— Я думаю о том, как ты прелестно выглядишь сегодня утром, — протянув руку, он погладил обнаженное плечо жены там, где его открыла спустившаяся ночная рубашка. Его руки были грубыми, ласки — неловкими, но Кэролайн никогда не обмолвилась об этом мужу.
— У тебя кожа нежная, как у девушки, — хрипло пробормотал он.
Кэролайн прилагала немало усилий, чтобы добиться этого, — но муж был твердо уверен, что ее кожа нежна от природы.
— С тобой я чувствую себя девушкой, Элфи.
Он бросил быстрый взгляд в сторону двери.
— Где Франческа?
— Я отослала ее в деревню с поручением. Она не вернется до самого обеда.
— А Шармел?
— Шармел уехала на верховую прогулку с сэром Хью.
Новость о развлечениях дочери ненадолго отвлекла внимание Элфрида.
— Сэр Хью и Шармел увлечены друг другом.
— Это безобидный флирт, который ни к чему не приведет, — заверила его Кэролайн.
— Откуда ты знаешь?
— Я позабочусь об этом, — без смущения заявила Кэролайн. — Наша дочь красива, умна, образованна и очаровательна, в следующем сезоне в Лондоне она начнет выезжать. Ручаюсь, Шармел может сделать и обязательно сделает гораздо лучшую партию, и ее избранником будет не простой баронет.
— Как скажешь, дорогая. Предоставляю тебе возможность взять эти дела в свои опытные ручки, — произнес Элфрид, крепко прижав жену к себе.
Кэролайн сделала вид, что изумлена тем, что почувствовала через халат и ночную рубашку.
— Элфи, скверный мальчишка, что это у тебя такое?
— Сюрприз для тебя, дорогая.
Кэролайн гортанно рассмеялась — ей нравилось играть в соблазнение. Если бы только партнер чуть больше отвечал ее вкусам!
— Сюрприз? Для меня? — воскликнула она, с притворной радостью расстегивая одежду супруга. Распахнулись полы халата, приподнялась ночная рубашка, и она увидела горячую, жаждущую плоть. — Элфи, какой ты огромный!
— Чтобы лучше ощутить тебя, — грубовато ответил он, напряженно смеясь и опрокидывая жену на подушки.
Она услышала тихий звук — Элфрид разорвал вырез ее тонкой вышитой рубашки. Пустяки, подумала она со вздохом. Элфрид заплатил за нее, заплатит и за другую. В сущности, он мог бы купить дюжину таких рубашек, если бы она пожелала. Ибо Кэролайн Чабб давно уже постигла мудрость: единственное, что обладает большей властью в мире, чем деньги, это плотская любовь.
Элфрид мял ее обнаженные груди, сжимал их в ладонях, затем опустил голову, зажал в зубах ее сосок и довольно сильно прикусил его. Боль пронзила Кэролайн, заставив ее выгнуться на постели.
Он хмыкнул:
— Неплохо, верно?
— О Элфрид! — Это все, что ухитрилась простонать его жена сквозь стиснутые губы.
Вдруг он опустил руку и грубо вонзил в нее палец — она была суха, как кость. Кэролайн прикрыла глаза и вообразила себе другое время, место, другого мужчину, и ее тело послушно отозвалось на эти фантазии. Вскоре она стала влажной и ждущей.
— Это тебе, девочка, — прохрипел Элфрид, с пыхтением погружаясь в нее.
На какое-то мгновение он отстранился — Кэролайн вонзила ногти в его спину, зная, что это иногда помогает ему ощутить себя более мужественным — затем вновь напрягся, ринулся вперед и выплеснулся в нее.
По своей привычке, он тут же молча повернулся к ней спиной. Через несколько минут Кэролайн услышала тихое посапывание — он заснул.
Кэролайн подождала еще минут пять, затем соскользнула с кровати, запахнув на груди растерзанную ночную рубашку, и прошла в соседнюю гардеробную. Неслышно закрыв за собой дверь, она устремилась к высокому зеркалу.
Стащив рубашку, Кэролайн принялась разглядывать собственное отражение. Ее соски покраснели и слегка опухли, но не от страсти, а от его грубых ласк. На плече и на груди остались отметины зубов Элфрида, низ живота был исцарапан, но, в конце концов, на этот раз она еще легко отделалась.
— Никакого ущерба, — еле слышно пробормотала Кэролайн.
Поскольку Франческа еще не выполнила поручения своей хозяйки и не вернулась, Кэролайн выкупалась сама. Она не была одной из тех беспомощных дам, неспособных позаботиться о себе. В сущности, в доме, где она выросла, вообще не было ни ванных комнат, ни слуг.
«Хвала Богу, Грейстоуны обзавелись современными удобствами», — подумала Кэролайн, выливая в ванную свое излюбленное ароматическое масло и перешагивая через высокий медный борт. Положив голову на бархатную подушку, она облегченно вздохнула.
Элфрид — неуклюжий бык, но он необходим для осуществления ее планов. Чтобы достичь успехов в свете и привлечь внимание принца Уэльского, она должна быть красивой, умной, богатой и по возможности замужней женщиной. Ей просто необходим супруг.
И достойный супруг.
Кэролайн понимала, что Элфрида не назовешь достойным, и все же его не следовало сбрасывать со счетов.
— Не спешите, не торопитесь, леди Чабб, — увещевала она себя, глубже погружаясь в теплую, ароматную воду.
Ибо, как только она окажется в свите Мальборо, Кэролайн вознамерилась кратчайшим путем прийти к своей заветной цели — стать любовницей его королевского высочества, принца Уэльского, а для друзей — просто Берти.
Кэролайн прикрыла глаза. Она вступала в мир грез, который создала для себя — мир власти, сословных привилегий, королевских балов и яхт — всего того, что нельзя купить за деньги.
Принц непременно обратит на нее внимание. Его привлечет ее красота, остроумие, ее талант — талант, который пропадает понапрасну с таким человеком, как Элфрид Чабб.
Кэролайн потянулась за губкой, лежащей на столике рядом с ванной, и с наслаждением принялась мыться. Не спеша она мыла грудь, чувствительные соски, шелковистый живот, опускаясь все ниже… Возбуждаясь больше, чем от прикосновений Элфи, она подалась вперед и принялась ласкать себя.
Представив себе лицо принца — нет, на этот раз перед ее глазами возник не Берти, а смуглые, чувственные, аристократические черты маркиза Корка — Кэролайн вонзила ручку губки в тело Она стремилась удовлетворить себя, и когда жаркий поток страсти захватил ее, Кэролайн внезапно поняла, каким будет ее следующий шаг.
Майлс Сент-Олдфорд.
Она улыбнулась себе — хитрец не ведает покоя.