Полет продолжался больше часа. Вдали за пустыней снова показался горный хребет. Не долетев до него несколько километров, вертолеты пересекли асфальтовую дорогу, отделявшую предгорную степь от пустыни, и зависли в воздухе перед посадкой.
Внизу располагался большой палаточный городок мотострелковой части с парком техники и боевым охранением вокруг. Андрей рассмотрел расположение полка, где ему предстояло служить командиром взвода ближайшие пару лет.
* * *
К приземлившимся вертолетам подошли два офицера. Один из них, высокий, средних лет, с погонами полковника, вероятно, командир полка. Рядом стоял подполковник — среднего роста человек с борцовской фигурой.
Офицеры по очереди пожали руки военспецам, как уже старым знакомым. Андрей, когда очередь дошла до него, доложил полковнику о прибытии для прохождения службы. Полковник, поздоровавшись с ним за руку, добродушно сказал:
— Вот и молодец, что прибыл. Пошли в штаб.
Они подошли к нескольким одноэтажным строениям, сложенным из глиняных кирпичей. В одном из них располагался штаб полка.
Полковник, обращаясь к военспецам, похвалился, указывая на эти архитектурные сооружения барачного типа:
— Вот, обустраиваемся помаленьку своими силами. Уже общежитие для офицеров построили. Постепенно и казармы строить начнем. Глины тут навалом. Давно вы у нас не были. Мой заместитель по техчасти, — он повернул голову в сторону подполковника, — уже рацпредложения по бэтээрам для вас подготовил.
Неподалеку работали несколько солдат. Одни из них размешивали в большом железном корыте глину с водой и цементом, другие черпали ведрами этот раствор и разливали его в формы по размеру кирпичей. Форм было много. Дальше стояли стопки уже готового, высушенного кирпича. Его носилками перетаскивали к месту строительства очередного барака.
Андрей был назначен в третий батальон командиром взвода мотострелковой роты.
На выходе из штаба его ожидал капитан. Это был маленького роста, щуплый очкарик в хорошо отутюженной форме. Увидев Андрея, он обратился к нему:
— Ласточкин? — и на утвердительный ответ продолжил: — Я заместитель командира батальона по политчасти — капитан Рыбин. В настоящее время исполняю обязанности комбата. Он поехал с инспекцией по ротам, начальник штаба в отпуске. Идемте, покажу ваше место в общежитии.
Рыбин подвел его к одной из дверей барака и отпер ее. За дверью была небольшая квадратная комната с небольшим окном посередине. По бокам у стен стояли четыре кровати с тумбочками.
— Здесь живут командиры взводов вашей второй роты. Эта свободна, — он указал на одну из кроватей. — Рота стоит на охране дороги. — Он распахнул дверь на улицу, позвал солдата-дневального, стоящего под грибком рядом с бараком, и приказал: — Сейчас покажешь командиру взвода, где находится вещевой склад и столовая. — Затем, глядя на Андрея, заключил: — Получите форму и располагайтесь пока. Вечером, когда жара спадет, я к вам зайду и введу в курс дела. Умывальники и душ за бараком. — С этим он быстро ушел.
Андрей получил на складе обмундирование южного образца, пообедал под навесом полевой кухни и помылся в душе из бочки нагретой солнцем водой. Вернувшись в комнату, он быстро распаковал новую форму, прикрутил на погоны звездочки и знаки отличия. Переодевшись, он занялся изучением своего нового жилища.
Койки были заправлены одеялами синего цвета. По слою пыли на одеялах можно было догадаться, что на них давно не спали. У входной двери в стене с обеих сторон торчали по нескольку изогнутых крюков для одежды.
На стенах над двумя кроватями висели семейные фотографии. Над третьей висела только географическая карта мира с двумя полушариями.
Андрей посмотрел на пустую, оштукатуренную глиной стену над своей кроватью и, не зная, чем обозначить свое место, повесил на торчащий из стены гвоздь свою новую панаму. Затем он поснимал одеяла с коек, выйдя из барака, хорошенько вытряс их от пыли и снова заправил. Разобрав вещи из чемодана, он просто сидел на койке и смотрел в окно. За окном, в луже еще не успевшей высохнуть возле душа воды, барахтались, спасаясь от жары, две дворняжки. Метрах в двухстах на пригорке виднелись посты боевого охранения.
За последние трое суток у него было предостаточно впечатлений, и хотелось просто спокойно посидеть и освоиться с новым местом. Он был доволен тем, что наконец добрался сюда, но короткое замечание капитана Рыбина о том, что его рота где-то на охране дороги, и пустые койки наводили на мысль, что это еще не конечная точка его маршрута.
Жара помаленьку спадала. Замполит Рыбин не заставил себя долго ждать. Он вошел в комнату и, посмотрев на облаченного в новую форму Андрея, удовлетворенно произнес:
— Так, вижу, все в порядке. Ну, товарищ старший лейтенант, пойдемте, осмотрим окрестности, заодно и поговорим.
Они вышли из барака и пошли по расположению полка. Рыбин сразу ввел его в суть обстановки:
— Территория, подконтрольная полку, очень большая. Если по дороге, двести километров в одну сторону и столько же в другую. В полку три мотострелковых батальона, по три роты в каждом. Один батальон примерно месяц находится в рейде, второй на охране дорог, а третий здесь, на КП полка — выезжает по тревоге и занимается сопровождением автомобильных колонн в сторону Герата, Кундуза и Кабула. Примерно раз в месяц батальоны меняются местами. Так что скучать нам, как видите, не приходится. Есть еще и танковый батальон. Танкисты стоят на охране объектов, одна танковая рота находится в полку. Наш батальон сейчас на охране дорог, ваша рота в том числе. Здесь только взвод управления, хозвзвод и минометная батарея батальона.
Рыбин провел подробную экскурсию по расположению части, рассказав, где и какие стоят подразделения, парк техники и склады. В парке Андрей увидел военспецов в сопровождении зампотеха полка и новые бэтээры — БТР-70. Рыбин, поняв его заинтересованность, охотно объяснил преимущества этой новой остроносой бронемашины в маневренности и скорости:
— Хотя броня и вооружение те же, что и на предыдущем БТР 60-ПБ, но двигатели нового образца. Тяга зверская. До сотни километров эти двенадцать тонн брони разгоняют по асфальту в момент! У нас весь полк на них, за исключением роты разведки. Они на БМП. Но, может, тоже скоро на бэтээры пересядут. За год с лишним у них половина бээмпэшек осталась — какие духи поугробили, а какие просто свой моторесурс исчерпали. Они же из рейдов не вылезают.
Андрей, выслушав умозаключения замполита, спросил, где стоит его рота и как скоро он туда попадет.
Рыбин, сняв очки и протирая их от пыли, указал рукой в сторону, откуда несколько часов назад прилетел Андрей:
— Не так далеко, пятьдесят километров по хорошей дороге, а по пустыне восемьдесят и раза в три дольше ехать. Да вы, скорее всего, над ними сегодня пролетали. Крепость видели? Вот там КП роты и находится.
— А зачем по пустыне, если хорошая дорога есть? — уточнил Андрей.
— Вы там, после крепости, кишлак большой видели?
— Да, перед ним вертолеты как раз в сторону пустыни повернули, — ответил Андрей.
— Вот. Это потому, что кишлак этот давно уже не безопасен, обстреливают часто. В нем тысяч двадцать населения, и он, считай, уже полностью под духами, хотя в нем стоит подразделение афганской милиции, человек сто. Силами полка его от духов не очистить.
— А если совместно с афганской армией?
Замполит засмеялся и сам спросил Андрея:
— А вы за время пути эту армию где-нибудь видели? То-то. Мы здесь армия. Правда, пару раз брали их солдат с собой в рейды. Одна морока. То их слабит, то их крепит… — Он махнул рукой. — Что касается вашего отбытия, то я уже связался с ротой. Завтра к обеду за вами оттуда прибудет БТР, с ним и поедете.
На обратном пути за палаточным городком, предназначенным для расквартирования солдат, Рыбин подвел Андрея к большой глубокой яме размером три на пять метров и в глубину больше двух. Яму копали двое солдат. Рыбин посмотрел вниз и сказал им:
— Копайте живей! Немного уже осталось! Придурки!
Шагая дальше, он объяснил ситуацию.
— Это бойцы нашего взвода управления. Пользуясь тем, что их командир в отъезде, напились ночью браги, блудили по полку и замполита полка обматерили. Ох, уроды! Губы у нас нет, кроме вон той, — он указал на корпус старого бэтээра, лежавший без колес на песке. — Но там днем человек не выживет. Поэтому днем они яму под новый полковой сортир копают и ночуют в ней третьи сутки. Завтра докопают, выпущу на волю. Весело тут у нас. И рота, где вам предстоит служить, тоже одна из веселых! Имейте в виду. Командиры взводов своеобразные подобрались — с мухами в башке! Да и командир роты под стать им! Только успевай оправдываться перед начальством об упущениях в их воспитании. Я, что ли, их рожал и в ясли водил? Они мне уже в офицерских погонах достались такие идиоты! — Он с досадой пнул лежавший на дороге камень. — Ладно, отдыхайте, завтра будьте готовы. — Он оставил Андрея около двери комнаты и ушел.
Когда стемнело, заработали моторы дизельной электростанции, и территорию вокруг полка осветили прожекторы. Свет появился на столбах, в помещениях и палатках.
Андрей извлек из тумбочки купленный в Ташкенте томик стихов Омара Хайяма, лег на кровать и стал читать его четверостишия, неторопливо перелистывая слегка склеившиеся страницы.
— Подъем! — раздался снаружи голос дневального.
Андрей открыл глаза. Через простынную занавеску окна в комнату пробивался свет. Он не помнил, как уснул вчера. Томик стихов лежал на земляном полу рядом с койкой.
После завтрака он принялся слоняться по расположению полка в ожидании бэтээра из роты. На глаза снова попалась яма с нарушителями дисциплины.
Солдаты блаженно лежали на ее прохладном дне. Рядом стояли два пустых котелка с остатками перловой каши и фляжка с водой. Увидев Андрея, они встали.
— Вольно. Что, шахтеры, когда из забоя выйдете?
— Вероятно, скоро, — ответил один из них, белобрысый здоровенный детина с явным прибалтийским акцентом. — Дальше копать будет опасно. Там, по нашим расчетам, уже близко Америка. А если к нам через полковой сортир шпионы полезут? Но в другом случае, — не спеша и обстоятельно рассуждал он, — если до них все-таки прокопать — все дерьмо к ним улетать будет.
— О, це ж гарно буде! — живо включился в разговор второй, небольшого роста живчик, с лычками младшего сержанта на погонах. — О, то ж гарно, шо мы усим полком в ихний Пентагон срать будемо! — Он хлопнул в ладоши в предвкушении такой удачной перспективы. — А шо, як мы усею армиею ямок туда к ним понакопаемо? Писля нашей перловки мы им туда таку говняную цунаму зробымо!
— Конечно, это мы в любое время готовы! — поддержал шутливый тон Андрей. — Хоть кого дерьмом зальем, вне конкурса и за так! Нам бы только браги нажраться посильней!
— Нет, товарищ старший лейтенант, — снова неторопливо вступил прибалт. — Картина была иная. Я водитель бэтээра, Гриша — башенный стрелок. Мы с ним в час ночи из сопровождения колонны вернулись. Пошли на кухню, хотели пищи принять. Повара спят. Тогда мы пошли к моему земляку, кое-куда. Там мы покушали, браги выпили, только в меру. Идем спокойно назад. Гриша держит приемник, а я антенну из провода, чтобы волна лучше шла. Музыку слушаем. Из темноты нас грубо окликнули. А я и спросил его ласково, потому что сам был в хорошем расположении духа: «Чего тебе надобно, старче?! Может быть, тебе корыто разбить?!» Я не предполагал, что это замполит полка посты проверяет.
— Тут часовые зараз налетели! — затараторил живчик. — Ну, я-то быстро с приемником убег! А утром дывлюся, Сильвестр ямку копае! Ну я и сдався сам, другу на подмогу.
— Ладно, орлы! — сказал смеясь Андрей и, уходя, процитировал классика: — Не пропадет ваш скорбный труд и дум высокое стремленье!
— Это шо, за Америку, шо ли? — переспросил живчик.
— За нее тоже! — бросил он на ходу, направляясь в сторону штабных домиков, куда, поднимая густую пылюгу, подъезжал БТР.
По дороге он догнал замполита Рыбина, который, увидев его, указал на БТР:
— Ваши пожаловали! Блинов к командиру полка побежал, опять что-нибудь не так!
Издалека Андрей видел, как из верхнего командирского люка бэтээра выбрался офицер и быстро вбежал в штаб полка.
Рыбин тоже побежал в штаб, а Андрей не спеша шел по направлению к бэтээру. Скоро из штаба вышел командир полка с офицерами, а за ними вышли и военспецы. Все собрались у бэтээра. Андрей подошел сзади, остановился за их спинами и наблюдал.
В башне бэтээра вместо двух пулеметов находился один. Рядом с гнездом, где должен быть второй пулемет, на броне башни была вмятина с оплавленным вокруг нее металлом.
Двое солдат из бокового межколесного десантного люка выбросили на песок несколько автоматов Калашникова, подсумки с магазинами, гранатомет и шесть больших, хорошо упакованных тюков с вьючными лямками. Упаковку тюков быстро вскрыли штык-ножом. В некоторых из них были боеприпасы, в других автоматы иностранного производства в смазке.
Затем солдаты выволокли из люка за ноги окровавленный труп мужчины-европейца, одетого в афганскую одежду. На вид ему было лет тридцать — тридцать пять. Когда труп переворачивали, то из-под длиннополой рубахи на песок вывалились окровавленные кишки.
Один из военспецов, зажав руками рот, отбежал в сторону и срыгнул.
Андрей сделал над собой усилие, чтобы не последовать его примеру, поскольку завтрак, съеденный им с утра, настойчиво заторопился на свежий воздух.
— Блинов! А этого ты мне за каким сюда приволок?! — громко спросил командир полка, обращаясь к старшему лейтенанту, приехавшему на БТРе. — Мне что, в полку теперь кладбище неизвестного душмана устраивать?!
— Я для отчета, товарищ полковник! А то будет, как прошлый раз. Скажут, что я теперь миссию ООН раздолбал! А этот с духовскими документами, с картами караванных путей и записями. Остальные местные — без документов, я их и брать не стал, а то всех бы погрузил, не поленился бы! — громко отвечал тот, вытирая ладонью перепачканное пороховой сажей лицо.
— Разговорчики! Разошелся тут! — Комполка подозвал офицера штаба, дал распоряжение, указав на оружие, труп, и, снова обращаясь к старшему лейтенанту, сказал: — Иди в штаб, пиши рапорт!
Когда тот ушел в штабной домик, комполка посмотрел на военспецов, наблюдавших всю картину, потом на двоих солдат в грязной окровавленной одежде, стоявших у бэтээра, и удовлетворенно сказал:
— Командира — к ордену Красной Звезды, бойцов — к медали «За отвагу»! — и обнял по очереди каждого солдата. — Молодцы, ребята, отдыхайте!
Комполка подозвал Рыбина и распорядился:
— Позаботься, чтоб БТР от кровищи отдраили и оружие в порядок привели. — И уже тихо добавил: — Солдатикам налей по стакану и пусть отдыхают.
Командир и другие офицеры снова вернулись в штаб, а БТР с Рыбиным на броне покатил в автопарк. Подошли солдаты, завернули труп в плащ-палатку, собрали оружие, тюки и унесли.
Снова наступила тишина. О происшедшем напоминало лишь кровавое пятно на земле, которое ветер постепенно заметал песком. Андрей понял, что сегодня они вряд ли уедут в роту, и направился в общежитие.
Войдя в комнату, он повесил панаму на гвоздь, присел на свою койку и с силой потер лицо ладонями. Он пытался соединить уже имевшийся в его сознании образ врага, основанный на литературе, кино и спец-фильмах, просмотренных им в училище, с трупом, который он видел несколько минут назад. Именно с этим европейцем. Что заставило его забраться в эти пески в поисках собственной смерти? Думал ли он о том, что в какой-то момент на его пути может встретиться БТР, который по-своему допишет его биографию? Вероятно, да, но вряд ли предполагал, что именно сегодня его вид вызовет у кого-то тошнотный рефлекс.
Андрей снова потер лицо ладонями и мысленно подвел итог своим рассуждениям: «Кино вовсе не художественное. Долго и с речами помирать не придется. Тут кино документальное — словил пулю и брыкнулся как попало, зато с одного дубля и со стопроцентной достоверностью».