— А-а-а! Уби-или-и! — взорвался в ушах тонкий визг. Я в недоумении поискала источник неприятного звука. Голосила Валька, странным для ее комплекции фальцетом. Петр стоял перед ванной и шлепал губами, не производя при этом ни звука. А может, его голос просто тонул в воплях взволнованной супруги.
«Кого это, интересно, убили? Да еще в моей ванной»? — подумала я и заглянула за шторку. Клавка лежала в ванной в полной амуниции, то есть в том самом экстравагантном наряде, в котором посещала клуб. Правда, весь шик одеяния был подпорчен большим темно-красным пятном, расплывшимся на животе Клавдии. Сестрица с блаженной улыбкой на устах обнимала пустую бутылку из-под вина и признаков жизни не подавала.
— Это Клавку убили, что ли? — задала я глупый вопрос, скорее самой себе, потому что голос мой никем не мог быть услышан из-за разрушительных децибел, издаваемых Валькой. Уверена, эти звуки смогли бы разбудить и мумию товарища В.И. Ленина. Вождь мирового пролетариата наверняка повел бы нас в светлое коммунистическое будущее, потому я тихо порадовалась, что Валентина орет не в мавзолее, а в нашей ванной.
Внезапно ее вопль оборвался. Тишина, нарушаемая лишь плеском так никем и не прикрученной воды, свалилась на нас, словно случайная сосулька на случайного прохожего. За спиной онемевшей Вальки маячила искаженная волнением физиономия Юрки. Оказывается, это его рука прервала лебединую песню бывшей продавщицы овощей. Петр Семенович, все еще пребывая в столбняке от вполне симпатичного трупа Клавдии, никак не среагировал на посягательства постороннего мужчины на свою собственность.
В ванной произошло какое-то движение.
— Кто тут так орет? Мертвого разбудит! — зевнула Клавдия, открывая глаза.
На этот раз разразился криком Петр. скорее всего, это был первый случай в его жизни, когда ожил покойник. Валентина скосила сумасшедший взгляд в сторону стремительно удалявшегося супруга и что-то нечленораздельно замычала.
— Я все понял, — спокойно кивнул Юрка. Вас ведь затопило? Сейчас я провожу вас до двери, и вы покинете помещение. Не сомневайтесь, девушки возместят ущерб от стихийного бедствия. Тысяча долларов вас устроит?
Валька затрясла головой в знак согласия. На всякий случай я проследила за процессом выдворения Валентины из нашей квартиры. Когда Юрий захлопнул за скандальными соседями дверь, с лестницы донесся душераздирающий крик:
— Петька, сукин сын, совсем обалдел? Ну-ка, открывай! Девки штуку баксов платят за ущерб. Открывай, кому говорят, а то хуже будет!
Миссия была выполнена, и мы с Юркой возвратились на место происшествия с твердым намерением надавать Клавке по шее. Однако сестрица выглядела такой виноватой, что у меня это желание как-то сразу угасло. Плюнув на непутевую, я приступила к ликвидации последствий потопа. Юрка вызвался мне помогать, а Клюквина устроилась на табуретке и, мотивировав свое неучастие в уборке сильной головной болью, тремором всех конечностей и общей ослабленностью организма, объяснила, что именно послужило причиной катастрофы.
Оказывается, перед тем как лечь спать, Клавка решила снять душевное напряжение и свежеполученный стресс митрохинским вином. Не пропадать же добру, в самом деле? К моменту принятия сего решения я уже крепко спала. Клюквина из альтруистических соображений не стала меня будить и решила выпить в одиночестве, а заодно принять горячую ванну. Как назло, водичка из крана лилась теплая. как скверный чай. Сделав несколько больших глотков красного вина прямо из горлышка бутылки, Клавдия решила дождаться оптимальной температуры воды, потому закрывать кран не стала. Она уселась на край ванны и принялась гипнотизировать прозрачную струю, уничтожая по ходу дела прекрасное испанское вино. Вино хорошо легло на «старые дрожжи». Глаза у Клавдии вскоре стали слипаться, и силы, здорово подорванные алкоголем и ночными приключениями, разом оставили ее тело. Не мудрствуя лукаво, Клюквина решила устроиться на ночлег прямо в ванне. Помещение, как нетрудно догадаться, небольшое, а сама Клавка пребывала в очень нетрезвом состоянии. С трудом, но тело свое она все-таки уместила в емкости и не заметила, как в раковину, в которую сливалась вода, упала какая-то тряпка и заткнула слив. Дальнейший ход событий нетрудно представить: сестрица моментально уснула, а вода быстро достигла края раковины и вырвалась на свободу.
— Да, кстати, а что это ты нашими деньгами распоряжаешься? — закончив свое печальное повествование, Клавдия вспомнила об обещании, данном Юркой пострадавшим соседям. — Ты их зарабатывал?
— Хм, а зачем они вам? На том свете деньги не нужны, — выдал Юрка довольно странную фразу. Я выронила из рук мокрую тряпку и обалдело заморгала.
— Как это — зачем? У нас на эти деньги свои планы! А ты приперся, понимаешь, и давай чужие деньги разбазаривать! — закипела Клюквина, но тут же осеклась. До нее хоть и с опозданием, но дошел смысл высказывания приятеля: — В каком смысле — «на том свете»? Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что сказал, — пожал плечами Юрка. С уборкой мы покончили, и теперь он, видя, что я пребываю в кратковременном замешательстве, сам вылил воду из ведра, развесил тряпки и тщательно вымыл руки. — Я тут размышлял на досуге, справки кое-какие навел… В общем, девочки, дело дохлое. Можете подыскивать себе уютное местечко на кладбище. Обещаю, по праздникам буду навещать вас и даже приносить цветочки. Кстати, у меня на Рогожском кладбище приятель трудится. Могу посодействовать…
Перспектива, согласитесь, так себе, не особенно впечатляющая. Только-только разбогатели, и, будьте любезны, пожалуйте на кладбище! Мне стало до слез жалко и себя, и Клавку, я даже всхлипнула:
— Неужели все так плохо?
Юрка покачал головой:
— Боюсь, что так. Ну-ка, Афанасия, расскажи мне все с самого начала. А ты, — парень строго посмотрел на Клюквину, — помолчи, ладно? Не надо комментариев. Лучше приготовь что-нибудь поесть — я не успел позавтракать…
Клюквина громко фыркнула, но за стряпню взялась, а я, глубоко вздохнув, приступила к рассказу. Несколько раз сестрица пыталась вставить хоть словечко в повествование, но всякий раз натыкалась на тяжелый взгляд Йорика, обиженно пыхтела, однако молчала. Большое ей за это человеческое спасибо!
Пока я говорила, наш приятель хмурился, сокрушенно вздыхал, а пару раз даже позволил себе непарламентские выражения. Причем столь замысловатые, что Клавдия уважительно цокала языком. Наконец я умолкла и посмотрела на Юрку долгим печальным взглядом, словно именно от его выводов зависела наша дальнейшая судьба.
— Да-а уж… — вздохнул Юрий. — Положеньице у вас — не позавидуешь.
— У нас, — поправила Клавка. — Не забывай, к Митрохину ты с нами ездил, а значит, тоже увяз в этом деле по самые помидоры…
— Знаю. Только поэтому я сейчас с вами и разговариваю. Итак, давайте попробуем во всем разобраться. Афанасия вытащила из машины чемодан, в нем были деньги и дискеты…
— Одна.
— Что?
— Я говорю, одна дискета была. И то, я ее случайно нашла. У чемодана второе дно оказалось, — пояснила Клавка. — Знаешь, как-то сразу стало понятно, что дискета непростая. Так и вышло. Только информация на ней была зашифрована. Но Афонька у нас — голова светлая, быстро разобралась, что к чему. А когда этот Карп появился, мы дискету ему отдали. Вот тут и выяснилось, что дискет должно быть две… Почему ты так на меня уставился?
Клюквина скрестила руки на груди и насупилась. Юрка, в самом деле, смотрел на нее чересчур Уж подозрительно, даже мне стало неуютно под таким взглядом.
— Клава, ответь мне на один вопрос. Только честно … — попросил он. — Ты, часом, вторую дискету не припрятала? Ну, мало ли, вдруг тебе захотелось пойти по неверному пути Глеба Крутых…
Взрыв последовал незамедлительно. Клавдия схватила в руки сковородку с явным намерением запустить ею в собеседника, осмелившегося выдвинуть подобное предположение.
— Да ты! Да я! Да как ты смеешь… Ну, все, берегись! — сестрица сделала небольшой шажок по направлению к Юрке. Тот понял, что совершил ошибку, поднял руки вверх и поспешил оправдаться:
— Все-все-все! Я же пошутил! Шуток не понимаете, что ли?
— За такие шутки надо морду бить, — медленно остывая, повторила слова Петра Семеновича Клавдия.
— Не надо! Я больше не буду. Давайте попробуем порассуждать без рукоприкладства. Значит, что мы имеем на сегодняшний день? Два серьезных человека ищут одну и ту же дискету, так? Я имею в виду, конечно же, Карпа и Митрохина, а вовсе не вас. Продать дискету Глеб не мог, — принялся витийствовать Юрка, чем несказанно меня порадовал. Оно и понятно: три головы всегда лучше, чем две… правда, хуже, чем четыре.
— Почему не мог? — удивилась Клавка. — Может, он ее как раз и продал. А деньги в чемодане — плата за дискету.
— Глеб не дурак, — возразила я. — Он прекрасно понимал, что эти дискеты — его хлеб. Это во-первых. А во-вторых, Карп знал о существовании обеих дискет. Исчезновение одной из них грозило Глебу серьезными неприятностями. Хотя, по-моему, версию о продаже второй дискеты не стоит отвергать окончательно. Вдруг он хотел покончить со своими темными делишками, срубить деньжат и залечь на дно где-нибудь в Швейцарии?
— Возможно. Но тогда почему он не продал сразу обе?
— Нет, Глеб дискеты не продавал. Вторую дискету могли украсть, что маловероятно, или Глеб ее очень хорошо спрятал, — твердо заявил Юрка.
— Уверен, люди Карпа и Митрохина уже прошерстили и дом Крутых, и все его клубы, и ничего там не нашли. Ну-ка, подумайте, куда можно спрятать ма-аленькую дискету?
— Да куда угодно! — воскликнула Клавка. — Можно в банк ее положить, можно в тайник какой-нибудь засунуть, в конце концов, можно даже в землю закопать! И что нам теперь делать?
— Думать, — убежденно сказал Юрка. — Если дискета существует, значит, мы можем не найти. Я тут поговорил кое с кем… Покойный Крутых, как вы знаете, был владельцем трех ночных клубов. Впрочем, чисто номинально. Официально клубы оформлены на его жену, Антипову Марину Ивановну. Крутых со своей женой в разводе, уже два года, но отношения у них по-прежнему близкие. Однако Глеб проводил массу времени почему-то именно в «Джокере». Причем вечно торчал в кабинете управляющего…
— Мы там все осмотрели, — махнула рукой Клавдия, — нет там никаких тайников. Да ты сам видел обстановочку в кабинете — сплошной минимализм. Только рыбки пейзаж и оживляют. Слушайте, а может, нам все же стоит пошарить в доме Глеба? Вдруг люди Карпа или Митрохина что-нибудь пропустили? Или просто смотрели невнимательно? Нет: я придумала! Их надо убить!
— Кого? — в один голос спросили мы с Юркой.
— Карпа и Митрохина! Нет человека — нет проблем, как говорил товарищ Сталин! Ну, как вам идея?
Неожиданная идея, ничего не скажешь, кардинальная! Даже интересно, как Клавка себе это представляет? Кто будет убивать двух важных людей? И каким, интересно, способом? Из пистолета? Или путем организации несчастного случая? Второе, по-моему, предпочтительнее: какая-нибудь случайная авария на дороге, или сильный удар электричеством во время купания в бассейне, или укус ядовитой змеи, к примеру… Ох, что-то я увлеклась!
— Хорошая идея, — без тени улыбки кивнул Юрий. — И кто же будет их убивать? Ты? Афонька? А может, я?
— Ну почему же? Мы наймем профессионала Деньги у нас есть…
Я с уважением посмотрела на сестру: мысль нанять киллера на деньги потенциальных жертв показалась мне оригинальной и действенной. Юрка, видя, что мы с Клавдией серьезно отнеслись к этому варианту, покрутил пальцем у виска и убежденно произнес:
— Говорю же — дуры! Убийство Митрохина и Карпа наших проблем не решит, наоборот, повлечет за собой новые. Киллера нанимать небезопасно можно запросто стать объектом шантажа с его стороны. Но главное в другом: где гарантия, что о существовании дискет знали только эти двое? Вдруг еще пара-тройка таких вот «помощников» захочет ими обладать? Информация-то на дискетах — настоящая бомба! Наши депутаты только рады подложить эту бомбу своим коллегам. Вас непременно найдут, даже не сомневайтесь…
Мы с Клавдией подавленно молчали. Чудилась в словах Йорика какая-то правда. Тут я неожиданно вспомнила мрачные прогнозы, с которых Юрка начал разговор, и осторожно поинтересовалась:
— А почему ты посоветовал нам место на кладбище подыскать?
— Да, — поддакнула Клавдия. — Поясни, пожалуйста, что ты имел в виду?
— Охотно. Допустим, вы не находите дискету. Что с вами будет? Правильно, — заметив, как мы понурились, подтвердил Юрка, — вас убивают. Но и если вы находите дискету, вас все равно убивают.
— Но почему?! Нам заплатили деньги, значит, доверяют. Больно им надо отваливать такие деньжищи! Сказали бы просто: дискета или жизнь! Мы бы и так носом землю рыли, — не слишком уверенно сказала Клюквина.
— Деньги вам заплатили потому, что уверены — они вернутся к хозяевам по завершении… м-м… операции. Просто вас решили простимулировать, чтобы поиски проходили более интенсивно. Однако ребята перестарались и предложили несоразмерно большую сумму. На дурочек жадных рассчитывали. — Тут Юрий выразительно смерил взглядом попеременно меня и Клавдию и сокрушенно вздохнул. Дескать, что поделаешь, раз такие экземпляры еще существуют! Впрочем, кручинился он недолго. Исправить нас все равно невозможно, а пояснения все-таки требовались, и Йорик продолжил: — Даже столь богатые люди, какими, несомненно, являются Митрохин и Карп, не станут разбрасываться деньгами. Да за такие бабки, что вам предложили, половину ФБР и четверть ЦРУ можно перевербовать в нашу родную контору глубокого бурения!
— Куда? — нервно дернула щекой Клавка.
— Контора глубокого бурения, — терпеливо пояснил Юрка, словно неразумным детишкам. — КГБ сокращенно. Из этого следует простой вывод: найдете вы дискету или нет, итог один: вы — трупы, бабки возвращаются к Карпу и Митрохину. По-моему, все предельно просто.
Да уж куда проще! Юрка своими объяснениями лишь подтвердил мои смутные предположения, дав тем самым повод впасть в отчаяние. Я крепилась, сколько могла, однако надолго меня не хватило - слезы совсем неожиданно брызнули из глаз, и ниче-ничего с этим невозможно было поделать. Клавка не то из солидарности, не то из каких-то иных соображе-соображений меня поддержала, и спустя полминуты мы с ней рыдали практически в унисон.
— Но-но, вы что это?! — заволновался Юрик, как и все мужчины, терявшийся при виде женских слез. Губы у парня подозрительно задрожали. Того и гляди, присоединится к нам с рыданиями, вот было бы весело! Однако мои ожидания не оправдались, Юрий быстро справился с эмоциями и несколько грубовато призвал нас с Клюквиной к порядку.
— Хватит, вашу мать! — рыкнул он и хватил кулаком по стене. — Устроили тут библейский потоп. Действовать надо, а не слезы лить! Вляпались уже, что ж после драки кулаками размахивать?
Неожиданно Клавдия начала горько жаловаться парню на жизнь. Тут было все: и наш беспутный папаша, и долгие годы одиночества, и счастливая встреча двух сестер, и мое неудачное (с точки зрения Клюквиной!) замужество, и теснота «хрущевки», и мечта о просторном загородном доме. Справедливости ради замечу, что ни слова не было сказано о наших с сестренкой неспокойных натурах и беспрецедентной способности попадать в самые необычные истории. Слушая Клавдию, я еще больше расстраивалась и рыдала все громче: очень уж «жалистный» рассказ у нее получался! В глазах у Юрки нарастала паника, казалось, только джентльменские качества характера удерживали его на месте и не давали сорваться и бежать от нас куда подальше сломя голову.
Клавдия прекратила рыдать так же внезапно, как и начала.
— У нас есть план? — прогундосила она, шмыгнув носом.
Я вытерла слезы, громко высморкалась и с надеждой уставилась на Юрия.
— Есть у меня кое-какие задумки, — таинственно сверкнул он очами, — только я вам о них не скажу. Во избежание, так сказать… Чем меньше вы будете знать, тем больше у меня шансов вытащить вас, то есть нас, из этого дерь… Кхм! Из этой неприятной заварухи. Посему постановляю: сидеть дома и готовить вкусный обед, как и полагается нормальным женщинам, а я скоро вернусь. Надеюсь, с приятными известиями.