Мой взгляд сфокусировался на крепкой челюсти с мягкими, полными губами. А глаза были такими проницательными, что напомнили мне, как я выросла в церкви и всегда точно чувствовала, что где-то за мной наблюдает Бог и может видеть все то, что я не хотела, чтобы он видел.
— Ты напоминаешь мне Бога, — пробормотала я, а затем мне захотелось, чтобы слова вернулись ко мне в рот.
Он засмеялся.
— Что ж, это что-то новенькое для меня.
— Я имела ввиду… — Я не знала, что я имела в виду. Господи, я была пьяна. — Отпусти меня. Мне не нужно, чтобы кто-то тащил меня.
Он заговорил, и я почувствовала, как его низкий голос передал вибрацию от его груди к моей.
— Мне без разницы, что, как ты думаешь, тебе нужно.
История моей жизни. Я любила мужчин очень сильно, но почему они всегда думают, что знают лучше?
Я закатила глаза и сказала:
— Хорошо, носи меня всю ночь. Работай на меня.
Я положила голову к нему на плечо и прижалась покомфортнее к его груди. Я уже почти обняла его за шею, когда он резко уронил мои ноги на землю, по другую сторону от мусора. Я поморщилась от боли, которая разлилась от моих лодыжек до колен от жесткого приземления.
Вздох. Мне нужно держать рот закрытым. Я сделала вид, что нисколько не расстроена, пожала плечами и направилась к бару. Он появился передо мной так быстро, а мои рефлексы были так замедленны, что я едва ушла от лобового столкновения с его прессом.
Подождите… А почему я не должна этого делать?
— Что? Даже спасибо не скажешь? — сказал он.
Смерив его взглядом, я почувствовала себя намного трезвее, чем была совсем недавно.
— У меня нет привычки благодарить людей, которые делают что-то против моей воли. Поэтому, если ты не возражаешь…
Я оттолкнула его и махнула бармену, который, слава богу, говорил по-английски. Я попросила текилу и уселась на барный стул.
— Дайте еще воду, — добавил мой преследователь, садясь рядом.
Я разглядывала его. Горяч, он был определенно горяч. Но я никогда еще не встречала парня в баре, который хотел бы меня меньше напоить. Из-за этого было сложнее доверять ему.
Извращение, я знаю. Но я давным-давно поняла, что если ты не вычислишь, что людям от тебя надо еще в самом начале, позже это будет кусать тебя за задницу. Плюс, если я правильно прочитала напряжение в его челюсти, он был зол, и поэтому никак не могла понять, почему он сидит рядом со мной, если я его так раздражала.
— Ты ужасно назойливый, незнакомец, — сказала я.
И немного опасный. Кто знал, что этот опасный незнакомец так горяч?
— Ты ужасно напилась, принцесса.
Я засмеялась.
— Дорогой, да я только начала. Вот когда я начну говорить о том, что не чувствую своих щек и буду вести себя раскрепощеннее, тогда ты поймешь, что я ужасно напилась.
Его брови поднялись, когда я сказала раскрепощеннее, но он никак не прокомментировал. Прибыл мой шот, вместе со стаканом воды. Я взглянула на последний, отодвинула от себя и схватила шот.
Это путешествие было о приключении, о жизни без багажа, без связей и без мыслей. Только сейчас. Оно было точно не о выпивании воды.
Я опрокинула шот.
Сейчас.
Через несколько секунд тепло разлилось по моему телу, приземляя меня. Я уже начала привыкать к лимонным кусочкам, более сладким, чем лайм, но кислый вкус все еще пощипывал мой язык. Я попросила еще один, но вдруг глубокий голос моего преследователя прорезался через легкий туман, которым я была окружена.
— Если ты хочешь смыть из памяти тот поцелуй на танцполе, то я сомневаюсь, что это сработает. Этот поцелуй будет преследовать тебя.
Чувствуя раздражение, я ответила:
— Тебе не надо было об этом мне говорить.
Я снова вытерла щеку, хотя слюней там давно не было.
Стакан с водой очутился передо мной, подталкиваемый его указательным пальцем. Я покосилась на него. Его темные глаза были стального цвета, тяжелыми. Но в его взгляде я заметила намек на улыбку, хотя рот оставался неизменным.
Какой очаровательный рот.
— Знаешь, ты всегда можешь мне помочь стереть из памяти этот ужасный поцелуй, — сказала я.
Он повернулся и прислонился спиной к барной стойке. Его руки задели мои и я задрожала. Он был немного невыносим, но так же он был большой и теплый, и мужественный, и, черт, зачем еще что-то перечислять. Я уже была убеждена. Мое тело не заботило, какое напряжение возникло между нами. Напряжение было напряжением.
Он холодно смотрел через комнату на танцпол. Он был высоким, темным и опасным, с сильной челюстью со щетиной и восхитительными мускулами.
Мой словарь сузился до одного слова: ням-ням.
— Я мог бы это сделать… — произнес он.
О, пожалуйста. Пожалуйста, сделай это.
— Но намного веселее вспоминать твое лицо, когда это происходило.
Черт побери.
Его плечи затряслись в тихом смехе. Замечательно. Теперь он опять надо мной смеялся.
Я позволила своей руки задеть его и сказала:
— Я могу подумать о некоторых вещах, гораздо поинтереснее.
Он перестал смеяться. Его взгляд оторвался от танцпола и прошелся по моему телу, начиная от каблуков. Была причина поблагодарить шпильки. Когда его взгляд поднялся до бедер, он провел пальцем по верхней губе, и я уже была готова запрыгнуть на него. Он отвел плечи назад, и его взгляд задержался на моей груди.
Бинго!
Спасибо, что хранишь мои секреты, Виктория. Победная усмешка уже овладела моим лицом, а затем он отвел взгляд на танцпол, без комментариев.
Что за черт?
Он не посмотрел на мое лицо. Он даже на мое тело смотрел недолго.
Я была немного оскорблена. Мои девочки, Мэрилин и Монро, были определенно отвергнуты.
Видите! Вот что я имела в виду, когда говорила о парне, который хочет сделать вас трезвее. Я была давно уже на ногах и уже слишком много выпила, чтобы понять, что он хочет. И хотя он был великолепен (сногсшибательный вариант), он убивал весь мой кайф. Не говоря уже о том, что алкоголь и опасное положение — очень плохая комбинация.
— Что же, было интересно. Я лучше вернусь, — сказала я.
— К дементору на танцполе? Правда?
Пройдя несколько шагов, я улыбнулась ему через плечо.
— У тебя есть предложение получше?
Я ожидала тот же холодный беглый осмотр. Вместо этого, его глаза вспыхнули, а челюсть напряглась. Он отклонился от барной стойки, как будто собирался пойти за мной. Мои ноги запинались, а низ живота трепетал. Я почти набросилась на него. Почти.
Он был не так не заинтересован, как хотел показать, и это было в нем интересным. Я закусила губу и испытала наслаждение, увидев, как его глаза сфокусировались на моем рте.
Улыбаясь, я двинулась к нему и шла, пока наши груди не соприкоснулись. Его голова наклонилась к моей, и хотя его лицо выражало пустоту, я видела, как его Адамово яблоко подпрыгнуло, затем снова, как будто он сглотнул.
Я протянула руку к его груди и взяла забытый стакан с водой, который находился за ним. Закусив губу, чтобы не засмеяться, я поставила чашку между нами. Наклонив голову, я посмотрела на него, обхватила губами соломинку и сделала глубокий глоток.
Он прочистил горло, его взгляд сфокусировался на моем рте. Возбуждение охватило низ моего живота.
— Дай мне знать, если передумаешь, — сказала я.
Я повернулась и бросилась на танцпол, виляя задом больше, чем обычно. Булыжники я преодолела сама в этот раз, хотя мне надо было осторожнее выбирать места, куда поставить ноги. Я уже стояла на танцполе и увидела Тамаша, ужасного поцелуйщика, когда пожалела о своем уходе.
Потому, когда я увидела Иштвана, направилась прямиком к нему.
Тамаш больше не был в списке что-сделать.
Я обняла Иштвана за шею и повернулась так, что он оказался между мной и слюнявым парнем. Не прошло и несколько секунд, а я все еще думала о моем друге в баре. Его глаза пронзали меня.
Да, он определенно был заинтересован.
Я улыбнулась и сделала еще глоток.
Время для небольшого шоу.
Я прислонила руку к груди Иштвана, мои глаза смотрели на Темного и Опасного. Встряхнув волнистые волосы, я прижалась к Иштвану. Я изгибалась и крутилась вокруг него, добавляя много энергии в движения.
Я видела, как его кулак сжался.
Я прислонила спину к груди Иштвана и посмотрела на свою цель. Пробежав рукой по своему телу, послала ему озорную улыбку.
Это будет легким достижением.
Рука Иштвана проскользнула по талии к животу, и я уронила голову к нему на плечо. Мои глаза закрылись. А веки были слишком тяжелыми, чтобы открыться снова. Мои мускулы приятно задрожали.
Снова кайф. Аллилуйя. Текила вышибала меня.
Так… вот так я хотела чувствовать себя все время. Плывя по течению, быть не привязанной к земле, к ее запросам и проблемам. Я хотела плыть по морю, дрейфовать в космосе, забыть, кто я такая.
Было замечательно.
Но я думала, может быть и лучше. Открыв глаза, я проморгалась, прежде чем сфокусировалась на баре.
Темный и Опасный исчез.
Я посмотрела на стену, рядом с которой впервые увидела его, но и там его не было. Я искала его широкие плечи и оливковую кожу, но нигде не видела его. Он исчез в толпе, унося самое интересное приключение с собой.
Черт побери. Я слишком заигралась. Мне надо было напрыгнуть на него сразу, как только увидела интерес в его глазах в баре.
Я насупилась и боролась с разочарованием. Я постаралась устроиться на Иштване вновь, но жар от его рук на моих бедрах и его дыхание на плечах не приносили уже такого возбуждения. Я глубоко вздохнула, потянула шею и повернулась лицом к нему.
Он, должно быть, подумал, что все в его руках и наклонился, чтобы поцеловать меня. Я отпрянула, его губы задели мой подбородок.
Я отошла и покрутила головой. Что со мной было не так?
Я посмотрела на стакан с водой и решила, что возможно надо еще выпить.
Путешествовать одной нелегко. Было слишком тихо, слишком много мыслей в голове. Иногда это было похоже на работу. А антидотом к работе была игра.
Когда Иштван и я приблизились к бару, он улыбнулся и сказал:
— Выпей, красивая американка.
Действительно. Было бы лучше, если бы он знал больше слов на английском.
Я заказала еще шоты. В любое другое время — черт, да вчера — я сделала бы что-нибудь поинтереснее с кусочком лимона и солью, но только не сейчас. Для этого нужно очень много усилий.
Я знала, что поднести очередной стакан ко рту, было не лучшей идеей. Мой рот увлажнился, а мой желудок как будто подпрыгнул к ребрам. Но я все равно выпила.
Я остановилась после последнего стакана, решила переждать. Я контролировала себя.
Или так думала.
Через пять минут шот не ударил меня. Он прошелся по мне бульдозером, сделал резервную копию и снова меня успокоил. Во время хождения я чувствовала себя парализованным надувным человеком. Земля нагибалась ко мне, без разницы как бы аккуратно я ни шла. Казалось, что воздух пульсировал с каждым глухим ударом фундамента. Неоновые огни прыгали. Внутренности в моей голове танцевали Харлем Шейк, все выглядело, как садовая вечеринка: танцующие люди, впечатляющий декор этого места, шум.
— Я думаю… Я думаю, мне надо на воздух.
— Танцевать? — Спросил Иштван.
Господи, нет.
— Не танцевать. Мне просто надо… — Я пробиралась через толпу к холлу, через который мы вошли. Я шаталась среди людей и стен, как в игре в пинбол, пока не достигла выхода. Я вырвалась в ночной прохладный воздух и вздохнула глубоко.
Это была погибель для меня.
Я балансировала, держась рукой за здание, и затем меня ужасно, грандиозно и унизительно вытошнило на улице. На тихой, пустой, еще не-кишащей-зомби улице.
Услышала шаги позади меня и теплые руки подняли волосы, висящие по сторонам моего лица.
Хорошо, не совсем пустой.
Глаза слезились, горло болело. Я оглянулась через плечо, надеясь увидеть Иштвана или, возможно, Каталину.
Вместо этого, передо мной стоял парень, который испарился, чтобы появиться в самый худший момент. Его глаза до сих пор улыбались.
Убейте меня сейчас же.
Глава 3
Я боялась, что если открою свой рот, меня снова стошнит… от алкоголя и смущения.
Мир крутился вокруг меня, но его лицо — прямой нос и точеный рот — оставалось неподвижным и четким, как будто вселенная хотела запечатлеть этот момент в моем мозгу навсегда.
— Ты в порядке? — спросил он хриплым голосом.
Нет. Я была так далеко от "в порядке".
— Я в порядке. — Я оттолкнулась от стены, у которой пыталась сконцентрироваться, и поковыляла по улице.
— Ты куда направилась?
— Далеко. — Просто… далеко.
Ночной воздух был таким холодным, что я остро ощущала его на своей потной коже.
— Постой, — сказал он, волочась за мной.
— Серьезно?
Сейчас он, должно быть, уже бежал за мной. Вот что вы делаете, когда кто-то строит из себя величайшего придурка. Ищете другой путь и продолжаете двигаться.
Он остановился передо мной, его лицо было скрыто тенями от уличных фонарей.
— Я не позволю тебе шататься одной.
Ох. Он был одним из тех.
Он что, не понял намек? Моя голова кружилась, а во рту был привкус чего-то противного, даже чтобы произнести. Никогда не думала, что наступит такой момент, когда я захочу, чтобы горячий парень оставил меня одну, но все когда-то бывает в первый раз.
— Я же сказала, что я в порядке.
— С людьми, которые в порядке, каждый день случаются плохие вещи.
Итак, Темный и Опасный был самым настоящим Принцем Чармингом с короткой стрижкой. Это не должно было быть притягательным. Вообще, я не выносила такие вещи. Но, несмотря на все странности, я смогла почувствовать себя расслабленной, границы моего желания затуманились.
Я во всем винила щетину. Никогда не могла сопротивляться неряшливому виду.
— Слушай, я понимаю все эти защитные обстоятельства. Все парни делают так, как ты. И если я не ошибаюсь, это даже возбуждает. Но мне не нужна нянька. Поэтому забудь на ночь о своих фантазиях рыцаря-в-сияющих-доспехах.
Мне показалось, что это прозвучало достаточно твердо и взросло (но опять же, я была пьяна). Он закатил глаза, и я поняла, что он не воспринимает меня всерьез.
— А я тебе уже говорил, что мне плевать, что, как ты думаешь, тебе нужно.
— И что? Ты будешь преследовать меня, хочу я этого или нет?
Он сжал губы, и я увидела веселье в уголках его рта. Какой соблазнительный рот.
— Это именно то, что я собираюсь сделать. Кто-то должен отвести тебя домой.
Ни один жалкий процент не позволил мне поверить, что «отвести тебя домой», означало что-то другое, чем закинуть жалкую пьяную девушку в ее общежитие, наслаждаясь ее тошнотой и мучением.
Мы не могли это позволить, не так ли?
Я обошла его.
— Я еще не иду домой. Потому беги и найди себе другую девицу.
Он улыбнулся, но скованно. Он провел рукой по волосам, и я заставила себя уйти.
— Ты самое настоящее нечто, — крикнул он мне.
Это заставило меня улыбнуться. Я остановилась и обернулась, двигаясь спиной вперед. Я вытянула руки и закричала, распространяя эхо по улице.
— Бьюсь об заклад я такая.
Если бы существовал музей, наполненный людьми, которые были «нечто», я бы была хреновым главным экспонатом. Я бы сказала больше, но пятиться назад не было лучшей идеей в моем нынешнем состоянии. Я споткнулась, с трудом пытаясь поймать себя, но мой живот как будто плюхнулся на землю. Я не смотрела на него, зная, что выгляжу вдвойне глупой, как и ощущаю себя.
Я глубоко вздохнула, боясь, что меня снова стошнит.
Интересная штука этот алкоголь… когда он делает тебе хорошо, ты чувствуешь себя превосходно. Когда он делает тебе плохо- хуже нет ничего. Не только тошнота, а все вместе. Может быть я и нечто, но я знала себя достаточно, чтобы знать: что если я вернусь в свое грязное общежитие — в котором пружины матраса впиваются в спину, раздается какофония храпов соседей по комнате, старые одеяла — то это будет верный способ достичь нижний предел.