Конечно, у меня есть довольно простой способ покончить со всеми терзаниями, напомнила я себе. Отправиться в полицию и рассказать о черепе. Пусть доблестные стражи порядка ломают себе головы над тем, кто и почему довел его владельца до подобного состояния. В какой-то момент я уже была готова сесть в машину и отправиться прямиком в полицейский участок.
И все же что-то удержало меня от подобного шага. Признаюсь, то было отнюдь не стремление сохранить честное имя Джейн незапятнанным. Соображения, которыми я руководствовалась, относились к числу менее благородных. Меня остановил страх перед сержантом Джеком Бернсом — грозным шефом местных детективов. Предыдущий опыт общения с сержантом убедил меня, что он готов рыть землю ради торжества закона и справедливости. И тем, кто по каким-то причинам препятствует этому торжеству, Джек Бернс спуску не дает.
Вряд ли, выслушав мои путаные объяснения, этот неумолимый поборник закона проявит снисходительность и терпимость.
Скорее всего, он захочет приколотить меня гвоздями к стенке.
Так что ради собственной безопасности мне лучше продолжать хранить скелеты в шкафу.
Может, я все-таки сумею как-нибудь выпутаться из этой переделки, не запятнав при этом совести, уговаривала я себя. Впрочем, в данный момент столь счастливый исход представлялся маловероятным. Но разве несколько дней назад мне казалось вероятным, что я внезапно получу кучу денег?
Войдя в дом, я первым делом отправилась проведать Маделин. Она кормила своих малюток. Вид у нее был усталый, но при этом весьма самодовольный. Я наполнила ее миску водой. Хотела перенести кошачий туалет в спальню Джейн, но потом передумала. Лучше оставить его в том месте, к которому кошка привыкла.
— Подумай только, — изрекла я, обращаясь к Маделин, — неделю назад я бы не поверила, если бы кто-то сказал, что вскоре у меня будет кошка, четверо котят, собственный дом, пятьсот пятьдесят тысяч долларов и скелет в шкафу. И поверишь ли, я прекрасно обходилась без всего этого.
В тишине гулко прозвучал дверной звонок.
Я подпрыгнула на месте от испуга. Благодаря записке Джейн я знала, что убийца жив и может явиться сюда в любую минуту.
— Через несколько минут я вернусь, Маделин, — сказала я скорее для себя, чем для кошки.
На этот раз, прежде чем открыть дверь, я посмотрела в глазок. Рассмотреть мне удалось только что-то большое и черное. Однако этого оказалось достаточно, чтобы понять: мне решил нанести визит достопочтенный Обри Скотт. Я расплылась в улыбке и распахнула дверь.
— Входите.
— Я как раз проезжал мимо и подумал, что мне стоит навестить тебя в твоем новом обиталище, — смущенно промямлил Обри. — Ты ничего не имеешь против?
— Разумеется, нет. Кстати, сегодня я стала хозяйкой четверых котят. Хочешь на них взглянуть?
Обри послушно кивнул, и я повела его в спальню, рассказывая по пути, откуда у меня взялась Маделин.
Оказавшись в непосредственной близости от кровати, мой гость заметно напрягся, но, стоило ему взглянуть на котят, лицо его просветлело.
— Хочешь, подарю одного? — предложила я. — Через несколько недель мне придется подыскать всем четверым хороших хозяев, а это задача не из легких. Надо будет позвонить ветеринару, узнать, в каком возрасте котят можно разлучать с матерью. А после, наверное, придется стерилизовать Маделин.
— Насколько я понял, ты не собираешься возвращать кошку кузену Джейн? — слегка удивленно спросил Обри.
— Нет, — без колебаний ответила я. — Прежде я никогда не держала дома животных, но теперь мне кажется, я себя обделяла. К тому же кошка не сможет жить у Парнелла. Судя по всему, она очень привязана к этому дому.
— Пожалуй, мне стоит подумать о том, чтобы взять котенка, — нерешительно протянул Обри. — Иногда я чувствую себя таким одиноким. Наверное, это приятно — возвращаться домой и видеть, что тебя встречает кошка. Правда, дома я провожу совсем мало времени. Приходится принимать множество приглашений. Сразу после сегодняшней службы я отправился в гости. Семья прихожан пригласила меня обедать.
— Уверена, обед был далеко не таким вкусным, как тот, которым угостили меня, — улыбнулась я и рассказала о великолепном ростбифе Салли.
Обри в ответ похвастался, что его угостили жареной индейкой. Разговор о еде захватил нас обоих. Как и я, Обри не был завзятым кулинаром, но при случае не отказался бы хорошо поесть.
Звонок в дверь прервал нашу содержательную беседу.
С языка у меня готово было сорваться выражение типа «Черт побери!» или «Кого там принесла нелегкая?». К счастью, я вовремя вспомнила, что нахожусь в обществе священника.
Оставив Обри любоваться котятами, которые сладко спали, прижавшись к своей мамочке, я поспешила к дверям.
На пороге стояла Марсия Райдаут, трезвая как стеклышко. В белоснежных шортах и огненно-красной шелковой блузке она представляла собой ослепительное зрелище. Судя по ее сияющей улыбке, настроение у нее было превосходным.
— Не могла противиться желанию увидеть вас снова, — заявила она.
Эта женщина умеет следить за собой, не без зависти подумала я, окинув Марсию взглядом. Цвет помады подобран идеально, тени на веках почти незаметны, но в то же время делают взгляд более выразительным, волосы тщательно уложены, но кажется, будто они лежат с природной естественностью. На гладких загорелых ногах — ни единого волоска, на белых теннисных туфлях — ни пятнышка.
— Привет, Марсия, — торопливо сказала я, спохватившись, что разглядываю гостью так бесцеремонно, словно она выставленный в витрине манекен.
— Я отниму у вас совсем немного времени, — заверила Марсия и протянула мне маленький конвертик. — В ближайшую среду мы с Торренсом хотим устроить небольшую вечеринку в саду. Отпраздновать появление новых соседей.
— Нет-нет, зачем же, — попыталась воспротивиться я.
— А по-моему, идея отличная. Мы с Торренсом давно хотели устроить вечеринку с барбекю, да все как-то не было повода. А теперь повод наконец подвернулся — в вашем лице, моя дорогая. К тому же у нас появились и другие новые соседи, молодожены из дома напротив. Они тоже придут, и у нас всех будет прекрасный случай познакомиться поближе. Понимаю, вам может показаться, что мы слишком спешим. Но в пятницу Торренс уезжает по делам и вернется только в субботу вечером.
Марсия, стоявшая передо мной сейчас, ничуть не походила на апатичную пьянчужку, с которой я несколько дней назад разговаривала в саду. Перспектива вечеринки вдохнула в нее жизнь.
Разумеется, я не могла ответить отказом. Мне ничуть не улыбалась мысль оказаться в центре всеобщего внимания вместе с Линн и Артуром. Но обидеть Марсию было бы слишком жестоко.
— Если хотите, можете захватить с собой своего молодого человека, — заметила Марсия.
— Вы и правда не будете возражать, если я приду не одна?
— Мы с Торренсом будем только рады. Можете не сомневаться, барбекю хватит на всех. Уже решили, с кем придете? — спросила Марсия, многозначительно вскинув бровь.
— Да, — кивнула я, сочтя за благо воздержаться от дальнейших объяснений.
Про себя я горячо надеялась, что Обри предпочтет нашему обществу общество котят. Если бы он предстал сейчас перед Марсией в черном пасторском сюртуке, ее брови, чего доброго, вспорхнули бы с лица и улетели прочь.
Уж лучше пусть моя новая соседка умирает от любопытства.
— Мне что-нибудь принести с собой? — осведомилась я.
— Только себя.
Марсия ответила в точности так, как я и ожидала. Она ни кем не собиралась делиться даже малой частью хлопот, связанных с вечеринкой. Я догадывалась, что благодаря этим хлопотам она в течение ближайших трех дней будет чувствовать себя счастливой.
— Увидимся, — бросила она на прощание и, сбежав по ступенькам крыльца, направилась к своему дому.
Сжимая в руке конверт с приглашением, я вернулась к Обри.
— Хочешь пойти со мной? — без дальних предисловий спросила я, вручая ему конверт.
Если он откажется, я окажусь в затруднительной ситуации, пронеслось у меня в голове. Никаких других кандидатов на роль бойфренда у меня не имеется. А явиться на вечеринку с участием Линн и Артура в гордом одиночестве означало обречь себя на незаслуженную пытку.
Обри извлек приглашение из конверта и прочел его вслух. Оно было написано на открытке, предназначенной специально для подобных случаев. На открытке красовался жизнерадостный тип в фартуке для барбекю, с длинной вилкой в руках.
«Какой аппетитный запах!» — гласила надпись под картинкой. «А вкус еще лучше», — было приписано от руки. «Вы сможете в этом убедиться, если в среду, в семь часов вечера, придете в дом Марсии и Торренса Райдаутов. Ждем вас с нетерпением!»
— Очень мило, — проронила я по возможности безразличным тоном. Мне вовсе не хотелось, чтобы Обри счел меня навязчивой.
— Я очень хочу пойти с тобой, Аврора, — закивал головой Обри. — Вопрос в том, свободен ли у меня этот вечер, — добавил он, извлекая из кармана пухлый черный блокнот. — Это расписание церковных служб, — пояснил он. — Каждый епископальный священник всегда носит его с собой. — Обри пролистал блокнот и расплылся в улыбке. — В среду я свободен как птица, — заявил он.
Я с трудом сдержала вздох облегчения. Обри тем временем вытащил карандаш и записал в блокноте время вечеринки и адрес Райдаутов. На той же странице, он, к моему немалому изумлению, вывел: «Заехать за Авророй». Неужели он боится про меня забыть, задалась я неприятным вопросом.
Засунув блокнот и карандаш в карман, Обри поднялся на ноги и заявил, что ему пора уходить.
— Вскоре в церкви соберутся подростки, — сообщил он, направляясь к дверям.
— И что ты намерен с ними делать? — поинтересовалась я.
— Попытаюсь внушить им, что у них есть бездна преимуществ перед баптистами. По воскресным вечерам мы собираем подростков по очереди — лютеранская церковь, пресвитерианская и епископальная [4]. Сегодня мой черед.
Мысленно я порадовалась, что наши отношения еще не зашли слишком далеко и я свободна от обязательства участвовать в мероприятиях подобного рода.
Обри открыл дверь, потом с видом человека, забывшего что-то важное, резко повернулся, обнял меня за плечи и поцеловал. Я почувствовала, как по всему моему телу, от губ до пяток, пробежала искра. Несомненно, Обри тоже ощутил нечто подобное. По крайней мере, когда он выпустил меня, вид у него был сияющий.
— На следующей неделе непременно тебе позвоню, — пообещал он, едва переведя дыхание. — С нетерпением жду среды.
— Я тоже, — улыбнулась я. Сердце мое радостно замерло, когда я заметила, что занавески в доме напротив шевелятся. Похоже, Артур и Линн стали свидетелями нашего нежного прощания.
«Съели?» — удовлетворенно подумала я, закрывая за Обри дверь.
Глава восьмая
Понедельник оказался куда более хлопотливым днем, чем я ожидала. Когда я явилась в библиотеку, намереваясь проработать всего четыре часа, выяснилось, что одна из моих коллег слегла с летней ангиной.
«Чрезвычайно опасная штука», — повторяли умудренные опытом библиотекарши, сочувственно качая головами.
Сэм Клеррик, наш босс, попросил меня отработать полных восемь часов. После недолгих колебаний я согласилась. При этом я чувствовала, что совершаю настоящий акт милосердия. Ведь мое новое финансовое положение — или, скажем так, мое потенциальное финансовое положение — давало мне возможность не работать вообще. Отвечая на вопросы читателей и читая вслух дошкольникам, я упивалась сознанием собственного благородства. Самодовольство — чрезвычайно приятное чувство, так что все утро я буквально витала в облаках.
Сознавая, что имею на это полное право, я выкроила во время кофейного перерыва несколько лишних минут, позвонила в телефонную компанию и спросила, можно ли подключить телефон в доме Джейн к номеру моего таунхауса. К моему великому удовольствию, выяснилось, что никаких препятствий к этому не имеется. Меня заверили, что через пару дней телефон в доме Джейн заработает.
Повесив трубку, я обнаружила, что за спиной у меня стоит Лилиан Шмидт. Вообще-то я стараюсь держаться от Лилиан подальше, потому что общение с ней в больших дозах доводит меня до белого каления. Но надо признать, у этой особы есть и положительные качества, которые многое искупают. К тому же я стараюсь сохранять добрые отношения со всеми коллегами.
Спору нет, мозги у Лилиан куриные, а главная ее страсть — сплетни. При этом она никому не желает зла, более того, по мере возможности даже готова прийти на помощь. Лилиан разведена, одна воспитывает ребенка. О своем вероломном муже и дочке-вундеркинде она готова говорить до бесконечности, так что несчастный слушатель начинает мечтать о землетрясении, которое поглотило бы надоедливую рассказчицу вместе с ее семьей. Лилиан — неплохой работник и тщательно выполняет любое поручение. При этом она без конца твердит, что на ней пашут все, кому не лень. От этих тоскливых сетований, охов и вздохов можно сойти с ума. Что до ее воззрений, то они так раздражают меня своей узостью, что в пику Лилиан я иногда высказываю мнения, которые сделали бы честь завзятому коммунисту или поборнику свободной любви.
— На улице кошмарная жара, — сообщила Лилиан вместо приветствия. — Пока доехала, вся вспотела. Хоть снова становись под душ.
На лбу у нее и правда блестели бисеринки пота. Из ящика кофейного стола Лилиан вытащила бумажную салфетку и, отдуваясь, промокнула лоб.
— Я слышала, тебе тут привалила удача, — заявила она и, скомкав салфетку, бросила бумажный шарик в урну, разумеется промазав.
С сокрушенным вздохом Лилиан нагнулась, чтобы его поднять. При этом она не сводила глаз с моего лица.
— Да, — ограничилась я предельно кратким ответом.
Лилиан продолжала буравить меня глазами, явно ожидая продолжения. Смекнув, что ожидания бесплодны, она решила сама проявить инициативу.
— Я и не знала, что вы с Джейн Ингл были так близки, — изрекла она.
Сияя приветливейшей из своих улыбок, я перебрала в голове варианты ответов и вновь остановилась на самом кратком.
— Мы хорошо относились друг к другу.
— Я тоже хорошо относилась к Джейн, — покачала головой Лилиан. — Однако она не оставила мне ни цента.
Что я могла на это ответить? Только молча пожать плечами. Если между Джейн и Лилиан и существовали дружеские отношения, я об этом слышала в первый раз.
Моя неумная коллега тем временем решила зайти с другого конца.
— А ты знаешь, что осенью Бубба Сивелл собирается выдвинуть свою кандидатуру на выборах в Палату представителей? — осведомилась она.
— Вот как, — проронила я так безразлично, что у Лилиан не было никакой возможности понять, как далеко простирается моя осведомленность.
Тем не менее она решила, что информация произвела впечатление, и затараторила как сорока:
— Представь себе, его секретарша — сестра моего бывшего мужа, и хотя он ведет себя как последняя свинья, с его сестрой у нас отличные отношения. Она и рассказала мне о грандиозных планах своего шефа. Завтра об этом будет объявлено официально. Я подумала, тебе будет интересно об этом узнать, ведь в последнее время тебя частенько видят в обществе Буббы. Уж конечно, во время избирательной кампании ему придется доказать, что он чист как стеклышко. Любой компромат, даже пустяковый, поставит на его надеждах крест. У него очень серьезный соперник, Карл Андервуд. Его выбирали в Палату представителей три раза подряд.
Должно быть, в моем взгляде мелькнули явственные проблески любопытства. Так или иначе, Лилиан догадалась, что ее сообщение явилось для меня новостью, и лицо ее осветила счастливая улыбка. Весьма довольная собой, она посетовала немного на невероятную сложность школьной программы, на аллергию, которая не дает житья ее дочери, и наконец избавила меня от своего общества.
А я, сидя на жестком стуле в кофейной комнате, принялась переваривать полученную информацию. Так, значит, впереди у Буббы Сивелла избирательная кампания. Неудивительно, что он не хочет иметь никакого отношения к неприглядным тайнам, скрытым в доме Джейн. Да и у трогательной заботливости, которую он проявлял во время болезни Джейн, появилось вполне прагматичное объяснение. Главная задача для него сейчас — настроить общественное мнение в свою пользу, а адвокат, который пылинки сдувает с пожилой клиентки, вызывает всеобщий восторг и умиление. В особенности если учесть, что по завещанию этой самой клиентки он не получит ровным счетом ничего. За исключением весьма щедрого гонорара за свои услуги.