— Ты меня удивил.
— Подумайте только! — воскликнул Берти и раздраженно добавил: — Я бы очень хотел, о, как бы я хотел, чтобы ты, дражайший Монти, перестал корчить из себя человека невозмутимого и приятного во всех отношениях, и понял бы наконец суть происходящего. Что ты, как и все мы, тоже подозреваешься в убийстве.
— Что вы на это скажете, мистер Маршант? — спросил Аллейн.
Лицо Маршанта покрылось красными пятнами.
— Скажу, — ответил он, — что все потрясены трагедией и это вполне понятно, а вследствие этого пугают друг друга всякими несуразностями. Кроме того, я, пожалуй, соглашусь с Тимоном Гантри. Я предпочитаю сначала посоветоваться со своим адвокатом и больше не принимать участия в вашей дискуссии.
— Да, конечно, — ответил Аллейн. — Позвоните ему. Телефон там, в углу.
Маршант откинулся на спинку стула.
— Боюсь, что это невозможно, — ответил он. — Я не могу звонить ему поздно ночью.
— В таком случае оставьте мне свой адрес, пожалуйста, и я вас не буду задерживать.
— Мой адрес в телефонной книге, и, уверяю вас, вы меня нисколько не задерживаете ни сейчас, да и в будущем вам вряд ли удастся это сделать, — он полуприкрыл глаза. — Я возмущен тоном этого допроса, но предпочитаю понаблюдать и дождаться, как выражаются у вас в полиции, результатов расследования. Я уйду тогда, когда захочу.
— Как вы смеете разговаривать в таком тоне с полицией, — голос полковника Уорэндера прогремел как на параде.
— Как? — пробормотал Маршант. — Поверьте мне, дорогой полковник, я, черт возьми, смею разговаривать с кем мне угодно, когда мне угодно и в таком тоне, в котором угодно мне!
В мертвой тишине, которой было встречено заявление Маршанта, послышался отдаленный шум. Где-то хлопнула дверь, кто-то бежал по холлу.
— Господи! Что еще? — воскликнул Берти Сарасен.
Все, за исключением Маршанта и доктора Харкнесса, вскочили на ноги. С самым нелепым видом, с головой в бигудях, в комнату ворвалась Флоренс. Широко открывая рот, она стояла на пороге, словно пародируя свое прежнее появление, когда принесла роковую весть о мисс Беллами.
Подойдя к ней, Аллейн взял ее за руку.
— Что случилось? — спросил он. — Говорите же!
И Флоренс, которая в моменты потрясений, казалось, была способна на одну-единственную фразу, пролепетала:
— Доктора! Быстрее! Ради бога! Есть в доме доктор?
Глава 8
Круг замкнулся
1
Чарльз Темплетон лежал ничком на импровизированной постели, устроенной ему в кабинете. Он упал головой в противоположную от подушки сторону дивана, одна рука касалась пола, другая была вытянута вперед. Видневшаяся из-под тонких бесцветных волос шея стала пурпурно-красной. Пижамная куртка задралась, открывая спину, белую, дряблую, старческую. Когда Аллейн, подняв, усадил Чарльза, голова его свесилась набок, рот и глаза открылись, а в горле что-то заклокотало. Доктор Харкнесс склонился над ним и, оттянув на руке кожу, пытался сделать укол. Фокс стоял поодаль, а Флоренс, прижав к лицу стиснутые руки, застыла на пороге. Но, казалось, этих четырех зрителей Чарльз не видел. Взгляд его, полный ужаса, был прикован к пятому: маленькой фигурке, вжавшейся в стену в дальнем затемненном углу комнаты.
С огромным трудом он прошептал лишь одно слово: «Нет!» Доктор Харкнесс вытащил иглу.
— Что такое? — спросил Аллейн Чарльза. — Что вы хотите сказать?
Глаза умирающего не мигая смотрели все туда же, но через секунду взгляд расплылся, померк и остекленел. Челюсть отвисла, и все тело, дернувшись, обмякло.
Доктор Харкнесс наклонился к Чарльзу, а потом, выпрямившись, сказал:
— Скончался.
Опустив тело, Аллейн накрыл его простыней.
— Десять минут тому назад он чувствовал себя вполне сносно, — резко произнес доктор Харкнесс сильно изменившимся голосом. — Почти успокоился. Здесь что-то произошло, и я хочу знать, что именно, — и, повернувшись к Флоренс, спросил: — Ну?
Горничная с видом полувоинственным, полунапуганным, не спуская глаз с Аллейна, вошла в комнату.
— Да, — сказал Аллейн в ответ на ее вопросительный взгляд. — Мы хотим услышать от вас, что же случилось. Ведь это вы подняли тревогу.
— Я это тоже хотела бы знать, — с вызовом ответила она. — Я поступила правильно, разве не так? Я позвала доктора. Вот!
— Вы еще раз поступите правильно, если соизволите рассказать нам, что здесь было до того, как вы его позвали.
Флоренс метнула взгляд на маленькую неподвижную фигурку у стены и облизнула губы.
— Ну, не молчите, — проговорил Фокс. — Мы ждем.
Флоренс продолжала стоять не шевелясь — трагикомическая фигура, увенчанная металлическими бигудями. Наконец она начала говорить…
После распоряжения доктора Харкнесса она и — Флоренс опять скосила глаза на Старую Нинн, — она и миссис Пламтри приготовили в кабинете постель. Доктор Харкнесс помог мистеру Темплетону раздеться, уложил его, и все трое подождали, пока тот не успокоится. Доктор Харкнесс ушел, распорядившись, чтобы в случае необходимости его позвали. Флоренс отправилась в буфетную наполнить вторую грелку горячей водой. Там она задержалась, потому что пришлось подождать, пока вскипит чайник. Выйдя в холл, она услышала, что в кабинете кто-то громко разговаривает. Перед дверью она помедлила.
Аллейн живо представил себе эту картину, как с грелкой под мышкой она жадно прислушивается к разговору.
Она слышала, что говорит миссис Пламтри, но не могла разобрать слова. Потом до нее донесся крик мистера Темплетона: «Нет!» Прокричал он это три раза, точно так, как перед смертью, но намного громче, будто, показалось Флоренс, был чем-то напуган. Затем раздался грохот и стало слышно, как миссис Пламтри прокричала: «Я положу этому конец!», затем опять громкий крик мистера Темплетона. И тогда Флоренс влетела в комнату.
— Так, — произнес Аллейн. — И что же вы обнаружили?
Сцена была явно мелодраматическая. Миссис Пламтри с поднятой в руке кочергой и лежащий поперек дивана мистер Темплетон.
— Заметив меня, — продолжала свой рассказ горничная, — она отшвырнула кочергу к камину. И тут мистер Темплетон, превозмогая удушье, прохрипел: «Останови ее, Флори». Сразу же ему стало хуже. Когда я увидела это, я только сказала ей: «Не смейте к нему приближаться!» и побежала за доктором. И Бог свидетель, — заключила Флоренс, — она — причина его смерти. Это она толкнула его, такого слабого и больного. А что бы она еще натворила, если бы не пришла я? А не будь здесь вас, джентльмены, что бы она сейчас со мной сделала?
Задохнувшись от волнения, Флоренс остановилась. Все молчали.
— Ну что? — спросила она. — Вы мне не верите? Тогда спросите ее! Ну! Спросите!
— Все в свою очередь, — успокоил ее Аллейн. — Теперь помолчите и стойте на месте. — Повернувшись к неподвижной фигурке в тени, он позвал: — Идите сюда! Вы же знаете, что придется отвечать. Идите сюда!
Она подошла поближе. В свете лампы было заметно, что, кроме красных пятен на носу и скулах, ее лицо было ужасно бледным. Казалось, чисто машинально она пробормотала:
— Ты злобная девчонка, Флой.
— Это не имеет никакого значения, — перебил ее Аллейн. — Вы собираетесь рассказать мне, что здесь произошло?
Плотно сжав губы, она испуганно смотрела ему прямо в лицо.
— Послушайте, Нинн, — начал громко доктор Харкнесс, но Аллейн предостерегающе поднял палец, и тот замолчал.
— Флоренс сказала правду? — спросил Аллейн. — Я имею в виду факты. То, что она видела и слышала, когда вернулась?
Старуха еле заметно кивнула головой.
— У вас в руках была кочерга. Вы выронили ее, когда вошла Флоренс. Мистер Темплетон сказал «Останови ее, Флори». Это правда?
— Да.
— А до того, как она вошла в комнату, вы действительно громко крикнули мистеру Темплетону: «Я положу этому конец!» Вы это говорили?
— Да.
— Чему вы собирались положить конец?
Молчание.
— Было ли это связано с тем, что мистер Темплетон собирался сделать?
Она кивнула.
Аллейн посмотрел на Фокса.
— Уведите, пожалуйста, Флоренс в холл. А вы, доктор Харкнесс, тоже не смогли бы выйти?
— Я не уйду, — заявила Флоренс. — Вы меня не можете заставить!
— Еще как можем, — спокойно заверил ее Аллейн, — но лучше вам это не проверять. В холл, моя милая!
Фокс подошел к ней.
— Не трогайте меня! — испугалась Флоренс.
— Ну, ну, — успокаивающе проговорил Фокс и открыл дверь. Секунду казалось, что она намеревается сопротивляться, но потом, гордо вскинув голову, вышла. Фокс последовал за ней.
— Здесь надо бы кое-что сделать. Я имею в виду… — доктор Харкнесс показал на прикрытое простыней тело.
— Я знаю. Думаю, что это ненадолго. Пожалуйста, Харкнесс, подождите меня в холле.
Дверь закрылась.
Несколько секунд Аллейн и несчастная ощетинившаяся старушка смотрели друг на друга. Инспектор начал первым:
— Вы прекрасно понимаете, что все равно все выплывет наружу. Вы хотели его спасти?
Руки ее судорожно сжались, и она с ужасом посмотрела на кровать.
— Нет, нет, — сказал Аллейн. — Не этого. Я не о нем говорю. Он вам был безразличен. Вы хотели защитить мальчика, правда? Все, что вы сделали, вы сделали для Ричарда Дейкерса.
Она вдруг безутешно разрыдалась, и с этого мгновения до самого конца расследования с Нинн у него не было никаких трудностей.
2
Когда старая няня закончила, Аллейн отослал ее наверх.
— Ну что ж, — сказал он Фоксу, — теперь сцена заключительная, которая удовольствия отнюдь не доставит. Конечно, все это следовало бы предотвратить, но, черт побери, если я знаю, как бы нам удалось это сделать. Нельзя же арестовывать, основываясь на имеющихся у нас в руках уликах. А если лаборатория не найдет следы пестицида, моя версия так и останется не подтвержденной.
— Они уже скоро должны закончить анализ.
— Позвоните-ка и узнайте, как обстоят дела.
Фокс начал набирать номер. В дверь постучали, вошел Филпот и уставился на лежащее на диване тело.
— Да, — сказал Аллейн. — Умер. Мистер Темплетон.
— Насильственная смерть, сэр?
— Нет. Физического насилия не было. Сердце. Что вы хотели сказать, Филпот?
— Да я насчет этих, в гостиной, сэр. Они очень беспокоятся. Особенно мистер Дейкерс и полковник. Спрашивают, что случилось с… — он посмотрел в сторону дивана, — с ним, сэр.
— Попросите, пожалуйста, мистера Дейкерса и полковника Уорэндера пройти в маленькую гостиную рядом. И вот что, Филпот. Пригласите еще мисс Ли. А остальным скажите, что ждать им осталось недолго.
— Слушаюсь, сэр, — ответил Филпот и удалился.
Фокс все еще говорил по телефону: «Да. Да. Я скажу ему. Он будет вам очень благодарен. Спасибо».
— Они только что собирались звонить, — сказал Фокс, вешая трубку. — В пульверизаторе обнаружены вполне поддающиеся распознанию следы.
— В самом деле? Тогда все подтверждается.
— Итак, мистер Аллейн, вы оказались правы.
— Но что-то удовлетворения от этого я испытываю мало, — поморщился Аллейн.
Подойдя к кровати, он откинул простыню. Незрячие глаза Чарльза были устремлены куда-то вдаль. Гримаса страха, уже ушедшего, все еще искажала лицо. Аллейн постоял, а потом промолвил:
— Как все нескладно вышло! — и закрыл покойному глаза.
— Его слишком многое мучило, — как всегда, приземлено отметил Фокс.
— Да, слишком многое, бедняга.
— Так часто бывает. Эта дама, наверное, доставляла ему немало волнений. Будет вскрытие, мистер Аллейн?
— Да, конечно. Ладно, пойду к тем двоим в соседней комнате.
Он закрыл простыней лицо покойного и вышел.
Доктор Харкнесс и Флоренс были в холле под наблюдением полицейского.
— Думаю, вам, Харкнесс, лучше пройти со мной, — сказал Аллейн, — а вы, пожалуйста, побудьте еще немного здесь.
Вместе с доктором они вошли в будуар.
Созданная в этой комнате Берти Сарасеном бьющая в глаза роскошь представляла странный контраст с изысканной строгостью кабинета. «Дорогая, будуар просто до неприличия похож на тебя», — заявил когда-то Берти мисс Беллами. И так оно и было.
Ричард, Анелида и Уорэндер неприкаянно топтались в глубине комнаты под огромным, выполненным пастелью портретом веселой жизнерадостной Мэри. С фотографии двадцатилетней давности на маленьком столике спокойно смотрел Чарльз. Во всем этом Аллейну теперь почудилась какая-то жутковатая ирония.
— В чем дело? Что случилось? Чарльз… — сразу спросил Ричард.
— Да, — ответил Аллейн. — Печальные новости. Несколько минут назад.
— Но… Что вы хотите сказать? Он не?..
— Очень сожалею, но это так.
— Анелида! Слышишь, что он говорит? Чарльз умер.
— Почему так? — горячо воскликнула она. — Почему все это на тебя? Почему?
К Ричарду подошел Харкнесс.
— Это ужасно, старина, — проговорил он. — Я пытался ему помочь, но все было напрасно. Знаете, в течение последних пяти лет это могло случиться каждую минуту.
Ричард непонимающе посмотрел на него.
— Господи! — воскликнул он. — Что вы такое говорите?
— Спокойнее, мой мальчик. Подумай об этом. В любую минуту.
— Я не верю вам. Всему виной то, что здесь происходит. Это из-за того, что Мэри… — Ричард повернулся к Аллейну. — Вы не имели права подвергать его такому испытанию. Это его убило. Вы не имели права. Если бы не вы, ничего бы не случилось.
— Может быть, это так, — сочувственно произнес Аллейн. — Он страшно переживал. Но, возможно, для него это даже и к лучшему.
— Как вы смеете так говорить! — воскликнул Ричард, но тут же спросил: — Что вы имеете в виду?
— А вам не кажется, что он дошел до предела? Он потерял то, что больше всего ценил в жизни.
— Я… я хочу взглянуть на него.
Аллейн вспомнил лицо Чарльза.
— Обязательно, но немного позже.
— Да, попозже, — быстро согласился Харкнесс.
— А пока, — Аллейн повернулся к Анелиде, — я советую вам пойти в его старую комнату и чего-нибудь выпить. Хорошо?
— Да, — ответила Анелида. — Правильно. Пойдем, — и она взяла Ричарда за руку.
— Что бы я делал без тебя, Анелида, — сказал Ричард, глядя на нее.
— Пойдем, — повторила она, и оба вышли.
Аллейн кивнул Харкнессу, чтобы тот следовал за ними.
Маленькие вычурные каминные часы разразились неистовым каскадом серебряных колокольчиков и пробили полночь. В комнату вошел инспектор Фокс и прикрыл за собой дверь.
Аллейн взглянул на Мориса Уорэндера.
— А теперь, — заявил он, — пора кончать увиливать от прямых ответов. Я должен знать правду.
— Не понимаю, о чем вы, — ответил Уорэндер, но голос его прозвучал неуверенно.
— Удивительно! Я заметил, что эту фразу говорят почему-то именно тогда, когда точно знают, что имеется в виду. Однако я могу и пояснить. Несколько минут назад, сразу после смерти Чарльза Темплетона, я разговаривал с няней, миссис Пламтри. Я объяснил ей, что догадываюсь, как все происходило: оставшись наедине с хозяином, она пригрозила ему. Я был уверен, что она поступила так, потому что знала: Темплетон скрывает некие факты, которые сняли бы с вашего сына подозрения в убийстве. Я считаю, что от волнения у него начался сердечный приступ, от которого он и умер. Я объяснил няне, что ваш сын вне опасности, после чего она призналась, что все так и было. Теперь я заявляю вам, что ваш сын вне опасности. Если вы скрываете какую-либо информацию из страха отяготить существующие против него улики, вы заблуждаетесь.
Уорэндер хотел что-то сказать, но резко отвернулся и не произнес ни слова.
— Вы уже раз отказались рассказать мне, чем угрожала миссис Темплетон в оранжерее, но я узнал об этом, хотя, признаюсь, и не без труда. Когда я спросил вас, не ссорились ли вы с Чарльзом Темплетоном, вы это отрицали. Хотя я уверен, что вы все-таки с ним поссорились, и это случилось, когда вы находились вдвоем в кабинете перед моим первым приходом туда. Во время нашего разговора вы даже не смотрели друг на друга. Его явно тяготило ваше присутствие, а вы, в свою очередь, не хотели с ним оставаться. Я должен спросить вас еще раз. Вы ссорились?