Сержант оторвал взгляд от записной книжки и обратился к шефу обычным тоном:
— Между прочим, мистер Партридж, вам известна настоящая профессия мисс Теннент — или миссис Лоренс Херст?
— Не будьте слишком умным, Грин, — посоветовал старший инспектор.
Билл вздрогнул. Выходит, существует настоящий старший инспектор Партридж? Неужели это он находился в квартире С-16 в «Гербе Виктории»?
— Дело в том, — настаивал сержант Грин, — что мисс Теннент — опытный химик-исследователь. Во время войны она служила в Калифорнии, руководя производством капсул с цианидом для парней, работающих в тылу врага.
— Я слышал об этом.
— Она говорит, что сохранила несколько капсул в качестве сувениров.
— Глупо, но так поступают многие. Ну и что из этого?
— Мисс Теннент также утверждает, что давно знала этого Досона. Когда они встретились в офисе нью-йоркского адвоката, она притворилась, что никогда его не встречала, так как была замужем за Лоренсом Херстом. Но теперь мисс Теннент заявляет, что виделась с Досоном месяц с лишним тому назад — он попросил у нее на память пару капсул с цианидом, и она дала их ему. Вы можете в это поверить, сэр?
— Когда вы будете немного старше, Грин, — раздраженно отозвался старший инспектор, — то узнаете, что людям нравится держать у себя и показывать друзьям такие смертоносные штуки. Они хранят немецкие каски, штыки и гранаты. История с капсулами кажется вам безумной? Я слышу подобные истории каждый день, и большинство из них оказывается правдивыми. Джой Теннент — прирожденная лгунья, — это видно сразу. Но на сей раз она говорит правду, так как ее показания совпадают с другими. Я не могу поклясться, что Досон раздобыл капсулы с цианидом именно таким образом. Но они были при нем, когда он явился в офис адвоката и получил шанс сыграть роль Лоренса Херста. Он сидел рядом с Лоренсом в баре «Дингала». Около них больше никого не было — никто, кроме Досона, не мог проделать грязную работу. Если бросить капсулу в выпивку, она растворится сразу же.
— Ну, — согласился Грин, бросив взгляд на добродушного молодого человека с пачкой рапортов, — мы знаем, что старик Херст не оставил завещания. Но, сэр, Досон не мог получить его состояние, продолжая выдавать себя за Лоренса. Мистер Херст и Хэтто знали, что он не Лоренс, да и некоторые другие тоже.
— Конечно не мог, — устало произнес умудренный опытом инспектор. — Используйте ваши мозги, Грин! Старый Херст угрожал привлечь Досона за мошенничество. Но это очковтирательство — нельзя осудить самозванца, если он не пытался получить деньги обманным путем. Однако Досон этого не знал. Старый Херст предложил ему оставить у себя десять тысяч долларов, если он продолжит игру в «убей меня, если сможешь». Спросите Хэтто. Взгляните на договор, который вы нашли в кармане старика.
— Верно, — пробормотал сержант Грин.
— Еще бы, Фрэнк! Но Досон предпочел не рисковать — это было слишком опасно. И он отравил старика другой капсулой. Вы сняли отпечатки Досона в его квартире, не так ли? И нашли несколько таких же на рюмке из-под бренди в соседней комнате.
Билл невольно придвинулся ближе к стеклянной панели. Когда женщиной вроде Джой овладевает слепая ярость, она может наговорить кучу лжи на грани безумия. Билл считал, что сможет опровергнуть ее показания. И тем не менее…
«Убирайся отсюда!» — шепнул голос одной части мозга.
«Да, — возразил другой голос, — но куда ты пойдешь? Они следят за твоей квартирой и наверняка следят за домом Марджори».
Сержант Грин облегченно вздохнул.
— Меня беспокоила только эта история с двумя капсулами, — сказал он. — Между прочим, сэр, вы телеграфировали в Нью-Йорк насчет убийства Лоренса Херста?
— Разумеется. Женщина пришла к нам только вчера во второй половине дня. Я телеграфировал вечером. Их время на пять часов отстает от нашего, поэтому я получил ответ в тот же вечер. 12 июня, незадолго до полуночи, неопознанный молодой человек скончался в телефонной будке бара «Дингала» от отравления цианидом. Они попросили еще сутки для точной идентификации — тело опознает адвокат Эмберли, — и я жду телеграмму через двадцать минут. Мне позвонят из Ярда, и тогда Досона объявят в розыск.
Старший инспектор Партридж протянул руку и медленно сжал ее в кулак.
Мысли Билла мелькали с лихорадочной быстротой. Если его схватят, при нем не должно быть оружия. Положив револьвер на ковер, он оттолкнул его ногой.
Внезапно голос старшего инспектора изменился. Почти прижавшись лицом к стеклу, Билл увидел, что мистер Партридж указывает пальцем на хорошо одетого молодого человека, стоящего у носилок, на которых лежал Хэтто.
— Кажется, вы недавно в столичной полиции, инспектор Конуэй? — осведомился Партридж.
Конуэй! Вот почему лицо этого человека казалось таким знакомым. Сиделка Билла говорила ему о брате в уголовном розыске.
— Да, сэр, недавно, — ответил инспектор Конуэй. — Вот почему я хочу спросить: могу ли я говорить правду старшему офицеру?
— Можете. Валяйте.
— В вашем деле, — заявил Конуэй, — полным-полно дыр.
— А в каком деле их нет? Но мы играем честно, приятель. Если существуют доказательства невиновности подозреваемого, мы умолкаем. Но если он виновен…
— Например, — прервал Конуэй, показывая один из рапортов, — я полагаю, что человеком в квартире напротив квартиры Досона, именовавшим себя «старшим инспектором Партриджем», были не вы? Тамошний патрульный уже некоторое время интересовался им… Нет, я вижу по вашему лицу, что это не вы.
Мистер Партридж угрюмо молчал.
— Того же полисмена, — продолжал Конуэй, — насторожил факт, что в аналогичной квартире в доме напротив поселились якобы два человека, но видели только одного из них. Он сообщил в участок, и туда прислали детектива в штатском. Портье не сказал ни слова, но мальчишка по имени Томми разговорился после пяти порций лимонада. Таким образом мы узнали о Досоне.
Билл прирос к ковру, понимая, как незаметно можно угодить в сети полиции.
— Но сейчас это не имеет значения, — добавил Конуэй. — Важно то, что в квартиру, соседнюю с той, где обосновался Досон, в тот же день въехал коммивояжер Брэдли Сомерс — высокий блондин в очках. Почему мы не занялись им? Вчера вечером Досон ворвался сюда в настроении, которое присутствующий здесь Хэтто… — он кивнул в сторону носилок, — охарактеризовал как «мания убийства». Досон набросился на Хэтто и нокаутировал его…
— Меня застигли врасплох, джентльмены, — простонал Хэтто.
— Как бы то ни было, Хэтто пришел в себя, лежа в своей спальне, и увидел склонившегося над ним врача и старика Херста в инвалидном кресле. Он даже не может вспомнить, как звали доктора.
— Ну и что?
— Подождите! Рассмотрим сегодняшние показания Хэтто. В половине восьмого вечера он лежал у себя в спальне, выходящей в северный коридор как раз напротив двери в гостиную старого Херста, замаскированной изнутри поддельными книгами. Хэтто услышал, как кто-то лезет в окно в конце северного коридора. Несмотря на травмы, он подполз к двери и увидел Досона, медленно открывающего дверь в гостиную. Скажем, это было в девятнадцать тридцать две. Понимая, что, если старик в гостиной, он не сумеет ему помочь, Хэтто пополз по коридору к телефону. Это заняло время — он позвонил нам без десяти восемь. Мы прибыли сюда в восемь и обнаружили старого Херста мертвым, а Хэтто — лежащим без сознания у телефона. Вернемся к прошлой ночи, шеф. Предположим, вы убийца-психопат и хотите изувечить Хэтто. Пришли бы вы сюда с боксерскими перчатками? Мы нашли их спрятанными. Полицейский хирург сказал, что произошла схватка в перчатках и что Досон не нанес ни одного удара не по правилам. Более того, если Досон — маньяк-убийца, почему он не прикончил старика после того, как нокаутировал Хэтто? Он даже не взял ключи.
— Бедняге здорово досталось. — Старший инспектор посмотрел на Хэтто.
— И наконец, сегодняшний вечер, — продолжал Конуэй. — Окно в северном коридоре действительно не заперто. Но когда мы его осматривали, там не было никаких признаков взлома. А Хэтто утверждает, что Досон взломал это окно в половине восьмого, когда, несмотря на дождь, было еще светло и любой мог его увидеть. Далее…
— Этого достаточно, Конуэй, — прервал его Партридж. — Опытный прокурор разнесет любой из ваших аргументов в пух и прах за пять минут. Или у вас имеется своя версия этого дела?
— Может быть, и имеется, сэр.
— Ну и в чем же она состоит?
На бледном лине Конуэя четко обозначились веснушки.
— Один из коричневых пузырьков с ядами, которые мы нашли в гостиной мистера Херста, — сказал он, — содержал цианид, который частично был использован. Старик все еще вел игру с Досоном. Предположим, он отравил себя, чтобы Досона за это повесили?
Билл, собравшийся наконец улизнуть из квартиры, снова остановился, услышав, как инспектор Конуэй излагает теорию, которую он еще недавно излагал самому себе.[62]
— Должен признать, что вы отличный полицейский, Конуэй, — заговорил старший инспектор. — Мне известен ваш послужной список. Простите, что был с вами груб.
— Забудьте это, сэр, — великодушно отозвался Конуэй.
— Но о старом Херсте нам тоже немало известно, благодаря его постоянным жалобам на водителей транспорта. Он цеплялся за жизнь так же крепко, как за свои деньги. К тому же стал бы он убивать себя, прежде чем его сделали лордом Херстом оф чего-то там?
— Ну, сэр…
— Ни за что не стал бы! Нет, Конуэй, наш человек — Досон. Через семнадцать минут Досона объявят в розыск. Ему негде спрятаться — мы отыщем его за три часа. Все его возможные укрытия мы уже знаем.
Билл посмотрел на старый полицейский фонарь, который держал в руке. Он помнил, для какой цели Гей его предназначал.
«А знаете ли вы, — мысленно обратился Билл к Партриджу, — о гостиной Холмса и Ватсона на выставке, проходящей на Бейкер-стрит?»
Сержант Грин, отойдя от двери в кухню, посмотрел прямо сквозь стеклянную панель.
— Мистер Партридж, — сказал он, — за этой дверью кто-то есть!
Билл сорвался с места, словно при звуке стартового пистолета. Он вбежал в гостиную и наглухо закрыл за собой двойные двери, прежде чем услышал голос старшего инспектора:
— В столовой никого нет… Хотя постойте! Кто-то оставил револьвер на ковре! Пожалуй, нам стоит…
Спрятав фонарь под стул, Билл метнулся в коридор через дверь, замаскированную книжной полкой, подбежал к окну, выбрался наружу, закрыл окно и быстро размотал веревку. Если ему удастся спрятаться на несколько часов после того, как его объявят в розыск, он сможет доказать свою невиновность. И более того — он сможет даже…
Но рассудок охладил его пыл. Это всего лишь один шанс из тысячи. Однако нужно попытаться. В любом случае необходимо добраться до телефона…
Спуск оказался куда легче подъема. Оказавшись на выступе снаружи квартиры адмирала, где вечеринка, по-видимому, закончилась, Билл сдернул крюк с выступа этажом выше, отцепил его и бросил вниз, после чего спрыгнул на мягкую влажную траву. При тусклом свете из окон сэра Эштона Каудри он увидел на выступе фундамента свое пальто и шляпу.
Билл наклонился, чтобы подобрать их, но внезапно обнаружил перед собой туманный силуэт.
Это был Джордж Эмберли.
На адвокате были дорогое бежевое пальто и серая шляпа с загнутыми кверху полями. В этот момент он напоминал кого-то из персонажей покойного Герберта Джорджа Уэллса.
Решив, что мистеру Эмберли не повредит вздремнуть ненадолго в саду среди роз, Билл расправил плечи, чтобы нанести удар, но внезапно обнаружил, что Марджори держит его за руки.
— Не надо, Билл! — воскликнула она. — Мистер Эмберли пришел сюда не потому, что… Он ничего об этом не знает. Он позвонил мне по телефону, но я не успела задержать тебя. Поэтому мне пришлось привести его сюда. Мы увидели твое пальто и шляпу и поняли, что ты наверху. Ты снова угодил в передрягу, Билл? Полиция ищет тебя?
— Да… Нет… Не знаю… — Надев пальто и шляпу, с которой хлынула вода, Билл посмотрел наверх. — Каждую секунду я жду, что эти окна откроются и раздастся полицейский свисток. Марджори, где здесь ближайшая телефонная будка?
— Не помню… Очевидно, в метро.
— Отлично! — Оставив на траве веревку и крюк, Билл перепрыгнул через невысокую проволочную изгородь. — Следуйте за мной, вы оба!
Он зашагал вперед. Марджори и адвокат с трудом поспевали за ним. Мистер Эмберли, казалось, позвякивал при каждом шаге.
— С вашего позволения, мистер Досон… — начал он.
— Негодяй! — вскричал Билл, неожиданно впав в высокопарный стиль. — Вы написали, что подозреваете, будто я выдаю себя за Лэрри.
— Первый долг адвоката, сэр, соблюдать интересы клиента. Я действительно это подозревал. Но когда Гейлорд Херст ответил авиапочтой, что Лэрри здесь и вы решили сопровождать его, я отказался от своих подозрений. Я приехал только для того, чтобы присутствовать на фестивале Британии.
— Между прочим, когда я обедал с Геем, он казался удивленным, что я нуждаюсь в деньгах. У него сложилось впечатление, что моя бабушка была состоятельной женщиной.
— Неудивительно, — кивнул мистер Эмберли.
— А когда я спросил отца, нуждаются ли они с матерью в деньгах, он ответил, что они никогда в жизни не были так хорошо обеспечены, и тоже выглядел удивленным моим вопросом. Но я сказал Гею чистую правду. Бедная бабушка едва сводила концы с концами. Мой покойный дед был чокнутым и спустил все деньги на какие-то безумные инвестиции.
— Никогда не называйте вашего дедушку… э-э… чокнутым, — с почтением произнес адвокат. — Он был настоящим финансовым гением. Давным-давно, когда все над ним потешались, он вложил крупную сумму в британские нефтеперерабатывающие предприятия. Нужно ли говорить, как высоко котируются эти акции? Его состояние перешло к вашему отцу, а от него перейдет к вам.
— Боюсь, Билл, — сказала Марджори, — что в один прекрасный день ты станешь богачом.
— Очень рад, — кивнул Билл. — Премного вам благодарен. — Бросив взгляд на часы, он крикнул: — Поторапливайтесь!
Схватив обоих за руки, Билл устремился вперед. Эмберли наконец потерял терпение.
— Господи! — воскликнул он. — Парень лишился рассудка!
— Неужели тебе это безразлично, дорогой? — спросила запыхавшаяся Марджори.
— Откровенно говоря, да, — отозвался Билл, не замедляя шага. — Даже если бы Ага-хан[63] оставил мне все до последнего пенни, какой мне был бы от этого толк в тюрьме по обвинению в убийстве?
— В убийстве? — Возглас Эмберли сопровождался громким звяканьем.
В этот момент они вышли из парка, и Билл потащил своих спутников к входу в метро.
Из четырех телефонных будок у стены только одна была занята. Часы показывали четверть одиннадцатого. По расчетам Билла, приказ о розыске должен был вступить в силу через пятнадцать минут.
— Мне нужны пенни! — воскликнул он, вывернув карманы и обнаружив там только серебро. — Все, которые у вас имеются. Телефонный звонок стоит сейчас три пенса.
По его бледному и напряженному лицу адвокат и Марджори поняли, что неприятности не за горами. Марджори порылась в сумочке и извлекла оттуда три пенни.
— А вы, мистер Эмберли? У вас должна быть мелочь. Вы звените так, словно ограбили игрушечный банк.
— В вашей стране я чувствую себя как дома, молодой человек, если не считать валюты. Только подумайте, сколько это будет в американских деньгах, и вы сойдете с ума! Самая безопасная процедура — разменять банкнот на мелочь. Держите вашу шляпу.
Билл повиновался. Адвокат обеими руками высыпал в шляпу кучу серебряных и медных монет. Билл отобрал пятнадцать пенсов.
— Хватит на четыре звонка, — сказал он. — Три пенса лишних на случай, если телефон забарахлит.
Впоследствии Билл и Марджори толком не могли вспомнить, каким образом им удалось избавиться от адвоката. Мистер Эмберли нуждался только в словах, благодарности за приятное сообщение. Получив эти слова в избытке вместе с обещанием позвонить утром, он с довольным видом отправился назад в «Кларидж».
Марджори и Билл посмотрели друг на друга. Лицо девушки раскраснелось от пробежки. Глядя на темные брови, влажные ресницы, вздрагивающие над блестящими серыми глазами, короткий нос и полуоткрытый рот, Билл потерял самообладание и привлек Марджори к себе.