Я закурил, а Моралес продолжил:
— Он предложил ей встретиться с ним в отеле в Бразилии на следующий день, то есть вчера. Сказал, что их пригласили на великолепный прием, на котором должны были присутствовать высокопоставленные чиновники, военные и знаменитости. Заявил, что хочет, чтобы она была рядом. А еще сказал, что они проведут несколько дней вместе.
— Я отпустила Розу и полетела в Бразилию, — добавила миссис Бретан. — Только номер в названном отеле оказался незабронированным, и для меня не было оставлено никаких сообщений. Я обзвонила все отели в городе, чтобы убедиться в том, что поняла его правильно. Но выяснила только то, что номера нигде забронированы не были и никаких сообщений для меня не оставлено.
Она замолчала, и мне показалось, что она готова расплакаться.
— Потом я позвонила друзьям, которые живут в Бразилии, — продолжила она. — Они помогли мне все выяснить. Никакого приема не было! Все оказалось ложью! Я почувствовала себя униженной и подавленной. Решила даже не ночевать в этом городе. Вернулась вечерним рейсом и до дома добралась достаточно поздно. И тут же поняла, что все это было не просто злой шуткой. Пока меня не было, дом ограбили!
Она достала из рукава носовой платок и отвернулась, чтобы привести в порядок нос и глаза.
— Мне очень жаль, — сказал я. — Мы выбрали совершенно неудачный момент для визита, и, надеюсь, вы нас простите. Мы понятия не имели, что…
В этот момент появилась Роза, я выхватил бокал из ее рук и сделал жадный глоток, испытывая искреннее чувство благодарности за то, что она появилась так вовремя.
Тот факт, что местонахождение Эмиля неизвестно даже его жене, показался менее странным. Но не менее странным было, что кто-то воспользовался ситуацией. А еще меня не мог не заинтриговать характер украденной вещи или вещей.
— Отпечатки пальцев остались? — обратился я к Моралесу.
— Да, но в нашей картотеке таких нет.
— Судя по всему, работал профессионал, — заметил я.
— Я так не думаю, — возразил он, покачав головой. — Согласен, все было придумано довольно умно. Но сам сейф взломали грубо. Старая модель, с которой у опытного взломщика не должно было возникнуть особых проблем. Тем не менее злоумышленник буквально разнес его на части. Использовал самые разнообразные электрические инструменты и сделал несколько неудачных попыток. Кстати, — он закинул ногу на ногу, — где вы познакомились с Эмилем?
— В Рио, — ответил я.
— Понятно. В чем именно заключался предмет вашего взаимного интереса? — Очередной вопрос он задал уже более официальным тоном.
— Я пытался продать ему страховой полис, — ответил я. — Мое предложение его заинтересовало, но недостаточно для того, чтобы купить. Поэтому мы оставили эту тему и решили просто поговорить. Потом поужинали вместе и очень неплохо провели вечер.
— В какой компании вы служите?
— Служил в агентстве «Брондски энд кампани». Его уже не существует.
— И где вы работаете сейчас?
Я попытался быстро придумать ответ, который труднее всего было проверить. Меньше всего на свете мне была нужна беседа с умным полицейским, пусть проявлявшим любопытство по не относящимся ко мне причинам.
— Я пишу книгу, — сказал я.
— Для кого?
— Для любого издателя, который согласится за нее заплатить.
— Понятно.
— Вы нашли какие-нибудь улики? — спросил я, делая откровенную попытку перевести разговор на тему, не касающуюся меня самого.
— Боюсь, нет, — ответил он. — Преступник постарался не оставить никаких следов, а свидетелей, заметивших что-либо необычное, не оказалось.
— Какая жалость, — выдавил я из себя улыбку. — Надеюсь, Эмиль позаботился о надлежащей страховке.
— Не знаю, — сказал он, пожимая плечами. — Моя задача — установить личность преступника, задержать его и передать в руки правосудия. В данный момент я нахожусь на стадии сбора информации. Например, задаю всем, даже людям, которые весьма отдаленно связаны с этой семьей, такие вопросы, как: «Где вы были прошлой ночью? Чем занимались? С кем находились?»
— Весьма разумно, — заметил я.
Я почувствовал на себе взгляды всех присутствующих: взгляд Марии не выражал ничего, но явно ждал подсказки, во взгляде миссис Бретан, ставшем задумчивым, читались зарождающиеся сомнения, а Доминик и Виктор напоминали охотничьих собак, которые точно знают, что дичь вот-вот выйдет из убежища. Моралес был мрачен и невозмутим, как лик на иконе.
— Вы согласны ответить на эти вопросы, мистер Тимура? — спросил он, достав карандаш и блокнот из внутреннего кармана. — Для протокола.
— Конечно, — ответил я. — Мы остановились в отеле «Плаза» в Сантосе.
— «Мы»?
— Я и моя жена. Мы там зарегистрированы. А сюда решили просто прокатиться.
— Понятно, — сказал он, сделав запись. — Значит, есть свидетели, которые могут подтвердить ваши слова?
— Клерк, который регистрировал нас. Он был при исполнении, когда мы вышли, чтобы поужинать. Мы спросили его о ресторане, который хотели посетить, и он подтвердил, что там хорошая кухня. Он работал, когда мы вернулись, мы даже перекинулись с ним парой фраз. Ресторан называется «Два паруса», и я слышал, что к официантке, которая нас обслуживала, обращались по имени Рита.
— В какое время вы зарегистрировались в отеле?
— На закате. На часы не смотрел.
— Когда вернулись после ужина?
— Где-то между десятью и одиннадцатью.
— Что делали потом?
— Легли в постель.
— И оставались в ней до утра?
— Да.
— Где вы находились до приезда в «Плазу»?
— В Пиракисабе. Приехали в Сантос на поезде.
— Как долго вы находились в Пиракисабе?
— В течение года. Снимали меблированную комнату. Стоимость аренды повысилась, и мы решили не возобновлять договор, а немного попутешествовать, учитывая, что работой мы не связаны.
— Понятно. Адрес?
Я назвал ему вымышленный адрес, и он его записал. Потом закрыл блокнот и убрал его в карман.
— Похоже, все ясно, — сказал он с улыбкой. — Благодарю за сотрудничество. Кстати, вот еще что. Чтобы закончить дело, могу я взглянуть на ваши документы?
Я усмехнулся.
— А я-то надеялся, что вы не попросите об этом. Находясь на полпути сюда, я обнаружил, что забыл свой бумажник в отеле.
Сказав это, я не мог не обрадоваться, вспомнив, что сумочка Марии лежит на заднем сиденье машины рядом с инструментами.
— Не важно. — Моралес встал и бросил взгляд на Марию. — Ваш рассказ показался мне вполне правдоподобным. Я не инспектор дорожного движения, чтобы поднимать шум по поводу того, что вы забыли свои водительские права.
Я кивнул, сконфуженно улыбаясь.
— Миссис Бретан, — сказал он, — спасибо, что уделили нам время. Я позвоню вам, как только что-нибудь выясню. Если сделать это сегодня, я позвоню через несколько дней, чтобы сообщить вам об этом.
Она тоже встала, выражая всем своим видом полную невозмутимость.
— Благодарю вас, инспектор… и ваших людей.
Он кивнул и протянул мне руку:
— Мистер Тимура.
Я встал и ответил на рукопожатие:
— Инспектор.
Виктор вдруг споткнулся и навалился на меня.
— Простите, — сказал он. — О, судя по всему, вы проверили не тот карман. Бумажник на месте.
Я, стараясь сохранить присутствие духа, похлопал по заднему карману.
— Вы правы. Так и есть. Спасибо.
Я стряхнул пепел в пепельницу. Никто не сдвинулся с места.
— Будьте так добры, мистер Тимура, достаньте его, — сказал Моралес.
Дверь клетки захлопнулась, и любые действия с моей стороны могли считаться чисто ритуальными.
Я медленно распахнул пиджак, чтобы показать, что оружия у меня нет. Потом достал свой американский паспорт и передал его инспектору.
Он долго его изучал, часто бросая на меня проницательные взгляды. Потом просмотрел остальные страницы и вернул мне документ.
— Боюсь, вам придется проехать с нами, — сказал он. — Возникли некоторые вопросы, на которые я хотел бы получить ответы.
Я кивнул:
— Хорошо.
Он бросил взгляд на Марию. Я не заметил, какой именно, но она немедленно встала.
— Спасибо за пиво, — сказал я миссис Бретан, выглядевшей крайне испуганной. — Передайте Эмилю, что я сожалею, что не застал его. Надеюсь, скоро все выяснится. Было приятно познакомиться с вами.
Она резко кивнула и отвернулась.
Моралес подал знак своим подчиненным, и они вывели нас на улицу. Обыскали, поставив за машиной так, чтобы не видно было из дома.
— Вы поедете на заднем сиденье моей машины, — сказал Моралес. — Доминик поведет вашу. Отдайте ему ключи.
Я подчинился и сел в машину. Снаружи она выглядела вполне обычным четырехдверным седаном «шевроле», но я не обнаружил внутренних ручек на задних дверях, зато увидел закрепленную на потолке металлическую сетку, которую, судя по всему, можно было опустить, чтобы полностью нас изолировать. Впрочем, они не стали это делать.
Моралес занял место пассажира, и Виктор демонстративно передал ему револьвер тридцать восьмого калибра. Он положил оружие на колени, не спуская с меня глаз.
Прежде чем Виктор успел занять место водителя, появился Доминик с сумочкой Марии и моими инструментами. Вещи он передал в машину. Виктор занял свое место за рулем. Моралес осмотрел содержимое обеих сумок и медленно покачал головой.
— Собирались что-нибудь ремонтировать? — спросил он с улыбкой.
Я пожал плечами:
— Кто знает, что может случиться в дороге.
Он усмехнулся:
— Вынужден вам польстить, мистер Уайли, — сказал он. — Я уверен, что слышал о вас много лет назад, подобное имя легко запоминается. Не помню подробностей, но, кажется, дело было связано с Испанией и какими-то пропавшими картинами. Может быть, вы были объявлены в розыск?
— У вас хорошая память.
Он просиял:
— Спасибо. Кстати, ничего не слышал о вас в течение нескольких лет. Сидели в тюрьме?
— Нет, — ответил я. — И все обвинения по делу, на которое вы ссылаетесь, с меня сняты.
— Я вам верю, — сказал он. — Было бы глупо врать мне, учитывая, что я могу проверить каждое ваше слово. А я не считаю вас глупым.
Виктор завел двигатель, и мы поехали по овальной площадке.
— Вы до сих пор не сказали мне, что я неправильно вас понял и что вы можете все объяснить, — сказал Моралес.
Я вздохнул:
— Все так, но я не могу.
— Жаль. Кстати, мысль выдать себя за Тимура была вполне удачной, учитывая недостаток времени.
— Благодарю вас.
— Это вы проникли в дом прошлой ночью?
— Нет. Мы действительно были в Сантосе, в отеле «Плаза», где зарегистрировались под фамилией Тимура. Можете проверить.
— Я тоже так думаю. Далеко мне придется залезть в ваше прошлое.
— Все началось и закончилось здесь.
— Что будет дальше?
— Я еще не решил.
— Не имеет значения, — сказал он. — Мы дадим вам время подумать, а потом снова зададим кое-какие вопросы… — он перевел взгляд на Марию, — …если, конечно, ваша подруга не захочет ответить на них сейчас.
Мария отрицательно покачала головой.
— Она еще даже менее разговорчива, чем вы, — заметил он.
Я кивнул.
— Хорошо. Впрочем, как раз из-за этого у вас могут возникнуть проблемы, — сказал он. — Я ведь не смогу находиться с вами постоянно, если допрос затянется.
— Так мы что, арестованы? — спросил я. — В чем именно вы нас обвиняете?
Он поднял руку.
— Мы просто хотим допросить вас по поводу незаконного проникновения и возможного похищения имущества, — сказал он. — Вы должны признать, что ваши личности не могут не вызывать подозрения.
— Все верно, — согласился я, — ошибочны только основания. Мы понятия не имеем о данном преступлении. Просто хотели увидеться с Эмилем Бретаном.
Он погремел инструментами в моей сумке.
— Вот с этим в руках?
— Я хотел бы переговорить с представителем правительства Соединенных Штатов, — заявил я. — А Мария — с представителем правительства Италии.
— Я так и думал, — сказал он.
Мы переехали через мост.
VII
Все происходило не совсем так, как в Штатах.
После короткого разговора с Моралесом дюжий синещекий молодец выпотрошил мои карманы и отправил меня фотографироваться. С этого момента нас с Марией разделили.
Арестовавшие меня полицейские куда-то исчезли во время фотографирования, двое других завели меня в грязную комнату с решеткой на окне и заперли там. Они отказывались отвечать на любые мои вопросы, спасибо, хоть разрешили оставить брючный ремень и шнурки, так что я мог, не испытывая особых неудобств, мерить камеру шагами.
Мы явно находились в какой-то дикой глуши. Полицейский участок оказался перестроенным зданием старой фермы. Туалетную комнату заменяло ведро в углу, рядом с койкой стоял кувшин с водой. Иначе говоря, комната была абсолютно голой. Единственное окно выходило на пустырь длиной около ста футов, со скошенной травой, а далее виднелись заросли кустов, переплетенные лианами, и я смог разглядеть несколько деревьев вдалеке. Все эти обстоятельства не могли не привести меня в уныние.
Обедом меня не накормили, впрочем, я не был голоден. Я занимался тем, чем, очевидно, должен был заниматься, по их мнению, то есть думал. И это занятие, в свою очередь, должно было вызвать у меня, опять-таки по их мнению, чувство страха за мою будущность.
От всей этой ситуации смердело, как от ведра в углу.
Моралес по моей просьбе показал мне удостоверение инспектора. Дежурный офицер тоже позволил мне внимательно изучить его документы и показался мне довольно смышленым. Но я не увидел здесь ни одного полицейского в форме, а те, кто себя за них выдавал, действовали неоправданно быстро, когда требовалось заломить руку или препроводить в камеру.
Нет, этот дом не был похож ни на один полицейский участок из тех, где пришлось побывать. Ни флага, ни пыльных фотографий судей, политических деятелей и суперполицейских на стенах…
Предположительно меня доставили сюда для допроса, но не задали пока ни одного вопроса, хотя все вокруг, на мой взгляд, были не слишком заняты.
Да, я попался на серии обманов и недомолвок при весьма подозрительных обстоятельствах, они, несомненно, обнаружили набор отмычек за подкладкой бумажника, и если догадались связаться с властями страны, указанной в моем паспорте как место вылета, то им могли сообщить (или не сообщить) о том, что меня разыскивают для допроса в связи с тремя убийствами. В Нью-Йорке им также могли сообщить о подозрениях, возникших насчет меня в связи с делом об убийстве Карла Бернини. Я мог только догадываться о моем нынешнем статусе в этом деле.
В чем же заминка, почему они не спешат с допросом?
Может быть, хотят напугать меня?
Я пытался понять их мотивы, их цель. Честные полицейские так себя не ведут, и мне совсем не нравились выводы, вытекающие из моих размышлений.
Я вытянулся на койке и стал наблюдать, как камера постепенно погружается в темноту. На потолке висел светильник с давно перегоревшей лампочкой, превратившейся в невыразительный череп с подтеками грязи. Я выпил воды, сбросил туфли, заложил руки за голову.
Я гражданин Соединенных Штатов. Не совершил никакого преступления, по поводу которого ведется следствие. Когда они это поймут, то станет ясно, что я не имею ни малейшего отношения к ограблению дома миссис Бретан, и меня отпустят.
Или нет?
Меня разбудили, грубо растолкав, и я совершил ошибку, открыв глаза, потому что в них тут же ударил яркий луч света. Я попытался заслонить их ладонью, но меня схватили за руку и подняли на ноги.
— В чем дело?
— Пойдемте с нами, — сказал мужчина, державший меня за руку.
— Дайте хоть туфли надеть.
— Забудь о туфлях. Пошли!
Они привели меня в выходящую на фасад дома комнату. Освещена она была лишь настольной лампой. За столом сидел мужчина, который изучал или делал вид, что изучает содержимое картонной папки. Меня усадили на стул, тюремщики заняли позицию где-то за моей спиной. Больше в комнате никого не было.