Или не так… он все же придет… И получит по шее! Андрей засмеялся, представляя, как в него полетят тапки и подушка. Да, пожалуй, он еще подумает – требовать выполнения супружеских обязанностей этой ночью или нет. Полина, Полина…
Проведя в парилке около двадцати минут, он перешел в смежную комнату, принял душ, насухо вытерся, обмотал вокруг бедер махровое полотенце, взъерошил мокрые волосы и босиком зашлепал к двери, ведущей в раздевалку. Трудно представить, что за окном конец февраля, до того душно и жарко, сейчас не помешал бы глоток прохладной минералки, но и она наверняка согрелась.
Дернув на себя ручку двери, Андрей перешагнул невысокий порожек и… резко притормозил, точно натолкнулся на невидимую стену. С правой стороны за столом сидела Полина. Ее расслабленная поза говорила примерно следующее: «Дорогой, ну что же так долго? Я устала тебя ждать». Взгляд скользнул по закускам, бутылке шампанского, бутылке вина и вновь вернулся к «обожаемой супруге». В ее глазах кружился смех, но лицо оставалось совершенно спокойным. Наверное, эта картина не была бы столь нереальной и шокирующей, если бы не одеяние Полины. Хотя вряд ли стоит называть одеянием тонкие веревочки и треугольнички, усыпанные мелкими сверкающими камушками… Она в купальнике. Точеная фигура, тонкие руки, длинные ноги, матовая кожа… Необыкновенно красива, такой больше нет… Обручальное кольцо обожгло палец.
– Тебе не холодно? – участливо спросила она, широко улыбаясь, теряя маску невозмутимости.
Андрей почувствовал, как полотенце предательски поползло вниз, и, молниеносно подхватив его, туже стянул на талии.
– Разве может быть холодно рядом с такой женщиной? – профессионально выдал он комплимент, взял стул, развернул его и сел. Сердце неожиданно выдало барабанную дробь, а в голове пронеслась странная фраза, нелепая по сути: «Я бы женился на ней…» – А ты не замерзла?
– Разве можно замерзнуть рядом с таким мужчиной? – Взгляд острой и отравленной стрелой полетел в его сторону. Кажется, она добилась чего хотела – он сбит с привычной волны уверенности, он нервничает, и его глаза горят голодным огнем. Да, смотри-смотри сколько хочешь – не жалко, но не думай, что тебе перепадет хотя бы один кусочек этого вкусного, миндально-сахарного пирожного. Ха! Посмотрим, кто кого.
Андрей прищурился. Она похожа на француженку (на полуголую француженку), есть в ней (даже в полуголой) удивительный шарм. И флюиды от нее идут жгучие… и каждый изгиб тела притягивает взгляд, дразнит, зовет… Но тем не менее она неприступна (хотя почти обнажена). Андрей протянул руку и коснулся пальцами щеки Полины… она напряглась, но не отстранилась.
– Дразнишь меня?
– Нет, – последовал легкий ответ, – просто хотела поужинать с тобой.
Андрей опустил руку и подхватил бутылку шампанского – ну, что ж, почему бы действительно не поужинать? Форма одежды парадная, стол ломится от яств.
* * *
– Огурцы хороши! Где брал?
– В магазине, – ответил Макс и тут же получил взгляд, полный осуждения.
– А сам не солишь?
– Не-а… некогда.
– А работаешь кем?
– Да я по связям… с общественностью.
– По каким таким связям? Девок, что ли, курируешь?
– Каких девок? – изумился Макс и тут же заулыбался. – Нет, это не те связи! Я, Василич, статьи рекламные пописываю, информацией кручу-верчу, сайт тоже на мне…
– Сайт?
– А, – Макс махнул рукой и щедро разлил водку по рюмкам – до краев, – не заморачивайся.
Пиво уже закончилось, и веселье шло «по-крупному». Сторож Василич оказался мужиком душевным, уважающим футбол, рыбалку и журналы, напичканные сплетнями. Личная жизнь звезд шоу-бизнеса волновала его столь сильно, что он без запинки мог рассказать, у кого сколько было жен, любовниц, как их звали, где познакомились и чем дело закончилось. Две стены на крохотной кухоньке от пола до потолка были обклеены радостными лицами знаменитостей, вырезанными из журналов.
Жил Василич здесь давно и очень дорожил своими служебными обязанностями и небольшим личным имуществом, скопившимся за эти годы. Он с гордостью предъявил коллекцию хрустальных рюмок и фужеров, доставшихся в подарок от хозяина дома № 18 («Забирай, говорит, я-то пить бросил, а тебе пригодится»), новенький электронож, тоже подарок, но только от владельца дома № 23 («Моя дура, говорит, сыр этой бензопилой режет, унеси с глаз долой, а то нервы у меня не железные»), и собственноручно сделанную тумбочку. «Три ящика, и каждый выдвигается», – похвастался сторож, демонстрируя Максу «фантастическое» скольжение ящиков – туда-сюда.
Но большим минусом для Василича являлось одиночество. «Ни одна сволочь же не заглянет, не спросит, как я тут… выпить не предложит!» – возмущался он, любовно поглаживая прохладную бутылку «беленькой».
Макс изначально не собирался пить вместе со сторожем, но, войдя в «тяжелое» положение Василича – ну не с кем человеку злоупотребить, – кивнул и принял не только пива и водки, но еще и предложение заночевать на кухонной кушетке. «Булька на цепи, – успокоил разомлевший Василич, – так что ночью в уборную бегай спокойно».
Через час Макс уже обожал сторожа и клятвенно обещал не забывать его и наведываться как можно чаще.
– Давай теперь о личном. – Василич выпил залпом водку, занюхал черным хлебом и добавил: – Ядреная, зараза! Что у тебя там за любовь приключилась?
– Не у меня, – Макс мотнул головой, икнул и тоже жахнул водки. Схватил огурец и торопливо захрустел им. – У друга моего… беда стряслась… Женился.
– Ну-у-у, это еще не страшно. Я, правда, женат не был, но люди рассказывали… Вроде не плохо там… ну, это самое…
– В браке, – подсказал Макс.
– Точно!
– У них все очень непросто… понимаешь, ему нужно… у-у-у… ее…
– Понимаю, – важно ответил Василич, – а кому ж не нужно? Дело это… хм… нормальное – природой установленное.
Макс поднял голову и посмотрел на Василича уважительно – вот ведь человек какой! С лету сечет! И объяснять ничего не надо.
– Он сейчас здесь… живет… третий дом от… слева… не, справа… Они там вдвоем.
– Ну! – не поверил Василич.
– Ага, а я, значит, к тебе…
– Выпьем?
– Выпьем. – Макс разлил еще водки, намазал паштетом кусок белого хлеба и продолжил: – А я ему помочь должен… романтики добавить, понимаешь…
– Молодец. За счастье молодых! – Василич крякнул, пригладил усы и потянулся к рюмке. – Долгой им совместной жизни! И в горе, и в радости, так сказать.
– Точно, – выдохнул Макс и после очередного чоканья опрокинул рюмку в рот. И тут же в висках застучали молоточки, а в глазах поплыло. Это за что он выпил? За длительное счастье молодых?
«Андрюха, прости! Прости, друг, если сможешь!»
* * *
Обычный семейный ужин – она в купальнике, а он в махровом полотенце.
«Интересно, как много она мне позволит?»
«Интересно, когда он начнет приставать?»
Полина встала, обошла стол и замерла, демонстрируя достоинства своей фигуры, распаляя, соблазняя… Андрей открыл шампанское и, не отказывая себе в удовольствии, «сорвал» взглядом с нее купальник.
– Мне, пожалуйста, полный бокал, – Полина улыбнулась, подошла ближе, остановилась.
«За руль, похоже, она садиться не собирается… Останется?»
– Хорошо, что я совершенно случайно купил вино и шампанское.
– Да, и как это пришло тебе в голову?
– Сам не знаю.
Полина подошла еще ближе, развернулась, взяла бокал.
– За нас.
– За нас, – согласился Андрей, сделал один глоток, помедлил секунду, а затем допил шампанское до дна. Он тоже сегодня не собирается садиться за руль, и тост слишком хорош, слишком значим.
Дотронувшись до запястья Полины, медленно скользя рукой по ее руке вверх, Андрей поднялся со стула…
Бокал Полины тоже пуст – она поставила его на стол и приготовилась к «битве». Пусть расслабится, пусть понадеется, пусть поверит, а она скажет «нет». Что сейчас между ними? Завязки, треугольники мягкой тонкой ткани, стразики ее купальника. Еще пари, салон, клуб… много чего. Но, несмотря на это, Андрей рядом, совсем рядом: его дыхание обжигает щеку, его пальцы прикасаются к плечу, его глаза требуют… И ее тело уступает, тянется вперед, поддается… Но разум уверенно тащит назад. Нет, она пришла не для того, чтобы соглашаться, она пришла – отказывать.
Андрей наклонил голову, и светлая мокрая челка упала на лоб. До ее губ – мгновение, но стоит ли торопиться? Она рядом – дерзкая, горячая, страстная. Она рядом… и она ждет – его ход. Он не боится рискнуть, но он не хочет терять возможности вдыхать грейпфрутовый аромат ее духов, касаться ее руки, плеча, шеи… Полина, Полина, кто ж знал, что ты такая… Он заглянул в ее глаза, уловил призыв и коснулся губами ее губ… Привычная легкость отношений? Уже нет.
Полина тут же отвернулась, засмеялась и устремилась к стулу.
– Как насчет сыра или маслин? – насмешливо спросила она, усаживаясь за стол.
– Как насчет шампанского или вина? – ответно поинтересовался он.
Добавив дров в печку, Андрей сел напротив и подпер щеку ладонью. Сплошное удовольствие смотреть на собственную жену и играть с ней в подобные игры. Еще бы в груди не жгло и не съезжало бы постоянно вниз полотенце, было бы совсем хорошо.
– Позволь, я за тобой поухаживаю. – Полина положила на его тарелку сыр, маслины и кусок хлеба. – Приятного аппетита, дорогой.
– Приятного аппетита, дорогая.
Пять минут они ели и пили молча, каждый думал о своем, но воздух практически искрился от накала эмоций. Взгляды летели на противоположную сторону и скрещивались, переплетались, улыбки то вспыхивали, то гасли, мысли подпрыгивали, слова замирали на губах.
Не думала Полина, что можно чувствовать себя раздетой, будучи в купальнике, что можно устремляться вверх гордой птицей и между тем падать вниз, путаясь в непонятных чувствах, что можно быть уверенной и растерянной одновременно. Она не предполагала, что танец страсти, смело затеянный ею, окажется столь сложным. Разве раньше она не кружила головы мужчинам? Не манила целенаправленно, хладнокровно? Не давала надежду, обманывая? Да сотни раз! А теперь? А теперь ей тоже весело, забавно, интересно, но в душе огонь, и непривычная неловкость сковывает тело.
Андрей не думал, что можно волноваться, пытаясь затащить женщину в постель, он не думал, что фраза «затащить в постель» может настойчиво резать душу. Не те слова, не подходящие. И главное – не хочется торопиться. Даже если бы не маячила на горизонте потеря клуба – не хочется торопиться.
– Не поедем сегодня в Москву, – ровно произнесла Полина.
– Не поедем, – ровно ответил Андрей и долил шампанского в ее бокал.
– Спасибо. – Она сделала глоток, облизала губы и откинулась на спинку стула.
Андрей нагло уставился на ее грудь и мысленно метнулся от «пора» до «не пора». Она ждет, когда он начнет проявлять активность, и она ни за что не подпустит его близко, слишком близко… но он должен делать попытки, ее распалять и должен… прикоснуться к ней еще хотя бы раз, вдохнуть ее запах, почувствовать тепло ее кожи.
Андрей встал и пересел на диван – пусть сама придет. Он приехал на дачу ее соблазнять, а она приехала не соблазняться. «Иди сюда, здесь мягко и уютно, и здесь ты получишь максимум удовольствия, отказывая мне».
Полина качнулась на стуле, вытянулась, коснулась босой ногой ножки стола и спросила:
– Наверное, тебе там очень удобно?
– Удобно, – улыбнулся Андрей, – но немного одиноко.
– Что ж, я составлю тебе компанию.
Лениво поднявшись, точно дикая кошка, уставшая от охоты, Полина медленно подошла к дивану, демонстрируя при каждом шаге свою природную красоту, и села рядом.
Андрей тут же притянул ее к себе, не давая возможности опомниться, и обжег дыханием щеку.
– Ничего себе, – отстраняясь, усмехнулась Полина, но кольцо его рук было слишком крепким. Временно отказавшись от сопротивления, она смело встретила взгляд потемневших серо-голубых глаз – он ее отпустит, стоит только попросить или сказать простое «нет»… он ее отпустит.
Приблизив лицо к его лицу, она чуть вздернула подбородок. Оттолкнуть Андрея всегда успеется, этот «семейный» ужин организован не для того, чтобы сидеть по разным углам комнаты. Чем ближе – тем лучше, тем потом ему окажется тяжелее, больнее… А ей тяжело и больно не будет, и ничего, что сейчас колотится сердце и тело предательски ждет ласки… как бы самой не за-играться…
Андрей медлил. Опустил взгляд на ее губы, скользнул ладонью по ее спине вверх и дотронулся до мягких завязок купальника – дернешь, и бантик распустится… Он понимал – одно движение, и Полина упорхнет, и тянул из желания сохранить близость – вот такую, какая есть. Пока она разрешает ему прикасаться, обнимать, а что еще будет дозволено?
До ее губ несколько сантиметров…
Он подался вперед, но она немного отстранилась.
«Дразнишь?»
«Дразню».
«Можно?»
«Узнаешь, только когда посмеешь».
«Чуть позже…»
«Не хочешь терять надежду?»
«Не хочу терять тебя».
Если бы он мог, он бы зачеркнул последнюю мысль – решительно зачеркнул, так чтобы ни одной буквы не осталось. Ей нельзя проигрывать ни в чем, ни на долю секунды.
Он коснулся губами ее губ, но на этом остановился. Потянул за завязку, но не сильно – провоцируя, ожидая реакции…
Реакции не последовало.
«Можно?»
«Узнаешь, только когда посмеешь».
Андрей сильнее прижал жену к себе и… раздался короткий металлический звук, а затем – тяжелые шаги по ступенькам за дверью.
Полина вздрогнула, хватка Андрея ослабла. Он сразу убрал руки, резко встал, направился к двери, дернул несколько раз ручку и подошел к маленькому окну.
– Что это? – коротко спросила Полина, до конца не осознавая произошедшее.
– Нас закрыли, – мрачно ответил Андрей, вновь туже затягивая полотенце на бедрах. Изумление подкатило неторопливой волной… он еще пребывал на пике страсти и игры, и неприятный осадок от того, что пришлось прекратить затяжной, «опасный» раунд, не растаял окончательно. – Какого черта! – выдохнул он, пытаясь разглядеть двор, но тщетно – и окошко маленькое, и выходит оно не туда, куда нужно.
– Как закрыли? – изумление Полины было куда ярче, она даже не поверила ушам.
– Похоже, на щеколду, – ответил Андрей.
– И мы не сможем выйти? Но кто это сделал?! И почему твоя баня запирается на щеколду с той стороны?!
– Все претензии к моему отцу, – хмуро усмехнулся Андрей, – после того как прошлой осенью ограбили соседей, он налепил замков где только можно и нельзя. А эта щеколда вгоняется в замок… там еще ключ нужен… Но у того, кто нас закрыл, ключа не было…
– Но кто мог это сделать?! – повторила Полина, вскакивая и тоже устремляясь к окну.
– Хороший вопрос… – протянул Андрей, он бы тоже хотел знать на него ответ. Макс? Это и есть его обещанная романтика? Черт! Мобильник остался в доме. Но нет, до такого экстрима его друг вряд ли бы додумался… а если бы и додумался, то точно бы предупредил.
Полина тоже подергала ручку, хмыкнула и развернулась. Это работа Макса, кого же еще – ура, прибыла подмога из Москвы!
– Твой друг Макс постарался, да?
– Нет, – ответил Андрей, отходя от окна. Догадка вдруг завертелась в голове, и он посмотрел на Полину с усмешкой. Ее сестры… точно… это затея ее сестер – развлекаются девочки, «подбрасывают дровишки в огонь».
– Твои сестры постарались, да?
– С ума сошел, – искренне изумилась Полина, – у нас, знаешь ли, семья благовоспитанная, никто по лесам скакать не станет и уж тем более не будет запирать чужие бани! И как тебе такое в голову пришло?
«Да, конечно, кто бы сомневался! И ты самая благовоспитанная из дочерей Шурыгина!» – усмешка стала заметнее.
– Могла бы просто сказать, что хочешь побыть со мной наедине, я бы охотно согласился, – не удержался от укола Андрей, – заставила девочек тащиться за МКАД – неразумно.
– Ты это серьезно? – Полина звонко рассмеялась. – Да это ты уговорил Макса запереть дверь! Ты! Представляю, как он полз огородами, оглядываясь, боясь, что кто-нибудь заметит среди кирпичей и досок его пухлый зад!
– Ерунда.
– Ага, как же! Ну, давай, демонстрируй свою немереную силу – вышибай дверь! – Она мгновенно изобразила на лице мольбу. – О, спаси меня из заточения, о, снеси щеколду к чертовой матери, о, срази меня наповал своей мужественностью. Герой мой, муж мой, рыцарь мой! – Полина прыснула от смеха и направилась к столу выпить шампанского. Волнение улетучилось, и она вновь привычно дерзка. – Ну, давай, давай, – приободрила Полина, виляя бедрами. Она снова чувствовала себя великолепно и была готова вновь дразнить точеной фигурой.