- Твои слова наталкивают меня на мысль, что Поттер по своей воле погрузился в магическую кому. Раз уж его невозможно вывести из нее обычным путем.
Люциус не спрашивает, он просто говорит, словно рассуждает вслух. Но я считаю, что за обещанную помощь он достоин честного ответа, пусть и без особых подробностей.
- Да. Он, скорее всего, побоялся, что не справится со своей магией во время пыток.
- А теперь он отрезан от действительности и не имеет ни малейшего представления - помогут ли ему с ней справиться, если он решит вернуться в реальный мир. Его сила велика, и обычным способом к нему не достучаться. Нужно что-то более радикальное, чем приемы колдомедиков, - закончил вместо меня Люциус. - Спасай своего Поттера. Можешь рассчитывать на меня. Я сделаю все, что в моих силах. Но все же постарайся найти более приемлемый способ достучаться до его сознания.
***
Отыскав один ритуал, позволяющий мне освободить Гарри от оков, которые он добровольно надел на себя, стараясь защитить мир от собственной магии, я, воспрянув духом, с удвоенной энергией ищу еще какую-нибудь возможность вызволить его из магической комы. Ритуалы такого уровня, какой я, несомненно, проведу, если не будет другого выхода, очень сильно зависят от внутреннего состояния того, на кого направлена их сила, как и от проводящего его. В себе я не сомневаюсь. Да и в Гарри тоже, но ведь он был в плену, его пытали, поэтому поручиться за состояние его духа и сознания сложно. Если Гарри перед тем, как впасть в магическую кому, чувствовал ко мне искреннюю ненависть, то мои усилия могут оказаться напрасными, потому что проводником сил, вызываемых найденным мною ритуалом, являются привязанность, искренняя расположенность и любовь. Я очень надеюсь, что Гарри не кривил душой, признаваясь мне в своем чувстве. К тому же мне так и не известна наверняка причина его состояния. Если я ошибся в своих предположениях, и Гарри в магической коме не по своей воле, то также возможен сбой в результативности моего начинания.
Я никому не рассказываю о том, что готовлюсь к ритуалу, в котором ценой собственной магии собираюсь заставить Поттера поверить, что он может безбоязненно вернуться в реальность. Уизли и Грейнджер считают, что я по выходным отправляюсь в библиотеки своих знакомых в поисках новой информации. Собственно, так и есть - я все время провожу в книгохранилище Малфой-мэнора вместе с Люциусом, который теперь имеет полное представление о том, что нужно разыскивать. Однако пока наши усилия не увенчались повторным успехом.
Зелье связи духа я успешно варю в срок. Его вид соответствует описанию, а я очень явно ощущаю связь своей магии с этой субстанцией - чуть голубоватой с жемчужным отливом и густой, как майский мед, которая ни на миг не прекращает слегка двигаться, постоянно перемешиваясь в хрустальном флаконе, словно она живая. Я ношу флакон все время при себе, как и предусматривается подготовкой, чтобы связь магии с зельем укрепилась и не порвалась позже - при проведении ритуала.
***
Мое время заканчивается как-то очень быстро и почти незаметно - учебный год подходит к концу: контрольные, экзамены - никто не менял ради меня обычный порядок учебного процесса. Перед отъездом студентов договариваюсь с мисс Грейнджер о встрече в начале июля. Я ничего ей не объясняю, просто говорю, что будет нужна ее помощь, и что камин в директорском кабинете будет открыт для нее. Она без лишних вопросов обещает прийти.
В оставшиеся дни я привожу в порядок документы декана факультета и пишу директрисе прошение об увольнении. С Минервой без объяснений не выходит. Поэтому я ссылаюсь на то, что не смогу остаться в школе после проведения некоего ритуала, который поможет Гарри прийти в себя. Все ее вопросы и попытки узнать, почему не смогу остаться, я оставляю без ответа - пусть думает, что хочет. Она полгода шла мне навстречу и даже позволила оставить Гарри в моих комнатах, так что ей ничего не остается, как молча подписать мое прошение, недовольно поджимая губы и надеясь позже уговорить меня не принимать опрометчивых решений, как она называет мое внезапное желание уйти из Хогвартса. Я только мысленно фыркаю на ее веру в то, что все должно хорошо заканчиваться для всех. Она даже не допускает мысли, что кому-то иногда приходится расплачиваться за свои ошибки, за собственный скверный характер, за свою нежданную и такую необходимую любовь.
Я подолгу сижу в эти дни возле Гарри, стараясь навсегда запомнить его - такого молодого, красивого и желанного. Прикасаюсь к его лицу, вспоминая открытую и лукавую улыбку. Глажу руки, перецеловывая его пальцы, которые когда-то прикасались ко мне нежно и вместе с тем по-хозяйски требовательно. Прижимаю его к себе по ночам, забываясь сном только на несколько часов перед рассветом. Мне не будет места в его жизни. Не потому, что он не простит, а потому что я себе не смогу простить. К тому же ему будет необходим сильный волшебник рядом, чтобы держать поводья его ошеломительной магической силы. А я… Я слишком ревнив, чтобы позволить кому-то быть так близко к моему Гарри. Сам же, став сквибом, я не смогу ему с этим помочь. Не стоит превращать его жизнь в постоянную борьбу со мной и моим мерзким характером. Я слишком сильно его люблю для этого. Мне будет достаточно знать, что он может ходить, дышать и продолжать жить. Я ни на миг не сомневаюсь в правильности своего выбора, моя магия - не такая уж и высокая цена за его нормальную и полноценную жизнь.
***
В день, выбранный для проведения ритуала, в Хогвартс, кроме мисс Грейнджер, приходит еще и Люциус Малфой. Его появление приводит в некоторое замешательство Минерву, но она ограничивается замечанием, что мне виднее, кто должен помогать. Накануне Люциус стойко выслушал от меня, с чем ему, возможно, придется столкнуться, когда Гарри очнется. Не было гарантии, что сила останется столь же огромной после полугода магической комы, однако готовиться следовало основательно в любом случае, ведь моя магия никуда не денется, она тоже останется у Гарри. А я далеко не самый слабый колдун. Люциус только кивнул в ответ на мой вопрос, готов ли он помочь Гарри взять под контроль его магический потенциал, если понадобится. Это привязывало Люциуса к Гарри, пока тот не обретет уверенность в себе или не пожелает перекинуть эту связь на другого волшебника.
Я на руках переношу Гарри в Больничное крыло. Он неплохо выглядит, лишь бледность и синеватые тени под глазами выдают его состояние. Радует, что учебный год закончился, и в больничной палате нет никого из обычных пациентов Поппи. А значит, свидетелей будет ровно столько, сколько я посчитаю нужным видеть. Люциус будет помогать мне. Поппи я заранее предупреждаю о том, что буду обессилен после ритуала, и ей придется провести диагностику физического и магического состояния Гарри, а затем и взять на себя его реабилитацию после пробуждения. Она даже подстраховывается и запасается портключом для срочного перемещения в Мунго при необходимости, за что удостаивается моей благодарности. Грейнджер должна сидеть в стороне и ни во что не вмешиваться. Ее присутствие я считаю необходимым для того, чтобы она могла сразу же оказать Гарри моральную поддержку, когда он очнется. От кандидатуры Уизли я отказываюсь из-за его чрезмерной впечатлительности и неприятия им Люциуса. Негативная обстановка будет здесь абсолютно лишней. Минерву я не приглашал на проведение ритуала, но и выгнать, когда она заходит в Больничное крыло и усаживается рядом с мисс Грейнджер, я не решаюсь.
Ритуал прост и сложен одновременно. Люциус, единственный кто знает, что сейчас произойдет на самом деле, выставляет сложный щит вокруг кровати, на которой лежит Гарри, оставляя внутри контура еще троих - себя, меня и Поппи. Его забота - не допустить разрушительного стихийного магического выброса у Гарри, поэтому он усаживается боком на кровать и сажает его впереди себя, прижимая спиной к своей груди, готовясь, при необходимости, частично впитать сырую магию напрямую. Остальное он успеет связать кровным заклинанием, для этого в его правой руке зажата волшебная палочка, а левая держит руку Гарри так, чтобы было удобно колдовать - запястье к запястью.
Кивок Люциуса служит сигналом для меня, и я начинаю ритуал, произнося длинное заклинание, одновременно из чуть надрезанного пальца Гарри добавляя его кровь прямо в зелье связывания духа, от чего оно меняет цвет на пронзительно бирюзовый. Я чувствую, как моя магия перетекает в фиал с зельем - все быстрее и быстрее, словно она превратилась в толстую нить, которую заклинание выдергивает из меня, как из прохудившегося мешка. Оказывается - это довольно неприятно, а под конец даже весьма болезненно. С последним словом заклинания моя магия покидает меня полностью, я не чувствую больше связи не только с зельем, но и с собственной волшебной палочкой, словно она вдруг превратилась в сухой сучок. Меня бросает в жар, а затем по телу разливается неимоверная слабость.
Я все же нахожу в себе силы поднести фиал ко рту Гарри. Хорошо, что он даже в таком состоянии не потерял способности глотать. Медленно спаиваю ему густое зелье. А затем, чтобы не упасть, присаживаюсь с ним рядом, ожидая эффекта, который, согласно описанию, должен наступить почти сразу же. Зелье обязано заставить Гарри прийти в себя на некоторое время, достаточное для того, чтобы он мог убедиться, что у него нет больше необходимости прятаться от мира.
Ресницы Гарри вздрагивают, а Люциус напрягается, что дает мне повод думать - магия Гарри проснулась. Мне ужасно не хватает сейчас моих способностей, чтобы самому в этом убедиться.
- Поппи, проверь магическую составляющую, - командую я. «Командую» - это громко сказано, потому что я едва тяну голос от слабости.
Поппи взмахивает волшебной палочкой, вызывая цветные нити диагностики над Гарри, и я вижу то, что заставляет мое сердце радостно забиться - магия наполняет его тело, она все прибывает и прибывает. Люциус уже готов связывать ее малым кровным ритуалом, его палочка четко направлена на запястье Гарри, а с его собственной руки уже сочится кровь, готовая принять магическую связь. И тут Гарри открывает глаза - всего на несколько секунд. Его взгляд неясный, словно сонный, но он смотрит прямо на меня и даже пытается улыбнуться, а может, мне это только кажется. Защита, поставленная вокруг нас, начинает светиться - магический выброс все же случился, но он под контролем. Люциус уже отворил Гарри кровь и, выписывая над запястьями сложные петли кончиком волшебной палочки, читает катрены чар, которые связывают их магию. Теперь, если Гарри вдруг потеряет контроль над своей магией, Люциус об этом не только узнает, но и оттянет на себя часть выплеснутого излишка, сжигая энергоемким заклинанием. И даже расстояние при этом не играет ни малейшей роли - у магии свои законы.
Когда магия выброса успокаивается, Гарри еще раз приоткрывает на секунду глаза, а затем как-то устало вздыхает и… засыпает. Об этом нам рассказывает очередное заклинание, выполненное колдоведьмой.
Люциус тяжело поднимается, выбираясь из-под Гарри, и с помощью Поппи укладывает его поудобнее. Я протягиваю Люциусу восстанавливающее зелье. Он не отказывается и, не задумываясь, опрокидывает фиал, выпивая не очень приятную на вкус микстуру.
- Ты и сам бы выпил. Сидишь, на мертвяка похожий, - устало замечает он мне.
Поппи, сосредоточенная до этого исключительно на Гарри, только сейчас замечает мое состояние и начинает суетиться, спаивая мне не только восстанавливающее зелье, но и общеукрепляющее вкупе с кроветворным. Последнее мне абсолютно ни к чему, но я, не споря, послушно все выпиваю. Я теперь сквиб, правда об этом пока никто, кроме Люциуса, не знает. Даже Поппи считает, что мое состояние временное, обусловленное проведением ритуала. Я никого и не собираюсь ставить в известность.
Хорошо, что зелья действуют и на сквибов тоже, уже через несколько минут мне становится достаточно комфортно для того, чтобы довольно бодро подняться на ноги и подойти к стоящим в паре ярдов от кровати Гарри Минерве и мисс Грейнджер, которые дружно промокают глаза носовыми платками, уже весьма основательно намокшими.
- Гарри спит. Мы вывели его из магической комы, - я понимаю, что они уже догадались об этом. Но считаю своим долгом сделать официальное объявление для Минервы. - Поппи теперь вполне справится с его состоянием. Если понадобится - Люциус поможет.
- Спасибо, Северус, - мне кажется, что Минерва сейчас повиснет у меня на шее, но она сдерживает свой порыв и только жмет мне руку, после чего отходит к Поппи. Видимо желает убедиться, что я сказал ей истинную правду.
- Мисс Грейнджер, я попрошу вас подежурить сегодня возле Гарри. Когда он проснется, ему нужен рядом близкий человек. Мистеру Уизли сообщите радостную новость не раньше, чем завтра. Он бывает слишком шумным. Гарри пока желательно побыть в тишине, - я ныряю рукой в карман, выуживаю оттуда запечатанное письмо и протягиваю его ей. - Будьте добры, передайте его Гарри, но только если он вспомнит обо мне и станет расспрашивать. Иначе… - я даже не знаю, как сказать, что если Гарри не захочет иметь со мной ничего общего, то не стоит ему и читать моего письма. Но мисс Грейнджер всегда была очень умной девушкой, она не задает вопросов, почему я не могу сам поговорить с Гарри, а понятливо кивает и обещает:
- Обязательно выполню вашу просьбу, профессор, и отдам письмо Гарри, если он будет в нем нуждаться. Спасибо вам за то, что спасли его, - а вот Грейнджер не столь сдержанна, как Минерва. Она бесцеремонно прижимается ко мне на пару секунд, обнимая за плечи. Удивительно, но мне вовсе не противно, а даже в некоторой степени приятно. Такое чувство, словно меня взяли в свою компанию друзья Гарри. Видимо, моя слабость повлияла и на мое восприятие реальности.
Я еще раз подхожу к кровати, на которой спит обычным сном тот, кто мне дороже всех на свете. Стараюсь насмотреться напоследок и улыбаюсь ему, хоть он этого и не видит, а затем ухожу. Ухожу, чтобы больше никогда его не видеть, и чтобы он больше никогда не видел меня. Чтобы не мешать ему спокойно и счастливо жить.
Сначала мы с Люциусом отправляемся в Малфой-мэнор, где я планирую задержаться на день-другой, пока полностью восстановлю свои силы. А потом… Я еще не знаю, куда уйду, где остановлюсь, где буду жить и чем займусь. Я как-то не думал об этом - не до того было. Но я не пропаду. Я умею выживать, я это делал всю свою сознательную жизнь. Главное, что Гарри больше не будет лежать в магической коме, запертым в своем собственном сознании. У него теперь есть будущее. Мысль об этом будет греть меня всю оставшуюся жизнь и давать мне силы для существования.
========== Глава 8 ==========
Гарри Поттер
Всегда следует прощать:
раскаявшегося ради него самого,
нераскаявшегося ради себя.
Мария-Эбнер Эшенбах
Проходит совсем немного времени, а возможно - вечность, мне сложно судить, и я привыкаю без усилий удерживать свою магию в пределах, мною же для нее и определенных. Мне уже не требуется быть предельно сосредоточенным исключительно на том, чтобы не давать ей отклоняться от своего вечного пути по кругу. Она горячая - моя магия. Горячая и яркая. Почему-то на память приходит воспоминание о драконьем яйце, которое Хагрид грел на углях. Моя магия кажется мне похожей на такое яйцо. Я, словно дракон, укладываю свое гибкое тело вокруг этого яйца, держу его лапами, прикрываю его своими крыльями, оберегая и не давая исчезнуть. Мне жарко… порой до боли жарко, но я терплю, потому что по-другому ведь нельзя, это же моя магия, и я за нее несу ответственность.
Иногда разговариваю сам с собой, а больше и не с кем - я же здесь один. Поначалу было некогда задумываться о том, страшно ли это - остаться действительно абсолютно одному, без возможности кого бы то ни было увидеть или хотя бы услышать, а теперь я почти привык. Скучаю немного, но совсем чуть-чуть, у меня ведь есть воспоминания. Удивительно, но дурных среди них нет ни одного, я не помню о плохом. Есть только хорошие, светлые, добрые. О школе, о друзьях и о Северусе… О Северусе самые приятные воспоминания - я о нем часто думаю, и тогда мне становится не так жарко от моей магии. Чаще всего я представляю густо-синее море перед закатом и нас с Северусом, сидящих прямо на белом песке недалеко от кромки пенистой воды. Мне нравится мысль о том, что соленые брызги смогут долетать до нас, и жар от солнца-магии тогда будет не таким жгучим.