Я замечаю, как Северус кладет салфетку и готовится выйти из-за стола, за которым завтракают преподаватели. Сейчас он спокойно и не особо торопясь пройдет через весь зал вдоль слизеринского стола, давая возможность студентам нашего факультета обратиться к нему, если у кого-нибудь есть вопросы, а затем, выйдя через главные двери, свернет в сторону подземелий - так происходит изо дня в день после завтрака. Поэтому мне легко устроить ему импровизированную ловушку. Я подхватываюсь с места и почти тащу за собой Нотта, продолжая бессмысленную болтовню. Останавливаюсь в конце коридора перед спуском в подземелья. Это выгодная позиция - хорошо видно, кто вошел в коридор, и здесь есть еще один плюс - я давно заметил, что акустика в этом коридоре просто изумительная, сказанное на одном его конце было прекрасно слышно на другом, если людей в это время тут не очень много. В точности, как сейчас. Студенты на завтрак зачастую немного опаздывают из-за того, что хотят немного дольше поспать, поэтому и покидают Большой зал позже, чем обычно это делает Снейп, а сегодня и мы с Ноттом. Перевожу наш разговор на пикантную тему, расспрашивая о последних победах Теодора на поприще сексуальных завоеваний. И когда в конце коридора появляется Северус, обрываю пространные объяснения Нотта о том, как правильно нужно уламывать девчонок и ребят, чтобы они прыгнули к тебе в койку, и тихо спрашиваю у него, игриво посмеиваясь:
- А можешь представить, как бы ты это делал с Поттером? Опиши, - есть такое у нас развлечение – фантазировать на заданную тему вслух.
- А Поттера я вообще имел во все дыры! - чуть не кричит Нотт, забывая, где он находится. Теодор доверяет мне, он знает, что все мое ручканье с гриффиндорцами - сплошное притворство, поэтому не стесняется выдумывать, заодно выказывая свою ненависть к Поттеру. - Он мне зад вылизывает, как дешевый хастлер. А как Поттер стонет, когда ему по самые яйца вставишь… Уммм… Сам насаживается, как течная сучка, и стонет, и стонет. А я его долблю, как тараном, и дергаю за яйца, чтобы у него искры из глаз сыпались, - Нотт входит во вкус, и я понимаю, что нужно немного поубавить его пыл, пока никто из гриффиндорцев не услышал. Не то быть драке, если ни чего еще похуже. Да и Северус уже близко, и я, поглядывая из-под челки, вижу, что он прислушивается.
- И часто это бывает? - задаю наводящий вопрос для фантазий Нотта.
- Поттер ко мне чуть не каждое утро бегает. У меня тогда стояк, знаешь какой? До печенки ему достаю, когда деру его в жо… - я резко дергаю Нотта за руку, не давая договорить то, за что можно получить взыскание, как за сквернословие. Уж не говоря, что от рассерженного Северуса можно всего чего угодно ожидать.
Теодор замолкает и удивленно смотрит на меня, а я кошусь в сторону другого конца коридора, где к этому моменту очень удачно появляется довольно внушительная группа гриффиндорцев. Северус проходит мимо и никак не комментирует слова Нотта, но я вижу, что он стиснул зубы так, что губы превратились в тонкую полоску, на скулах играют желваки, а руки он сжал в кулаки до белых костяшек на пальцах. Неприятно ему, как пить дать - неприятно. А еще лучше, чтобы было противно. Не будь я Драко Малфой, если не добьюсь, чтобы ты возненавидел Поттера. Я знаю, Северус, что ты большой собственник, а еще ты брезгливый, вспыльчивый и очень гордый. И все, что я о тебе знаю, мне пригодится.
До вечера я, не без активной помощи Нотта, ухитряюсь спровоцировать еще некоторых обозленных на жизнь однокурсников на эротические фантазии о Поттере, практически заставляя их играть в немудреную игру - кто лучше на словах поимеет Поттера. Игра продолжается без моего участия. Я это вижу по спонтанно возникающим вспышкам смеха, стоит только ребятам-старшекурсникам со Слизерина собраться небольшой компанией подальше от ушей студентов с других факультетов. Их похабные взгляды, скабрезные улыбочки, а временами и доносящееся презрительное «Поттер» доставляют мне немыслимое удовольствие от понимания того, что моего соперника тщательно втаптывают в грязь.
Еще в сентябре никто не рискнул бы и слова дурного сказать ни на кого из лагеря победителей. Но прошло несколько месяцев и все расслабились, поняв, что репрессий не предвидится, а, напротив, всепрощающие «светлые» готовы забыть все плохое. Только вот мы не готовы забывать, как они убивали и бросали в Азкабан наших родителей и близких. Так что мой план по дискредитации Поттера легко набирает обороты. А Северус, до которого долетают обрывки этих разговоров, построенных по принципу хвастовства на поприще сексуальных побед, к вечеру становится все угрюмее и замкнутее. Открыто признаваться в своих симпатиях он не станет, поэтому и защищать Поттера, делая замечания и назначая наказания, не будет, понимая, что слово к делу не пришьешь. Я его крестник, кому, как не мне, знать его непростой скрытный характер.
========== Глава 2 ==========
Гарри Поттер
Не оценишь сладость жизни,
не вкусивши горечь бед.
Шота Руставели
Сегодня у меня прекрасное настроение. До каникул остаются считанные дни, а до вечера - считанные часы. По всем предметам преподаватели устроили повторение пройденного за семестр материала, поэтому домашнего задания, как такового, никто не задал. Волна контрольных работ тоже уже позади. Следовательно, Северус может уделять внимание мне, а не вороху пергаментов, измаранных студентами, что дает возможность оставаться у него практически каждую ночь в последние дни.
Погода начинает немного портиться - поднимается ветерок, швыряя в лицо горсти колючих снежинок, но я не спешу укрыться в стенах школы, поджидая у ее входа своих друзей, отправившихся в Хогсмид - Гермионе срочно понадобилось купить волшебных сладостей на рождественский подарок родителям. Мне нравится прогуливаться в одиночестве, когда никто не мешает думать о своем.
После того как закончилась война с Волдемортом, жизнь в магическом мире постепенно налаживается, а меня особенно радует, что начала устраиваться и моя личная жизнь. Так уж получилось, что мы с Северусом выяснили, что подходим друг другу, в то смутное время, когда о личном задумываться особо вроде было и некогда. Опасность подстерегала нас на каждом шагу, и в любой миг можно было погибнуть. Но мои друзья не давали мне забыть, что мы молоды, и наши тела требуют своего. Гермиона считала, что ее заглушающие чары, которые она накладывала на свою кровать в нашей походной палатке, очень надежно скрывали от меня, чем они там с Роном занимались, когда считали, что я уже уснул. Я не стал ее разочаровывать и смущать и не признался, что это не так. Не знаю почему, но именно это заклинание ей в то время совсем не удавалось, развеиваясь сразу после того, как они начинали с Роном целоваться и раздевать друг друга.
Поэтому, когда у нас с Северусом как-то так получилось, что мы оказались в одной постели в качестве партнеров, я был только счастлив. Как это ни цинично звучит, но особенное чувство родства в отношении Северуса ко мне пришло позже, пожалуй, уже после окончания войны. Во время нашей с ним поездки к морю я впервые остро понял, что не смогу без него жить, что я слишком прикипел к нему - язвительному, угрюмому, но нежному со мной, очень смелому и умному. А сначала было только пьянящее удовлетворение от секса. Возможно, мне все казалось таким незабываемо прекрасным, потому что Северус был моим первым партнером. Но я теперь ни за что не стану даже пробовать завязать отношения еще с кем бы то ни было. Мне никто не нужен - у меня есть мой Северус. И даже одно воспоминание о сексе с ним по-прежнему заставляет меня сходить с ума в ожидании его прикосновений и поцелуев. Уже не говоря о том, как начинает стремительно тяжелеть в паху от мысли о его языке, касающемся меня там, где… О, нет! Не думать, не вспоминать, не мечтать… Я останавливаюсь, наклоняюсь и зачерпываю снега, сминаю его в лепешку и прикладываю ее ко лбу, а затем щекам. Словно для того, чтобы отвлечься от соблазнительных мыслей, мне мало снега, летящего в лицо, залепляющего очки, тающего, попадая за шиворот.
Через полгода мы с Северусом заключим партнерский союз. Нам ничего не мешает сделать это и сейчас, но мы решили, что будет неэтично, если один из партнеров будет преподавателем другого. Во избежание ненужных пересудов мы подождем до лета, когда я смогу получить диплом об окончании Хогвартса.
Я задумываюсь о том, как это, наверное, здорово, когда не придется утром сбегать от любовника, когда можно будет больше не скрывать наши отношения, когда… Хрясь! Я получаю снежком по спине. Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом со смеющимися Роном и Гермионой.
- Ты, друг, не только слепой, но уже и глухой стал? - насмешничает Рон.
- И правда, Гарри, сколько можно тебя звать? И вообще, почему ты до сих пор не спрятался в замке? Холодина такая, а ты без шарфа - шея вон вся голая. Заболеешь, что мы тогда скажем твоему… - Гермиона останавливается на середине фразы, не произнося имени Северуса вслух. Она, как и Рон, знает, к кому я ухожу по ночам.
В сентябре мне пришлось им рассказать о том, что я ночую у Северуса, чтобы они не волновались, когда я иногда пропадаю из собственной постели в факультетской спальне. Мое признание друзьям о наших с Северусом встречах вызвало у них тихий шок. Нет, они не стали меня отговаривать или еще как-то пытаться влиять на наши с ним отношения, но были уверены, что до добра нас это не доведет. Рон свое мнение высказал прямо: «Гарри, я все понимаю, но это же - Снейп. В общем, будь осторожен, друг». Гермиона была сдержаннее, она не намекала на прошлое отношение Северуса ко мне, но в ее взгляде я частенько замечал озабоченность, когда она смотрела на меня по утрам после очередного моего отсутствия в факультетской спальне ночью.
- Он специалист по лечебным зельям, неужели ты забыла? - отшучиваюсь я, следуя за друзьями к входным дверям школы.
- И по ядам, - вполголоса добавляет Рон, но я не реагирую на его слова, делая вид, что не услышал. Шутит он или и вправду считает, что Северус может мне навредить, я не хочу разбираться. У меня сегодня хорошее настроение, и портить его я не планирую.
***
После обеда меня в коридоре останавливает Малфой. Еще в начале учебного года он предложил прекратить вражду, и я согласился. А что мне оставалось делать после того, как я узнал, что этот вредный Хорек - крестник моего Северуса? На удивление, мы с Малфоем иногда даже находим темы для недолгих разговоров, достаточно приятных для нас обоих. Сегодня у Малфоя явно хорошее настроение, как и у меня. Он отводит меня в сторонку к нише со старинными доспехами на пьедестале и начинает рассказывать услышанный от кого-то анекдот, немного пошлый, и я просто чувствую, как у меня начинают гореть щеки от непривычки открыто обсуждать интимные вопросы.
- Он прижимает ее к мокрой стене, а она как закричит, - Малфой театрально дергает головой, отбрасывая челку с глаз. - Ну не здесь же! - он, как и героиня его анекдота, почти кричит эти слова, а я чувствую, как меня кто-то вроде толкает в спину, и я валюсь прямо на Драко буквально за миг до его крика. Он подхватывает меня, не давая упасть. Получается, что мы практически обнимаемся. Плюс эта его реплика… Выходит забавно. Мы оба смеемся, а он еще и шепчет мне на ухо продолжение анекдота: - Так пойдемте туда, где нам обоим будет удобно. Поттер, тебе удобно? - его шепот щекочет мне щеку. Я, не переставая смеяться, наконец-то обретаю равновесие и в тон ему игриво отвечаю, манерно и слегка растягивая слова, копируя его собственную манеру разговаривать:
- Драко, мне с тобой везде удобно, - я легонько хлопаю его по плечу и благодарю за анекдот и за то, что не дал мне упасть: - Спасибо за хорошее настроение и поддержку в трудную минуту, - затем запоздало оглядываюсь, чтобы понять, кто же меня толкнул. Но шутник, видимо, не стал дожидаться моей реакции и сбежал. Лишь в конце коридора вижу спину удаляющегося Северуса. Но он ведь не мог меня толкнуть? Эта глупая мысль заставляет меня снова улыбнуться, и я, кивнув Малфою, отправляюсь в библиотеку, чтобы сдать некоторые книги перед каникулами, на ходу обдумывая, какие конспекты следует успеть полистать на завтра до того, как я отправлюсь вечером к Северусу.
***
Отбой по Хогвартсу прозвучал час назад, и я уже стою перед дверью, ведущей в апартаменты Северуса. На мой стук никто не отвечает. Может быть, Северус в ванной? Или я тихо постучал? Стучу еще раз, громче. Дверь распахивается так резко, что я еле успеваю отскочить, чтобы не схлопотать по лбу.
- Ой, чуть не прибил, - улыбаясь, беззлобно жалуюсь я и делаю шаг к Северусу, изваянием застывшему на пороге.
- А жаль, - бросает он непонятную фразу, и я уточняю у него:
- Что жаль? - я пытаюсь обнять Северуса, но он упирается мне ладонью в грудь и не подпускает к себе.
- Что не прибил дверью, - гримаса странной брезгливости на лице Северуса меня обескураживает, и я пару секунд пристально смотрю на него, пытаясь понять, что же произошло, а потом все же интересуюсь:
- Я могу войти?
- Нет, Поттер, я занят, - его сухой категоричный тон мне не нравится. Хорошее настроение, целый день преследующее меня, начинает таять.
- Ничего страшного, я подожду, пока ты освободишься, - сам замечаю, что произношу это неуверенно, словно уже догадываюсь, что мне откажут.
- Поттер, что непонятного я сказал? Я занят. Я всегда буду занят для тебя! - Северус срывается и последние слова выкрикивает. Хорошо, что его комнаты расположены далеко от коридоров, где может кто-то бродить в это время, и его крик вряд ли услышат. А я только теперь понимаю, что он сердит. Нет, не сердит - он просто в ярости. Он чем-то недоволен? Но я не понимаю, причем здесь я?
- Почему ты на меня кричишь? Что я такого сделал? - мои слова оказываются для Северуса сигналом, спусковым крючком для его несдержанности в словах.
- Что сделал? И ты это спрашиваешь у меня? Я не потерплю в своей постели шлюху! Если я тебя не удовлетворяю - я тебя не держу! Ты коллекционируешь ебарей? Или считаешь, что одариваешь своей милостью, подставляя каждому зад? Кем ты себя возомнил? Членосос! «Мне везде с тобой удобно», - Северус чуть не сплевывает после повторения явно чьих-то слов, словно фраза горчит у него на языке. Слова кажутся мне знакомыми. Но в том нервном состоянии, в котором нахожусь, я не могу вспомнить, где их слышал. - Подстилка затраханная! Пошел прочь отсюда, сученыш! - Северус уже не кричит, он ревет так, что эхо разносит его голос по коридорам Хогвартса, а я неосознанно отступаю назад под напором его ненависти и ярости.
- Зачем ты меня оскорбляешь?! Что за чушь ты несешь?! Что с тобой?! - я тоже кричу, пытаясь достучаться до Северуса, который, как мне кажется, сошел с ума. Ведь он прекрасно знает, что он у меня первый партнер в моей долбаной жизни, и единственный.
- Чтобы я тебя не видел больше здесь! Уходи, или я за себя не ручаюсь! Я не стану твоим очередным призом! Таким, как ты, нет прощения! - Северус захлопывает дверь у меня перед носом, даже не пытаясь объяснить своего поведения.
Я растерянно смотрю на дверь, решая, стоит ли постучать еще раз и заставить Северуса объясниться? Но, зная его крутой нрав, прихожу к мнению, что ему нужно остыть. Да и мне тоже. Удивительно, но я даже не сержусь на Северуса за те обидные слова, которые он только что выкрикивал. Я просто не могу поверить, что он все это говорил мне серьезно. Я скорее поверю в то, что он заболел, или кто-то проклял его чем-то очень нехорошим, раз он так себя ведет. Он язвительный человек, он может быть грубым, но… Но опуститься до таких обвинений он просто не мог. Может быть, ему наговорили глупостей про меня? Пока я все это обдумываю, наступает эмоциональный откат, и я чувствую, как щекочут кожу непрошеные слезы, скатываясь по щекам. Здесь мне больше нечего сейчас делать, и я, стерев пальцами мокрые следы на лице, ухожу прочь.
Поднявшись по лестнице из подземелий, я направляюсь в вестибюль. Все равно сейчас не усну, так уж лучше немного проветрить голову, чтобы успокоиться и не натворить глупостей, вернувшись и выбив дверь в комнаты Северуса. А именно такая мысль последние пару минут осаждает мой мозг. Поэтому я решительно выхожу в ночь.