— Разве вы не хотите выслушать, что было дальше? — удивился Эд.
— Это уже не по моему ведомству, — ответил Ярдборо. — Он собрал бумаги, имеющие отношение к Эду, и вместе с ним вышел в приемную. Двое в штатском все еще были там, терпеливо ожидая, как это умеют делать только полицейские.
— Этот человек переходит в категорию срочности «А», — объявил им Ярдборо. — Вы отвечаете за него головой. — Следуйте за мной, — велел он Эду.
Они снова вышли в коридор, миновали несколько холлов. Остановили их по дороге всего раз — проверить документы. Наконец все четверо вошли в другой офис, побольше. На этот раз в приемной было три стола, а также несколько охранников. Четверо или пятеро явно испуганных людей чего-то дожидались. Каждого сопровождал свой наряд охраны.
— Посидите, — сказал Эду Ярдборо и подошел к одной из секретарш. Он положил перед ней бумаги и чтото тихо произнес. Девушка кивнула. Ярдборо вернулся к Эду.
— Желаю удачи, — сказал он. — Потом обратился к двум его спутникам. Не отходите от него ни на шаг, пока не получите дальнейших указаний.
— Слушаюсь, сэр, — дружно ответили оба.
Ярдборо вышел.
— Что, черт возьми, происходит? — В который ужераз вопросил Эд.
Джонсон был явно поражен.
— Вы — первый человек срочности «А», которого я встречаю.
— Боже милосердный, — простонал Эд. — А что значит срочность «А»?
— Спросите что-нибудь полегче, — отозвался тот.
Уандер прождал, наверное, около получаса, когда изза одной из выходивших в приемную дверей появился; задерганного вида мужчина и вызвал: — Эдвард Уандер!
Эд встал. Двое его спутников насторожились.
— Вы Уандер? — подойдя к ним, осведомился незнакомец.
— Совершенно верно.
— Следуйте за мной.
Проходя в кабинет, он просматривал бумаги Эда…
Охранники остались в приемной.
Внутри стояло два стола, за вторым сидел армейский майор. Снятый китель висел на спинке стула, узел галстука распущен. Вид у него был такой, будто он давно не спал.
Задерганный тип обратился к Эду.
— Я Билл Оппенгеймер. А это майор Леонард Дэвис. Вас передали нам как человека категории «А».
Он сунул отчет и вырезки майору Дэвису, и тот принялся их устало просматривать.
Олпенгеймер склонился над стоявшим у него на столе селектором и проговорил: — У меня в кабинете находится некий мистер Эдвард Уандер из Кингсбурга, штат Нью-Йорк. Мне срочно необходимо его полное досье. Пришлите с кем-нибудь. — Он выключил селектор и повернулся к Эду.
Прошу садиться, — невыразительным тоном произнесен.
— Что такое, черт побери, категория «А»? — поинтересовался Эд.
— К ней принадлежат люди, которые полагают, будто знают причину, по которой барахлят радио и телевидение.
— А кино вы почему не упомянули? — поинтересовался Эд.
Он все еще не мог прийти в себя — слишком уж быстро менялась ситуация. Майор оторвал взгляд от бумаг.
— Мы считали, что эти явления не связаны, — быстро сказал он.
— Вы ошиблись, — решительно возразил Эд.
Оппенгеймер присел на край стола и вздохнул.
— До вас, мистер Уандер, мы с майором опросили в этом кабинете уже около трехсот человек. И все они полагали, будто знают причину неполадок с радиоволнами. — Всех их передали нам по категории «А». Теперь, пожалуйста, расскажите нам подробно вашу историю. Как можно подробнее.
Майор фыркнул и бросил бумаги на стол.
— Для начала, скажите, что за ерунда творится в кино?
— Киноизображение не проецируется по той же причине, по которой вышли из строя радио и телевидение, — сказал Эд и, помолчав, добавил: — Кстати, та же причина вызвала появление моды на «домотканый» стиль.
Майор щелкнул выключателем и проговорил в свой — селектор:
— Высказано предположение, что неполадки кинотехники связаны с феноменом радио и телевидения. Примите немедленные меры. Свяжемся позже.
— Он снова щелкнул выключателем. — А теперь, сказал он Эду, — давайте всю историю от начала до конца.
Эд выложил все, со всеми подробностями, которых oт него ждали. Закончил он исчезновением База де Кемпа. Когда он довел рассказ до конца, оба слушателя долго молча смотрели на него.
Наконец Оппенгеймер как-то виновато кашлянул.
— Что ты обо всем этом думаешь, Ленни? — спросил он майора.
Майор подпер кулаком подбородок и скривил губы.
— Я просто отказываюсь думать, — изрек он. — Я все выслушал, так что думать мне теперь незачем.
— Ну и шуточки у вас, — вспылил Эд. — Просто лопнуть можно со смеху.
— Как ты думаешь, — с сомнением в голосе поинтересовался Оппенгеймер, не вышвырнуть ли нам его вон?
— Я к вам, между прочим, не напрашивался, — огрызнулся Эд. — Меня привели силой.
Они не удостоили его ответом. Майор покачал головой и сказал: — Мы не можем его вышвырнуть. Мы не можем вышвырнуть никого, пока не проверим всю историю вдоль и поперек, начиная со вторника. — Он снова щелкнул выключателем и сказал: — Если кто-то из нижеследующих лиц еще не доставлен, пошлите за ними. И срочно подготовьте на всех досье. Категория «АА»: Баз де Кемп, Дженсен Фонтейн, Элен Фонтейн, Мэттью Маллиген, Иезекииль Джошуа Таббер. Да, я сказал Иезекииль Джошуа Таббер. И Нефертити Таббер. Все из Кингсбурга, штат Нью-Йорк — кроме двух последних. Их в последний раз видели в Саугерти.
Оппенгеймер вздохнул и заговорил в свой селектор: — Элис, срочно займись пленкой, которую мы только что записали. Сними пятьдесят копий. Разошли как обычно. Теперь это «АА». Он настаивает на своей истории.
Замолчав, оба снова воззрились на Уандера. Майор открыл было рот, собираясь что-то сказать, потом снова закрыл.
— Это надо же — порча, — безо всякого выражения произнес Оппенгеймер.
Селектор на столе майора зажужжал. Брови Дэвиса взметнулись вверх.
— Немедленно пришлите, — приказал он.
Через несколько мгновений вошел посыльный и, положив на каждый стол по копии документа, поспешно удалился. Забыв про Эда, оба углубились в чтение. Наконец Оппенгеймер поднял глаза. Взгляд его встретился с глазами майора Дэвиса.
— Категория «экстра»?
— Да.
Майор встал, потянулся за кителем, но передумал.
Как был, в рубашке, с полуразвязанным галстуком он направился к двери.
— Пошли, — бросил он Эду.
Тот пожал плечами, встал и последовал за майором.
Замыкал шествие Оппенгеймер; он нес бумаги, имевшие отношение к Эду, и этот новый документ.
Ожидавшие в приемной Джонсон и Стивене вскочили и сделали шаг вперед.
— Вы охрана мистера Уандера? — спросил майор.
— Да, сэр.
Майор кивком подозвал еще двух охранников — из тех, что сидели в приемной.
— Вы освобождаетесь от выполнения своих заданий. Будете помогать охранять мистера Уандера. Если потребуется, рискуя жизнью. Категория «экстра».
— Есть, сэр.
Все четверо дружно откинули полы пиджаков; на бедре у каждого обнаружилась кобура — каждый был готов в случае необходимости мгновенно пустить оружие в ход.
— Что за черт! — попытался протестовать Эд, но на него никто не обратил внимания.
— Пошли, — снова сказал майор и возглавил шествие.
На этот раз они поднялись этажом выше. Здесь суеты было значительно меньше. Они прошли через один холл, потом через другой. И наконец остановились подле двери, перед которой стоял часовой. Завидя их, он положил руку на автомат и не убирал, пока майор с Оппенгеймером не предъявили своих удостоверений.
— Еще один гость, — сказал охраннику Оппенгеймер. — С этой минуты вас шестеро. Дежурить по очереди: один внутри, один снаружи, и так в три смены постоянно. Я пришлю лейтенанта Эдмондса, он сообщит вам подробности. А пока он не появится, все шестеро оставайтесь здесь.
Получив в ответ дружное: «Есть, сэр», — он отворил дверь и провел всех внутрь. Свита получилась что надо.
Со стула на вошедших глядел Баз де Кемл — он сидел там, почитывая романчик в бумажной обложке. Репортер ухмыльнулся, вынул изо рта сигару и произнес:
— Привет, Крошка Эд. Вижу, тебя тоже сцапали? Уандер уже ничему не удивлялся. Он опустился на диван и в изнеможении прикрыл глаза.
Оппенгеймер с майором уставились на газетчика.
— Мы только что прочитали ваши статьи по делу Таббера. В основном, ваши сведения совпадают с тем, что мы только услышали от мистера Уандера. Это переводит вас из категории «АА» в категорию «экстра».
— Какая удача, — просиял Баз. — И сколько же еще в этой категории народу?
— В Соединенных Процветающих Штатах — по меньшей мере, несколько сот. Что касается цифр по Англии, Объединенной Европе и Советскому лагерю, это нужно уточнить. Возможно, Союзные нейтральные державы тоже уже зашевелились.
Баз тихо свистнул.
— Похоже, заваривается большая каша.
— Да уж не меньше, чем война, — отрезал майор.
Эд постепенно приспосабливался к обстановке.
— А когда мы будем обедать? — брюзгливо спросил он. — Если я заключенный, то меня должны хотя бы иногда кормить!
— Вы не заключенный, — поправил его Оппенгеймер. — Вы доброволец, оказывающий ценную помощь правительству.
— И в чем же разница?
— Мы с вами скоро свяжемся.
Но случилось это не так уж скоро — на следующее утро. Тем временем охрана была усилена, а все потребности «добровольца» удовлетворены. Несколько часов они провели, обмениваясь впечатлениями.
В общих чертах, с Базом произошло то же, что и с Эдом. Его забрали два агента и препроводили в НьюВулворт-Билдинг. Забрали его как автора статей о Таббере. Когда он стал отстаивать свою позицию, его перевели из категории «С» в «АА», а после того, как рассказанная им история совпала с рассказом Эда Уандера, — в категорию «экстра».
За Эдом и Базом пришли утром, и были это уже не Оппенгеймер с майором Дэвисом. По-видимому, ими занялись высшие инстанции. На этот раз, чтобы препроводить их на следующую беседу, явился полковник с двумя адъютантами полковник Фредрик Уильяме из разведки ВВС.
Баз сунул книжонку в карман и пояснил: — На случай, если нас ожидает обычная бюрократическая волокита: то гонка, то затишье, — прихвачу-ка я что-нибудь почитать.
Полковник окинул его суровым взглядом, но Баз только ухмыльнулся и сунул в нагрудный карман куртки пригоршню сигар, которые по его требованию доставили накануне вечером.
— И горючее тоже пригодится.
Они последовали за полковником с адъютантами, шествие замыкали охранники; полы пиджаков у них были по-прежнему откинуты, оружие наготове. «Интересно, какой опасности они остерегаются здесь, на верхних этажах самого высокого небоскреба во всем Ультра-Нью-Йорке, в окружении сотен сотрудников контрразведки?» — подумал Эд.
Им пришлось подняться еще на один этаж, и офис на этот раз имел целых две приемных. Первая была огромных размеров, в ней; помещалась дюжина столов, за которыми трудились исключительно штаб-офицеры.
Вторая оказалась небольшой комнатой, где располагалась одна неприступного вида немолодая женщина, настоящая канцелярская крыса.
— Мистер Хопкинс ожидает вас, полковник, — скрипучим голосом произнесла она. — Все уже в сборе.
— Благодарю вас, мисс Пресли.
Полковник открыл дверь.
Да, архитектор, создавший Нью-Вулворт-Билдинг, явно понимал: верхний этаж предназначен для представителей верховной власти. И этот кабинет говорил сам за себя.
Эд никогда еще не бывал в таких помещениях. Правда, кое-что подобное он видел в голливудских фильмах, и все же открывшийся за дверью вид застал его врасплох.
В кабинете стоял всего один стол, который, казалось, свисал с потолка, а не покоился на полу. Восседавший за ним, вероятно, и был мистером Хопкинсом.
И только тут и до Эда, и до База наконец дошло, кто же такой этот мистер Хопкинс, — Баз даже тихонько присвистнул сквозь зубы.
Дуайт Хопкинс, Великий Мастер Компромисса…
Дуайт Хопкинс, сила, скрытая за кулисами власти, Дуайт Хопкинс, который, как колосс, высился надо всем западным политическим миром.
Дуайт Хопкинс не стремился к известности. Он в ней не нуждался. Однако как правая рука президента Эверетта Макферсона, его «мозговой трест» в единственном лице, а по мнению многих, и его второе «я», он едва ли мог оставаться совершенно неизвестен своим осведомленным согражданам. Конечно, президент Макферсон был и оставался главой государства, его символом, «лицом» нации, хотя фактически его участие в управлении страной ненамного превышало полномочия правящего монарха Великобритании. И пусть обязательные политические деятели вроде Макферсона обладают даром привлекать голоса избирателей, за сценой всегда должны находиться Дуайты Хопкинсы. Он пережил три администрации — от демократических республиканцев к либеральным консерваторам, и обратно — и при этом ни его политический курс, ни их не изменились ни на йоту. В государстве всеобщего процветания разногласия между двумя партиями были явлением исключительным — считалось неразумным сеять вражду в попытке оказать давление на избирателей. Ведь голосуютто за человека, который пришелся по нраву, а не за какие-то там политические принципы…
Дуайт Хопкинс сидел за столом. По одну руку от него в кресле, скрестив ноги, расположился генералмайор. По другую — высокий седоватый мужчина в штатском. Прямо перед ним рядком сидели Дженсен Фонтейн, Элен Фонтейн и Мэттью Маллиген.
Эд снова окинул взглядом комнату: он не ошибся — Табберов явно не наблюдалось.
Хопкинс кивнул вошедшим.
— Вы, должно быть, Баз де Кемп — у вас вид типичного газетчика. А вы — Эдвард Уандер. Почему вас называют Крошкой Эдом? — Голос у Хопкинса был уверенный, но, как ни странно, при всей своей властности, он производил успокаивающее впечатление, как будто теперь, когда за дело взялся сам Хопкинс, можно больше ни о чем не волноваться.
— Не знаю, — ответил Эд.
— Слушай, Уандер, — закудахтал Маллиген, — если это все твои…
— Хватит, мистер Маллиген, — громыхнул генерал-майор. — Мистер Уандер находится в том же положении, что и вы. Вас доставили сюда, чтобы помочь разобраться в ситуации, которая имеет для страны первоочередное значение.
— Для всего мира, — негромко поправил его седой мужчина в штатском.
— Я требую разъяснений, — возмущенно заявил Дженсен Фонтейн. — Если коммунисты, засевшие в Большом Вашингтоне, полагают, будто могут безнаказанно хватать добропорядочных граждан и…
Дуайт Хопкинс смерил низкорослого дельца равнодушным взглядом.
— Как вы считаете, мистер Фонтейн, — перебил он, — что послужило причиной выхода из строя радио, телевидения, а затем и кинопроекционной аппаратуры?
Дженсен Фонтейн уставился на политика своими тлазками-бусинками и произнес:
— «Да будет моя страна всегда права…» — явно ожидая продолжения.
Но Хопкинс безмятежно ответил:
— Вполне согласен с вами, сэр. А теперь потрудитесь ответить на мой вопрос.
— Хорошо, я назову вам причину, — взвился Фонтейн. — Это происки Советского лагеря. Попытка развалить американскую промышленность. Подпольная…
— И как же им это удалось?
— Это не мое дело. Наверняка они просочились и к вам, в Большой Вашингтон. Даже в Министерство юстиции. Полагаю, Цэ Эр У быстро вывело бы негодяев на чистую воду, не будь оно само наводнено агентами красных. К тому же…
— Вы свободны, мистер Фонтейн, — прервал его Дуайт Хопкине. Благодарим вас за помощь.
Однако Фонтейн еще только набирал обороты. Он уже поднял было руку, собираясь энергичным взмахом подчеркнуть свои слова, но ее решительно перехватил полковник Уильяме.
— Разрешите проводить вас до дверей, сэр…
Взгляд Маллигена метнулся с Хопкинса на упирающегося Фонтейна.
— Но послушайте, вы не имеете права так обращаться с мистером Фонтейном, — заверещал он.
Седые брови Хопкинса взметнулись вверх.
— Так вы, мистер Маллиген, придерживаетесь того же менения, что и он?
Следующим выдворили Маллигена.
Дуайт Хопкинс окинул взглядом Элен, База и Эда.
— Я читал отчеты. Вы трое — именно те, с кем я хотел бы поговорить в первую очередь. Прошу прощения, мисс Фонтейн, если вам показалось, что я слишком бесцеремонно обошелся с вашим отцом.