Табер почувствовал, как пронзила его волна возбуждения, но попытался ее проигнорировать. Ее взгляд сверкал гневом и похотью одновременно. Рони пылала, в ее запахе теперь было что-то дикое. В его груди что-то заклокотало, ему захотелось зарычать, рассказывая всем о своем триумфе.
– Я могла бы быть в безопасности и у себя дома, - прошипела она, - если бы не ты.
Голос Рони звенел от эмоций, от желания, пронзающего ее тело.
Она сражалась со своими чувствами, не признаваясь даже себе в том, что отрицая их, делает только хуже. Табер подавил улыбку. Ее гнев только разгонит кровь, и гормон в ней быстрее начнет действовать.
– Я могу сказать то же самое, - веско сказал он ей, пока джип тормозил у входа в особняк.
Большие дубы стояли по бокам от входа, так близко, что приходилось их подрезать. Они росли рядом с домом и защищали его так долго, что не было и речи о том, чтобы их спилить.
Табер помог Рони выбраться из машины. Двойные двери отворились, и Кэллан и Меринас ступили на каменное крыльцо. Взгляд Кэллана был тяжелым, проницательным, он дышал медленно. Табер понял, что и другие из Породы могут чувствовать возбуждение Рони.
Он подвел ее к Меринас и Кэллану, чувствуя, как дрожь волнами прошивает ее тело. Она была напряжена и держалась очень прямо.
Табер встретился с Кэлланом взглядом, и в янтарных глазах своего лидера увидел беспокойство.
– Рони, рад видеть тебя снова, - сказал Кэллан мягко. Он не предложил ей руки, не коснулся ее, когда Рони застыла напротив. – Позволь мне представить тебе свою жену, Меринас. Меринас, это Рони Эндрюс, наш хороший друг из Сэнди Хук.
– Привет, Рони, - переводя взгляд с одного на другого, сказала Меринас с улыбкой. – Жаль, что приходится видеться при таких обстоятельствах.
– Рада познакомиться, - голос Рони был слабым, мягким, когда она накрыла руки Меринас своими руками. – Мне тоже жаль…
– Ты не должна чувствовать себя виноватой, - покачала та головой, легкая улыбка озарила ее лицо. – Эти парни постоянно устраивают своим женщинам потрясения. Но в конце концов… - Она бросила взгляд на мужа. – Это того стоит.
– Я пока воздержусь от комментариев насчет этого, - Рони тяжело вздохнула. – Если не возражаешь.
Взгляд Меринас наполнился пониманием, когда она посмотрела на Табера. Она более остальных понимала стресс, в котором пребывала сейчас Рони.
– Я все понимаю. Если тебе что-то понадобится, дай нам знать. Нам бы хотелось, чтобы ты чувствовала себя здесь, как дома.
Рони кивнула, пробормотав слова благодарности, но Табер видел, как с ее брови стекла капля пота, как румянец окрасил щеки.
– Пожалуйста, проходите. Табер покажет тебе свою комнату, и ты сможешь отдохнуть перед ужином. Поговорим позже.
Меринас нахмурилась, глядя на Табера. Ее неодобрительный взгляд он встретил прямо.
Они вошли в отделанный мрамором холл. Табер подхватил Рони под руку и повел ее по винтовой лестнице наверх, в правое крыло. Его комнаты находились на втором этаже. Мысли Табера крутились вокруг огромной кровати, которая ждала Рони. На этой кровати он доведет дело до конца. Он сможет сделать ее своей, взяв все то, в чем они оба отказывали себе вот уже пятнадцать одиноких, полных неудовлетворенного желания месяцев.
Она заплатит ему.
Глава 7
Что с ней случилось? Рони лихорадило, она была растеряна и почти опьянена сексуальным желанием. Еще немного – и ее ноги бы подкосились. Идя с Табером по лестнице, она боролась с ужасающей слабостью, и была почти благодарна его поддержке. Его большое горячее тело рядом с ней буквально излучало жар.
Его рука помогала ей удержаться на ногах, но Рони могла думать только о том, как эта рука скользнет вниз, погладит ее кожу, охладит жар, пылающий у нее внутри.
Никогда еще возбуждение не сводило ее с ума. Нет, это было даже не возбуждение. Даже не похоть. Это было потрясение, голод, разрывающий на части, делающий желание почти невыносимым.
— Что ты сделал со мной? – Она попыталась отстраниться, спрятаться от пронзающего тело удовольствия, которое дарили его прикосновения. Но Табер не отпустил. – Это не смешно, Табер, хватит. Я устала от этой молчаливой демонстрации, я поняла, что мужчина тут ты.
Они вошли в просторную гостиную. Стол из вишневого дерева, компьютер, принтер и факс – все это Рони увидела в дальнем конце комнаты. Он протащил ее мимо комнаты отдыха с кучей развлечений, которые непременно впечатлили бы ее, если бы мысли не витали постоянно вокруг пожара, пылающего в вагине.
Открыв дверь, Табер завел ее в спальню. Комната была отделана в темных тонах, мебель из вишневого дерева и плотные занавески, почти не пропускающие солнечного света, придавали интимность, сексуальность.
В дальнем конце комнаты стояла большая кровать с балдахином, матрас казался таким толстым, что на нем вполне можно было прыгать, как на батуте. Темно-коричневого цвета балдахин был откинут, подушки в беспорядке лежали в изголовье.
Рони вздрогнула, представив на кровати себя и Табера: его тело накрывает ее, его руки скользят по ее коже. Она прикусила губу, пытаясь подавить стон, едва не вырвавшийся наружу.
— Отвечай мне, блин! – Рони зло повернулась к Таберу, который в это время закрывал за собой дверь.
Она встретилась с ним глазами… с этими глубокими сверкающими глазами. Глазами хищника. Она видела подтверждение его уникальной ДНК. Высокие скулы, сузившиеся зрачки.
— У тебя лихорадка, - сказал он, медленно расстегивая пуговицы рубашки.
Рони проследила взглядом за его пальцами.
Колени ее подогнулись. Сантиметр за сантиметром он обнажал свою гладкую загорелую кожу. Она покачала головой, не в силах закрыть глаза, чтобы хоть как-то справиться с желанием, которое он так легко в ней пробуждал. Она хотела, чтобы он снял рубашку. Хотела пробежаться пальцами по четким контурам его мышц, почувствовать его жар, дотронуться, попробовать на вкус… Как и делала не раз в своих мечтах.
А потом слова дошли до нее. У нее лихорадка. Сердце Рони забилось от страха. Она уставилась на Табера, дышать стало трудно, даже больно.
— Что ты имеешь в виду? – Она тяжело сглотнула, борясь с шоком.
Табер стянул рубашку с плеч, крепкие натренированные мускулы его груди и рук напряглись, демонстрируя силу.
— Именно то, что сказал. - Его голос был твердым, но во взгляде пылала страсть, расплавленная лава похоти кипела в изумрудной глубине. – У тебя лихорадка, Рони. Твое тело готовится принять то, что хочет от тебя природа.
Он отбросил рубашку прочь и уселся на пуф. Глаза Табера не отрывались от лица Рони, они сверлили ее – и этот взгляд потемнел от желания, когда уперся в ее вздымающуюся грудь.
Боже, она так хотела попробовать его на вкус. Его живот был плоским, твердым. Мышцы напряглись, когда Табер наклонился, чтобы снять обувь.
— Но как? – Она не соображала ничего, тело горело от страсти. – Такого не было. Даже когда ты меня укусил. Почему сейчас?
Он поднялся на ноги, нависая над ней, подошел ближе, не отрывая от нее взгляда.
— Я тогда не целовал тебя, Рони, - сказал он мягко, приблизившись совсем вплотную.
Запах тела Табера ударил в ее ноздри. Он пах как мужчина… горячий, темный, властный… и она затрепетала.
— Что… - Она снова покачала головой, борясь с желанием коснуться его руками, языком. — Причем тут поцелуй? Черт тебя дери, Табер.
Ее кулаки сжались. Рони заставила себя отступить, заставила себя справиться с полыхающим внутри голодом.
— Поцелуй позволил специальному веществу проникнуть из моего тела в твое. – Рони отступала, а Табер ее преследовал. – Гормон выделяется только тогда, когда я касаюсь своей пары. Когда я касаюсь тебя. Это позволило мне тебя пометить, оставить физическое доказательство моего права на обладание тобой. Но укуса не было достаточно, чтобы твое возбуждение достигло пика. Мой поцелуй сделал так, что теперь ты не сможешь отказаться от того, что требует от тебя природа.
Его голос был грубым, глубоким, почти вибрирующим. Рони уперлась спиной в стену, в ее голосе зазвенел страх, зазвучала ярость.
— Боже мой. Так ты знал. – Она почти шептала. Она на самом деле испугалась, на самом деле была в ужасе. – Когда ты меня поцеловал, ты знал, что делаешь со мной. Ты знал, что может случиться.
Его руки уперлись в стену по бокам от нее, выражение лица стало диким, почти животным. Он зарычал, и в звуке этого рычания было предупреждение. Рони отпрянула, ее глаза расширились, внутри все сжалось.
— На этот раз ты мне не откажешь, Рони, - его голос звенел от силы, от решимости. – Теперь ты от меня не уйдешь.
Она могла бы попробовать, сказала она себе. Она могла бы врезать ему по яйцам, она могла бы сбежать, она могла бы… и тут его язык ворвался в ее рот, а губы накрыли ее губы.
И в тот же момент ее тело запело от облегчения, и гнев сменился в нем ошеломляющим удовольствием.
Темный сладкий мед снова заполнил ее. Она ахнула под натиском, обхватила Табера за талию и притянула к себе, впилась ногтями в кожу. Казалось, каждая клеточка тела Рони впитывает его жар. Она застонала. Их языки танцевали свой жаркий танец, а внутренний голос бился в агонии.
Опасность. Искушение.
Беги!
Табер касался ее только губами, только языком, и они были требовательны, как никогда. Сильные зубы чуть прикусили ее губу, и тут же нежное касание его языка смягчило укус. Он требовательно вонзился в ее рот, и Рони обхватила его губами, посасывая в отчаянном желании снова ощутить тот незабываемый вкус.
Табер зарычал. Кошка внутри сходила с ума от похоти. Рони сосала его язык, облизывала его, стонала, наслаждаясь медовым вкусом. Его руки обхватили ее голову, и Табер прильнул к ней горячим чувственным поцелуем, почти лишившим ее разума.
Она чувствовала, как становится все жарче, как страсть разгорается все ярче. Ее груди заныли, соски набухли – тело молило о прикосновении.
— Боже, ты такая вкусная. – Его хриплый голос заставил ее задрожать от удовольствия. Табер отстранился, его глаза сузились, во взгляде было напряжение. – Думаю, ты вкусная и в других местах.
Его колено скользнуло между ее ног, прижимаясь прямо к самой чувствительной точке между бедер.
— Не делай этого со мной, Табер, - отчаянно прошептала Рони.
Ее руки судорожно сжались на его талии – слишком тонка была грань, отделяющая пронзившее ее наслаждение от боли.
Его твердое бедро прижалось к ее входу. Боже, наверняка он чувствует, как сильно она намокла. Она хотела отстраниться… она хотела прижаться еще сильнее. Тело разрывалось от желания, и это сводило ее с ума.
— Не делать чего? – рыкнул он. – Я уже сделал тебя своей, Рони. И этого не изменить. И я ни капли об этом не жалею.
Он коснулся губами ее уха, язык легким движением стал ласкать раковину. Рони задохнулась.
— Я не могу, - застонала она, но тело предавало ее, оно хотело прикосновений Табера, хотело ощутить его жар и его твердый член у себя внутри.
Она откинула голову, когда губы Табера спустились вниз, к шее. Он расстегнул пуговицы ее блузки, одну за другой, и воздух вокруг них сгустился от жара.
— Тише, детка, - его губы пробежались по ее ключице. – Все будет хорошо, я обещаю.
Он спустил блузку с ее плеч, потом аккуратно высвободил из рукавов ее руки. Блузка упала на пол. Рони никогда еще не ощущала ничего подобного – теплые мозолистые руки Табера скользили по коже, освобождая ее от одежды.
— Прекрасно, - прошептал он, не отрывая глаз от ее грудей. – Такие полные, такие тяжелые. Я хочу взять в рот один из этих торчащих сосков.
Рони пискнула при этих словах. Она стояла напротив него, ее соски буквально прожигали ткань лифчика.
Табер поднял голову, его взгляд скользнул по изгибам ее плеч, шеи. Ей хотелось закрыть глаза – слишком сильно возбуждал этот взгляд. Но одновременно Рони не хотела упустить ни секунды этого разглядывания, хотела почувствовать свою власть над ним, ведь именно она была причиной его всепоглощающей страсти.
— Мне страшно, - Рони трясло от неконтролируемого возбуждения. Это было слишком, это было неестественно. Она всегда его хотела, всегда желала его прикосновений и поцелуев, но не так. Не так бешено и жадно, почти теряя разум. – Табер, прекрати это. Прекрати это прямо сейчас, блин!
Ее вагина сжалась при этих словах с такой силой, что Рони задохнулась. Она ахнула, почти всхлипнула, когда губы Табера коснулись кожи над лифчиком.
— Все будет хорошо, Рони, - пообещал он. Его голос был грубым, хриплым, и она задрожала от удовольствия, когда его пальцы расстегнули застежку. – Как только я уложу тебя в кровать и устроюсь меж этих прекрасных бедер, все станет намного лучше.
Глава 8
Рони слышала шепот Табера и не понимала смысла его слов. Все станет лучше? Как только он сделает что?
Она уперлась руками в его плечи, игнорируя пульсацию между ног и влагу, проступившую в сжимающейся от вожделения вагине.
— Я так не думаю, - она содрогнулась от желания. – Табер, погоди. Нам надо поговорить.
Черт, все было совсем плохо. Тело постепенно отбирало контроль у разума, Рони понимала, что еще немного, и она просто потеряет контроль над ситуацией.
Его язык коснулся ее груди. Боже, это было совсем не так мягко, как она себе представляла. Язык Табера был настойчивым, горячим. Каково же будет, когда он коснется ее сосков?
— Ты такая вкусная, Рони. – его плечи напряглись, когда он наклонился ниже, спускаясь поцелуями вдоль края чашечки, все еще прикрывающей полную грудь. – Такая горячая и сладкая.
Руки Табера оторвались от стены и обхватили Рони за талию, прижав ее к твердокаменной выпуклости между бедер.
— Табер. – Она должна заставить его остановиться. Должна же?
Она отстранилась, упершись руками в его плечи, откинула голову в попытке хоть как-то справиться с охватившей ее слабостью и желанием, снова заставившим кровь вскипеть.
— Рони, не думаю, что смогу остановиться, — прошептал он, касаясь губами ее кожи в опасной близости от набухших сосков.
Она почувствовала его дыхание, и каждая клеточка тела затрепетала в ожидании прикосновения. Рони хотелось, чтобы он впился зубами в ткань лифчика и сорвал его с нее.
— Табер… я не могу... О Боже! – Рони изогнулась дугой, когда язык Табера прошелся по окаменевшему от возбуждения соску. Электрический разряд ударил ее прямо в клитор, заставив потерять дар речи и лишиться дыхания.
Сказать «нет» она не в силах, как-то отстраненно констатировала Рони. Но это не значит, что он не заплатит, когда все закончится.
Его рот накрыл ее сосок. Табер принялся посасывать чувствительную вершинку, его язык сводил ее с ума, заставлял извиваться в его объятьях. Давление на клитор было почти разрушающим, Рони тонула в желании, в отчаянии.
Она как в полусне позволила Таберу снять с себя джинсы, позволила его рукам накрыть полушария ее ягодиц. Сжав их пальцами, Табер потянул ее к себе.
— Не могу больше ждать. Нам пора переместиться в кровать, - прорычал он напротив ее груди. — Сейчас. Давай, Рони.
Он одной рукой снял с нее трусики, другой расстегнул джинсы, выпуская из плена напряженный возбужденный член.
Он даже не позволил ей снять туфли. Не позволил ей сказать «нет». Прежде чем Рони справилась с шоком, он помог ей опуститься на кровать, а сам устроился рядом.
— Табер, - шокированная, почти парализованная похотью, Рони могла только всхлипывать, пока он помогал ей встать на колени спиной к нему.
Он удерживал ее: плечи на кровати, бедра разведены. Она была открыта для него, она позволяла ему делать все, что он хочет. Он горел от желания сделать ее своей. Рони едва понимала, что происходит. Табер прижался своей эрекцией к ее клитору, скользнул выше, пока не нашел вход. Удерживая Рони за бедра и шепча ее имя, он с силой вонзился в ее девственное лоно.
Рони закричала от боли/наслаждения, когда он жестко овладел ею. Табер замер, чертыхаясь, но потом задвигался снова. Она плакала под ним, напуганная болью, словно разорвавшей ее внутри, силой, с которой он двигался в ней, чувствами, зарождавшимися в глубине.