Дойдя до луга, примыкающего к школьному двору, Джозеф остановился, поджидая девушку. Тесс тяжело дышала.
— А мне она сказала, что вы волшебница, и ваша волшебная сила кроется в розовом пальто, — ушел от ответа Джозеф.
— Не-а, я не волшебница, — Тесс снова ослепила его улыбкой. — Но я знакома с одной настоящей феей.
Несколько мгновений он смотрел на нее, удивляясь, как ей удается говорить такие вещи без смеха.
Они подошли к фургону. Тесс ни словом не обмолвилась насчет того, хочет ли она вернуться на ферму с ним в фургоне, но, когда она забралась наверх и уселась рядом, он расценил это как ответ. Джозеф стегнул лошадей вожжами, и они отправились домой.
— Если вы откроете мне свой секрет, я расскажу вам кое-что о себе, — сказала она через минуту.
— А почему вы думаете, что я хочу знать ваши секреты? — удивился он.
Солнце припекало, Джозеф чувствовал его жар даже через шляпу и предпочел бы, чтобы Тесс тоже была в шляпе.
Она пожала плечами и стала смотреть вперед.
— Я просто думала, что, видя меня с девочками, вы будете воспринимать это несколько спокойнее, если узнаете, что я вроде бы понимаю, что они чувствуют.
— Это вы-то, с вашей богатой семьей? — ответил он скептически.
— Деньги — это еще не все, Магайр.
Ее легкомысленный тон вдруг исчез, и, взглянув на нее, Джозеф отметил, что Тесс уставилась на свои руки, безвольно лежащие на коленях. Похоже, эта фраза вырвалась из глубины души и не была игрой.
— Я могла бы отдать самую дорогую игрушку лишь за то, чтобы родители оставались со мной, — тихо продолжала она.
Вдруг она вскинула голову:
— Но не будем ворошить прошлое. Самое важное, что в отличие от меня у Холли и Сисси есть родной человек, который всегда может им помочь. У них есть вы, их дядя. — Она наклонилась ближе. — И мы обязаны сохранить это положение.
Она была так близко, что Джозеф ощущал ее дыхание на своем лице. Какое-то мгновение он даже мечтал, не попросить ли ветер, чтобы тот бросил Тесс в его объятия. Вдруг их внимание привлек шум другого фургона. Джозеф издал страдальческий стон, разглядев округлые формы Агнес Рейнолдс, официальной сплетницы городского Женского попечительского совета.
— Мистер Мага-а-айр! — звала женщина визгливым голосом.
Он затормозил, зная, что, если не остановиться, она поедет за ним до самого дома. А после всего, что испытали Сисси и Холли в этот день, Джозеф не хотел, чтобы эта лицемерная пустомеля расстроила их еще больше.
— Мистер Магайр, — задыхаясь, выговорила женщина, поставив фургон на тормоз и вернув на скамью свою огромную тушу. — Мне доложили, что вы приютили двух маленьких девочек в этом уродливом грязном кургане, который вы называете домом.
Джозеф взглянул в небо и мысленно помолился Богу, чтобы тот ниспослал ему терпение.
— Недавно я потерял брата, и, согласно его последней воле, племянницы отданы на мое попечение.
Женщина тряхнула головой, цокнув при этом языком:
— Какое ужасное положение! Но вы, конечно, понимаете, что вы не можете их содержать.
— Эй, леди! — встряла Тесс. — Кто-то умер и завещал вам быть Богом?
— Девушка, я не с вами разговариваю, — огрызнулась миссис Рейнолдс. — Не иначе как вы — та дрянь, которую он вчера вытащил из тюрьмы для содействия в этом безрассудстве.
Джозеф почувствовал, как напряглась сидящая рядом Тесс, и положил руку на ее колено, слегка сжимая его и надеясь, что она поймет намек и промолчит. Однако, если бы у нее над головой висела бадья с кирпичами, она и тогда бы не смогла удержаться.
— А вы, должно быть, городская кумушка, отравляющая жизнь всем и каждому, — парировала Тесс.
Карие глаза миссис Рейнолдс потемнели.
— Я не разговариваю с наложницами.
— Спасибо за новость, но давайте вернемся к нашему предмету. Мистеру Магайру посчастливилось глубоко полюбить своих племянниц. Он понимает, что самое лучшее для них — быть рядом со своей плотью и кровью, и он не собирается отдавать их в сиротский приют. Это все, что вам нужно знать?
— О, девушка, вы высказались вполне ясно, — ответила женщина. — Поэтому позвольте мне сделать то же самое. Такому человеку, как Джозеф Магайр, не пристало жить в таком добропорядочном городе, как Суит-Брайэр, не говоря уже о том, чтобы позволить ему воспитывать детей. Сама эта мысль вызывает недоумение. А о вас вообще говорить не приходится.
— А вы…
— Миссис Рейнолдс, — громко вмешался Джозеф, — что бы я ни решил в отношении племянниц — не ваше дело. И я бы посоветовал вам найти себе иное занятие, чем оскорблять моих гостей.
Женщина отпустила тормоз своего фургона.
— Мы еще посмотрим, чье это дело, — только и сказала она.
Не говоря больше ни слова, она стегнула лошадей и направилась в город.
Джозеф тоже тронул фургон с места, делая все возможное, чтобы не смотреть на Тесс. Он не был уверен в своем отношении к ее вмешательству. С одной стороны, он ощущал в душе какое-то неведомое теплое чувство, с другой — то же самое чувство причиняло ему неудобство.
— Такой человек, как Джозеф Магайр? — произнесла Тесс заинтригованно. Замечания миссис Рейнолдс только разожгли ее любопытство к его секретам.
Но рано или поздно это случится. Рано или поздно всякий начинал подозревать его. И он считал, что это лишь вопрос времени, когда Тесс поймет, что он за человек.
11
На следующее утро Тесс разбудило солнце, заглянувшее в окно хлева. Вчера вечером она легла поздно, потому что заплетала Сисси волосы в маленькие косички с пушистыми хвостиками. Но перед тем как лечь на то, что называлось кроватью, она позаботилась, чтобы ее не разбудил живой будильник Магайра.
Тесс умылась из ведра, накануне вечером наполненного водой, и послушала, как под стеной хлева кудахчут куры, а в своем грязном загоне роются свиньи. Она обнаружила, что уже начала привыкать ко всем этим звукам и, что самое удивительное, к запахам.
Внезапно дверь хлева распахнулась, и в ярко освещенном солнцем проеме возникла фигура Джозефа Магайра.
— Где, черт возьми, этот петух? — грозно спросил Джозеф.
Тесс потребовалось некоторое время, чтобы ответить. Он выглядел весьма устрашающе в своих облегающих джинсах и выцветшей красной рубашке с закатанными по локоть рукавами. Тесс расценила это как мрачную космическую шутку, что человек, раздражавший ее больше всего на свете, в то же самое время пленял ее без всякой на то причины.
— Уж не собираемся ли мы, Магайр, так начинать каждый день? — спокойно спросила Тесс.
Он устремился к ней:
— Мой Бог, уже почти десять часов!
— Ну, и не чудесно ли? Думаю, по субботам каждый может спать…
— Где?!
Тесс отступила:
— С ним все в порядке.
Джозеф придвинулся ближе:
— Просто скажите, какого дьявола вы с ним сделали?
— Ну, а если я не хочу говорить? — огрызнулась она.
— Какого черта?
Ее губы сомкнулись. Казалось, она никогда не сможет признаться, что прошлой ночью накрыла эту зловредную птицу старым корытом. Джозеф только разозлится на нее еще больше, а она была просто больше не в состоянии слышать его крик. Тесс попыталась обойти его, но он схватил ее за руку и вернул обратно.
— Так почему? — попытался сдержаться Джозеф.
— Потому, что вы будете опять вопить на меня, а я не люблю, когда со мной обращаются, как с ребенком!
Джозеф отпустил ее и упер руки в бока.
— Мисс Харпер, — сказал он, не повышая голоса, — как по-вашему, зачем на ферме петух?
— Чтобы цыплята были счастливы?
— Чтобы будить фермера с восходом солнца, — процедил он сквозь зубы. — А почему, вы думаете, фермер должен вставать с восходом солнца?
— Чтобы как можно дольше докучать своим гостям?
Джозеф заскрипел зубами:
— Чтобы использовать каждый час светлого времени. Вы никогда не пытались пахать поле среди ночи? Никогда не пытались забить гвоздь, подковать лошадь, построить ограду или подоить корову в темноте? — Он сделал паузу, чтобы успокоиться, а потом цинично ухмыльнулся. — Что это я говорю? Разумеется, нет. Уверен, вы не слишком задумываетесь о такой тривиальной вещи, как выживание!
Несмотря на то, что Джозеф Магайр был на добрых пятнадцать сантиметров выше Тесс, она вытянула руки и ухватила его за грудки.
— Я же сказала, — девушка дернула ткань, — что с вашим драгоценным петухом все в порядке. И если вы не хотите, чтобы я зажарила его на обед, перестаньте издеваться надо мной!
Он посмотрел сверху вниз на ее руки:
— Леди, вы собираетесь лишить меня часов?
— Если вы не понизите тон, Магайр, так и будет, — твердо пообещала она.
— Ну ладно. — Он взял ее за ворот ночной рубашки и резко потянул на себя. Тесс успела только испуганно вскрикнуть и оказалась прижатой к нему всем телом. — Приступим.
Тесс извивалась, пытаясь вырваться, а он ухмылялся. Вдруг она затихла и подумала, что действительно потеряла рассудок: стоит вплотную к мужчине, который вызывает в ней необыкновенные чувства, и просто не в состоянии спастись от его притягательной силы. Она размахнулась свободной рукой и попыталась влепить ему пощечину. Разумеется, она не попала. Джозеф поймал ее руку, завернул за спину и еще плотнее прижал Тесс к своей груди.
— Хорошая попытка, — выдохнул он ей в лицо.
— Отпустите меня! — Она пыталась бороться, но при его силе это оказалось бесполезно.
— Только после того, как вы скажете, где мой петух, — возразил Джозеф.
Тесс ощутила его теплое дыхание на своих губах.
— Он в этом чертовом курятнике!
— В этом чертовом курятнике я уже смотрел.
Пока Тесс продолжала извиваться, Джозеф отпустил ее ночную рубашку и обеими руками обнял за спину. Тесс тут же прекратила всякое сопротивление, как будто кто-то резко нажал на тормоза. Его прикосновение в сочетании с его близостью оказало на нее почти наркотическое действие. Тесс как-то сразу ослабела, странное тепло окутало ее тело, голова закружилась, а мысли стали разбегаться. Почувствовав, что теряет контроль над собственным языком, она пролепетала:
— Если вы отпустите меня, я закричу!
Джозеф собрался было что-то сказать, но вдруг как-то странно посмотрел на нее:
— Как-как?
От стыда Тесс зажмурилась. Закричит, если он отпустит? Она, верно, совсем рехнулась. Чтобы отомстить Джозефу, Тесс топнула пяткой по носку его сапога. Однако его кожаные сапоги оказались гораздо жестче нежной кожи ее пяток, и Тесс только взвыла от боли.
В ответ Джозеф поднял ее, так что ее грудь оказалась плотно прижатой к его горячему телу.
— Когда надоест, дайте мне знать, — спокойно предупредил он.
У Тесс перехватило дыхание. Она вдруг представила его обнаженным, его губы и руки скользят по всему ее телу, исследуя каждую его складочку. И тут ее охватило непреодолимое желание.
Тесс вгляделась в его лицо, как бы надеясь прочесть ответ на свой незаданный вопрос, и ужаснулась, увидев, как темны его глаза. Слишком часто ей приходилось ловить на себе мужские взгляды, чтобы сомневаться в значении этого.
Тесс встревожилась.
— Даже не думайте об этом, Магайр, — угрожающе проговорила она, однако прерывистое дыхание выдавало ее.
Но Джозеф не успокаивался. Тесс попыталась оттолкнуть его, но это было все равно, что сдвинуть гору.
«Я все равно получу то, что хочу». Джозеф нежно улыбнулся, заставив ее сердце забиться вдвое быстрее, а его взгляд остановился на ее губах.
— Как вы думаете, — тихо спросил он, — когда я последний раз целовал женщину?
Тесс холодно взглянула на него, что было непросто: в этот момент ее тело изнывало от томления и смутных предчувствий.
— Меня это не волнует.
— А я думаю, Тесс, как раз волнует. Волнует с того самого мгновения, когда вы впервые увидели меня.
— Вы заблуждаетесь. — Тесс опять попыталась вырваться из его объятий, но результат был все тот же.
— Я? Или вы настолько испуганы, что это мешает вам допустить, что я, быть может, прав?
Испугана? Гордо выпятив подбородок, она обдала его ледяным взглядом:
— Думаю, скоро вам, Магайр, придется убедиться, что нужно приложить недюжинные усилия, чтобы напугать меня.
— А как насчет поросят? — он ухмыльнулся.
— Вы невозможны, — надменно сказала Тесс.
— Чувствую, вы играете с огнем.
Джозеф наклонился так близко, что Тесс вдруг потеряла дар речи, и его последняя реплика осталась без ответа. Медленным, зачаровывающим движением он коснулся ее нижней губы самым кончиком языка. Сердце Тесс едва не выпрыгнуло из груди.
— Играющий с огнем, — прошептал он ей в самые губы, — рискует обжечься.
Джозеф так же медленно дотронулся губами до ее рта, полностью лишив Тесс воли. Она просто перестала принадлежать самой себе.
— Но, может быть, вам это нравится? Может быть, вам нравятся мужчины с огнем в глазах?
И он прильнул к ее губам глубоким страстным поцелуем. Ее руки, только что безвольно висевшие вдоль тела, вдруг, скользнув по его сильным рукам, обвили шею Джозефа. Тесс на мгновение ощутила странное желание навсегда остаться в его объятиях.
Казалось, они стояли так несколько часов, но, когда Джозеф наконец оторвался от ее губ и поставил Тесс на землю, она поняла, что этого, мягко говоря, мало. Она опять прижалась к нему, слушая громкие удары его сердца и чувствуя руки, ласкающие ее спину сквозь мягкий хлопок ночной рубашки.
— Мне кажется, вы позволяете мужчине слишком много, — прошептал он ей прямо в ухо. Его губы коснулись шеи Тесс.
Тесс настороженно взглянула на него сквозь прикрытые ресницы, всем сердцем надеясь, что на самом деле он так не думает. Никогда еще, никогда за всю свою жизнь она не испытывала таких сильных ощущений и не представляла, что произойдет с ней, если Джозеф не захочет продлить этот момент еще хоть немного. Но он снова потянулся к Тесс.
Тут со стороны дома послышался звонкий голосок Сисси:
— Дядя Джозеф!
Тесс увидела в его глазах сожаление, и это несколько утешило ее. Джозеф отошел от нее и выглянул из хлева.
— Да, Сисси. Что там такое? — отозвался он.
— Мы с Холли умираем с голоду.
— Начинайте завтракать без меня. Я приду через минуту.
Джозеф повернулся к Тесс и некоторое время жадно рассматривал, заставляя ее чувствовать себя неловко. Потом он сказал:
— Когда будете готовы, Сисси вынесет вам тарелку.
Вдруг смутившись, Тесс попыталась пригладить волосы, она уже четыре дня не могла воспользоваться душем и знала, что выглядит не лучшим образом. Когда она приехала на ферму, Джозеф предлагал ей выкупаться в ручье. Тогда это показалось ей дикостью, но сейчас Тесс уже была готова и на эту пытку.
Он повернулся было, чтобы уйти, но Тесс окликнула его:
— Э-э… Магайр! Можно… можно я быстренько выкупаюсь в ручье? Я чувствую себя так, словно вся канзасская пыль въелась мне в кожу.
Его глаза потемнели, и в них снова вспыхнуло желание, а Тесс подумала про себя, что бы он сказал, если бы она предложила ему присоединиться? Но Тесс все же была не настолько храброй.
— Я дам вам кусок мыла и полотенце, — сказал он. — Так, вы говорите, в курятнике?
— Что?
— Где я найду петуха?
— А-а, да. В курятнике.
Некоторое время Тесс смотрела Джозефу вслед. Он вышел во двор. Еще через несколько минут девушка услышала его проклятия и решила, что петух, видимо, найден. Тут она подумала было, что ей совсем не хотелось рассердить Джозефа, но быстро выкинула эти мысли из головы. Что-то происходило между ними, что-то невыразимо волнующее. И Джозеф был защищен от этого ничуть не более, чем она.
Под покровом раскидистых дубов, среди валунов, покрытых мягким зеленым мхом, под ярким голубым небом ручей Блосем Крик в своем неспешном течении сверкал в лучах утреннего солнца, как прекрасный хрусталь.
Когда Тесс прошла через кустарник, скрывающий берега ручья, и была захвачена великолепным видом этого оазиса, она поняла, что умерла и сейчас в раю. Скинув юбку и блузку, Тесс скользнула в чистую теплую воду.
Воздух был напоен ароматом диких роз. Тесс села на каменистое дно ручья, позволив воде ласкать подбородок, успокаивать ноющие мышцы и смывать слой за слоем канзасскую пыль.