— Там так романтично, — говорила она. — Ты никогда не представлял, как идешь по этому бульвару?
— Конечно, — отвечал Кен, хотя делать этого не мог. Он не любил что-либо воображать, предпочитая реальную жизнь или хотя бы «Микросерф офис 6.9». Но ему нравилось стоять рядом с ней у Окна, слушать мягкий голос Мэри и отвечать низким голосом кена.
— Как ты сюда попал? — спросила она. Кен ответил, что его наняли на временную работу — переносить документы полувековой давности по длинной лестнице из Архива в Активное Окно.
— Тогда, разумеется, меня звали не Кен. Все временные пиктограммы ходили в сером — как мужчины, так и женщины. Для связи с нами использовали шлемы с нейронным интерфейсом, а не нынешние клипсы. И никто из штатных работников Офиса с нами не разговаривал, даже не замечал нас. А работали мы по 14–15 циклов в день.
— И тебе это нравилось?
— Да, нравилось, — признал Кен. — Я нашел то, что искал. Мне нравилось быть
* * *
Миновало несколько недель, прежде чем Кен набрался решимости сделать, как он это мысленно назвал, «свой ход».
Они стояли у того же Окна, где впервые разговорились — в Коридоре между Копированием и Верификацией. Ее рука с поблескивающими красными ногтями лежала на подоконнике, и он накрыл ее своей ладонью. И хотя он не мог ощутить ее руку физически, результат ему понравился.
Он боялся, что она отдернет руку, но она улыбнулась улыбкой мэ-ри и сказала:
— Я думала, ты никогда на такое не решишься.
— Мне хотелось это сделать еще с первой нашей встречи.
Она пошевелила пальцами, и ему стало почти щекотно.
— Хочешь увидеть, что делает их красными?
— Это твой секрет?
— Он станет нашим секретом. Знаешь Браузер между Закладными и Налогами? Жди меня там через три цикла.
* * *
Браузер оказался циркулярным коннектором без Окон. Кен встретил Мэри в Выбрать Все и прошел следом за ней в сторону Вставки, где двери были меньше и располагались ближе.
— Слышал когда-нибудь о Пасхальном Яйце? — спросила она.
— Конечно. Сюрприз программиста, спрятанный внутри программы. Тайная подпрограмма, не указанная в руководстве. Иногда смешная, иногда непристойная. Обычно Пасхальные Яйца…
— Ты повторяешь то, что выучил в Ориентации.
— …обнаруживаются и вычищаются из коммерческих программ Отладчиками и Оптимизаторами, работающими в фоновом режиме, — закончил Кен, потому что слова уже находились в его буфере.
— Но ничего. Вот мы и пришли.
Мэри привела его в комнатку без Окон. Она оказалась пуста, если не считать столика в форме сердечка.
— Эта комната была стерта, но не перезаписана, — пояснила Мэри. — Наверное, Оптимизатор ее пропустил. Поэтому Пасхальное Яйцо до сих пор здесь. Я обнаружила его случайно.
На столе лежали три игральные карты — две лицом вниз, а одна, десятка бубен, лицом вверх.
— Готов?
Не дожидаясь ответа Кена, Мэри перевернула десятку лицом вниз. Ее ногти перестали быть красными.
— Теперь попробуй ты, — предложила она.
Кен попятился.
— Да ты не нервничай. Эта карта ничего не делает, она лишь меняет Выбор. Давай!
Кен робко перевернул карту. Ногти Мэри вновь стали красными. С его же ногтями ничего не произошло.
— Эта первая карта работает только для девушек, — сказал Мэри.
— Ловко, — признал Кен, немного успокаиваясь.
— Но это еще не все. Готов?
— Пожалуй…
Мэри перевернула вторую карту — ею оказалась дама червей. Едва Кен разглядел картинку, как послышался цокот копыт, и в комнатке открылось Окно.
А за Окном был Апрель в Париже.
Кен увидел серого коня, шагающего точно посередине бульвара — без упряжи, но с коротко подстриженной гривой и обрезанным хвостом.
— Видишь коня? — спросила Мэри97.
Она стояла рядом с Кеном у Окна. Ее белая блузка и оранжевый галстук исчезли, сменившись красным кружевным бюстгалтером. Его большие чаши были полны и поддерживались узкими натянутыми бретельками. Верхушки ее пышных грудей выпирали белыми полумесяцами.
Кен678 не мог ни двигаться, ни говорить. Зрелище оказалось для него ужасающим и одновременно неотразимо привлекательным. Мэри завела руки за спину, расстегивая бюстгалтер. Сейчас! Но едва чаши бюстгалтера поползли вниз, как заверещал свисток.
Конь застыл посреди бульвара. К нему бежал жандарм, размахивая дубинкой.
Окно закрылось. Мэри97 стояла у столика, снова в белой блузке и оранжевом галстуке. И лишь десятка лежала лицом вверх.
— Ты слишком быстро перевернула карту, — сказал Кен.
— Дама перевернулась сама, — ответила Мэри. — Пасхальное Яйцо — это замкнутый алгоритм. Если его запустить, он выполняется автоматически. Тебе понравилось? Но только не говори «пожалуй».
Она улыбнулась улыбкой мэри, а Кен попытался придумать ответ. Но их Папки уже мерцали перед прерыванием, и она исчезла.
* * *
Кен отыскал ее несколько циклов спустя на их обычном месте встреч, у открытого Окна в Коридоре между Копированием и Верификацией.
— Тебе понравилось? — спросил он. — Мне — очень.
— Ты со мной флиртуешь?
— А что если да? — произнес он знакомые слова, почти стоящие улыбки.
— Тогда иди со мной.
* * *
На той неделе Кен еще дважды ходил с Мэри в Браузер. И каждый раз все повторялось. Едва Мэри переворачивала даму, как в комнатке открывалось Окно, и за ним снова вышагивал по бульвару конь. Налитые, округлые и безупречные груди Мэри97 начинали переполнять красный кружевной бюстгалтер, она спрашивала: «Видел коня?» — и заводила руки за спину, расстегивая…
Но едва чаши начинали спадать, а Кен готовился увидеть ее соски, как свистел жандарм, и на Мэри97 вновь оказывалась белая блузка с оранжевым галстуком. Окно закрывалось, а карта лежала на столике лицом вниз.
— Единственная проблема с Пасхальными Яйцами в том, что они всегда выполняют одни и те же действия, — сказала Мэри. — А у того, кто создавал это Яйцо, был явный сдвиг в голове.
— А мне нравится, когда все повторяется, — ответил Кен.
* * *
Уходя с работы на выходные, Кен678 всматривался в толпу служащих, спускающихся по длинным ступенькам Городского Совета. Кто из женщин Мэри97? Узнать это, разумеется, не представлялось возможным. Женщины были разных возрастов и национальностей, но все они выглядели одинаково — пустые взгляды, золотые клипсы нейронного интерфейса в ушах и отпечатки мелкой сеточки управляющих перчаток на руках.
Выходные тянулись бесконечно. Как только началась новая рабочая неделя, Кен быстро справился с Вызовами на Задания и принялся обшаривать Коридоры, пока не отыскал Мэри на обычном месте, у открытого Окна между Копированием и Верификацией.
— Разве это не романтично? — спросила она, глядя на Апрель в Париже.
— Пожалуй, — нетерпеливо ответил Кен. Он думал о ее руках за спиной, расстегивающих…
— А что может быть еще романтичнее? — намекнула она, и Кен понял, что Мэри его дразнит.
— Красный бюстгалтер.
— Тогда иди со мной.
На той неделе они встречались в Браузере трижды. И трижды Кен слышал цоканье конских копыт, и трижды же красный бюстгалтер начинал спадать… спадать… спадать… На той неделе он был близок к счастью, как никогда.
* * *
— Ты никогда не пытался отгадать, что делает третья карта? — спросила Мэри97. Они стояли у Окна между Копированием и Верификацией. Новая неделя только-только началась. В Апреле в Париже над булыжными мостовыми цвели каштаны. Кафе были пусты. Где-то далеко фигурки-палочки садились в экипажи или выходили из них.
— Пытался, — ответил Кен678, хотя это не было правдой. Он не любил задумываться.
— Я тоже.
Когда несколько циклов спустя они встретились в Браузере в комнатке без Окон, Мэри коснулась пальцами с красными ногтями третьей карты и сказала:
— Есть только один способ узнать.
Кен не ответил. Ему внезапно стало не по себе.
— Мы должны сделать это вместе, — сказала она. — Я переверну даму, а ты — третью карту. Готов?
— Пожалуй, — солгал Кен.
Третья карта оказалась пиковым тузом. И перевернув ее, Кен понял — что-то случилось.
Его ощущения изменились.
Под его подошвами была булыжная мостовая.
В Париже стоял апрель, и Кен678 шагал по бульвару рядом с Мэ-ри97, облаченной в крестьянскую блузку без рукавов и с низким вырезом и длинную пышную юбку.
Кена терзал ужас. Где Окно? Где комнатка без Окон?
— Где мы? — спросил он.
— Мы в Апреле в Париже. Разве это не восхитительно?
Кен захотел остановиться, но не смог.
— Похоже, мы застряли, — сказал он и попытался закрыть глаза, чтобы не поддаваться панике, но не смог.
Мэри лишь улыбнулась улыбкой мэри, и они зашагали дальше по бульвару под цветущими каштанами. Они миновали кафе, свернули за угол, потом миновали второе кафе и снова свернули за угол. Все оставалось неизменным — те же деревья, те же кафе, те же булыжники. Экипажи и фигурки-палочки в отдалении не становились ближе.
— Разве это не романтично? — спросила Мэри. — Но только не говори «пожалуй».
Она выглядела какой-то другой. Возможно, причиной была одежда. Вырез ее крестьянской блузки был очень глубоким. Кен попытался заглянуть в него, но не смог.
Они подошли к очередному кафе. На сей раз Мэри97 не стала проходить мимо. Едва она шагнула вперед, как они очутились за столиком.
— Ого! — воскликнула она. — Оказывается, Пасхальное Яйцо более интерактивно, чем я думала. Надо лишь искать заложенные в него сюрпризы. — Она все еще улыбалась улыбкой мэри. Столик имел форму сердечка, как и столик в комнатке без Окон. Кен подался вперед, но так и не сумел заглянуть за вырез ее блузки.
— Разве это не романтично! — восхитилась Мэри. — Давай я закажу что-нибудь.
— Пора возвращаться, — возразил Кен. — Готов поспорить, что наши Папки…
— Что за глупости? — перебила его Мэри, раскрывая меню.
— …уже мерцают, как сумасшедшие, — договорил он, потому что слова уже находились в его буфере.
Подошел официант в белой рубашке и черных брюках. Кен попытался разглядеть его лицо, но лица как такового у официанта не оказалось. Меню состояло всего из трех пунктов:
ПРОГУЛКА
КОМНАТА
ДОМОЙ
Мэри указала на КОМНАТУ, и едва она закрыла меню, как они очутились в угловатой чердачной комнате с высоким двустворчатым окном. Они сидели на краю кровати, и Кен увидел, как Мэри потянула блузку вниз, обнажая пышные безупречные груди. Соски у нее оказались большие и коричневые, как два печенья. За окном Кен разглядел Эйфелеву башню и бульвар.
— Мэри, — сказал он, когда она помогла ему поднять юбку к талии. Улыбаясь улыбкой мэри, она легла, полуобнаженная, на кровать. Перед тем, как она развела пышные безупречные бедра, Кен услышал доносящийся с бульвара уже знакомый цокот копыт по булыжникам.
— Апрель в Париже, — сказала она. Ее пальцы с красными ногтями потянули вбок французские трусики и…
Он поцеловал ее нежные губы.
— Мэри! — воскликнул он.
Ее пальцы с красными ногтями потянули вбок французские трусики и…
Он поцеловал ее нежные красные губы.
— Мэри! — воскликнул он.
Ее пальцы с красными ногтями потянули вбок французские трусики и…
Он поцеловал ее нежные красные сладкие губы.
— Мэри! — воскликнул он.
Заверещал свисток жандарма, и они очутились в кафе. На столике-сердечке лежало закрытое меню.
— Тебе понравилось? — спросила Мэри. — Только не говори «пожалуй».
— Понравилось? Очень. Но не пора ли нам возвращаться?
— Возвращаться? — Мэри пожала плечами. Кен и не подозревал, что она умеет пожимать плечами. Мэри держала стакан с зеленой жидкостью.
Кен раскрыл меню. Подошел безликий официант.
Меню осталось прежним. Опередив Мэри, Кен указал ДОМОЙ. Столик и официант исчезли. Кен и Мэри97 вновь стояли в комнатке без Окон, и карты на столике лежали лицом вниз — кроме бубновой десятки.
— Ну зачем ты все испортил? — спросила Мэри.
— Я не… — начал Кен, но не успел договорить. Его Папка замерцала перед прерыванием, и он исчез.
* * *
— Это было романтично, — упрямо повторил Кен678 несколько циклов спустя, стоя рядом с Мэри97 на их обычном месте, у Окна в Коридоре между Копированием и Верификацией. — И мне понравилось.
— Тогда почему ты так нервничал?
— Разве я нервничал?
Она улыбнулась улыбкой мэри.
— Потому что я занервничал. Потому что Апрель в Париже не входит в «Микросерф офис 6.9».
— Конечно, входит. Это же часть системного окружения.
— Это просто Обои. Нам не положено проникать туда.
— Это Пасхальное Яйцо. И еще нам не положено заводить служебный роман.
— Служебный роман? Разве у нас служебный роман?
— Иди со мной, и я тебе все покажу, — сказала Мэри, и он пошел. И она показала.
* * *
И еще, и еще, и еще. Они встречались трижды на этой неделе, и еще трижды на следующей, используя любой свободный момент. Булыжные мостовые и кафе все еще заставляли Кена678 нервничать, но комната на чердаке ему нравилась. Ему нравились соски Мэри, похожие на большие коричневые печенья, нравилось, как она лежала на кровати, спустив блузку, подняв к талии юбку и широко разведя пышные безупречные бедра, нравился цокот копыт за окном и то, как ее пальчики с красными ногтями сдвигают трусики…
Ведь у них, в конце концов, был роман.
Проблема заключалась в том, что Мэри не желала возвращаться в «Микросерф офис 6.9». И после комнаты на чердаке ей хотелось прогуляться по бульвару под цветущими каштанами или посидеть в кафе, наблюдая, как в дальнем конце улицы фигурки-палочки садятся в экипажи.
— Разве это не романтично? — спрашивала она, покачивая стакан с зеленым напитком.
— Пора возвращаться, — отвечал Кен. — Готов поспорить, что наши Папки уже мерцают, как сумасшедшие.
— Ты всегда так говоришь, — неизменно упрекала его Мэри.
* * *
Кен678 ненавидел выходные, потому что скучал по негромкому электронному жужжанию «Микросерф офиса 6.9», но теперь он скучал по нему и в рабочие дни. Ведь если он хотел быть с Мэри97 (а он хотел, хотел!), то это означало Апрель в Париже. Кен скучал по Окну в Коридоре между Копированием и Верификацией. Ему не хватало деловитого потока пиктограмм, набитых документами Папок, мерцающих при Вызове на Задание. И красного бюстгалтера.
— А что будет, если мы перевернем только даму? — спросил Кен как-то в конце недели.
И он перевернул даму.
— Ничего, — ответила Мэри. — Ничего, кроме красного бюстгалтера.
И перевернула туза.
* * *
— Нам надо поговорить, — сказал наконец Кен. В Париже, как всегда, был апрель. Он шел с Мэри97 по бульвару под цветущими каштанами.
— О чем? — спросила она, сворачивая за угол.
— Обо всем.
— Разве это не романтично? — спросила она, сворачивая к кафе.
— Пожалуй. Но…
— Терпеть не могу, когда ты произносишь это слово.
— …я скучаю по Офису, — договорил Кен, потому что слова уже находились в его буфере.
— Каждому свое, — пожала плечами Мэри97 и покачала зеленую жидкость в стакане. Она была густая, как сироп, и медленно стекала по стенкам. У Кена возникло ощущение, будто Мэри смотрит не на него, а сквозь него. Он попытался заглянуть за вырез ее крестьянской блузки, но не смог.
— Кажется, ты хотел поговорить.
— Да, хотел. Мы хотели.
Кен протянул руку к меню. Мэри оттолкнула его на край стола.
— Я не в настроении.