– Кстати, меня зовут Фил Джонсон.
– А я – Пэт Данциг. – Она включила свет, взяла у него бланки. – Вот, кладу на видное место.
Джонсон наблюдал, как легко и грациозно движется она по комнате. Мила, очень мила.
Медсестра выключила свет, а Фил взял у нее связку ключей.
– Дайте-ка я вам помогу. – Он повернул ключ, проверил ручку.
– Вот так. Спасибо, Пэт. Вот ваши ключи. Давайте я провожу вас до паркинга.
– Ну уж это необязательно.
– Необязательно, но приятно, – улыбнулся Фил. Десять минут спустя он неохотно распрощался с Пэт, которая умчалась прочь на мотоцикле. Замечательная девушка! Жалко, нет времени познакомиться с ней поближе. Джонсон бегом пересек стоянку и нырнул в подъезд.
Через несколько минут он уже входил в темную регистратуру.
Свет включать Фил не стал, а сразу же направился к столу и включил компьютер. Свечение монитора не будет видно снаружи, а необходимости в дополнительном освещении нет.
Клавиатура ласкала пальцы знакомым прикосновением. Слишком знакомым. Как это похоже на гладкую кожу любовницы. Восхитительное ощущение, неизменно возбуждающее. Хватит слюни распускать, быстрее за работу, сказал он себе.
Пароля Фил не знал, поэтому пришлось несколько минут повозиться, чтобы войти в систему. Детские игрушки, ничего сложного.
Итак, Нелл Калдер.
Ее перевод в Вудсдейлскую клинику уже введен в файл.
Отлично. Фил стер эту информацию и отправился разыскивать карточку Нелл Калдер в бумажной картотеке. Скорее всего карточки там не окажется – но лучше все-таки проверить. Современным миром правят компьютеры. Клерки обычно ленятся делать распечатку и хранят всю информацию прямо в памяти машины. Если понадобится бумажка, проще распечатать ее, чем копаться в ящиках. Никого не удивит, если в картотеке бумажки не окажется. Ну, в крайнем случае, решат, что регистратор засунул ее куда-нибудь не туда. Люди – не компьютеры, им свойственно ошибаться.
Наклонившись к клавиатуре, Фил ввел в файл необходимые сведения и вышел из программы. Какое-то время он сидел без движения, глядя на зеленый светящийся экран. Это зрелище было ему желанней, чем самое прекрасное женское лицо. Может быть, немного позабавиться? Порыться в файлах, поискать, не найдется ли чего-нибудь интересненького.
С тяжелым вздохом Фил выключил компьютер. Дело есть дело. Увлечение компьютером – штука опасная. Недаром он продал свою любимую машину и сменил профессию – выучился на медбрата. Николас дал ему новый шанс в жизни, было бы глупостью все испортить, поддавшись искушению.
Он встал, сунул карточку Нелл Калдер под мышку и двинулся к двери. «Помогая» закрыть Пэт дверь, Фил незаметно заклеил язычок замка клейкой лентой. Повезло ему с сестричкой. Иначе пришлось бы возиться с отмычками, это сильно усложнило бы дело.
Фил оглянулся, с тоской посмотрел на компьютер и закрыл за собой дверь.
Все прошло гладко. В конце концов, не такая уж плохая у него теперь работа – Филу нравилось иметь дело с живыми людьми, помогать им, поддерживать их. Бедняжка Нелл, она так нуждается в утешении. Должно быть, попала в скверную передрягу. Иначе Николас не велел бы ввести в ее файл такую зловещую запись: «Умерла от ран в 2:04. Тело отправлено в бюро ритуальных услуг Джона Бнрнбаума».
3.
– Это она?
Таня вынула из открытой папки, лежавшей на столе Джоэла, фотографию. Внимательно изучила ее, кивнула:
– Хорошее лицо. Душевное.
– И каким же образом, позволь спросить, ты пришла к такому выводу? Где ты усмотрела душевность, в глазах?
Таня взглянула на широко расставленные карие глаза женщины на фотографии, покачала головой:
– Нет, губы. Смотри, какие они… живые. Оставь ей рот таким, какой он сейчас.
– Пожалуй, он широковат. Нарушит симметрию.
– Кому нужна симметрия? Она холодная. Я бы на месте этой женщины не хотела бы выглядеть холодной.
Тебе это не угрожает, подумал Джоэл.
– По-моему, Галатею создаю я, а не ты, – сказал он вслух.
Мне что, уйти? – обиделась Таня. – Он улыбнулся, пододвинул ей стул. – Можешь мне помочь. Пациентка на контакты не идет.
– Бедняжка. Труднее всего перенести первый удар. Когда погибли мои родители и маленький брат, я тоже хотела умереть.
Таня впервые заговорила о своей семье.
Джоэл спросил:
– Они что, погибли в один день?
– Нет, отец был солдатом. Сначала убили его. А мать и брат погибли через год, на улице, от пуль снайпера. Они шли к колодцу за водой. – Таня все смотрела на фотографию Нелл. – Хуже всего – одиночество и беспомощность. Когда у тебя отобрали все, жить становится незачем.
– В чем же ты нашла смысл?
– В гневе. Не хотела, чтобы они радовались моей смерти. – Она через силу улыбнулась. – А потом я нашла тебя, и моя жизнь снова обрела цель.
Джоэл был тронут ее словами и попытался скрыть это, пошутив:
– В чем же эта цель? Спасать меня от разрушительного воздействия кофеина?
– И от этого тоже, – задумчиво ответила Таня, а потом помолчав, сказала, постучав ногтем по фотографии: – Ты должен найти для нее цель в жизни.
– Давай займемся ее лицом вплотную.
Он нажал кнопку, и на дисплее появилось лицо Нелл Калдер.
– Скулы?
– Повыше, – ответила Таня. Джоэл поднял скулы чуть повыше.
– Достаточно?
– Еще чуть-чуть… Теперь хорошо. – Таня наморщила лоб. – Курносый нос нам ни к чему. Он по-своему симпатичен, но к скулам не идет.
Джоэл стер нос, пририсовал вместо него изящный, римский.
– Нравится?
– Пока не могу сказать. Давай дальше.
– Рот…
– Рот пусть остается.
– Тогда челюсть нужно сделать чуть помассивнее. – Он поправил линию подбородка. – А глаза?
Таня склонила голову набок.
– Можешь чуть поднять кверху уголки, как у Софи Лорен? – Для этого понадобится несколько швов.
– Зато эффект будет потрясающим, не находишь? Либер слегка изменил форму широко расставленных глаз. Все лицо сразу переменилось, в нем появилась сила, энергия, экзотичность. Однако крупный, чувственный рот придавал чертам уязвимость и женственность. Идеала классической красоты не получилось, но отвести глаз от этого лица было совершенно невозможно.
– Немножко от Софи Лорен, немножко от Одрн Хепберн, – прошептала Таня. – Неплохо, но над носом нужно еще немножко поработать.
– Еще бы, ведь я сделал его без твоих советов, – сухо заметил Джоэл.
– Он слишком тонковат. – Таня придвинулась к дисплею вплотную. – В принципе, уже хорошо. Из-за таких лиц в истории начинались войны.
– Ты имеешь в виду Елену Прекрасную? Пока наша Нелл на греческую богиню никак не похожа.
– По-моему, Прекрасная Елена не была богиней. Просто у нее было такое лицо, что мужчины никак не могли на него наглядеться. Задача ясна?
– А мы не перестараемся? – засомневался Джоэл – Перемена может оказаться слишком разительной. Ты подумала о психологической травме?
– Насколько я понимаю, она и так травмирована. Вряд ли превращение в Прекрасную Елену потрясет ее больше, чем то, что уже случилось. Если у нее больше нет смысла в жизни, пусть по крайней мере будет оружие. Это очень важно.
– Так вот почему ты захотела, чтобы я тебя оперировал?
Таня кивнула:
– Да. Шрамы для меня не имели значения, но я знала, что окружающим они не понравятся. Мне нужно было строить новую жизнь, а уродов люди сторонятся.
– Я могу сделать ей твое лицо, – улыбнулся Джоэл. – Оно не такое уж плохое.
– У меня очень хорошее лицо, но мне вовсе ни к чему, чтобы у меня появилась соперница. Рано или поздно ты признаешь, что не можешь без меня жить. Если будет две Тани, ты вконец запутаешься. Пусть уж лучше у нее будет свое собственное лицо. Давай-ка, сделай ей нос чуть-чуть потолще.
* * *
Танек встретил Джоэла, когда тот выходил из палаты Нелл. Дело было на следующий день, вечером.
– Ни о чем не спрашивай, – буркнул Джоэл и помахал листом бумаги. – Она без разговоров подписала согласие на операцию.
– Подписала?
– Да. Я стал объяснять ей, в чем будет состоять операция, показал ей компьютерную распечатку ее нового лица. По-моему, она меня не слушала. Во всяком случае, ей было наплевать. – Джоэл провел рукой по волосам. – А вдруг она потом подаст на меня в суд?
Николас покачал головой;
– Не подаст.
– Откуда ты знаешь? Это не человек, а зомби.
– Обещаю. Гарантирую тебе полную защиту от судебных и прочих неприятностей.
– В самом деле? Между прочим, опять звонил Кэблер.
– Пусть в следующий раз твоя секретарша посоветует ему обратиться на кладбище.
– Это еще почему?
– Потому что вчера Нелл Калдер скончалась.
– Что-что? – уставился на него Джоэл. – Что ты натворил?
– Ты здесь ни при чем. Просто не вступай ни в какие объяснения с Кэблером. Если он обратится в госпиталь за справкой, ему сообщат, что Нелл Калдер скончалась от ран и похоронена.
– А если Кэблер наведет справки в похоронном бюро?
– Там есть запись о кремации. Завтра в газете появится некролог.
– Я просил тебя принять меры предосторожности, но не до такой же степени! Это переходит все границы!
– Что сделано, то сделано.
– И как, по-твоему, отнесется Нелл Калдер к факту своей безвременной смерти?
– Когда все утрясется, она сможет объявить, что слухи о ее смерти несколько преувеличены.
– Что значит «утрясется»?
– Дело в том, что она не относится к категории «невинно пострадавших». Она стала жертвой спланированной акции. Возможно, ей и сейчас еще угрожает опасность.
– Господи, а ты не мог мне раньше сообщить, во что ты меня впутываешь?
– Было такое намерение, но я передумал. Процесс принятия решения стал бы для тебя более мучительным, – Танек улыбнулся. – А решение все равно было бы таким же, не правда ли?
– Значит, ты морочил мне голову, чтобы я поменьше волновался? – саркастически осведомился Джоэл.
– Ну, и к тому же мне не хотелось тратить время на пустые споры. Ставить людей перед фактом всегда проще.
– Еще бы.
– Уж можешь мне поверить.
– В регистрационной карточке написано, что лечащий врач – Джоэл Либер. Значит, я и буду отвечать за фальсификацию.
Николас покачал головой:
– У меня есть официальный документ за твоей подписью, где написано, что ты слагаешь с себя полномочия лечащего врача. Если понадобится, я предъявлю эту бумажку.
– Кто тебя знает…
– Уж в этом можешь не сомневаться. – Николас посмотрел ему прямо в глаза. – Я пообещал защитить тебя, а я всегда держу свое слово.
Либер кинул на него взгляд исподлобья. Он знал, что Танек слов на ветер не бросает, однако от этого ему было не легче.
– Терпеть не могу, когда мною манипулируют!
– Я тобой не манипулировал. Я всего лишь немного поколдовал с регистрационными записями. – Танек взглянул на листок в руках хирурга. – Ты ведь на меня не сердишься? Я знаю, ты просто психуешь из-за пациентки. Ей не стало лучше?
– Она почти в коме. Тут я бессилен. Много ли ей будет проку от нового лица, если она проведет остаток дней в психбольнице?
– Мы этого не допустим.
– Да уж, тут тебе не открутиться, – Либер ткнул Николаса пальцем в живот. – Умыть руки тебе не удастся. Не вздумай уезжать в Айдахо. Ты должен быть здесь и являться по первому моему зову. Понял?
– Понял. – Танек едва заметно улыбнулся. – Можно я буду жить в гостинице? Терпеть не могу больницы.
– Можно. Но сиди у телефона.
Николас капитулирующе поднял руки:
– Как скажешь, так и будет.
– Вот именно.
Джоэл сердито зашагал прочь.
Бельвинь, Франция
-Ты все испорил, Пол, – тихо сказал Филипп Гардо. – А я не люблю, когда мои люди ошибаются.
– Кто же мог подумать, что она будет так брыкаться? – жалобно ответил Пол Мариц. – Кроме того, я был уверен, что падение ее прикончит.
– Нельзя полагаться на гравитацию, если хочешь выполнить свою работу добросовестно. Один удар ножом, и дело было бы сделано. Подозреваю, что ты решил немного позабавиться.
– Возможно, – буркнул Мариц.
– И потом ребенок. Сколько раз тебе говорить, что детей и домашних животных убивать не следует? Это вызывает у публики больше негодования, чем устранение сотни взрослых.
– Девчонка накинулась на меня сама, орала, царапалась.
– И ты не нашел другого способа совладать с четырехлетней малюткой, – холодно обронил Гардо.
– Она могла меня опознать. Девчонка уже видела меня прежде, в пещере.
– По-моему, ты был в маске и шлеме. Хватит нести чушь! Скажи честно, что ты был в ярости и сорвал на ребенке зло. Признайся – и я тебя прощу.
– Да, возможно… – пробормотал Мариц. – Я и в самом деле погорячился.
– Ну вот, видишь, как просто? – Гардо откинулся на спинку кресла, поднес к губам бокал вина. – Достаточно признать свои ошибки, и снова все хорошо. С ребенком ты совершил промах, но не очень серьезный. Что касается женщины, то ее перевезли в одну из американских клиник. Судя по всему, она выживет. Придется тебе исправить эту оплошность, тем более что теперь эта женщина может тебя опознать. – Гардо помолчал. – В Америку ее отвез Николас Танек. Не думаю, что он оказался на Медасе по случайному совпадению. Это наводит меня на мысль, что у нас завелся предатель. Как думаешь, смог бы ты обнаружить его и устранить, не наломав при этом дров?
Мариц с энтузиазмом кивнул.
– Надеюсь, что у тебя получится, – мягко сказал Гардо. – Ты меня так расстроил. Если ты вновь меня разочаруешь, я буду вынужден придумать для себя какую-нибудь компенсацию. – Он подавил зевок. – Как ты думаешь, способен ты с твоим ножом противостоять Пьетро с его шпагой?
Мариц облизнул пересохшие губы:
– Да я его на кусочки раскромсаю.
Гардо передернулся:
– Огнестрельное оружие – кошмарная штука.
Я предпочитаю шпагу, она куда грациозней и романтичней. Иногда мне кажется, что во мне живет душа кого-нибудь из Медичи. Увы, я не создан для этого века, Он улыбнулся своему подручному. – Ты, по-моему, тоже. Так себе и представляю, как ты скачешь на коне рядом с Аттилой.
Мариц почувствовал, что этими словами хозяин хотел его уязвить, но обижаться было небезопасно. Особенно, если вспомнить, что сделал Пьетро с бедолагой, которого на днях приговорили к «дуэли».
– Я найду предателя, – пообещал Мариц.
– Не сомневаюсь. Я верю тебе, Пол. Просто нужно было слегка прочистить тебе мозги.
– И Танека я тоже достану.
– Нет! Сколько раз тебе говорить, что Танека трогать нельзя.
– Он вам мешает, я же вижу, – пробурчал Мариц. – От него одни неприятности.
– Придет время, и мы от него избавимся. Но я сам решу, когда. Ты же его не трогай. Понял?
– Папочка, смотри, что мне дала мама! – На террасу выбежала младшая дочка Гардо, размахивая игрушечной ветряной мельницей. – Видишь? Ветер дует, а она крутится все быстрей и быстрей.
– Вижу, Жанна. – Гардо посадил к себе на колени шестилетнюю девчушку. – А что получила в подарок Рене?
– Куклу. – Девочка прижалась к отцу. – Правда, красивая мельница?
– Да, кошечка, но ты еще красивей.
У девочки были переливающиеся каштановые волосы. Пожалуй, она похожа на дочку Нелл Калдер, подумал Мариц. Впрочем, все дети похожи друг на друга.
– Иди, Пол, – приказал Гардо, не глядя на Марица, – Я и так слишком мало времени провожу с семьей. Вернись, когда будут хорошие новости.
Мариц кивнул:
– Они скоро будут. Обещаю.
Он сбежал по ступенькам в сад. Гардо обычно не разрешал своим людям проходить через жилые комнаты. Можно подумать, его жена и дети о нас запачкаются, с обидой подумал Мариц. Вообще-то ребят в Бельвинь пускали лишь по большим праздникам, да и то в качестве охранников. Вот почему Мариц так удивился, когда Гардо после Медаса велел ему явиться прямо к себе домой.
Удивился и испугался.
Пройдя по подъемному мосту через ров, Мариц оглянулся на замок. Чувство страха было ему непривычно. Когда же в последний раз он так боялся? Должно быть, в детстве. Еще до того, как в нем обнаружился талант к ножу. После этого Мариц не боялся никого, наоборот, все боялись его.