— Мы не можем позволить себе роскошь знать каждую деталь о личности Н. О., — влезла агент Локк. — Но личность жертвы и поведение это половина картины преступления.
В тот момент, когда я услышала фразу «картина преступления», перед глазами промелькнула открытая дверь гардероба моей мамы.
Я всегда думала, что знаю очень мало о том, что произошло в тот день. К тому времени, когда я вернулась в гардеробную, убийца ушел. Моя мама ушла. Там было так много крови...
Виктимология, напомнила я себе. Я знала мою маму. Она бы боролась — царапалась, кидала бы лампы в его голову, пыталась бы выбить нож. И было лишь две вещи, которые могли остановить ее: близкая смерть или осознание того, что я скоро вернусь в комнату.
Что если она пошла с ним? Полиция предположила, что она была мертва — или без сознания — когда убийца утащил ее из комнаты. Но моя мама не была маленькой, и гардеробная была на втором этаже театра. Моя мама не пошла бы охотно, чтобы спасти ее жизнь — но она могла уйти с нападавшим, чтобы спасти мою.
— Кэсси? — сказала агент Локк, вырывая меня в настоящее.
— Верно, — сказала я.
Она прищурилась.
— Верно что?
— Простите, — сказала я Локк. — Могли бы вы повторить то, что сказали?
Она посмотрела на меня долгим, оценивающим взглядом, затем повторила все.
— Я говорила, что осмотр места преступления с точки зрения жертвы может сказать тебе об убийце. Скажем, ты идешь в дом жертвы и выясняешь, что она составляет план, сортирует одежду по цветам, и у нее есть рыбки. Эта женщина третья жертва, но она единственная из трех, у кого нет следов борьбы. Убийца обычно держит своих жертв живыми несколько дней, но эта женщина была убита сильным ударом по голове в день похищения. Ее блузка была застегнута криво, когда они нашли ее.
Влезая в голову убийцы, я могла представить его, хватающим женщин. Играющим с ними. Так почему он позволил этой уйти легко? Почему закончил эту игру раньше, когда она не проявила никакой борьбы?
Потому что она не сопротивлялась.
Я переключилась, представляя себя жертвой.
Я организованная, аккуратная, и лучшая во всем. Я хочу домашнее животное, но не могу заставить себя взять его, потому что он изменит мою жизнь, так что я купила рубку вместо этого. Может, я читала о предыдущих убийствах в газете. Может я знала, как заканчивают женщины, которые сопротивляются.
Так может мне не бороться? Физически.
Вещи, которые мне говорила агент Локк о жертвах, показывают, что она была женщиной, которая любила все контролировать. Она должна была пытаться уговаривать убийцу. Она должна была сопротивляться его попыткам контролировать ее. Она могла даже пытаться манипулировать им. И если ей бы удалось это, даже на мгновение...
— Н. О. убивал других для веселья, — сказала я. — Но ее он убил в приступе ярости.
Их взаимодействие было бы игрой за контроль для него, и она была достаточно властной, чтобы взбесить его.
— И? — предложила агент Локк. Я была опустошена.
— Он застегнул ее блузку, — сказал Дин. — Если она бы застегивала ее, то сделала бы это ровно.
Это наблюдение заставило что-то щелкнуть в моей голове. Если он убил ее в ярости, то почему после этого одел? Если он бы раздел ее, я бы поняла это — финальное унижение, окончательное утверждение контроля.
«Ты знал ее», подумала я.
— Первые две жертвы Н. О. выбрал случайно, — агент Локк посмотрела мне в глаза, и на секунду показалось, что она читает мои мысли. — Мы предполагали, что третья жертва тоже. Но мы ошибались, — Локк вздрогнула. — Вот почему вам нужны обе стороны медали. Жертва и Н. О. — потому что вы всегда в чем-то ошибаетесь. Вы всегда что-то упускаете. А что если есть личная связь? Что если Н. О. старше, чем вы думаете? Что если «он» это «она»? Что если двое Н. О. работают в паре? Что если убийца сам ребенок?
Внезапно я поняла, что мы больше не говорим о женщине и человеке, который убил ее. Мы говорили о сомнениях, преследующих Локк прямо сейчас, о предположениях, которые она обдумывала об ее личном деле. Мы говорили о Н. О., которого Локк и Бриггс не могли поймать.
— 90% всех серийных убийц мужчины, — проявила Слоан свое присутствие, когда подошла к нам, чтобы присоединиться. — 76% американцы, с существенным процентом серийных убийств сосредоточенных в Калифорнии, Техасе, Нью-Йорке и Иллинойсе. Подавляющее большинство серийных убийц кавказцы, и около 85% жертв серийных убийств тоже кавказцы.
Я не могла не заметить, что она говорила значительно медленнее, чем когда она была под кофеином.
Бриггс зашел в комнату вслед за Слоан.
— Лэйси, — он привлек внимание Локк. — Мне только что звонили из Старманс. У нас труп номер четыре.
Думая об этих словах — и о том, что они значили — создавалось впечатление, что я подслушивала, но не могла ничего с собой поделать. Другой человек мертв.
Локк сжала челюсти.
— Тот же подчерк? — спросила она Бриггса.
Бриггс бойко и быстро кивнул.
— Гадалка из Дюпонд Серкл. И поиск по национальной базе вновь привел нас к М. Д. нашего убийцы.
Какой М. Д.? Я не могла избавиться от вопроса, не лучше, чем могла остановить любопытство к этой новой жертве: была ли у нее семья, кто сказал им, что она мертва?
— Это плохо? — спросила Локк, читая по лицу Бриггса. Я желала, чтобы Майкл был здесь, чтобы помочь сделать то же самое. Это не было моим делом, но я хотела знать.
— Нам нужно поговорить в другом месте, — сказал Бриггс.
В другом месте. Там, где не было Слоан, Дина и меня.
— У вас не было сомнений, когда вы обращались к Дину за советом, хотя ему было двенадцать, — сказала я, не в силах остановиться. — Зачем сейчас прекращать это?
Глаза Бриггса метнулись к Дину, который встретился с ним взглядом не мигая. Очевидно, это была информация, которую Дин не должен был рассказывать нам, но было также ясно, что он не собирался первым отводить глаза.
— Цветник надо прополоть, — Джадд разрушил напряженность, войдя в комнату и встав между Бриггсом и Дином. — Если вы закончили с детьми, я могу дать им работенку. Может им полезно испачкать руки, поработать под солнцем.
Джадд направил эти слова агенту Бриггсу, но Локк была той, кто ответил.
— Хорошо, Джадд, — она сначала посмотрела на Дина, затем на меня. — Они могут остаться. Бриггс, ты говорил, в базе данных появилось больше, чем один случай с таким же М. Д.?
На мгновение, Бриггс выглядел так, как будто он мог поспорить с Локк, и не позволить нам остаться, но она просто стояла здесь, упрямо ожидая его.
Бриггс сдался первым.
— Наша база нашла три случая, в которых М. Д. было как у нашего убийцы за последние девять месяцев, — сказал он, проговаривая каждое слово. — Новый Орлеан, Лос-Анджелес и Американский водопад.
— Иллинойс? — спросила Локк.
Бриггс покачал головой.
— Айдахо.
Я обработала эту информацию. Если случаи, о которых говорил Бриггс, были связаны, то мы имели дело с убийцей, который пересекал границы штатов и убивал на протяжении большей части года.
— Мой кейс в машине, — сказала Локк, и неожиданно, я вспомнила — мы имели дело с чем угодно. Локк не позволила Бриггсу выгнать нас троих из комнаты, но в конце дня это не было тренировочным заданием, и это не было моим делом, или даже нашим.
Это было их дело.
— Мы уйдем ровно в четыре часа, — Бриггс поправил галстук. — Я оставил задания для Лии, Майкла и Слоан. Локк, у тебя есть что-то для Кэсси и Дина, кроме прополки цветов? — добавил он, взглянув на Джадда.
— Я не оставила им дело, — Локк повернулась ко мне, почти извиняясь. — У тебя есть невероятное количество необработанного таланта, Кэсс, но ты тратишь слишком много времени в реальном мире и недостаточно в нашем. Пока нет.
— Она может справиться со всем, что вы возложите на нее.
Я удивленно посмотрела на Дина. Он был последним человеком, от которого я ожидала подобный аргумент о моих возможностях.
— Спасибо за этот одобрительный отзыв, Дин, — сказала Локк. — Но я не собираюсь спешить с этим. Не с ней, — она остановилась. — Библиотека, — сказала она мне. — Третья полка слева. Там ряд синих корешков. Тюремные интервью. Прочитай их, и мы поговорим о том, что ты сможешь работать с тяжелыми преступлениями, когда я вернусь.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — голос Дина был безэмоциональным. Локк пожала плечами.
— Ты тот, кто сказал, что она готова.
Глава 18
В эту ночь, когда я прокралась к бассейну для полуночного купания, Дин не был тем, кто присоединился ко мне.
— Откровенно говоря, я думал что у тебя будет закрытый купальник, — сказал Майкл, когда я всплыла на поверхность после пары кругов. Он болтал ногами с края бассейна. — Нечто спортивное.
Я была в раздельном купальнике — чем-то между спортивным и бикини.
— Я должна быть оскорблена? — спросила я, плывя к противоположной стороне бассейна и подтянувшись на выступ.
— Нет, — ответил Майкл. — Но так и есть.
Конечно же, он был прав. В тусклом свете луны, я задалась вопросом, как он мог увидеть мое лицо, не говоря уже о том, чтобы читать эмоции, которые я пыталась спрятать.
— Тебе здесь нравится, — Майкл опустился в бассейн, и только сейчас, я поняла, что его грудь была голой. — Ты как агент Локк. Тебе нравятся все ее небольшие уроки. И тебе даже больше нравится идея помогать с реальными делами.
Я ничего не сказала. Очевидно, Майкл разговаривал сам с собой.
— Что? Ты даже не попытаешься профилировать меня? — Майкл брызнул водой мне на колени. — Где девушка из закусочной? — спросил он меня. — Око за око.
— Ты не хочешь, чтобы тебя профилировали, — сказала я ему. — Ты не хочешь, чтобы люди узнавали тебя, — я сделала паузу. — Ты не хочешь, чтобы я узнала тебя.
Он молчал секунду, две, три и затем:
— Правда.
— Ага, — сказала я. — Я говорю правду.
— Нет, — ответил Майкл. — Правда. Разве это не то, что ты хотела, чтобы я сказал прошлым вечером, вместо вызова?
— Я не знаю, — сдержала я улыбку. — Я бы ни за что не променяла воспоминание о твоем балете.
Майкл оттолкнулся от выступа и начал балансировать на месте.
— Я также преуспел в синхронном плаванье. — Я рассмеялась, и он подплыл обратно ко мне. — Я имею в виду это, Кэсси. Правду, — он остановился в двух шагах от меня. — Ты спроси. Я скажу тебе. Все, что угодно.
Я ожидала подвоха, но его не было.
— Ладно, — сказала я, подбирая вопрос осторожно. — Почему ты не хочешь, чтобы тебя профилировали? Что такого страшного люди могут узнать о тебе?
— Я подрался один раз, — сказал Майкл, звуча слишком непринужденно. — Прямо перед тем, как я приехал сюда. Другой парень попал в больницу. Я просто продолжал бить его, снова и снова, даже когда он упал. Я не так часто срываюсь, но когда это происходит, то все очень плохо. Я перенял это от своего старика. Мы, Таунсенды, ничего не делаем наполовину, — Майкл сделал паузу. Он ответил на мой второй вопрос, но не на первый. — Может, я не хочу, чтобы меня профилировали, потому что не хочу знать, что ты увидишь. Кто я на самом деле.
— С тобой все в порядке, — сказала я.
Он лениво улыбнулся мне.
— А вот с этим я могу поспорить. — Я планировала спросить о его отце, но сейчас не могла заставить себя сделать это. — Твоя семья богата?
— Как черт, — ответил Майкл. — Мое прошлое это вереница школ-интернатов, дорогих вещей, и вывод, что все можно купить за деньги.
— Твоя семья знает, что ты здесь?
Майкл оттолкнулся в сторону и снова начал балансировать в воде. Я не могла понять выражение его лица, но мне не нужно было видеть его, чтобы понять, что его фирменная ухмылка была больше намеком на ненависть к себе.
— Лучше спросить, заботит ли это их.
Три вопроса. Три честных ответа. Просто потому, что он предложил показать мне свои шрамы, не значило, что я должна оставить их открытыми.
— Ты и Лиа? — спросила я, меняя тему.
— Да, — ответил Майкл, застав меня врасплох, потому что я не считала это «да или нет» вопросом. — Снова вместе, снова расстаемся. Всегда ненадолго, и это не хорошо для нас обоих.
Если я не хотела знать ответ, я не должна была спрашивать. Я встала и прыгнула обратно в бассейн, облив Майкла водой. В тот момент, когда я вновь всплыла, он брызнул водой мне в лицо.
— Конечно, ты знаешь, — сказал он торжественно, — что это значит война.
Между нами было добрых три фута, но в следующую секунду мы уже боролись, и пытались облить друг друга, пока каждый из нас не осознал, что наши тела были слишком близко.
Во рту у меня была вода. Я встряхнулась. Майкл окунул меня, и я всплыла, хватая ртом воздух. Я увидела Дина, стоящего на террасе. Он все еще выглядел идеально.
Майкл окунул меня вновь, пока не понял, что я перестала бороться. Он развернулся и увидел Дина.
— Какие-то проблемы, Рэддинг? — спросил Майкл.
— Нет, — ответил Дин. — Нет проблем.
Я предупреждающе посмотрела на Майкла и надеялась, что он сможет прочитать меня даже в темноте. Майкл понял меня.
— Присоединишься к нам? — спросил он Дина, чрезмерно вежливо.
— Нет, — ответил Дин, также вежливо, — Спасибо. — Он остановился, и тишина окутала нас. — Вы двое, хорошо повеселитесь.
Когда Дин исчез в доме, я не могла не думать, что забрала что-то у него — место, куда он приходил думать, момент нашей совместной ночи, когда он показал мне черные огни.
— Правда или вызов? — голос Майкла прорвался сквозь мои мысли.
— Что?
— Твоя очередь, — сказал мне Майкл. — Правда или вызов?
— Правда.
Майкл протянул руку, чтобы убрать мокрые волосы с моего лица.
— Если бы Лиа вызвала тебя поцеловать меня, ты бы сделала это?
— Лиа не сделала этого.
— Но если бы да?
Я могла почувствовать тепло, растекающееся по моим щекам.
— Это была просто игра, Майкл.
Майкл наклонился вперед и прижался своими губами к моим. Затем он отстранился и начал изучать мое лицо. Чтобы он ни разглядел в нем, ему это понравилось.
— Спасибо, — сказал он. — Это все, что мне нужно было знать.
Я немного спала этой ночью. Я просто продолжала думать о Дине и Майкле, противостоянии, которое было между ними двумя, чувство от касаний их губ. К тому времени, когда солнце встало на следующее утро, я хотела убить кого-нибудь. Предпочтительно Майкла — но Лиа была ближе.
— У нас закончилось мороженное, — убийственно сказала я.
— Правда, — ответила Лиа. Она сменила шелковую пижаму на шортики и топ, и в ее лице не было ни намека на раскаяние.
— Это ты виновата, — сказала я.
— Тоже правда, — Лиа изучала мое лицо. — И если я не ошибаюсь, ты обвиняешь меня не только в отсутствии мороженного. И мне ужасно любопытно, в чем дело, Кэсси. Хочешь поделиться?
Было невозможно хранить секрет в этом доме, не говоря уже о двух секретах. Первый Дин, затем Майкл. Я не подписывалась на это. Если бы Лиа не вызвала меня поцеловать Дина, Майкл никогда бы не поцеловал меня в бассейне, и я бы не попала в такую ситуацию, неуверенная в своих чувствах, в их чувствах, и что я должна делать с этим.
— Нет, — сказала я вслух. Я была здесь по одной единственной причине. — Забыла завтрак, — сказала я, хлопнув дверью морозильника. — У меня есть работа.
Я развернулась, чтобы уйти, но прежде увидела, как Лиа накручивает свой хвостик вокруг указательного пальца, а ее темные глаза изучали меня слишком пристально.
Глава 19
Я пробралась в библиотеку, чтобы утопить свои печали в интервью серийных убийц. От стены к стене, от потолка до пола, книжные стеллажи были отсортированы по порядку: мемуары, биографии, научные журналы, и самый странный ассортимент художественной литературы который я когда либо видела: старомодные книги тайн, серии любовных романов, комиксы, Диккенс, Толкиен и По.
Третья полка слева была полна голубых корешков. Я вытащила первый и открыла.
Томас Фридман
22 — 28 октября, 1993
Тюрьма Штата Флорида, Старк.