– Ну, не совсем. Хотя представляю, какое облегчение он испытает, узнав, что в момент совершения убийства Джефф находился в трех тысячах миль отсюда.
По дороге домой Терри только раз проявил интерес к окрестностям, и было это, когда мы проезжали деревню Ламберт-Корнерс. Он заставил меня перевести лошадей на шаг и объяснить назначение каждого из порядка дюжины строений на площади. У «Лавки Миллера» он неожиданно решил, что ему необходимы несколько марок. Я ждал снаружи, в то время как он покупал марки, а также что-нибудь выпить в приватной задней комнате.
– Нет ничего лучше, чтобы разнюхать что к чему, – заметил он, залезая в повозку. – Этот Миллер – живописный старикашка. Он полагает, что связь Рэднора Гейлорда с преступлением – чистой воды бред. Рэд его клиент, и запирать мальчишку туда, где он не может тратить деньги – это откровенное жульничество.
До окончания поездки Терри помалкивал и я не решался его прервать. С некоторых пор во мне зародилось суеверное чувство, что его молчание предвещает нечто зловещее. Когда я остановился, чтобы открыть ворота на тропинку, ведущую к нашему дому, он внезапно выпалил:
– Где живет семейство Мэзерс?
– В двух милях дальше по железной дороге… к делу они не имеют никакого отношения и ничего не знают.
– А… может, и не имеют. Не слишком ли поздно ехать к ним сегодня?
– Да, – возразил я, – уже поздно.
– О, прекрасно, – добродушно заметил он. – Утром будет достаточно времени.
Я оставил это без комментариев, но одно решил окончательно: Полли Мэзерс никогда не попадет в лапы к Терри.
– Я хочу задать тебе много вопросов о твоем привидении, но погожу, пока не осмотрюсь … и не поужинаю, – прибавил он со смехом. – В этом поезде не было вагона-ресторана, а я рано позавтракал и пропустил обед.
– Вот мы и пришли, – произнес я, когда дом оказался в нашей видимости. – Повар ждет нас.
– Так вот он какой – дом Гейлордов? Чудесное старинное здание! Когда его построили?
– Наверное, около 1830 года.
– Постой-ка, Шеридан проехал через долину Шенандоа, сжигая все, что попадалось на его пути[12]. Как же вышло, что этот дом избежал сей участи?
– Даже не представляю, как ему это удалось. Понимаешь, он отстоит в целой миле от главной дороги и хорошо укрыт деревьями, так что полагаю, они торопились и упустили его из виду.
– А что это за выстроившиеся в ряд лачуги?
– Те самые негритянские хижины с привидениями.
– А! – Терри поднялся с места и внимательно стал их разглядывать. – Мы поглядим на них, как только мне принесут чего-нибудь поесть. По правде говоря, ферма совсем не дурна, – заметил он, ступив на открытую галерею. – А это никак Соломон? – спросил он, когда старый негр вышел вперед, чтобы взять его сумку. – Ну, Соломон, я читал о тебе в газетах! Мы с тобой как-нибудь после поговорим.
Глава XVII
Мы обыскиваем заброшенные хижины
– А теперь, – сказал Терри, когда Соломон с чемоданом исчез наверху, – давай-ка мы с тобой поглядим на хижины с привидениями.
– Я думал, ты голоден!
– Умираю с голоду, но все же у меня достанет силы, чтобы до них добраться. Соломон говорит, что ужин будет готов не раньше, чем через полчаса, а мы не можем потратить эти полчаса впустую. Помни, послезавтра мне нужно быть в городе.
– Ты ничего не найдешь, – заметил я. – Я сам обыскал каждую хижину в отдельности, – привидение не оставило после себя ни единого следа.
– Наверное, я просто осмотрюсь вокруг собственными глазами, – рассмеялся Терри. – Понимаешь, иной раз репортеры видят то, чего не замечают корпоративные юристы.
– Как угодно, – отвечал я. – Усадьба «Четыре Пруда» в твоем распоряжении.
Я повел его через лужайку в лавровые кусты. Терри следовал за мной, глядя в оба, – его манили наводящие ужас возможности этого места. Он продрался сквозь колючие заросли шиповника, окружавшие первую хижину, вышел на откос позади и встал, радостно разглядывая темные воды четвертого пруда внизу.
– Ну и ну! Это потрясающе. Мы напечатаем картинку на полстраницы и назовем ее «Пруд с привидениями». Я не знал, что такие места существуют в реальности, считал, что их выдумали писатели. Пойдем, – позвал он, снова бросаясь к лавровой тропинке, – мы должны изловить нашего призрака, – я не желаю, чтобы такой вид пошел насмарку.
Мы начали с первой хижины и тщательно и скрупулезно прочесали весь ряд. По настоянию Терри один из конюхов принес приставную лестницу, мы облазили каждый чердак, но не обнаружили ничего, кроме пауков и пыли. Последняя хижина слева, которая была укреплена лучше остальных, использовалась под зернохранилище. Внутри за дверью было оставлено свободное пространство в шесть квадратных футов, в остальном же комната почти до потолка была заставлена мешками с кукурузной мукой.
– А что насчет этой, – вы осмотрели эту хижину?
– Да брось, Терри, для привидения здесь не больно много места.
– Привидениям много места не требуется; как насчет чердака?
– Я не поднимался наверх: нельзя добраться до люка, не сдвинув всю муку с места.
– Понятно! – Терри изучающе рассматривал три стены мешков перед нами. – А вот мешок намного грязнее и мягче, чем остальные. Мне кажется, что он испытал на себе изрядно грубое обращение.
Говоря так, он скинул мешок на пол и вместе с ним еще один. Образовалось пространство высотой около трех футов. Передвигаясь ползком, можно было пробраться до нужного места, не доставая до потолка.
– Ну давай! – Промолвил Терри, вскарабкиваясь на самый верх груды мешков и втаскивая меня за собой, – мы напали на след нашего призрачного друга, если только я не здорово заблуждаюсь. Смотри! – Он показал на грязный отпечаток, четко обозначенный на одном мешке. – Не трогай его, – может, нам понадобится сравнить его со следами в пещере… Вот те раз! Что это? След босой ноги… это же наш приятель Моисей.
Он извлек карманную рулетку и аккуратно замерил оба отпечатка, результат записал в блокнот. Теперь я был увлечен не меньше Терри. Мы ползли на четвереньках, пока не достигли открытого люка. Там не оказалось ни паутины, ни пыли. Мы без особого труда пролезли на чердак и обнаружили просторную комнату с потолочными балками и двумя окошками без стекол, расположенными в разных концах комнаты. Здесь было пусто, но чисто: комнату тщательно подмели, и не так давно. Терри все обшарил, но ничего не нашел.
– Хм! – проворчал он. – Моисей хорошо убирался… А! Вот оно!
Он замер перед горизонтальной балкой, идущей вдоль боковой стены, и указал на горстку пепла и сигарный окурок.
– Он курит сигары, и довольно крепкие. Во всяком случае, это не дама. Ты видел раньше такие сигары?
– Да, – сказал я, – точно такие же всегда курил полковник… примерно через день после моего приезда только что открытая коробка была украдена из буфета в столовой. Соломон сказал, что это сделал призрак, но наше подозрение пало на Соломона.
– Буфет был не заперт?
– О да, так что кто угодно из домашней прислуги мог до нее добраться.
– Ну, – произнес Терри, высовываясь в окна, чтобы обозреть землю внизу, – кажется, здесь все. Так и быть – спускаемся вниз.
Мы взгромоздили два мешка с мукой на место и направились к дому. Терри пытливо осматривался по сторонам, и я могу только догадываться, делал он это ради рассказа, который собирался написать, либо ради тайны, которую пытался разгадать. Вскоре его взгляд остановился на конюшне, где в дверном проеме виднелся старый дядюшка Джейк, сидевший на перевернутом ведре.
– Ты иди, – велел он, – и скажи, чтобы накрывали обед или ужин, или как вы там это называете, а я подойду минуты через три. Я хочу узнать, что вон тот старичок скажет насчет привидения.
Терри появился спустя четверть часа.
– Итак, – осведомился я, провожая его в столовую, – ты узнал что-нибудь новенькое о призраке?
– Еще спрашиваешь! Эта округа должна быть изучена Обществом по исследованию паранормальных явлений. За полчаса оно бы обнаружило больше привидений, чем за все время его существования.
Во время ужина внимание Терри преимущественно было поглощено жареной курочкой и взбитым бисквитом от Нэнси. Когда он все-таки отпускал какие-нибудь замечания, они относились скорее к Соломону, чем ко мне. Вообще, Соломон был довольно болтлив, но у него имелись собственные мысли насчет правил приличия за столом. Было очевидно, что дружеские заигрывания моего гостя в значительной мере его шокировали. Когда внесли кофе и сигары, Терри, судя по всему, собирался пригласить Соломона присесть и выкурить с нами сигару, однако, отказавшись от этого намерения, ограничился беседой со стариком, стоявшим за моей спиной. Его вопросы ограничивались темой домашнего хозяйства и фермы, и Соломон тщетно пытался свести свои ответы к фразам типа «да, сэр», «нет, сэр», «так точно, сэр!» Через пять минут он расходился вовсю, так что остановить его могли бы только ворота шлюза.
В разгаре его речи Терри встал и, отпустив меня коротким «Я присоединюсь к тебе позже в библиотеке, – хочу поговорить несколько минут с Соломоном», с поклоном выпроводил меня и закрыл дверь.
Это «увольнение без предварительного уведомления» скорее позабавило меня, нежели рассердило. Терри находился в доме каких-то два часа, а я уже был уверен, что, если бы за нами наблюдал кто-то третий, то посторонним для него был бы я. Манера Терри в любом окружении быть как дома абсолютно неподражаема. Не сомневаюсь, что если бы когда-нибудь ему довелось посетить Виндзорский замок, он немедленно бы стал просить короля Эдварда чувствовать себя легко и непринужденно.
Не прошло и получаса, как он появился в библиотеке с извинением: «Надеюсь, ты не против, что тебя выдворили. Видишь ли, иногда слуги стесняются говорить правду в присутствии членов семьи».
– Из Соломона ты правды не вытащишь, – возразил я.
– Я этого и не утверждаю, – засмеявшись, признал Терри. – В Соломоне есть черты хорошего репортера, он обладает воображением, которое я уважаю. Выходит, Гейлорды – интересная семья, в которой характер передается по наследству. Я понял, что призрак забил до смерти раба и за это обречен до судного дня ходить по лавровой тропинке.
– Отличная история, – кивнул я, – и, по крайней мере, избиение достоверно имело место.
– Гм! – нахмурился Терри. – И Соломон заливает, что полковник самолично сек негров кнутом… это ведь не может быть правдой?
– Но это правда, – ответил я. – Когда он гневался, то лупил их без оглядки. Я сам видел, как несколько дней назад он избил одного негра, – и я пересказал историю с курокрадом.
– Так-так! Вероятно, у человека такого сорта могут быть враги, о которых он не подозревает. Как насчет Моисея-Кошачьего-Глаза? Была ли у полковника Гейлорда привычка сечь его?
– Еще как, – кивнул я, – но чем больше полковник издевался над Моисеем, тем, казалось, сильнее Моисей привязывался к полковнику.
– Запутанная ситуация, – проговорил Терри, шагая по комнате и задумчиво хмурясь. – Ладно! – воскликнул он с внезапным приливом энергии, – полагаю, мы с тем же успехом можем поискать из нее выход сидя.
Он снял пиджак и закатал рукава рубашки, после чего очистил один край большого библиотечного стола, отодвинув все в сторону, сел в кресло и указал мне на кресло, стоящее напротив.
– Завтра утром, – произнес он, доставая из карманов свернутые в рулон газетные вырезки и желтый блокнот, – мы съездим и посмотрим на эту пещеру, – она должна поведать свою собственную историю. А пока суд да дело, – он поднял голову и засмеялся, – давай-ка немного включим соображалку.
Подтекст его слов меня не обидел. Терри был порядочный нахал, а для меня было таким облегчением, что он приехал и взял на себя ответственность, что он мог бы вытереть об меня ноги, и я бы не пикнул.
– Наша цель, – начал он, – не доказать, что твой кузен не виновен в убийстве, а найти виновного. Наиболее логично было бы сначала изучить место преступления, но поскольку до утра это не представляется возможным, мы рассмотрим данные, имеющиеся в наличии. На первый взгляд, здесь замешаны, похоже, только двое – Рэднор и этот Моисей-Кошачий-Глаз, личность исключительно колоритная, – присовокупил Терри, в котором репортер на минуту возобладал над детективом.
Он умолк, изучающе разглядывая кончик своей авторучки, затем просмотрел разложенную перед ним пачку газетных вырезок.
– Теперь что касается Рэднора. Давай заглянем немного в его дело. – Бегло просмотрев одну из газетных полос, он бросил мне ее через стол.
– Вот вырезка из «Балтиморского Цензора», умеренно консервативного журнала. Что ты об этом скажешь?
Я взял ее и пробежал глазами. Заметка была датирована двадцать третьим мая, четыре дня спустя после убийства, и по сути своей ничем не отличалась от многих других статей, прочитанных мною на прошедшей неделе.
«В связи с сенсационным убийством полковника Гейлорда, чье тело несколько дней назад было найдено в Люрэйской пещере, штат Виргиния, не выявлено никаких новых улик. В настоящее время власти сходятся во мнениях, что преступление совершил сын погибшего. Обвиняемый ожидает суда в Кеннисбергской тюрьме.
Кажется невероятным, что человек, каким бы испорченным он ни был, мог хладнокровно совершить такое жестокое и противоестественное преступление, как то, в котором обвиняют Рэднора Гейлорда. Его деяние может быть оправдано лишь в свете его прошлого. Потомок одной из старейших семей Виргинии, наследник состояния и благородной фамилии, он всего лишь один из многих, кто продал свое первородство за чечевичную похлебку[13]. Пьяница и мот, он прожигал свою юность в азартных играх и на скачках, в то время как порядочные люди с трудом добывали себе на пропитание.
Несколько раз Рэднор Гейлорд был лишен наследства и выброшен на произвол судьбы, но полковник Гейлорд, питавший слабость к своему младшему сыну, неизменно снова принимал его в дом, который тот опозорил. В конце концов, с лихвой исчерпав свое терпение, старик уперся и отказался удовлетворять неумеренные денежные запросы сына. Молодой Гейлорд, доведенный до отчаяния долгами, избрал наиболее очевидное средство получения наследства. Его роль в трагедии гибели полковника Гейлорда фактически доказана, хотя он настойчиво и демонстративно отрицает, что ему что-либо известно о преступлении. Он не может вызывать сочувствие. Каждый здравомыслящий человек в стране должен желать, чтобы правосудие свершилось, причем как можно скорее.»
– Ну? – спросил Терри, когда я закончил.
– Это ложь, – пылко вскричал я.
– Вся заметка?
– Каждое ее слово!
– Слушай сюда, – промолвил Терри. – От меня бессмысленно скрывать положение дел. Конечно, этот отчет преувеличен, но на чем-то же он основан. Ты сказал мне, что не боишься правды. Так будь добр и скажи ее мне. Что за человек Рэднор на самом деле? Я должен это знать по нескольким причинам.
– Видишь ли, для юноши он и вправду порядочно выпивал, – признал я, – хотя и не в таких количествах, как об этом писали. В последнее время он и вовсе с этим завязал. Что касается азартных игр, у здешней молодежи появилась скверная привычка играть по-крупному, однако где-то в прошлом месяце Рэд и этим перестал заниматься. Иногда он ставил на одну из собственных лошадей из конюшни Гейлордов, но полковник делал то же самое, – в Виргинии это принято. Что же до того, что когда-то он был лишен наследства, то это ни что иное как газетная утка. Я ни разу не слышал ничего подобного, а соседи порассказали мне почти то же, что я узнал за последние несколько дней.
– Получается, его отец никогда не выставлял его из дома?
– Я об этом никогда не слыхал. Однажды он ушел из дома, потому что отец его оскорбил, но он вернулся обратно.
– Это было великодушно, – заметил Терри. – Тем не менее в целом, как я понимаю, отношения между ними были довольно напряженные?
– Временами, – признал я, – но последние несколько дней дела шли намного лучше.
– До вечера накануне убийства. Они тогда поссорились? И поводом были деньги?