- Держи. Тяни. Не отпускай!
Второй шприц был поделен между остальными точками.
- Расслабь! – быстро сказал Артем. - Дай свободу.
Кэп отпустил существующие только в его мозгу мышцы. Боль быстро уменьшалась: пошла блокада.
- Сейчас пройдет! – Артем плотно сжимал культю ладонями. – Дыши, дыши чаще. Сейчас будет легче.
Боль, правда, притихла. Хотелось плакать, вешаться, дать в морду этому гаду. Но дышать было – можно!
Они сидели рядом на полу, подпирая спинами стену. Опустошенные и усталые, словно сделали вдвоем тяжелую работу.
- Тебе, может, чай предложить? – спохватился Кэп.
- Нет. Я пойду, а ты – спи. Если боль вернется, пей «колеса». Станет плохо – звони! В любое время, – Артем достал из кармана какой-то флаер и записал на нем телефон. – Я в восемь утра приеду, повторю блокаду, - потом он кивнул на изодранную сумку: - А это я забираю, ты понял?
- Не надо. Я ее починю, - буркнул Кэп.
- Ок, тогда – так, - Артем принес из кухни нож и начал резать лямки ниже того места, где они были раньше пришиты. Он долго пилил ножом плотный нейлон. Наконец, Кэп сжалился:
- Ну что там? Дай! – отобрал сумку и парой движений взрезал край тесьмы и разодрал ее на три части. Теперь починить ручку еще можно было, а вот повеситься на получившихся обрывках – уже нет.
- У меня кисть еще не восстановилась после ранения, - оправдывался Рыжий. - Но я восстановлю. Смотри! – он вытянул руку и начал быстро двигать пальцами: большой – мизинец, большой – безымянный, большой – средний.
Кэп снисходительно усмехнулся:
- Свисти еще: «после ранения»! Сознайся лучше, что ты – рохля. И без старшего брата никогда в жизни узкой ленточки порвать не мог.
Артем улыбнулся:
- Ладно, ложись. Приеду в восемь. Всё пройдет, вот увидишь!
Кэп захлопнул за ним дверь. Его жутко клонило в сон. Он завернулся в одеяло, а через пару минут нехотя поднялся, дотянулся до стола и забрал к себе под подушку коробку лекарства и глянцевый листик с размашистой записью – телефоном Рыжего.
* * *
Артем приезжал дважды в день: утром и вечером. Колол лидокаин и стероиды прямо в сустав, давал какие-то таблетки, натирал колено мазями. Фантомные боли держались три дня, всё слабей и слабей. Потом осталось только неприятное нытье застуженного сустава. О личном в эти дни не говорили.
На пятый день Артем сделал последний укол:
- Всё, дальше – на таблетках. Когда совсем пройдет, нужно бы массаж поделать. У тебя так запущено всё…
Он понимал, что лечение – закончено, что если Алексей сейчас не задержит его, он должен уйти. И не мог заставить себя это сделать. Он собирал шприцы и ампулы в бумажный пакет, потом неловким движением нечаянно дернул его за край, пакет порвался. Пришлось всё собирать заново….
Кэп заговорил сам:
- Слышь, а когда тебе передали, что я тебя ищу, ты решил: зову трахаться?
Артем промолчал, низко наклонив голову. Кэп улыбнулся, в голосе была дружеская подначка:
- Признайся!
Рыжий молчал.
- Я всё ждал, что ты станешь на коленях ползать и секса просить…
Рыжий посмотрел исподлобья и очень серьезно спросил:
- Хочешь - стану!?
У Кэпа отчего-то сладко схватило под ложечкой. Он протянул со снисходительной, наигранной ленцой:
- Слушай, ведь ты же – мой избавитель. Я должен тебе «спасибо» сказать. …Давай, раздевайся!
Тёма, по-прежнему пряча лицо, начал расстегивать пуговицы.
- Ко мне спиной! – негромко сказал Кэп.
- Я помню! – еще тише, не обернувшись, ответил Тёма.
Кэп отодвинулся на кровати, освобождая место. Рыжий лёг. Кэп скользнул взглядом по его фигуре. Мягкие вихры на затылке. Пунцовое ухо. Острое плечо. Косточка бедра, которую Кэп уже знал на ощупь. Да, конечно, не девчонка, парень. Но - лежит и трясется, как заяц. Кэп не спешил придвинуться. Рыжий чувствуя спиной его взгляд, вытянулся в струну.
- У меня на тебя не встаёт! – шепнул Кэп.
Узкие плечи вздрогнули. Рыжий ткнулся лицом в подушку.
- Нууу… Разнюнься здесь еще, девчонка! – в голосе Кэпа сквозила незлая насмешка.
Ладонь легла на знакомую косточку. Про «не встаёт» была неправда. Но не мог же он в ту же секунду впереться в этого Рыжего!? Каким он тогда, на фиг, был бы «натуралом»?! Он неспеша придвинулся, еще на несколько секунд продлевая терзания Рыжего. И только потом ткнулся крепким стволом ему между бедер.
- Ладно! Я ж – ненасытный! Справлюсь как-нибудь!
Тёмка ахнул. Кэп наладил размеренный ритм. «Мальчики, девочки…» - снова вспомнилась пошлая поговорка. Да фиг с ним! Секс и секс. К тому же – в благодарность хорошему человеку! Рыжий дрожал. Старался поймать такт. Но только начал подмахивать, как забился в оргазме, всхлипывая и выгибаясь. Кэп тоже кончил. Сладко. От самого себя – не скроешь!
- Ты бы полотенце какое взял!... – хмыкнул снисходительно.
- Прости! – забормотал Рыжий.
Кэп помнил, как разозлился в прошлый раз. И спокойно, но строго сказал:
- Сейчас – уйди. Молча, понял? …Ок?
Артем собрал одежду и выскользнул в коридор. Через пару минут щелкнула входная дверь. Кэп провел рукой по влажноватой наволочке:
- Бестолочь! Всю постель залил слезами, - и столкнул подушку на пол.
Примечание автора.
* Реамберин - дезинтоксикационное средство, применяющееся при отравлениях и для вывода из запоя.
* Hombre Azzurro* - стилизованное, микшированное словосочетание, составленное из испанского Hombre – "человек" и итальянского azzurro – "голубой". По звучанию («омбре аззуро») вполне созвучно русскому «амбразура».
* * *
Кэп был уверен: Рыжий придет завтра же вечером. Найдет повод: таблетки там, массаж, еще какую приблуду. Собирался подтрунить над ним: мол, не долго держался... Картошки наварил – на двоих. Пива купил. Ждал. Но Рыжий не появился.
Кэп помыкался от ноутбука к телику, выключил и то и то. Настроение было сложным. Только теперь ему по-настоящему захотелось работать. Не потерянно слоняться по дому, гадая, как угробить время и где взять денег на зубную пасту, а вставать по будильнику, с деловым видом кивать соседям у лифта, здороваться за руку с сослуживцами. Делать что-то нужное, зарабатывать нормальные деньги, быть как все. И только теперь стало по-настоящему страшно: вдруг он не справится?! Он перебирал в памяти прошлые дни, и ему думалось, что он обидел Артема. «Раздевайся», «лицом к стене», «не встаёт», «вали отсюда»! Охрененная благодарность за то, что Рыжий примчался по первому зову, вытащил его с того света и нянчился с ним неделю, как с малым дитем... Кэп уже даже не был уверен, что Рыжий хотел секса. Может, «дал» просто потому, что отказать не сумел? Рохля - рохля и есть! В конце концов, ему стало жаль Артёма. Да – здорового. Да - ходячего. Да, одного из тех, кого раньше он считал врагом, и чье существование казалось издевкой над его безногой жизнью. В первый раз за долгие годы он по-настоящему жалел кого-то другого, а не себя.
Четыре следующих дня были хреновыми. Кэп дергался и ни на что не мог решиться. …Позвонить? И – что сказать? Сам же прогнал. А если всё выйдет как с медсестрой? …Не звонить, забить? И – опять остаться один на один с невыносимой жизнью?
Потом он решил, что Рыжий больше не придет. Он ведь искал себе защиту, сильное плечо. А Кэп у него на глазах выл от боли и лез в петлю. Кэп скис. Съездил за водкой. Но пока не распечатывал ее, тянул. Знал: сейчас крышку свинтишь, и – «Здравствуй, пропасть! Давно не встречались!»
Он курил на балконе. Дневная жара спала. У песочниц гомонила малышня. Тополиный пух лениво парил в остывающем мареве. В соседнем подъезде звякнуло окно. Он обернулся посмотреть: что там? И тут из-за угла во двор завернул парень в светлых брюках и белой рубашке. Сердце Кэпа бухнуло. Улыбаясь, он дождался, пока позвонят в дверь, потянул еще минуту и только потом покатил открывать.
Артем мялся у порога.
- Привет! – сказал Кэп без улыбки. – Забыл что-то у меня в прошлый раз?
- Нет, - Рыжий смотрел исподлобья. – Я подарок принес. Небольшой, - и протянул Кэпу пакет.
Кэп нервно закусил губу: не дай Бог, еда или деньги! Открыл - и изумленно прыснул:
- Что это?
В пакете лежали смешные пушистые хрени, похожие на детские чепчики.
- Это - наколенники. Из собачьей шерсти с ангорой. У нас одна гардеробщица вяжет. Тебе надо носить, когда холодно! – промямлил Артем.
- Ну, ты – юморист! – усмехнулся Кэп. – Ладно, входи! Я уж не ждал. Думал: я для тебя недостаточно злой или недостаточно сильный. Ужинать будешь?
- Почему «недостаточно»? – несмело улыбнулся Рыжий. – Наоборот, в самый раз.
- Ну, может, ужином тогда разочарую?! – хмыкнул Кэп. – Ты к чему привык?
- Я? Ну, там, бейлиз, фламбе, утка по-пекински,… - закатил глаза Артем.
- Тебе повезло! – хохотнул Кэп. – Всё, как ты любишь!
Рыжий ел картошку с огурцами. Кэп сидел напротив него, скользил взглядом по его острым плечам, по вьющейся челке, по нервным тонким пальцам и думал: «Это прилично - приходить в гости таким голодным?! Как долго можно жрать!?» Рыжий поднимал от тарелки вопросительный взгляд, но Кэп кивал ему:
- Жуй, жуй! - потом все же не выдержал, оттолкнулся от стола и укатил на своем стуле в комнату. Там, привалившись плечом к дверному косяку и не в силах больше держаться, начал водить ладонью по затвердевшей ширинке. Из кухни раздались шаги.
- Лёш, я тебе мешаю? Рушу какие-то планы?
Кэп крутанулся на своем стуле, взял рукой узкую кисть и сам расстегнул первую пуговицу на манжете белой рубашки.
* * *
Это был секс.
Только секс. Без обязательств. Без слов, без поцелуев, даже без взглядов. Рыжий приходил два раза в неделю, как договорились – для массажа. Кэп ждал его в прихожей, здоровался кивком и сразу катил в спальню. Рыжий ложился лицом в стену. Кэп касался его лишь настолько, насколько нужно было, чтоб трахнуться.
- Я не пидор, слышишь? – повторял он Артему.
Рыжий кивал.
- И никогда им не стану.
Снова - согласный кивок.
Считать себя геем Кэп не мог. Он и так – инвалид, изгой. Не дай Бог, еще – это… Как тогда друзьям в глаза смотреть?
Названия тому, что происходит, Кэп не подбирал. «Я подумаю об этом завтра». После секса Рыжий теперь не уходил. Одевался, брал принесенное массажное масло, командовал:
- Ложись вниз лицом!
Перед первым массажем Кэп думал, что на самом деле это будет - ласка. Даже предупредил:
- Смотри, полезешь, куда не нужно – огребешь, как посторонний.
Но оказалось – хрен! Артем потребовал найти рентген позвоночника, долго ворошил толстую папку Кэповых медицинских документов, качал головой.
- Чего тебе так не ровно оттяпали, а? Обычно стараются сделать культи одинаковые, а у тебя слева – «голый» сустав.
- «Спасли, сколько смогли!» - с горьким смешком процитировал Кэп московского профессора. - Я из-за левой ноги лишний год в госпиталях провалялся. Я уже согласился бы, чтоб отрезали на фиг всё колено, лишь бы оставили меня в покое.
Массаж - это было трудно. Это было больно. Артем ругался:
- Ты нормальный вообще? Ты что себя так запустил, молодой мужик!?
Его железные пальцы немилосердно впивались в намертво закаменевшую поясницу. Кэп шипел.
- Терпи! – злился Артем. – Все мышцы спазмированы, одно плечо выше другого, кишечник ни к черту. Ты, блин, все эти шесть лет только водку пил и на боку валялся?!
Слова эти были обидны, потому что были правдой.
- …Не твое дело! – срывался, наконец, Кэп. – Отъебись от меня, садист! Не нужно мне никакого массажа. Катись отсюда!...
Рыжий отходил к окну. Отвернувшись, ждал, пока Кэп успокоится. Снова подходил:
- Прости, Алёш. Надо мышечный блок снять в пояснице. Ляг, пожалуйста. Я постараюсь аккуратней.
Кэп, закусив дрожащую от боли и досады губу, утыкался лбом в сложенные ладони. После массажа, кряхтя, собирал себя в кучку:
- Слушай, по мне как танк проехал! Откуда в тебе столько силищи? Ты, вроде, хлюпик с виду… Теперь понятно, зачем тебе «сильный» понадобился. Слабый бы от твоих экспериментов сдох.
В следующие после массажа дни у Кэпа болели все суставы, мышцы, кости и кружилась голова. Он жалел себя, злился на судьбу, на весь свет и на Рыжего. Пил водку, звонил Артёму ругаться, а через несколько часов – просить прощения. Артём дулся, грозил:
- Больше не приду! - но всё равно в оговоренный день приходил и прямо с порога - ложился в постель.
Через месяц боли отступили. Кэпу, кажется, даже стало легче дышать. И теперь после жесткой, болезненной части массажа, руки Артема всё дольше кружили по пояснице и спине легко и мягко. Прикосновения убаюкивали. Кэп боролся со сном, чтоб дольше чувствовать ласку. Но потом всё же вырубался. И включался, только когда Артём начинал шаркать кроссовками в прихожей.
- Спасибо, Рыжик. Дверь просто захлопни! – Кэп старался говорить бодрым тоном, чтоб нельзя было понять, что он только что спал.
- Ок, Алёш. До вторника! Спокойной ночи! – прощался Артём из коридора.
После того, как щелкала дверь, Кэп долго лежал в темноте, подложив подушку Рыжего себе под щеку. Только сейчас где-то глубоко внутри него словно начала расслабляться натянутая струна. Он словно возвращался к себе - прежнему, обычному, живому. По его щекам бежали слезы. Не от горя, не от счастья – хрен знает, от чего. Потом наступало странное состояние покоя. Он вытирал глаза, катился на кухню ужинать, смотрел телик, курил и до ночи смотрел порнушку с рыжеволосыми худыми девчонками.
* * *
В этот вечер Рыжий в первый, кажется, раз не кончил. Кэп уже знал, как ему нужно. Следил за его движениями и вздохами. Притормаживал, когда понимал, что – вот-вот… И с покровительственной, чуть насмешливой улыбкой вслушивался в сдерживаемые выдохи кончающего Рыжика. Но сегодня ничего не получилось. Артём был словно заторможенный. Лёха кончил сам, ласково стиснул ладонью родную уже косточку. Артём подождал полминуты, поднялся и стал быстро одеваться.
- Эу! Что – не понравилось? – негромко и почти заискивающе окликнул его Кэп. – Хочешь, через десять минут повторим?! Я – легко!...
- Не надо, - бесцветно ответил Артём. – Ложись, разомну поясницу.
Кэп с досадой закусил губу. Артём командовал:
- Вытяни руку вдоль туловища. Повернись. Так не больно? Подвинься к краю кровати, - закончил «силовую» половину сеанса: - На сегодня – всё, - и пошел в коридор.
Кэп выкатился за ним – провожать. Но когда Артём обулся, Кэп двинулся на стуле вперед и взял Рыжего за локоть:
- Подожди! Что не так?... Надоело? Приелось? Может, я тебе денег должен за массаж?
Рыжий поморщился:
- Какие деньги, ты про что? Всё ок. Я в пятницу приду, - и потянул на себя дверную ручку.
Но Кэп ладонью легко припечатал дверь обратно.
- Не пущу. Говори, что случилось? Я обидел? Что было не так?
- Ты ни при чем, - Артём сделал упор на первом слове.
- Вот даже как? – Кэп с вызовом, сердито рассмеялся. – Нашлись другие? Злей? Сильней? Несчастней, может быть? Или ебутся лучше?
Артём посмотрел на него и впервые за вечер улыбнулся:
- Лёш, ты меня ревнуешь?
Кэп молча загородил ему дверь. Тогда Артём, словно нехотя, сказал:
- У меня проблемы на работе.
Кэп только теперь вгляделся в его лицо и понял, что, действительно, Рыжий чем-то нехило расстроен. Он мягко взял его под руку:
- Тём, сегодня фламбе нет. Но есть гречка со шкварками. Идем ужинать, а?
Артём оказался голодным. Кэп наложил ему порцию, потом – вторую. Вынул пиво из холодильника:
- Будешь?
Рыжий кивнул.
- Ну, давай, колись: о чем мысли? Так, что даже койка не отвлекла…
- С работы, наверно, погонят меня.
Кэп присвистнул:
- Фига себе! За что?
- Всё за то же. Потому что – гей, - Артём налил пива в высокий стакан и взялся рассказывать: - Я после ординатуры работал в Москве, в Детской Республиканской. Мечтал стать великим хирургом, как Пирогов. А потом сдуру устроил каминг-аут. Коллеги отреагировали сносно, кто – поржал, кто - напрягся. Одна дамочка в душу стала лезть: расскажи что да как, как родители, кто твой бой-френд. Я уже решил: пронесло. Но через неделю меня вызвали в администрацию и заставили писать «по собственному желанию». Сказали: мы – не ханжи, но здесь же дети… А причем здесь дети, а? Я ж не педофил. Мне, ты сам знаешь, здорового бугая подавай... Но вякнуть мне не дали, выперли. Я вернулся в Брянск. Здесь начальству на работе всю правду выложил сразу, в первый день. Сказал: если берёте – берите. Если нет – скажите сразу… Сначала все нормально было. А теперь место зав. отделением освободилось. Я и не претендовал на него. Ясно, что - молодой, работаю без году неделю. Но, видно, коллеги во мне увидели конкурента. Подковерные интриги начались. Вызвало начальство. Снова носом ткнули, что – «пидор», да в детском отделении. И что кисть после ранения не разработана, поэтому я не все операции пока могу проводить. И что в командировку ездил из корыстных побуждений. …Короче, травля. Я должен в четверг плановую артропластику* делать пятилетней девочке. Там мамаша сложная, не давала разрешения на операцию, я ее месяц уговаривал. А теперь меня отстраняют. Всё – псу под хвост! – Артем махнул рукой с несчастным видом.