Выражение его лица говорило, что он не смеет верить.
— Пока тебя не было, мне приснилась наша брачная ночь. И на сей раз, я действительно напугана тем, что я тебе сделала. Я никогда не причиню тебе боль снова, Aрик.
Его челюсть расслабилась, а брови выгнулись.
— Sievв.
Он называл меня так прежде.
— Что значит это слово?
— Это означает жена. — Он подошел ко мне. — Поскольку я собираюсь сделать тебя ею сегодня ночью.
Я захромала к нему, когда Ларк слабо пробормотала:
— Что происходит?
Я повернула голову.
— О, Боже, Ларк! — Она выглядела действительно разбитой.
Ее покалеченные волки подползали к ней, их мех оставлял мокрые кровавые следы. Ох, Циклоп. Несмотря на то, что они были похожи на выживших в дорожной аварии, они расположились вокруг нее, все еще защищая ее. Даже сокол ковылял к ней. Они будут исцеляться, также же долго, как и Ларк.
— С тобой все в порядке? — спросила я ее. Арик говорил, что у него в лагере есть медик. Я очень надеялась, что Oген не съел его. — Ты можешь стоять?
С усилием, Ларк спросила:
— Дьявол мертв?
Оглядываясь назад на Aрика, я ответила:
— Много чего умерло здесь сегодня вечером.
Арканы гудели:
— Смерть снова стал собой. -
— Дьявола больше нет! -
— Императрица следующая. –
Я сидела в своей темной комнате, освещенной только огнем. Aрик собирался прийти ко мне сегодня вечером. Снова, я задалась вопросом, что мне делать.
Я оставила Ларк и животных на попечение Арика и медика — невзрачного человека, который прятался от Oгена в подвале с углем. Молодой человек хотел перевязать и меня, но как только он сказал, что другие его пациенты стабилизировались, я ушла, чтобы избавиться от корки засохшей крови.
Арик не сказал мне больше ни слова, но напрягался всякий раз, когда я оказывалась рядом….
К тому времени, как я закончила принимать горячий душ, моя рука почти восстановилась. Она плохо выглядела, но исцелялась. Если бы только я могла окрепнуть морально. Я нервничала. В сущности это была моя первая брачная ночь.
Я то заплетала, то расплетала волосы, раздумывая над выбором одежды. И остановилась на длинной королевской шелковой синей ночной рубашке и халате.
Почему я так нервничала из-за перспективы секса с ним? Я привязалась к человеку и, ради Бога, я уже делала это однажды.
С Джеком. В тот момент времени. Я — все еще peekфn.
Казалось, что как только я решила переспать с Aриком, мои чувства к Джеку вышли на передний план, воспоминания о нем, вторгались в мой разум: «Эванджелин, я должен чувствовать тебя с каждым моим шагом. Иначе я схожу с ума».
Когда я была уверена, что умираю, я ясно видела лицо Джека. Почему? Он не был Арканом, напомнила я себе. Он лгал мне самым худшим способом. Это были препятствия, которые просто невозможно преодолеть.
Дверь распахнулась. Я вскочила на ноги. Сверкая глазами, Aрик стоял в дверях, словно занимая все пространство.
— Я ждал — его голос упал до шепота — тебя так долго, чтобы быть с тобой. — Его акцент стал сильнее, чем я когда-либо слышала.
Тогда он шагнул ко мне. Его пристальный взгляд, завораживая, приковал меня к месту, когда он взял в ладони мое лицо. Когда его губы накрыли мои, я ахнула. Он воспользовался этим, чтобы углубить поцелуй, застонав, едва прикоснулся. Его руки напряглись на моем лице. Его сексуальные стоны сводили меня с ума, путали мои мысли.
Хотя он не раздевал женщину веками, прежде чем я что-то поняла, одежда на мне растаяла, его рубашка и ботинки также исчезли. Он прервал поцелуй, чтобы отнести меня в кровать.
Как Джек. Не думай о нем.
Aрик пристально посмотрел на меня, раздетую в его руках, сверху, и прошипел:
— Великие боги. — Он положил меня на кровать, пристроившись около меня. Он все еще был в штанах, но по каким-то причинам я не стеснялась его, когда он рассматривал каждый изгиб моего тела. Вероятно потому, что я чувствовала себя раздетой перед ним в течение многих месяцев до этого.
Его взгляд светился голодом, когда он опустил голову вниз к моему телу и поцеловал… мою исцеленную руку.
— Моя жестокая Императрица. Я не могу больше быть гордым. — Он подарил мне настоящую улыбку: не дразнящую насмешку, не скупую полу-ухмылку.
Прекрасный мужчина. Губы безупречной формы, белые зубы. Хотя его глаза горели словно звезды, я могла видеть их золотистый цвет. Они были переполнены теплотой и… любовью.
Если он был великолепен прежде, то теперь он был разрушителен. Мои глифы вспыхнули в ответ, привлекая его пристальный взгляд.
— Они всегда приводили меня в смятение. Я нахожу их такими красивыми, но всякий раз, когда я их видел, ты собиралась меня убить.
Джек тоже находил их красивыми.
Блокируй это! Я была женой Арика. Я обидела его в прошлом, и заставила его страдать сотни — нет, тысячи — лет. Я должна была сделать все правильно. Как раскаяние.
Он провел по моей нижней губе большим пальцем, и его рука начала дрожать. Я поняла, что он теряет свой жесткий контроль, его желание разгоралось все жарче и жарче.
— Ты не можешь быть прекраснее. — Он смотрел так, будто собирается меня проглотить, заставляя меня дрожать как в ознобе. — Я терпеливый человек, sievв, но сегодня вечером…
Было что-то неуловимо угрожающее в его словах. Мелькнуло предчувствие. Слишком быстро.
Но затем он склонился, чтобы поцеловать меня, обжигая мои губы до тех пор, пока мои мысли снова не исчезли. Когда он переместил губы к моей шее, проводя языком по коже, его губы были такими горячими, что это вызывало головокружение.
Он всегда был безукоризненным и сложным. Теперь неизведанная сила его потребности поразила меня. Между поцелуями он шептал по-латышски.
— Что ты говоришь?
Он приподнялся, подняв мой подбородком пальцем.
— То, что ты на вкус как жизнь. Теперь ты — моя жизнь.
Его слова чувствовались настолько окончательными. Если в том далеком прошлом он выглядел собственником, то теперь он выглядел так, будто потерял себя. Во мне.
Я собиралась попросить делать все медленнее, когда он опустил свою голову к моей груди, целуя меня там. Удовольствие было таким интенсивным, что я с трудом вспомнила о своих опасениях и смогла только выдохнуть его имя.
Когда я выгнула для него спину, он застонал вокруг одной вершины, потом другой, обхватив ее губами, лаская своим умелым языком.
Когда раскаяние ощущалось так хорошо?
Не отрываясь от моей влажной кожи, он прохрипел:
— Лучше, чем тысячелетия грез.
Когда я стала извиваться от желания, он поднял свою голову. С тлеющими глазами, он сказал:
— Я фантазировал также и о других вещах.
Едва касаясь, его губы прошлись по моей груди, вниз по моему животу, я чувствовала на коже его обжигающее дыхание. Он потер носом мой пупок, затем продолжил свой путь ниже. Ниже.
— Мм, Aрик?
С отчаянным стоном, Смерть… поцеловал.
Глава 44
Уставившись в потолок, я растянулась на кровати, обалдевшая от удовольствия, которое он только что мне доставил.
— Я…ты… где ты этому научился?
Было ли что-нибудь, чего он не умел? Дрожа от нетерпения, он выдавил мученическую улыбку. Никогда не видела, чтобы его глаза так горели.
— А как ты думаешь, о чем я мечтал, пока ты для меня танцевала? Я представлял, что все изменилось, что ты жаждешь моих прикосновений, моих поцелуев. Я представлял тысячи вещей, которые хотел проделать с твоим прекрасным маленьким телом.
Вернувшись губами к моей груди, он сорвал с себя брюки. Я мельком взглянула на его обнаженное тело — от одного его вида, я изнемогала от желания.
Устроившись между моих ног, дрожащим голосом он прошептал два слова:
— Наконец, sievв.
Подождите, что-то не так… чего-то не хватает? Я широко раскрыла глаза:
— А у тебя есть, хм, защита?
Он напрягся:
— В такой особый момент ты и вправду просишь меня сходить за чем-то? Может, еще бокал вина?
— Нет, не в этом дело. Что, если я забеременею?
Джек был таким осторожным. Перестань себя мучить, Эви. Так будет лучше…
— Возможно, я вообще не способен создать жизнь, — сказал Арик, — но мы ничего не потеряем, если попробуем. Если ты хочешь выйти из игры, это единственный неиспробованный способ. Как мы сможем навредить друг другу, если вместе создадим династию?
— Арик, я слишком молода!
Он уперся своим лбом в мой.
— Нет, не слишком. Теперь, когда мы вместе, игра затянется. Мы будем стареть, поскольку в живых останется больше чем один Аркан. Уже прошло семнадцать твоих коротких смертных лет. И двадцать три моих.
Он говорил о том, чтобы обзавестись семьей? Когда я даже не была уверена, взойдет ли еще хоть когда-нибудь солнце? Это было слишком. Он был слишком…
Слишком похотлив, слишком возбужден. Поглощен своими мужскими потребностями. Нет, не думай о ведьме!
— Сегодня вечером я не могу сделать этого.
— Ты шутишь?
— Все происходит слишком быстро.
Все завертелось, дни пролетели. Может мне стоит прекратить жить в свое удовольствие, предаваясь праздным мечтаниям, вырваться отсюда и вернуться в окружающий мир, а уж потом заводить отношения с этим мужчиной?
Арик приподнялся на вытянутых руках и прищурился, глядя на меня:
— У твоей нерешительности есть иная причина, не так ли?
Так ли это было? Я признавала, что между нами с Джеком стояли серьезные преграды. Но он говорил, что вместе мы сможем преодолеть все, и тогда я ему верила. Он просил лишь дать ему шанс до меня добраться. Если я сделаю это сегодня, то отниму у Джека обещанный ему шанс. Не должна ли я хотя бы дать ему возможность все объяснить?
Я знала, что думать так, было наивно и даже смешно. Вряд ли у нас что-нибудь получится после того, что он сделал. Черт, видимо, мои чувства к Арику зашли слишком далеко.
И тут до меня дошла одна простая истина: ложась в постель с Ариком, я принимала судьбоносное решение, но для принятия такого решения у меня еще не было достаточно информации. И никто не мог заставить меня сделать выбор до того, как я буду готова. Никто.
— Это из-за него. — Aрик обернулся, сидя на краю кровати, сжимая свой лоб рукой так сильно, что на ней вздулись мышцы.
Я приподнялась и дотронулась до его плеча, но он отшатнулся.
— Пожалуйста, Арик. Какова бы ни была причина, разве нельзя с этим повременить?
— Ты это отрицаешь? — от него волнами исходила ревность.
— Я не говорю, что не хочу быть с тобой, но я дала ему обещание. Ты говорил, что в прошлом я их не держала, но сейчас держу. Я обязана хотя бы поговорить с ним обо всем этом, до того как решу перейти с тобой на следующую стадию.
— Я рассказал тебе, как он с тобой поступил, а ты все равно его хочешь!
— Могу сказать то же о твоих чувствах ко мне.
С резким возгласом раздражения, он поднялся, чтобы одеться.
— Я думал, ты покончила с этим. Покончила с ним.
Так и было. Моя жизнь, казавшаяся потерянной, вспыхнула перед моими глазами.
— Ты хочешь, чтобы я всегда задавалась вопросом о нем? Разве тебе не хочется начать со мной все с чистого листа?
Он натянул брюки:
— Черт подери, Императрица, ты выберешь меня! Ты должна. Он сможет двигаться дальше. Я не смогу!
Я задумалась над поведением Джека, не совсем уверена, что он сможет двигаться дальше. «А moi, Эванжелин!».
Меряя шагами комнату, Арик сказал:
— Прежде ты никому не отдавала свое сердце. Я вообще был уверен, что у тебя его нет.
Я натянула простыни, прикрывая грудь:
— Есть, и сейчас оно разрывается напополам.
— Почему, как только я поклялся отомстить тебе, ты единственный раз родилась такой? Честной и отзывчивой? И единственный раз, когда ты идеально мне подходишь, ты влюблена в другого мужчину!
Я прошептала:
— Прости меня.
— Если бы после Вспышки я отправился в Хейвен и защищал тебя и твою мать, ты бы выбрала меня, полюбила бы меня?
До того, как отправилась в путь с Джеком? До того, как узнала, каким многогранным человеком он был? До того, как он спас мою жизнь? Я должна была ответить честно:
— Да.
С отчаянным криком Арик ударил кулаком по каменной стене. Башня задрожала. Между вздохами он прохрипел:
— Я должен был пойти к тебе! Переступить через свою ненависть и защищать тебя.
Он не сказал «вместо того, чтобы, терроризировать тебя», но я знала, что мы оба подумали об этом.
— Этого уже нельзя изменить.
— Нет, нельзя. Я был терпелив с тобой. Я растянул границы своего и так бесконечного терпения. Теперь я вижу, что смертного нужно вывести из уравнения.
Как и говорил Мэтью. Ледяным тоном я сказала:
— Чтобы между нами не было, если ты навредишь Джеку, этому конец. Неужели ты хочешь, чтобы мы снова стали врагами?
Я выпустила когти. Заметив это, он нахмурился:
— Нет, не хочу.
— Ты должен быть ему благодарен. Если бы не Джек, Любовники схватили бы меня, истерзали бы и убили.
Сказав это вслух, я еще больше укрепилась в решении пойти к нему. Он спас мне жизнь; я обязана его выслушать.
— Если у тебя есть к нему чувства, борись с ними, — велел мне Арик, — если ты пойдешь к нему, то снова разожжешь их. Понимаешь? Он может найти другую женщину, я — нет. Если ты выберешь его, то обречешь меня на адскую судьбу. Что ты и делала раз за разом. Нет, теперь будет еще хуже, ведь я знаю, что теряю.
— Я просто хочу с ним поговорить. Поеду в эти выходные, — сказала я решительным голосом.
— Нет, не поедешь, — все его высокомерие вернулось, — пойми, я не уступлю женщину, предназначенную мне одному. Ни смертному, ни кому-либо другому.
— Ты не можешь больше держать меня здесь против моей воли. Что ты сделаешь? Снова наденешь на меня манжету?
— Я раскаиваюсь в этом…
Я жестом остановила его:
— Я понимаю, почему ты это сделал. Но больше не хочу быть узницей.
Он схватил рубашку и засунул руки в рукава.
— Говоришь, что теперь держишь обещания? Ты дала обет перед богами быть моей женой. И в этой жизни ты сдержишь клятву данную мне, прежде чем выполнишь какое-либо обещание, данное ему.
— Тебе меня не остановить. Я вернула свои силы. Я заработала свои силы.
Изогнув губы в жестокой усмешке, он сказал:
— Ты пообещала, что никогда не навредишь мне, Императрица. Знай, чтобы уйти отсюда, тебе придется меня убить.
Когда он вышел за дверь, я сказала:
— И ты знай, чтобы удержать меня здесь, тебе придется снова надеть на меня власяницу.
Оставшись в одиночестве, я позвала Мэтью.
— Императрица жива сегодня. -
На этот счет были какие-то сомнения?