— Хорошо, мой мальчик, хорошо. Они сами поставили себя в уязвимое положение, даже не осознавая этого.
— Нет, отец. Это ты их в него поставил. Ты обратил против них их собственные страхи и жадность, и теперь те сожрут их всех.
— Нет, Абхай, мы не хотим, чтобы они погибли. Всегда помни, что плодами умирающего дерева можно питаться и дальше, но только не мертвого. Савич, Фолькман и остальные пострадают, но мы оставим довольно, чтобы еще долго пировать за их счет.
ГЛАВА 10
— Вы дорожку в ковре протопчете, — заметил Эдди Сэн, сидевший в глубоком мягком кресле в углу номера отеля.
Хуан Кабрильо не отозвался ни словом, подойдя к зеркальному стеклу окна с видом на ослепительные огни токийского района Гинза. Помедлил там со сцепленными за спиной руками и окаменевшими от напряжения широкими плечами. «Орегон» стремительно приближается к плавучему сухому доку под названием «Маус» и скоро перейдет к действию. Ему надо быть на мостике, а не торчать в гостиничном номере в ожидании, пока Марк Мерфи раскопает что-нибудь о владельцах судна. Он чувствовал себя будто в клетке.
Ливень размыл панораму города, открывающуюся с двадцать третьего этажа, вполне отвечая его настроению.
Прошло уже двадцать четыре часа с тех пор, как они сошли с вертолета, посланного за Викторией Боллинджер. На выхлестанной дождем посадочной площадке их встречал представитель Королевского географического общества — бородатый мужчина в длинном плаще песочного цвета. Но ее непроизвольным реакциям Хуан понял, что Тори и представитель прежде ни разу не встречались. Тот назвался Ричардом Смитом. Пока он благодарил Хуана за спасение Тори, Кабрильо чувствовал его сдержанность, граничащую с подозрительностью и скрытностью. Тори была искренне благодарна и даже чмокнула Хуана в щеку, пока санитар вел ее к частной машине «Скорой помощи», заказанной для нее Смитом.
Уже собираясь забраться в «Скорую», она протянула руку, глядя своими синими глазами на Хуана в упор. И сказала:
— Вчера вечером я кое-что припомнила про спасение.
«Ой-ей», — подумал Кабрильо.
— Когда я сидела взаперти в своей каюте и спросила вас, не из ВМФ ли вы, вы написали в ответ что-то насчет частной охранной компании. Что все это значит?
Смит уже устроился на откидном сиденье в задней части фургона, и ему пришлось отклониться, чтобы услышать ответ.
Хуан помедлил, переводя взгляд с нее на него и обратно.
— Я соврал.
— Простите? — Тори скрестила руки на груди.
— Говорю, соврал, — улыбнулся Кабрильо. — Если бы я сказал вам, что я владелец ржавого сухогрузного корыта, по случаю снабженного рыбопоисковым сонаром и парой аквалангов, мы доверили бы мне спасение своей жизни?
Тори хранила молчание несколько долгих секунд, с сомнением пристально вглядываясь в него. И наконец приподняла брови:
— Рыболокатор?
— Кок время от времени пользуется им, когда мы в порту, чтобы наловить рыбки нам на обед.
— Тогда почему он был включен посреди океана? — осведомился Смит чуть ли не осуждающим тоном.
Хуан продолжал улыбаться, разыгрывая свою роль.
— Наверное, просто повезло. Он сработал, когда мы проходили над «Авалоном». Вахтенный обратил внимание на размеры объекта и понял, что мы то ли обнаружили самого большого кита в истории, то ли что-то не так. Меня вызвали на мостик, и я решил повернуть обратно. «Авалон» не тронулся с места, так что монстра из своей гипотезы мы вычеркнули. Тогда-то я и нацепил акваланг и отправился поглядеть.
— Понимаю, — кивнул Смит. Сказанное его не очень-то убедило, что лишь укрепило уверенность Хуана, что ни Тори, ни чопорный англичанин не имеют отношения к Королевскому географическому обществу. Первым делом ему пришло в голову, что они из Королевского ВМФ, а «Авалон» был кораблем-шпионом, скорее всего зашедшим в эти воды мониторить Северную Корею или российский Тихоокеанский флот, базирующийся во Владивостоке. Но будь это так, пираты нипочем не смогли бы подойти к современному военному судну, упакованному совершенной электроникой, перебить экипаж во время молниеносного налета и улизнуть незамеченными. Кабрильо не мог заставить себя поверить в подобное. Значит, служила на флоте раньше, возможно пользовалась кораблем, принадлежащим Обществу, но все равно была там с какой-то миссией.
— Тогда поблагодарите кока от моего имени, — сказала Тори, кивнув санитару, чтобы помог ей устроиться в «Скорой».
Хуан, Эдди и двое бывших «морских котиков», назначенных Эдди, предпочли найти транспорт самостоятельно. Вместо того чтобы нанимать машину или искать станцию электрички, они просто зафрахтовали тот же вертолет, на котором долетели с «Орегона» до Токио, где Макс Хэнли заказал им номер с четырьмя спальнями через одну из подставных компаний «Корпорации». И принялись ждать. «Котики» большую часть времени проводили в дорогом фитнес-центре отеля, а Кабрильо выхаживал из угла в угол, пытаясь усилием воли заставить свой сотовый телефон зазвонить. Эдди взял на себя роль дозорного, чтобы его босс не сломал в номере что-нибудь от раздражения или скуки.
— Пусть впишут новый ковер в счет, — наконец буркнул Хуан, не поворачиваясь от окна.
— А как быть с вашей язвой? Сомневаюсь, что док Хаксли положила вам антацид на дорожку.
Кабрильо уставился на Эдди:
— Это из-за маринованного осьминога, которого я ел, а не от стресса.
— Безусло-о-овно. — Эдди вернулся к своей англоязычной газете.
Кабрильо продолжал вглядываться в пелену ливня, мысленно пребывая в миллионе миль отсюда. Нет, не совсем так. Мысленно он пребывал за шестьсот миль от отеля, в своем кресле в оперативном центре «Орегона». Уже не первый раз его корабль идет в бой без него, и дело тут не в том, что он не доверял своей команде. Просто он испытывал личную потребность участвовать в боевых действиях, когда они возьмутся за змееголовов.
«Боже, — думал он, — это сколько ж мне было, когда я видел это?» Не больше семи-восьми лет. Они возвращались домой, погостив у тети в Сан-Диего. Конечно, за рулем был папа, а мама сидела спереди на пассажирском сиденье; он помнил, как она выкрикнула предупреждение отцу насчет дорожной пробки через несколько секунд после того, как он нажал на тормоз. И сразу же повернулась проверить, как там сын. От экстренного торможения даже не заблокировался его привязной ремень, но она все равно отреагировала так, будто его едва не выбросило сквозь ветровое стекло.
А потом они целую вечность дюйм за дюймом тащились по шоссе. Он помнил, что довольно долго ехали рядом с машиной, в которой сзади сидел сенбернар. Впервые увидев такую собаку, он поразился ее размерам. И по сей день обещал себе, что когда наконец уйдет от дел, то заведет себе такого пса.
— Вы уже выбрали кличку? — негромко поинтересовался Эдди.
— Гас, — автоматически ответил Хуан, прежде чем осознал, что рассказывал историю вслух, а не прокручивал у себя в голове. И погрузился в смущенное молчание.
— Так что случилось-то? — подал голос Сэн.
Хуан понял, что не может вот так оборвать. Подсознание подсказывало, что больше держать эту историю под спудом нельзя.
— Мы наконец доехали до места аварии. Должно быть, кто-то подрезал восемнадцатиколесный трейлер, и тот сложился пополам. Прицеп оторвало, и он лежал на боку задними дверями к дороге. Приехала лишь одна полицейская машина. Коп уже запер в ней водителя грузовика.
— Когда прицеп завалился, одна из задних дверей распахнулась, и патрульный помогал остальным жертвам катастрофы. Не знаю, сколько их там было в прицепе, когда он опрокинулся, человек сто мексиканцев. Некоторые отделались легко и помогали офицеру с остальными. Несколько были более-менее и могли ковылять оттуда сами. Остальных приходилось вытаскивать волоком. На обочине устроили две зоны. В одной женщины хлопотали вокруг раненых. В другой аккуратным рядком выкладывали трупы. Мать очень старалась меня защитить и велела не смотреть, но сказала это совсем негромко, глядя на эту бойню и не в силах отвести от нее глаз. Как только мы миновали место аварии, то скоро снова разогнались.
— Пару минут никто и рта не раскрыл. Мама тихонько плакала. Я сидел, не вполне понимая, что видел, но знал, что людям в этой фуре быть не следовало. Помню слова отца, когда мама наконец перестала плакать. «Хуан, — сказал он, — что бы тебе ни говорили, знай, что зло в этом мире есть. И чтобы оно восторжествовало, достаточно лишь, чтобы добрые люди бездействовали». — Мысли Хуана вернулись в настоящее, и интонации его утратили мягкость. — Когда я достаточно подрос, мы снова поговорили об этом. Родители объяснили, как контрабандисты протаскивают людей из Мексики и как некоторые не добираются до Штатов живыми. Сказали, что водитель грузовика признал себя виновным в гибели тридцати шести человек при автомобильной аварии, и в тюрьме его прикончила шайка латиноамериканцев.
— И когда этот контейнер открылся и вы увидели этих китайцев?.. — подсказал Эдди.
— …я снова почувствовал себя на знойной автостраде и такую же беспомощность. То бишь, пока не вспомнил слова отца.
— А кем он работал, если позволено спросить?
— Вообще-то бухгалтером, но он воевал в Корее и считал, что нет на земле зла большего, чем коммунизм.
— Если он оказал на вас такое большое влияние, как я подозреваю, то вы должны ненавидеть этих типов вдвойне — и контрабандисты, и коммунисты.
— Если окажется, что за этим стоит Китай, вы чертовски правы. — Кабрильо посмотрел на Эдди одобрительно. — Мне незачем вам рассказывать. Вы же проторчали у них на задворках не один год.
— Я своими глазами видел, как с карты стирали целые деревни, потому что кто-то высказался против местного партработника, — угрюмо кивнул Эдди. — Может, города и открыты Западу, но на селе правят все так же беспощадно. А как еще центральному правительству удержать в узде миллиард человек? Держи их впроголодь, у самого края, и пусть еще скажут спасибо за жалкие подачки.
— Что-то мне подсказывает, — заметил Кабрильо, — что это не китайская затея.
— А по-моему, она не лишена смысла даже для Китая, — возразил Сэн. — У них популяционный кризис, я уж не говорю о перенаселении, хотя и это проблема. Нет, угроза, подстерегающая Китай сейчас и в ближайшие лет двадцать, куда хуже.
— Хуже, чем пытаться накормить четверть народонаселения планеты? — скептически уточнил Хуан.
— Фактически это прямое следствие политики «один ребенок на семью», принятой в 1979 году. Сегодня деторождение в Китае составляет 1,8 ребенка на женщину. В городах еще ниже. Для стабильной популяции уровень воспроизводства должен составлять как минимум 2,1. Снижение рождаемости в США и Европе по большей части компенсируется иммиграцией, так что мы в порядке. Но население Китая в ближайшие десятилетия заметно постареет. Будет недоставать заводских рабочих, недостаточно персонала для ухода за стариками. Добавьте сюда культурную предрасположенность против девочек, селективные аборты по половому признаку и детоубийства — и получите, что сейчас в Китае сто восемнадцать мальчиков моложе десяти лет на каждую сотню девочек.
— И что отсюда следует?
— Если только изрядная часть мужского населения не подастся в геи или не надумает хранить целомудрие, к 2025 году мы получим около двухсот миллионов мужчин, лишенных шанса завести собственные семьи.
— И вы считаете, что они прямо сейчас переправляют избыток за море? — довел Кабрильо лекцию Эдди до логичного умозаключения.
— Это только гипотеза.
— Вполне правдоподобная, — согласился председатель. — Оптовые поставки населения… Этого я не учел.
— В год около миллиона китайцев эмигрируют нелегально, — подсказал Эдди, — но с молчаливого одобрения местных правительств, могу добавить. Так что вождям в Пекине не придется так уж напрягаться, чтобы начать собственную программу по избавлению от того, что уже сейчас зовут «армией холостяков». — В голосе Эдди зазвучала горечь. — Несмотря на пропагандистские выкрутасы в последние годы, Китай остается бесчеловечной диктатурой. К любой проблеме неизменно демонстрируют жесткий подход. Если хотят построить дамбу и надо убрать с дороги тридцать миллионов человек, покажут западным репортерам, что строят новые города, но в конечном итоге запроторят все это население в колхозы.
Хуан дал обвинениям Эдди Сэна зависнуть на несколько секунд, прекрасно зная, как сильно Эдди ненавидит пекинское правительство. И наконец проговорил:
— Но на «Кра» были всего пара десятков человек.
— А что было на том корабле, который видела Тори Боллинджер?
— Вы имеете в виду «кто»?
— Именно.
И тут прозвонил сотовый телефон Хуана с шифрованием.
— Кабрильо.
— Хуан, это Макс.
— Ну, и чего у нас там? — попытался он разыграть равнодушие, но голос прозвучал как-то резко.
— Мы милях в двадцати позади «Мауса». Уже потолковали с ними, обговорив процедуру расхождения с сухим доком при буксировке. Минут через десять собираемся запустить беспилотник с ночной камерой, чтобы заглянуть в его распахнутое нутро. У меня абордажная команда наготове на случай, если понадобится закинуть туда первоклассную группу инспекторов.
— Мне нравится. Как погодка? Здесь дождь.
— Отличная. Ни намека на луну. Высота волн всего пара футов, ветер слабый. Слушай, я чего позвонил, у меня тут для тебя информация.
«Наконец-то!» — подумал Кабрильо, но вслух говорить этого не стал.
— Мерф отследил владельцев «Мауса»?
— Нет, он еще бьется над этим. Джулия что-то обнаружила во время аутопсии китаез, что мы выудили из контейнера. Передаю трубку ей.
— Спасибо. Сбрось мне на телефон по электронке картинку с БПЛА[12]. Хочу глянуть на «Маус» во время облета.
— Непременно. Даю дока.
— Председатель, как там в Токио?
— Теплые суши и холодные гейши.
— Еще бы. По-моему, я выяснила кое-что о наших мигрантах. Они все из одной деревни под Ланьтанем в провинции Фуцзянь. Большинство из них — члены одной большой семьи.
— Вы провели тест ДНК?
— Нет, прочла выдержки из дневника, перенесшие купание контейнера. Большая часть записей неразборчива, но я отсканировала все в компьютер и запустила переводчик. Парня, который его вел, звали Сян. С ним были двое братьев, компания двоюродных братьев и сестер и дальние родственники. Им посулил работу в Японии змееголов, называвший себя Янь Ло. Каждый из них заплатил этому Янь Ло около пятисот долларов перед отправлением из деревни и должен был выложить около пятнадцати тысяч, когда они доберутся до текстильной фабрики под Токио.
— А он упоминает о «Кра»? Какое судно везло их в Японию?
— Об этом он не пишет, а может, эта часть дневника слишком пострадала и нечитабельна.
— Что вам еще удалось добыть?
— Немного. Он писал о своих мечтах, как однажды сможет себе позволить привезти в Японию свою девушку. Ну, и все такое.
— Так как там назывался этот город?
— Ланьтань.
— Если не удастся отследить «Кра» или «Маус», может, удастся отследить мигрантов. — Кабрильо бросил взгляд на Эдди. Его начальник отдела наземных операций слышал достаточно, чтобы сделать выводы. Это было видно по его глазам. — Я перезвоню, — сказал Кабрильо Джулии и дал отбой.
— Китай, а? — обреченно проронил Эдди. — Едва я их увидел, так сразу и почуял, что этим кончится.
— Сможете?
— Вы же знаете, что моя легенда лопнула как раз перед тем, как я оттуда улизнул в последний раз. Мне уже заочно вынесли смертный приговор. Могу перечислить дюжину генералов и партработников, которые только и ждут, когда я снова ступлю на китайскую землю. Уже прошло энное число лет, но, насколько я слышал, мой портрет разослали по всем отделениям полиции страны — от Пекина и Шанхая до самых захолустных.
— Сможете? — повторил Кабрильо.
— Моя старая сеть давным-давно почила в бозе. Я вылетел из Китая чуть ли не после того, как все провалилось, и не мог передать предупреждение. Я уверен, что некоторых загребла государственная полиция, а значит, провалены и все остальные. Я больше не могу обратиться ни к одному из них.