Он умолк. В третий раз Кабрильо вопрос повторять не стал. Не было нужды.
— У меня есть комплект документов в депозитной ячейке в Лос-Анджелесе, о которых ЦРУ слыхом не слыхивало. Я их состряпал перед тем, как Гонконг передали Китаю — на случай, если придется вернуться, чтобы помочь парочке друзей. Они с тех пор эмигрировали в Ванкувер, так что легенда пока не лопнула. Завтра я первым же делом свяжусь со своим адвокатом, чтобы он отправил курьера в Сингапур. Оттуда я могу вылететь рейсом «Катай» в Пекин.
— Шанхай, — поправил Хуан. — Джулия сказала, что деревня в провинции Фуцзянь. Насколько я помню географию, ближайший большой город Шанхай.
— О, чем дальше, тем лучше! — воскликнул Эдди, словно до сих пор задание было недостаточно сложным.
— То есть?
— Жители Фуцзянь говорят на собственном диалекте. Я на нем скверно говорю.
— Тогда отбой, — решил Хуан. — Надо лишь найти какие-то зацепки по «Кра» или «Маусу».
— Нет, — отрезал Эдди. — На поиски этих ублюдков по портовым реестрам и корпоративным пирамидам уйдет не одна неделя. Если нелегальные мигранты как-то укладываются в пиратскую схему, ответы нам нужны сейчас. Мы с вами оба знаем, что выброшенные за борт «Кра» — не единственные, кого это затронуло.
Хуан коротко, решительно кивнул.
— Хорошо. Займитесь приготовлениями.
Главный дисплей на передней стене оперативного центра показывал чудовищно искаженное изображение океана, где пена на низких волнах выглядела зеленой молнией, змеящейся по черным водам. Оптика камеры придавала ритмической пульсации моря вид бьющегося сердца. Изображение слегка дернулось, и Джордж Адамс чертыхнулся.
Адамс был пилотом приписанного к «Орегону» вертолета «Робинсон R-44», а заодно пары прилагающихся БПЛА, то есть беспилотных летательных аппаратов, при необходимости запускаемых с открытой площадки вдоль левого борта сухогруза. Хотя армия США потратила на свои радиоуправляемые аппараты «Предатор» многие миллионы, БПЛА «Корпорации» представляли собой просто коммерческие авиамодели с радиоуправлением, оборудованные ночными камерами. Сидя за терминалом компьютера в оперативном центре, Джордж мог управлять миниатюрным самолетиком с помощью джойстика в радиусе пятнадцати миль от корабля.
Джордж Гомес Адамс, один из немногих на борту «Орегона», кто служил в сухопутных войсках, заработал репутацию спецоперациями в Боснии, Афганистане и Ираке. Адамс ни разу не был женат, несмотря на то, что ему было уже сорок, являл собой киношный образчик пилота-истребителя: темноволосый, с черными глазами, высокий и стройный, наделенный обаятельным нахальством, неизменно делающим его центром внимания женщин. Его красота уже послужила «Корпорации» далеко не в одной миссии. Свое прозвище он заслужил, соблазнив любовницу одного перуанского наркобарона, ошеломительно походившую на героиню телевизионного сериала Мартишу Аддамс.
Виртуальное присутствие через видеоканал позволяло ему видеть все, что находилось впереди и под камерой, закрепленной на карданной подвеске на носу беспилотника, но он не чувствовал легких восходящих или поперечных потоков, воздействующих на его пятифутовый самолетик. Сделав поправку после порыва ветра, дернувшего аппарат, он отвел джойстик чуть назад, чтобы набрать высоту.
— Расстояние? — осведомился он у Линды Росс, следившей за картинкой на радаре.
— Мы в четырех милях позади «Мауса» и в трех милях левее.
БПЛА был слишком мал, чтобы его засек даже мощный поисковый радар «Орегона», зато массивный сухой док и пара тянущих его буксиров были прекрасно видны на его координатной сетке.
Адамс большим пальцем заставил камеру, подвешенную на носу авиамодели, показать панораму. Океан был по-прежнему покрыт жутковатыми зелеными извивами морской пены, но в паре миль перед БПЛА над черной водой сиял яркий изумрудный мазок.
— Вон! — без необходимости воскликнул кто-то.
Сияющий клин представлял собой кильватерную струю «Мауса», неспешно идущего на юг. Чуть впереди него виднелись ярко сияющие точки — прожекторы, установленные на корме буксирных катеров, освещавшие их тяжеловесного подопечного. С расстояния в пять тысяч футов толстые перлини, привязывающие к нему буксиры, казались тончайшими паутинками. На бортах сухого дока виднелась пара фонарей послабее, но в его циклопическом нутре царил непроглядный мрак.
— Лады, Джордж. Веди же нас туда, — приказал Макс Хэнли с командирского подиума. И поднес к уху сотовый телефон. — Принимаешь, председатель?
— Вроде того, — отозвался Хуан Кабрильо из токийского номера. — На экране с дюймовой диагональю толком не разберешь.
— Сперва пройду повыше, — сообщил Адамс, манипулируя джойстиком. — Если ничего не обнаружим, отрублю двигатель и спланирую вниз, чтобы поглядеть поближе. — На мгновение оторвавшись от экрана, он бросил взгляд на Хэнли. — Если движок потом не заведется, списывайте беспилотник в расход.
— Я слышал, — отозвался Хуан. — Скажи Джорджу, что, если придется посылать абордажную партию, терять элемент внезапности нам не с руки. Скажи, что беспилотником можно и пожертвовать, если что.
Макс передал сообщение, добавив:
— Джордж, Хуан сказал, что, если ты угробишь беспилотник, его вычтут из твоей зарплаты.
— А ты ему скажи, — Адамс снова полностью сосредоточился на экране, — что я выплачу ему, как только Эдди рассчитается за то, что помял субмарину.
Джордж замедлил БПЛА почти до скорости сваливания, но тот все равно двигался быстрее, чем тихоходный конвой. Заметить черный самолетик ни с сухого дока, ни с буксирных катеров не могли ни в коем случае, однако нельзя было исключить шанс, что какой-нибудь бдительный член экипажа услышит жужжание двигателя БПЛА. Ведя самолет в пятистах футах левее конвоя, он панорамировал камерой туда-сюда, пролетая над восьмисотфутовой громадой сухого дока.
Он походил скорее на крепость, чем на судно, способное пересекать моря. Его борта представляли собой вертикальные стальные стены, а тупой нос демонстрировал разве что едва уловимый намек на обтекаемость. Пара буксиров в сотню с лишним футов длиной смотрелись рядом с ним сущими игрушками, тянущими Левиафана.
Как только картинка появилась на экранах, Эрик Стоун и Марк Мерфи прогнали ее через программные видеофильтры, чтобы улучшить изображение. Оба гика обработали сигнал, чтобы увеличить контрастность и убрать искажения, вызванные вибрацией двигателя БПЛА. Когда Джордж завершил облет и повел беспилотник прочь от «Мауса», они уже успели повысить резкость и вывести картинку на главный экран.
— И что я тут, черт побери, должен увидеть? — спросил по телефону Хуан.
— Черт, — буркнул Макс, таращась на широкий плазменный дисплей, держа сотовый телефон в одной руке и незажженную трубку в другой.
— Что это?
— Фонари вдоль бортов «Мауса» не позволяют разглядеть, что у него внутри. Это просто черная дыра посреди корабля. Нужно пролететь прямо над ним.
— Иду на разворот, — сообщил Гомес Адамс, рефлекторно отклоняясь всем корпусом в сторону, будто закладывал крутой вираж вместе с БПЛА.
Пару минут спустя беспилотник шел прямо за сухим доком на высоте две тысячи футов. Вместо того, чтобы сбросить скорость, Адамс выжал газ до упора, устремляя крохотный самолетик к «Маусу» чуть ли не в самоубийственном пике. Система зажигания БПЛА в лучшем случае вела себя капризно, и обычно кому-нибудь из матросов приходилось перед запуском крутить винт вручную.
Беспилотник снижался, и громада «Мауса» стремительно заполняла экран. Джордж заглушил двигатель, когда был примерно в четверти мили от судна, и картинка перестала досадно трястись — самолет превратился в бесшумный планер, скользящий по ночным небесам. Пилот посмотрел на альтиметр. Беспилотник шел на высоте тысяча футов, и он увеличил угол атаки. Теперь машина пикировала на сухой док, как бомбардировщик «Штука»[13], но беззвучно, как призрак.
Эрик и Мерф еще раз убедились, что изображение записывается на диск, и БПЛА пересек отвесную корму «Мауса». Адамс выровнял беспилотник в сотне футов над плавучим сухим доком и повел самолетик над темным нутром судна, следя, чтобы камера фиксировала все до последней детали его сумрачного трюма.
В пятидесяти футах от носа он заложил вираж и снова бросил БПЛА в пике, чтобы набрать скорость. На высоте тридцать футов нажал на тумблер стартера на своей панели. На плазменном дисплее стремительно надвигалось море. Ничего не произошло, и Джордж спокойно выключил тумблер и попробовал снова. Пластиковый винт один раз провернулся, но мотор так и не завелся.
Пока самолет устремлялся навстречу гибели, казалось, что океан рванулся вверх, чтобы отобрать его у неба. Команда на посту управления сморщилась, когда БПЛА ввинтился в воду, и экран застлала пелена помех.
Встав на ноги, Адамс хрустнул пальцами.
— Знаете, как говорится, «Если можешь уйти на своих двоих, значит, сел удачно».
Несколько человек застонали, услышав все ту же старую шутку, а Мерф снова вывел на экран запись пролета.
— Что вы видели? — осведомился Кабрильо по спутниковой связи.
— Секундочку, босс, — отозвался Макс. — Сейчас будет.
Хотя изображение было темным, Адамс проделал блестящую работу, управляя и БПЛА, и камерой. Картинка была стабильной и чистой и показывала вовсе не то, что они все рассчитывали увидеть. Внутренний объем сухого дока по всей длине был чем-то покрыт. Покрытие не было жестким, — местами оно полоскалось на ветру, но совершенно скрывало то, что находится внутри сухого дока.
— Ну? — нетерпеливо прозвучал в ухе Хэнли голос Хуана.
— Придется посылать разведывательную группу, — сообщил Хэнли председателю. — Они накрыли весь трюм темной тканью. Мы не видели ни черта.
В этот момент Линда Росс уже переступала порог задней двери поста управления. Как старший офицер разведки на борту «Орегона» именно она и должна возглавить разведывательную группу, отправляющуюся на «Маус». На ней была черная боевая форма, и на ходу она надевала бронежилет, до сего момента висевший на спинке ее кресла. Свои тонкие светло-русые волосы с медовым отливом она покрыла черной матросской шапочкой.
Несмотря на решительно выпяченный узкий подбородок и боевое снаряжение, она по-прежнему выглядела юной и беззащитной. И ее высокий — не пронзительный, но чуть ли не подростковый — голос, и веснушки на щеках только способствовали этому. В свои тридцать семь лет Линде по-прежнему приходилось предъявлять документы в барах во время нечастых визитов в Штаты.
Хотя большую часть флотской карьеры она провела в качестве разведывательного аналитика, довелось Линде набраться опыта и в искусстве сбора разведывательной информации. Благодаря своему опыту она обычно тратила на каждую тайную миссию меньше времени, чем другие, просто потому, что в точности знала, какие сведения ей нужны. Она могла быстро сориентироваться в поле, чутьем угадывая, какая информация окажется критической, чем заслужила еще большее уважение «морских котиков», которые пойдут на дело под ее командованием.
— Скажи Хуану, что мы будем осторожны, — бросила она Максу, направляясь к двери у ватерлинии по штирборту, где будет спущен надувной «Зодиак».
Трое коммандос уже дожидались ее в аквагараже. Все были экипированы одинаково, и один из них вручил боевое снаряжение Линде. Она проверила, заряжен ли «Глок» с глушителем; именно ему она отдавала предпочтение перед другим оружием. Ей нравилось, что этот пистолет лишен предохранителя, который может нечаянно сдвинуться, когда поспешно выхватываешь оружие из кобуры. Намереваясь лишь скрытно оглядеться и не считая, что на буксируемом судне будет выставлена охрана, они не взяли никакого тяжелого вооружения, только пистолеты, зато заряженные патронами с полыми пулями, заполненными ртутью, обладающими достаточной кинетической энергией, чтобы вывести противника из строя даже при ранении вскользь. Она подтянула ларингофон на горле и нацепила наушник. Вся группа быстро проверила связь, убедившись, что каждый слышит остальных и Макса, находящегося в оперативном центре.
При свете красных боевых ламп в гараже Линда нанесла на лицо черный камуфляжный грим, после чего натянула плотные матовые перчатки, не дающие отблесков. «Зодиак», рассчитанный на восемь человек, приводил в движение большой черный навесной мотор. Рядом с четырехтактным двигателем находился более миниатюрный аккумуляторный троллинговый мотор, позволяющий «Зодиаку» бесшумно идти на скорости почти в десять узлов. Немногочисленное снаряжение, которое им понадобится, было принайтовано к доскам настила.
Суперкарго еще раз проверил каждого члена команды, после чего показал Линде большой палец. Она подмигнула в ответ, и матрос погасил свет. Система блоков открыла наружный люк — секцию обшивки размером десять на восемь футов чуть выше ватерлинии. Журчание струящейся мимо воды заполнило гараж, и Линда ощутила в воздухе привкус соли. Хотя луны практически не было, «Маус» выделялся на фоне тьмы: его переднюю часть освещали прожекторы пары буксиров и натриевые дуговые лампы вдоль верхней палубы четко очерчивали его силуэт.
Рулевой «Зодиака» завел двигатель нажатием на кнопку; встав по два человека с каждой стороны, команда столкнула надувную лодку по пандусу с тефлоновым покрытием и запрыгнула на борт, как только судно коснулось воды. Они рванули прочь от «Орегона», подняв фонтан пены, чтобы вырваться из турбулентных потоков вдоль бортов корабля, после чего сбросили газ, чтобы не оставлять за собой пенного кильватерного следа.
Хотя камерам на палубе «Орегона» разрыв между двумя кораблями представлялся несущественным, с уровня воды расстояние казалось огромным. Волнение было незначительным, и надувная лодка легко скакала по волнам, вскидывая нос, на мгновение словно зависая и снова соскальзывая вниз в плавном ритме. Приглушенный звук навесного мотора казался Линде оглушительным, хотя она и знала, что с расстояния в милю их никто не услышит даже на максимальной скорости.
Через пять минут после спуска с «Орегона» они покрыли три четверти пути. Рулевой заглушил бензиновый мотор и включил бесшумный электрический, по сигналу Линды обходя вокруг кормы «Мауса» в поисках достаточно темного местечка, чтобы забраться на борт.
Сухой док делал всего три узла, так что они без проблем прошли вдоль судна, понемногу сбрасывая ход у штирборта. Корпус представлял собой безлично-серую стальную стену от носа до кормы. Фонари вдоль перил озаряли борта резким светом, однако у миделя, где лампа перегорела, зияла полоска тьмы. Рулевой замедлил «Зодиак», ведя его рядом с отбойной волной у темного участка корпуса. Ему приходилось постоянно регулировать скорость, чтобы ровно держать суденышко в бурлящей струе.
— Кошку, — распорядилась Линда через ларингофон.
Один из спецназовцев поднес к плечу странное оружие — нечто вроде винтовки-переростка, но от его пистолетной рукоятки к цилиндру, пристегнутому к полу «зодиака», тянулся шланг. Включив лазерный прицел иод стволом неуклюжей винтовки, он направил ее в небо, целясь в точку чуть выше фальшборта «Мауса».
— Шестьдесят семь футов, — шепнул он.
При свете крохотного фонарика с красным светофильтром его напарник установил число на клапане на верхушке цилиндра. И постучал стрелку по плечу.
Тот выровнял дыхание, подстраиваясь под плавные взлеты и падения «Зодиака», выждал момент, когда лодка достигнет пика волны, и нажал на спуск.
Из баллона вырвалась ровно отмеренная порция сжатого азота, выбросив из ствола короткую обрезиненную стрелку. За стрелой тянулось нановолокно шириной в несколько миллиметров. В верхней точке полета стрелка раскрылась, превратившись в кошку. Пролетев в каких-то дюймах над планширом, кошка беззвучно приземлилась на палубу.
На «Зодиаке» стрелок повел оружием, подтягивая кошку, пока та не зацепилась за стойку перил.
— Держит.
Его напарник отцепил катушку от винтовки, карабином пристегнув к нановолоконной нити альпинистскую веревку. Плавно перебирая руками, он выбрал нить через небольшой блок, закрепленный на конце кошки, так что веревка ушла в ночное небо. Ему потребовались неполных тридцать секунд, чтобы протянуть веревку через блок и спустить конец обратно. Один конец веревки он пропустил через грузовую проушину на носу «Зодиака», а рулевой проделал то же на корме. После чего, используя только силу мышц, оба потянули за веревки, и «Зодиак» поднялся из воды. Они потянули снова, и надувная лодка поднялась еще на фут. Они повторили эту операцию еще трижды, пока полностью не исключили риск, что какая-нибудь накатившая волна опрокинет суденышко. Если бы они оставили лодку прыгать по волнам, пока они будут осматриваться на «Маусе», ее резиновая оболочка могла бы порваться о стальную обшивку сухого дока.