Она из последних сил неразборчиво просипела и постучала ладонью по его плечу.
— Ой, извини!
От нахлынувшего острого чувства облегчения у Алены даже слезы выступили.
— Что такое? Рукам больно? — Женька, устроившийся рядом, внимательно рассматривал ей лицо. Щеки уже чуть порозовели, да и вообще теперь она гораздо больше была похожа на живого человека.
— Нет, — возникло искушение согласиться и под этим предлогом закопаться под одеяло и не появляться до утра. В идеале — пару недель. Но возникших проблем это точно не решит, наоборот, все осложнится ещё больше. — Мне нужно в душ, — поняв, что это можно расценить в том смысле, что ей хочется смыть с себя все то, что только что произошло, Алена торопливо добавила. — У меня на волосах кровь, я же полностью в воде была…
— Я понял, — он ещё несколько секунд наблюдал за тем, как Герман, силится сохранить независимый вид, одновременно стараясь ненавязчиво натянуть одеяло на голое тело. Угу, если учесть, что он на нем лежит, это ей занятие на половину ночи. — Лён, хватит рефлексировать.
— Блин! — девушка перестала изображать из себя черепашку, пытающуюся втянуться в свой панцирь, и раздраженно отбросила одеяло, тут же зашипев от прострелившей руку боли. — Не рефлексирую я. И не жалею, сразу об этом сказала. Просто теперь не знаю, как нам общаться…
Под конец фразы она понизила голос, поняв, что так громко говорить, когда собеседник — к слову сказать, совершенно голый — лежит в паре десятков сантиметров от тебя.
— И я не пойму, — пока она не надумала что-то совсем из ряда вон, Власов аккуратно перехватил её запястье, которое Алена, сама того не замечая, терла пальцами другой руки. — Очень больно?
— Не очень. Неприятно… — она, тяжело вздохнув, устало ткнулась лбом в его плечо. — Я, правда, в душ хочу. Такое впечатление, что у меня от кожи кровью воняет, — Герман не смогла сдержаться и передернулась, вздрогнув от омерзения.
— Ладно, давай до утра ничего не будем решать, хорошо? — Женька приподнялся, оглянувшись в поисках своей одежды. — Потерпи немного, сейчас искупаешься. Только уберу там…
О чем он говорит, Алена не уточнила, сразу поняла. Ну да, когда такое происходит, тут не до уборки ванной. Наверное, там до сих пор все забрызгано… Тут она крепко зажмурилась, прогоняя эти мысли.
— Спасибо.
— Эй, — он легко взлохматил и без того взъерошенные в авангардном беспорядке волосы и, дождавшись, когда она откроет глаза, подмигнул. — На то и нужны друзья.
У Аленки немного отлегло от сердца. Конечно, этот видимый оптимизм и понимание шиты белыми нитками, но от этого становилось намного легче. Завтра будет все совсем по-другому, она придет в себя, снова сможет нормально рассуждать, а сейчас…
Но за тем, как Женька в обнаженном виде продефилировал в коридор, понаблюдала. В конце концов, никто не запрещал ей любоваться прекрасным, особенно, после того, как она его, это самое прекрасное, и гладила, и целовала.
От таких мыслей даже на нервный смех пробило. Нормально у них "первое брачное утро" проходит. Дама истерически хихикает в кровати, стараясь не морщиться от боли в покрытых ранами руках, а джентльмен в стиле ню драит её ванну. Что она там говорила про то, как Власов рвал ей цветы? Сюрреализм? Нет, все гораздо проще — обычная ситуация формата "Жо".
Услышав в собственном голосе хрипловатые нотки подступающего нервного срыва, Алена резко замолчала и, для верности, зажала рот ладонью. Не хватало только сейчас слететь в истерику.
Герман устало упала спиной на подушки, поморщившись от отдавшей неприятным гулом головной боли. Видимо, крови она потеряла все-таки существенно, раз так давит на виски и пересыхает во рту. Приподняв руку, она внимательно осмотрела повязку. Ровная, беленькая. Хорошо, что нигде не проступили кровавые пятна. Конечно, в обморок она от них не упадет, но и так не слишком хорошее самочувствие только существенно ухудшиться.
Неприятный привкус во рту, все ещё отдающий гадостью, при помощи которой её усыпили, заставил нехотя приподняться на локтях и осмотреться. Так, халат отпадает, уже проверено. Обрывки майки, смутно выделяющиеся на фоне темного пола, теперь годятся разве что на тряпочки для хознужд. Конечно, можно было бы пройтись и в голом виде, вон, Женька же в таком щеголяет, но природная скромность, которая, вроде как, тихо умерла ещё несколько лет назад, все-таки реанимировалась и теперь не давала так просто решить этот вопрос.
Немного повоевав с пледом и морщась от его влажного прикосновения, Алена завернулась в него на манер греческой тоги и, немного пошатываясь, касаясь для сохранения равновесия стены кончиками пальцев, побрела на кухню. Из ванной доносились подозрительные звуки, и девушка не смогла удержаться. Стараясь ступать, как можно тише, она подошла к приоткрытой двери и осторожно заглянула. И тут же отпрянула, чувствуя, как щеки обожгло румянцем. Н-да уж… Воистину, нет более приятной картины для женского глаза, чем стоящий на коленях красивый обнаженный мужчина, намывающий полы в твоей ванной.
Чтобы он не застукал её на подсматривании, Алена на цыпочках отошла от двери и мышью шмыгнула на кухню. И ведь, спрашивается, чего стесняться? Ведь не первый раз мужика в натуральном виде лицезреет… Ну, там, правда не "лице-", а немного с другой стороны, но все равно. Кошмар, тут такие дела, а она, как последняя дура, дергается при мысли, что переспала с другом.
Залпом выпив два стакана воды, девушка уселась на табурет, сгорбив плечи и опустив голову. Почему-то в голове не укладывалось, что все это происходит именно с ней. Всегда кажется, что это может случиться с кем-то другим. Какой-нибудь знакомой подруги или же у кого-то из сослуживцев, но, столкнувших с таким, резко перестаем понимать, как и что нужно делать.
Хотя, это ведь не первый раз, когда она оказывалась в такой вот "чужой" ситуации.
Когда больше трех лет назад, проснувшись, поняла, что ей плевать на жениха, с которым должна встретиться вечером, на саму свадьбу, планировавшуюся на грядущую осень, ей безразлично, где и чем занимаются родители. Алену ломало до тошноты и дикого головокружения. Все мысли были о новой дозе "льда". С трудом доковыляв до зеркала, уже завязывая длинные волосы в пучок, она тогда замерла, глядя на себя. Исхудавшая до состояния скелета, губы растрескались до крови, бессмысленный взгляд… Испугавшись так, что соседи проснулись от её вопли, Герман тогда вызвала такси и уехала в так печально знаменитую среди её друзей клинику для лечения наркозависимых…
— Ты чего в темноте? — Женька подошел слишком тихо, так, что Алена, испугавшись, шарахнулась от него. — Извини, если напугал. Я тебя звал.
— Просто глубоко задумалась, — сердце колотилось где-то в горле, не давая нормально говорить. — Ты то-то хотел?
— Да, — Власов решил не смущать новоявленную любовницу больше положенного, потому прогуливался в полотенце, повязанном на бедрах. — У тебя есть пищевая пленка в рулоне?
— Сейчас половина двенадцатого ночи. На кой черт она тебе нужна?
— Я тебе потом все покажу. Так есть или нет?
— Там, — девушка махнула рукой в сторону одного из навесных шкафчиков.
— Все, нашел, — он чем-то сосредоточенно погремел пару минут, прежде чем обнаружить искомое. — Давай руки.
— В смысле? — Алена даже спрятала запястья за спину. Перед мысленным взглядом мелькнул замотанный в полиэтилен труп.
— В прямом, — устало вздохнув, Женька силой перехватил её руку и начал оборачивать бинты пленкой. — Повязки нельзя мочить. А как ты купаться собираешься?
— Ааааа… — она только и это смогла выдавить, наблюдая за размеренными движениями его ладоней, обматывающих марлю.
— Все, теперь можно, — закончив защитную мумификацию и заметив, что Алена все ещё стоит, рассматривая свои руки, Власов развернул девушку к выходу с кухни и чуть подтолкнул. — Я тебе ванну набрал.
— Не надо! Не надо ванну, я пойду в душ, — уже намного тише добавила Герман, поняв, что так орать все-таки не стоило.
— Все понял, не надо возмущаться, — Женька положил ладонь между чуть выступающими лопатками, осторожно погладив нежную кожу. — Извини, не подумал. Пошли.
Куда именно, уточнять не пришлось, он быстренько затащил её в ванную и потянул край пледа. Алена от неожиданности вцепилась в него, как девственница в ночную сорочку, стягиваемую молодым мужем. Правда, воевали они недолго — поняв, что ведет себя глупо, она разжала руки, как раз в тот момент, когда Власов особенно активно пытался отобрать у неё эту одежку. От рывка Герман даже на месте развернуло.
— Все, хватит глупить, лезь в душ, — у Женьки уже заканчивалось терпение. Если бы это была не Алена, и у неё не произошла сегодня эта фигня, он бы уже давно рявкнул так, что девушка бы сама с себя все сняла и рыбкой нырнула в ванну. Даже если бы та была пустой.
— Жень…
— Что?
— Не закрывай дверь, хорошо? — она попыталась с максимально независимым видом шагнуть под струи теплой воды, но подрагивавшие коленки выдавали с головой.
Как только оказалась в ванной, сразу же почувствовала приступ паники, настолько сильный, что в первые несколько секунд не могла даже говорить. Острый до звона в ушах страх настолько дезориентировал, что она и в плед-то вцепилась из чистых инстинктов. А теперь поняла — не сможет находиться в этой комнате одна.
Женька только вздохнул, но задернув занавеску душа, устроился рядом, присев на стиральную машинку. Так, чтобы, вроде, и не мешать, но достаточно близко, давая так необходимую ей сейчас уверенность в своем присутствии.
Пока Алена, периодически шипя от боли в порезах, купаясь, Власов, молча рассматривая серо-зеленую плитку на полу, снова задумался о том, как им теперь общаться.
Блин, ведь не зря старался не засматриваться на Герман, как чувствовал, что она может обеспечить пару таких "сюрпризов", что и не унесешь. С другой стороны, рано или поздно, но женщину бы он в ней увидел, тут к гадалке ходить не надо. Сегодня, по крайней мере, стал для неё чем-то вроде якоря, чтобы не скатиться в истерику.
Да и о том, что они занимались сексом, жалел, скорее, как о факте, влекущем изменение таких привычных и комфортных отношений. Не таких, как с Инной, на то она и сестра, но что-то, намного более близкое, чем было до этого с любой девушкой. Хотя и тот факт, что в интимном плане они идеально подходят друг другу, тоже отметил.
Ещё когда отмывал стенки ванны от розоватых следов её крови, наряду с тем, что именно сделает уроду, на неё покусившемуся, размышлял ещё об одном — что делать дальше? Таких отношений, как раньше, уже точно не будет. Не смогут они делать вид, что ничего не было. Ну, пару дней фальшиво поулыбаются, стараясь при этом друг друга не касаться, а потом кто-то один все равно сорвется. Не получится у них не вспоминать. У него, по крайней мере — гарантированно. Да и Аленка не станет ничего отрицать и прятаться — характер не тот.
Теперь бы только найти компромисс… Вообще-то, в качестве постоянной любовницы она бы его полностью устроила. И в постели хорошо, и поговорить есть о чем. Осталось выяснить её мнение на этот счет.
Но, естественно, не прямо сейчас, ибо существует большой шанс после такого предложения стать шепелявым и одноглазым одновременно.
Алена же пыталась вымыть голову и сдержать болезненные ойки. Порезы ныли сильнее с каждой минутой, и теперь предложение Власова выпить обезболивающее становилось все соблазнительнее. Не то, чтобы она с предубеждением относилась ко всем препаратам, но старалась не применять без веских на то оснований.
— Все нормально?
Девушка на секунду замялась, а потом мысленно закатила глаза — чего теперь стесняться-то?
— Можешь помочь? У меня не получается промыть волосы…
— Чего раньше молчала?
До того, как отдернулась занавеска, Алена все-таки успела повернуться лицом к стене. То, что нужно быть взрослым человеком и адекватно реагировать на ситуацию, не отменяло способность смущаться в самый неподходящий момент. Да и рассматривать льдисто-зеленый кафель как-то менее нервозатратно. Плюс, полное отсутствие полотенец, которые так и хочется сдернуть. Тьфу! Её сегодня чуть не убили, а все мысли по Фрейду. Хотя… то, что если бы желали смерти, она бы уже спокойно и невозмутимо лежала холодным трупиком, как раз понятно. Но зачем тогда?!
— Лён, что с тобой? — Женька успел подхватить Герман до того, как у неё подкосились ноги. Скользкие от вспененного шампуня ладони кое-как перехватили девушку за талию. — Ты можешь ответить?!
— Ничего… Голова закружилась… — говорить, что только что едва не потеряла сознание от страха и понимания собственной беспомощности, она не стала.
— Дурдом, — быстро сполоснув кожу от мыла, Власов вытащил девушку из ванны и поставил на коврик. — Давай так, — чуть жестковатая ткань полотенца с нажимом прошла по левому плечу, оставляя красноватый след, — сейчас мы идем спать, а завтра поговорим.
— А может лучше…
— Вообще-то вопроса там не было. Это я тебя информирую — ты ложишься на свою кроватку, лезешь под одеяло и дрыхнешь до утра. Тогда все обговорим и решим.
Возразить Алена не могла по двум причинам — вообще-то это разумно. Да и говорить, когда тебе вытирают волосы так активно, словно хотят снять скальп, все-таки затруднительно.
— Теперь пойдем. А, нет, — Женька притормозил и занялся разматыванием пленки, закрывающей повязки. — Вот сейчас — точно все.
— Спасибо.
— Кушай на здоровье.
В спальне все было так же, как они и оставили полчаса назад, та же смятая постель, валяющаяся в художественном беспорядке одежда и ремень Власова, почему-то свисающий с приоткрытой дверцы шкафа.
Спать в полотенце Алена не собиралась, потому, пытаясь сделать вид, что в комнате одна и быстро переоделась в вытащенную из комода ночную рубашку, отвернулась от Женьки. И замялась, не зная, выгонять его в соседнюю комнату или нет.
— На матрас не пойду, — похоже, что сомнения четко отразились на её лице. — Он мне короткий, ноги свисают. А так я буду тебя охранять.
Хотя сказал он это, немного паясничая, но девушка тут же вспомнила об этом немаловажном факте.
— Ведь у того, кто был тут сегодня, явно есть ключи…
— Есть, — Власов зевнул и, поправив постельное белье, развалился на одной половине кровати. — Пусть себе, как колокольчик, на шею повесит. Завтра утром тебе сменят все замки, а пока я там небольшой сюрприз оставил, никто не сунется, не переживай.
— Да? — Алене ничего не осталось, кроме как последовать примеру Женьки и устроиться по соседству. — Ну, ладно…
Щелчок выключателя прикроватной лампы, и в комнате стало совсем темно. Похоже, что, пока она была на кухне, парень не только убрал ванну, но и успел везде задернуть плотные шторы. Вообще-то она и сама не любила, когда ночью в комнате светло, но сейчас эта темнота откровенно пугала. И теперь девушка ничуть не жалела, что Женька остался с ней. Если бы он все-таки ушел в гостиную, было бы стыдно, но через час она бы сама к нему прибежала. Даже теперь нервная дрожь нет-нет, да и пробегала по спине. И накинутое теплое одеяло ничуть от неё не спасало.
— И чего ты трясешься?
— Страшно.
— Чудная ты. С Инкой, которую вообще не знала, в одной квартире спала, а сейчас боишься, — он нашел её холодные пальцы, которые тут же, что было силы, вцепились в его ладонь. Так, что он, пользуясь темнотой, даже невольно поморщился. Если Алена так явно проявляет испуг, значит, она просто в панике. Но успокаивать уже проверенным методом нельзя. Хотя и очень хочется. Ни к чему хорошему новый раунд секса не приведет, только больше все осложнит.
— Инна не такая страшная, — Герман украдкой смахнула выступившую слезу.
— А я, получается, просто жуть какой, да?
— А ты-то тут при чем?! — вот теперь стало не до стресса, Алена даже попыталась приподняться, но тут же оказалась придавлена тяжелой рукой.
— Понятно. — Интересно, что ему было понятно, если сама девушка ни хрена не поняла? — Все, спи. Я рядом. Если станет совсем невмоготу — разбудишь.