"Историю знаю. Нет уж спасибо. Только нахлебников в рясах мне не хватало. Я атеист до мозга костей, хотя кто-то говорил, что тот, кто слышал свист пули или разрыв снаряда атеистом уже быть не может! А я смог!"
- Норманнов сейчас нет. Скандинавы они зовутся. Кальмарская уния, может, слышал?
- Нет. Стран много, выберу по себе, - задумчиво подхватывая камешки и кидая их в воду, ответил я.
Своими словами я разворошил осиной гнездо в рядах своих людей, споры там не прекращались до сих пор. Даже была одна драка, прекращенная ушатом холодной морской воды, вылитой Ветровым.
Я реально не мог принять вызывающую резкую антипатию христианскую религию, ничего хорошего я в ней не видел. Я знал про многое, так как будучи переводчиков в издательстве переводил несколько манускриптов на английский. Манускрипты были церковными. Старославянского я не знал. Но с помощью интернета перевёл, нашлись социалисты. Мы тогда зацепились языками, парни историками оказались, так что я там многое узнал. Манускрипты в основном были от 1604 года, там шел перечень добытого добра, и время отправки его в Рим, позже византийцы конечно утратят свое влияние на Русь. Русские позже придут к браздам правления церкви, но сейчас нет, для меня они враги в рясах. Не выдержу и косого взгляда. Это же как оккупанты, реальные и ненавистные оккупанты, только не в серой форме и петлицами СС. А в рясах и с крестами. Нормальные христианские священники были в девятнадцатом веке, пока их красные не извели. Это не мое мнение, историки сказали. Про остальное лучше не говорить.
Немного поговорив с купцами и оставив их в тяжелых размышлениях, я направился к своим людям.
- Внимание. Я честный человек и повторяю, я не отказываюсь от своего слова. После свершения мести, все вы получите вольную немного денег и можете идти куда хотите. На Руси я попробую немного пожить, если не получиться, меня оттуда выдворят, уйдут в другую страну, найдут себе пристанище. Вам скажу честно, если кто захочет со мной остаться. Я не против, мне нужны хорошие воины, со мной будет весело и интересно.
- И ты не против, что мы христиане? - спросил один из фанатиков.
- Мне без-раз-лич-но. Хоть кто, главное личная преданность и желание служить мне. Я не хочу врать, скажу честно, я довольно сложный человек, мог, конечно, притворяться что христианин, но я не люблю давления, если бы кто из священников сказал мне, что я должен делать, я бы воткнул ему нож в живот и пару раз покрутил, потому что я НИКОМУ И НИЧЕГО НЕ ДОЛЖЕН! Я сам решаю, что и как мне делать. Поэтому у всех моих холопах, которые у меня под рукой, спрашиваю, кто хочет уйти сейчас? Я отпущу, даже денег дам. Суда дойти до дома есть. Не хочу, чтобы со мной были рядом люди, у которых на душе тяжесть.
"Вот и посмотрим получилось у меня или нет", - подумал я, с прищуром разглядывая "своих" людей. Вот вперед вышел первый и начал снимать броню, за ним второй, пока почти все не двинулись вперед.
После негромкого обсуждения, оставив броню и оружие, от меня ушло тридцать шесть человек, из них тридцать восемь новичков, что принял сегодня утром.
"Уф-ф, самый тяжелая тема закончена, а ведь Михалыч говорил, что будет тяжело, но я никак не думал что так. Да и вообще было удивительно, что бывшие рабы-воины да ушкуйники, безропотно и с радостью снесли полное бритье. Не принято у них так. Новое оружие. "Громовое", как они говорят. И наконец, напрочь непонятного "хозяина". Кем должен для них являться "боярин"? По признакам: в именах путается. Говорит на русском с акцентом. Ага, как же, русский боярыч! Те же предложения строит непривычно, имеет гладкое лицо, хоть и выглядит молодо. Бреется каждое утро. На испанцев напал тайно да всех вырезал. Душегуб, однозначно. Порядки новые заводит, звания, словечки воинские, о которых никто и не слыхивал. Деньгами бросается, и немыслимое дело, "души" покупает. Назвался Олегом, сыном боярским, но признает что приемыш, может боярин и призвал кого перед смертью? Что в таком ракурсе остается воинам? Не лучше ли прибить непонятного демона-нечистого, дабы не поганил Русь Святую своими копытами?" - мысленно прикидывал я, что твориться сейчас в умах людей.
Я не переигрывал, мне действительно не хотелось быть христианином, просто до дрожи в коленях, как-будто кто-то насадил мне это неприятие. Лицедеем, то есть притворяться, и носить крестик не хотелось категорически, поэтому я и принял единственное правильное решение сообщить о своих выводах и планах, анализируя реакцию людей вокруг на мои слова. Честно говоря, анализ чуть не поверг меня в шок. Русь "Святая" полностью зомбирована, одни фанатики вокруг. Я, конечно, понимаю что в данное время по-другому нельзя, но принять эту новость просто не мог. Отторгалось оно.
Для меня ранее слово христианство кроме как ругательством не воспринималось, а тут оно было поставлено так, что убить, если скажу слово против церкви, могут запросто.
Глядя на тридцать три человека, тех, кто остался мне верны, даже раненые попросили перевести их на другие суда, я размышлял, что их с подвигло остаться со мной? Почему остались лучшие? Команда ушкуя, например, осталась почти вся.
Куча брони и оружия на песке, которое уже стали грузить на ушкуй, несколько нашивок, которыми играли волны, вот и все что осталось от моего войска.
Переговорив с каждым, кто остался и, не придя ни к каким определенным выводам, большинство осталось для мести, я направился к судам, мы уходили к несуществующему пока Азову.
Из офицеров у меня остались Ветров, Немцов и Синицын. Последний вообще христианином не был, поэтому одобрительно кивал, когда я говорил. Остальные ушли. Осталось трое сержантов и один старшина, пришлось вернуться к старинным званиям, десятник и старший десятник. Как показало время, нововведение не прижилось. Что ж, мы учимся на своих ошибках. Скорее удивило, чем порадовало, что ко мне попросились еще восемь человек, старшим у них был Авдей Корнилов. Старший из той семерки воинов, что я освободил из тюрьмы, бывший десятник и боевой холоп Красновских. Был еще один из боевых холопов Красновских, Кирилл Михайлов, бывший лазутчик, фактически единственный оставшийся у меня. Что ж, посмотрим, что дальше будет. Мне не нравятся люди, которые так зависят от предрассудков и религий, остались нормальные, кто дружил с головой. Главное план сработал, от меня ушли те, от кого можно было ожидать худшего, например удар в спину. Остались только те кто не имел предрассудков, а верных к себе людей я из них сам откую.
Те что ушли, терпели все мои выходки и нововведения, ведь я спас их от рабства, но при первой возможности они просто отказались служить мне. Хорошо, что это произошло на начальном этапе, все-таки я в первое время собирался пожить на Руси, осмотреться, а дальше уже принять решение. Все равно долго на одном месте не просижу. Несмотря на результат, я был доволен, получилось.
Через полчаса все четыре наших судна вышли к городу Тана.
Через час, когда я вышел на палубу заметно опустевшего ушкуя, все остальные перебрались на галеру, подошедший Ветров задал одно слово:
- Зачем?
- Что я обещал вам, когда освобождал?
- Вывести на Русь, - пожал плечами Глеб.
- А точнее?
Полусотник задумался, прокручивая момент нашего знакомства в рабском загоне.
- Ты обещал, что вывезешь нас, - повторил он, видимо не уловив намек.
- Я обещал вывезти только своих людей, - поправил я его, и с помощью подзорной трубы рассматривая устье. Мы оказались неожиданно близко.
- Ты хочешь сказать…
- Ты правильно меня понял. Чтобы пройти эти башни, мне нужна хорошо подготовленная команда, такой у нас нет. Тот неуправляемый сброд, что был ранее, войском назвать оскорбление. Это единственный выход. Османы заинтересуются галерой, и пока возятся с ней, мы пройдем. Можешь мне поверить, мне не трудно было пожертвовать этими фанатиками. Свои обещания я сдерживаю, и СВОИХ людей не бросаю.
- Теперь они не твои люди? - с плохо скрытым бешенством спросил Ветров.
- Теперь нет, - уверенно ответил я.
Ветров немного постоял молча. Видимо успокаиваясь.
- Но там нужна тамга, разрешение, - воскликнул он наконец.
Я помахал перед носом Глеба браслетом, взятым мной в капитанской каюте. У купцов были такие же.
- Это подло.
- Да что ты говоришь, поборник нравственности?! - на каблуках повернулся я к нему: - Думаешь я не видел как все шептались за моей спиной: не креститься, душегубец, утопить его. Все я знаю и слышал. Дал я им шанс остаться со мной? Дал! Ушли? Ушли. Так скатертью дорога, теперь у нас разные пути. Мне тоже было неприятно, что от меня отвернулись те, с кем я не раз воевал.
- Все равно это не правильно…
- Возможно со стороны это кажется так. С моей же точки зрения, тактическая целесообразность. Зато теперь я уверен, что мне не ударят в спину… О, крепость показалась. Федор, прибавь скорость, мы должны идти вторыми. Первого всегда шерстят с особой тщательностью.
- А купцы? - не отставал Ветров.
- С купцами у нас договор, поэтому пушки зачехленные и наготове.
Ветров стоял и молчал, о чем-то размышляя.
- Ты кстати, почему не ушел со всеми? - спросил я.
Ветров молча достал знак, пояснив, что это Перун. Он то и пояснил, где я был не прав. После краткого анализа, я сделал вот какие выводы: на Руси в это время было именно православие, не христианство. В Риме католики, а византийцы вообще в Константинополе, их османы захватили несколько десятков лет назад. А двоеверие сиреч вера во Христа и вера в славянское право раскол ещё не произошел. Большая часть воинов почитали наравне Христа и веру предков. Кто истино верили в Христа, кто делал вид, такие остались со мной. В общем хрень я нес на обеде. Да я и не отрицаю, что об этой религии и времени ее появления мало что знаю. Вообще не знаю, если быть точным, но нисколько от этого не страдаю. Уроки истории давно уже выветрились из головы, а услышанные мельком разговоры и принесли эту путаницу. Да и хрен с ней.
Ну не знаю, но то, что по манускриптам Рим получал оброк, это точно. Хотя может это были их агенты в высших эшелонах власти?
Боевые холопы и бояре в открытую носили Перуновы знаки на теле и одежде которому проходили посвящение в четырнадцать вёсен. Женщины и врачующие посвящали себя Маре, охотники - Велесу, и тому подобное. Приняв информацию к сведенью я молча кивнул. Мы этих тем особо не касались, наверное Михалыч бы пояснил. Кстати, такой знак был и у него на груди.
Потоптавшись, Ветров, наконец, ушел на нос судна, где стал о чем-то беседовать с людьми. Видимо пересказывал наш разговор. Делая вид, что я рассматриваю крепость в подзорную трубу, сам же внимательно отслеживал их телодвижения.
Заметив, как они кивали, но и вздыхали, видимо принимая мои слова, я только хмыкнул. Те, кто остался, понимали, что меня ушедшие фактически предали, поэтому недовольных не было. Они понимали, что те, кого я использую в качестве живого щита, этого заслужили. А предатели - не люди, слишком дорого они обходится.
Считай, мои оставшиеся люди прошли, как говориться: огонь, воду и медные трубы. Думаю им уже можно доверять.
Из экипажа остались фактически все, ушли только двое из пришлых за которых поручился Немцов. Так что у меня теперь двенадцать человек команды.
Из воинов, артиллеристов двое. Синицын и один из бывших сержантов, тот, которого готовился для морской артиллерии.
Аркебузников осталось одиннадцать, лучников пять, простых воинов семь. В общем, остались только верные, те, кто мне действительно верил. Из новичков было двенадцать человек, их раскидали по подразделениям для пополнения. Новички в броне уже несли службу, поглядывая по сторонам или отдыхая после смены. Да они истинные христиане, то есть православные, но они не пропустили мимо ушей как остальные, что мне безразлично каким богам они молятся.
У каюты стаял другой воин, с аркебузой, прошлый часовой был один из тех, кто ушел. Кивнув ему как своему, я вошел в каюту, и чуть не запнулся о Ласку, мячиков подкатившуюся ко мне. Подхватив ее на руки и поиграв, отпустил на пол. Девочка уже ела кашу с мясом, так что с кормежкой проблем не было. Разве только что нужно было часто убирать следы жизнедеятельности щенка, но для этого вахтенный заглядывал ко мне каждые два часа.
Быстро переодевшись в богато расписанный халат, и надев мусульманскую шапку, я вышел на палубу.
- О-о-о, - только и сказал кормчий, когда увидел меня опоясанного красным шелковым кушаком.
- Маскировка, для отвода глаз, когда будут осматривать, - пояснил я.
Федор понимающе кивнул, он уже стал привыкать к моим неожиданным выходкам.
Мы вошли в устье, следуя один за другим. Первым шел ушкуй Соловейчика, потом мы, следом ладья Потапова, и последними галера с захребетниками.
Взяв протянутую кормчим подзорную трубку, я осмотрел крепость, полуразрушенный городок, видимо это и был Тан, и видневшиеся в дали две башни, что перегораживали цепью реку.
- Федор, посмотри. Тебе не кажется вот та большая лодка знакомой? - протянул я трубку, кормчему, он сам стоял у весла, не доверяя рулевому.
Передав управление помощнику, он стал вглядываться в пристать у крепости. Там покачивалось десяток лодок. Некоторые с мачтами, некоторые нет.
- Да, ту, что больше, я видел в Кафе. Посыльная лодка.
- Согласен, видимо местных предупредили о нас. Подстраховались.
- Что будем делать? - опустив трубу, спросил Федор.
- Ничего, сделаем вид, что у нас все нормально. Если что, я у воинов, нужно подготовиться.
- Хорошо.
Ветров быстро вник в суть моего нового и доработанного плана. Всего у меня их было разработано восемь, в двух планах была проработка, что о нас сообщили, вот по одному из этих двух мы и начали действовать.
Как только мы прошли полусонную крепость, с которой нас с интересом рассматривали часовые с тюрбанами на головах, и направились дальше, я обернулся и стал разглядывать галеру. Кто-то из дружащих с головой, наверняка один из моих бывших старшин, одел часть команды в яркие тряпки, так что со стороны галера напоминала настоящее сторожевое судно.
После осмотра галеры, я вернулся к изучению башен. Цепь была поднята, значит, путь перекрыт. Было хорошо видно поворотный механизм, и рабов что сидели у него. Сам механизм находился у подножия башни, а не внутри как мне думалось. Что ж, нам же лучше.
Как только мы подошли ближе, команды спустили паруса, и суда стали по инерции приближаться, к покрытой ржавчиной и тиной цепи.
Одновременно от одной из башен отошли две лодки, а от крепости десять, последние преградили нам путь к выходу в море.
- Две лодки это нормально насколько я понимаю, но вот тебе не кажется что людей в них слишком много? - спросил у Федора.
- Много, - напряженно согласился он.
- Ага, - довольно кивнул я.
Обе лодки шли целенаправленно к нам. Синицын, сидевший за планширем, в мощную трубу разглядывал обе башни, выискивая пушки и стрелков.
Заметив, как он отрицательно покачал головой, я никак не мог поверить, что там нет пушек, а только катапульты, поэтому незамедлительно отдал сигнал.
По три человека подхватив две пушки, установили их в гнезда с левого борта, со стороны, откуда подходили лодки. Дальше оба канонира произвели выстрелы. Свинцовая картечь, да еще фактически в упор, сорок метров считай так, это как метла. Она напрочь снесла часть людей и повредила лодки. Одна сразу пошла на дно. Оставив на воде пяток выживших после залпа. Вторая черпая изрешеченным бортом воду попыталась развернуться, но вот раздался треск и она пошла ко дну. От борта, как только рассеялся дым пушечных выстрелов, произвели залп стрелки, тоже задымив ушкуй. Выживших фактически не было, кого не добили стрелки, тех утащила на дно амуниция.
Я довольно кивнул, всего два часа возился с новичками, однако действовали они хоть и неуверенно и медленно, но правильно.