Поль д'Ивуа
Часть первая
КОРСАР ТРИПЛЕКС
Глава 1. В адмиралтействе
12 августа 189… года началось очередное собрание Комиссии «Б», учрежденной при английском адмиралтействе. В августе дома лондонской знати пустеют. Банкиры, сановники, лорды — одним словом, все, кого коснулась волшебной палочкой фортуна, уезжают на дачи к морю. От Брайтона до мыса Корнуолл, от острова Уайт до мыса Рат все морские купальни, озерные станции и водные курорты кишат радостными семьями, жаждущими отдыха и чистого воздуха. Многих не пугает и переезд через море. В Остенде, Дюнкерке, Булони, Мейвиле, Дьеппе, Трувиле, в Бретани, Дофинэ, Оверни и в Тарнских ущельях с первым прилетом осенних птиц появляются клетчатые пары джентльменов и матросские шапочки молоденьких белокурых мисс.
Вот почему Комиссия «Б» собралась только в числе трех человек. Но эти трое стоили целой армии. Они никогда не отдыхали и без устали ткали ту огромную паутину кабелей и телеграфных проводов, которой англичане думают опутать весь мир.
Итак, председатель лорд Стэм и члены комиссии баронет Геликс и сэр Торпедо сидели за работой. Перья их громко скрипели, и из-под них выходили те краткие приказания, которые, облетая весь земной шар, смущают людской покой.
Время от времени то один, то другой из джентльменов поднимал голову и бесстрастно спрашивал:
— Какого вы мнения об устройстве небольшого возмущения в Меконге для отвлечения внимания французов от Нигера?
Или:
— Не послать ли пять тысяч скорострельных ружей туземцам Камеруна, а то Германия уж слишком рьяно занимается нильским вопросом?
— Мы согласны, — всегда был ответ.
— Олл райт!
И заседание продолжалось.
Вдруг открылась дверь, и в залу быстро вошел курьер адмиралтейства.
Члены комиссии оставили свою работу и беспокойно посмотрели на прибывшего. Нужно было случиться чему-нибудь очень важному, чтобы вопреки всем обычаям комиссию побеспокоили во время заседания.
На бархатной подушечке, которую держал курьер, лежало распечатанное письмо.
— Что это, Симми? — неуверенно спросил лорд Стэм.
— Письмо, полученное Ее Величеством королевой. Ее Величество направляет это письмо для подготовки ответа, наиболее соответствующего интересам Англии.
— Хорошо… Давайте его сюда. Можете идти…
Курьер, поклонившись, вышел.
Благородный джентльмен развернул письмо и медленно прочитал его вслух. Чистейший английский склад речи не оставлял никакого сомнения в национальности отправителя. Вот, что он прочел:
«11 мая 189… года.
Ваше Высокочтимое и Высокомилостивое Величество! Я знаю, что Вы добры, что Вы не способны причинить кому-либо зло, но министры Вашей Милости смотрят на дело иначе. Они громко заявляют: „Народ благоденствует!“, но народ тихо отвечает: „Неправда!“.
Я взываю к правосудию по поводу недостойных деяний, совершенных, конечно, помимо Вашего одобрения и могущих запятнать славное царствование Вашего Величества.
Об одном из этих деяний я должен молчать, о другом скажу.
Я буду говорить о главном начальнике полиции английских земель, омываемых Тихим океаном (Австралии, Малакки, Борнео, Новой Гвинеи, нескольких архипелагов, Новой Зеландии, Тасмании, китайских и японских факторий, западных частей американских владений и Канады), сэре Тоби Оллсмайне, пребывающем в Сиднее в своем отеле на Парамата-стрит. Этот человек сам должен сидеть в тюрьме, а не заключать в нее других. Ваше Величество, Вы узнаете правду, если назначите серьезное расследование. Я надеюсь получить ответ, но считаю своим долгом предупредить Вас, что, оставаясь почтительным слугой Вашего Величества, в случае молчания в течение трех месяцев я сочту себя оскорбленным в своих правах. Сохраняя полное уважение к закону, я вспомню, что я — свободный гражданин, и объявлю Вашей предательской администрации войну. И тогда берега Тихого океана будут трепетать при одном звуке моего имени.
С полным уважением и верностью к Вашему Величеству.
Триплекс, в скором времени корсар, если Вам так будет угодно».
Председатель закончил. Все молча переглянулись, не зная, как отнестись к дерзкой выходке неизвестного корреспондента.
Наконец, лорд Стэм понял, что он как председатель должен говорить первым.
— Не находите ли вы, — сказал он, — что это письмо написал какой-нибудь безумец?
— Мы тоже так думаем, — дружно ответили Геликс и Торпедо.
— Олл Райт! Значит, решаем оставить письмо без последствий?
— Да.
— Более того, письмо помечено одиннадцатым мая. А сегодня у нас уже 14 августа. Таким образом, указанный в письме срок истек.
— Совершенно верно.
Председатель, довольный решением вопроса, взял синий карандаш и написал на письме обычную фразу: «Оставляю без последствий, по единогласному мнению присутствующих членов комиссии».
Но в тот момент, когда он жирной линией подчеркивал написанное, дверь отворилась, и снова вошел курьер Симми. На бархатной подушке теперь лежало несколько бумаг.
— Каблограммы, — сказал он.
И, положив депеши на стол, курьер вышел.
На лицах присутствующих отразилось изумление. Таких случаев, чтобы заседание было нарушено дважды за один день, прежде не бывало в практике комиссии.
Забыв всю свою флегму, все потянулись за депешами, взяли по одной, пробежали их глазами и вскочили с мест.
— О! Это очень важно! — в один голос вскричали все трое.
Лорд Стэм взял ластик и тщательно стер только что написанную резолюцию на присланном королевой послании.
— Нет, этот Триплекс вовсе не тупоголовый безумец, — пробурчал он.
— Вовсе нет! — подтвердили Геликс и Торпедо, склонив головы.
Председатель несколько удивленно посмотрел на своих сотрудников. Как могли они подтвердить его замечание, если он прочитал телеграмму про себя? Но, увидев в их руках бумаги, он шлепнул себя по лбу.
— Депеша прислана в трех экземплярах, так?
— Именно так.
— В трех… ввиду исключительной важности.
— Совершенно исключительной…
— Она помечена вчерашним числом, 13 августа.
— Точно.
— Отправлена из Викхэма, провинции Квинсленд в Австралии?
— Тут вы ошибаетесь, — возразил баронет Геликс. — Эта депеша из Эссингтона в британской Колумбии, из канадских владений.
— Что вы говорите? — вскричал председатель.
— Позвольте, — вмешался сэр Торпедо, — по-моему, вы оба ошибаетесь. Депеша из Сингапура, того, что близ полуострова Малакка.
— Взгляните сами: Уикхэм.
— А здесь: Эссингтон.
— На моей депеше ясно обозначено: Сингапур.
Все трое опять поднялись с мест и ошеломленные, сбитые с толку, стали передавать друг другу телеграммы. В конце концов они в изнеможении упали в свои кресла и схватились за головы.
— Вы что-нибудь понимаете? — пролепетал председатель.
— Ничего.
— Ведь невозможно же, чтобы один человек в один и тот же день, в один и тот же час был сразу в трех местах, отстоящих на тысячи миль друг от друга?
— Физически невозможно.
— Однако, эти депеши не лгут.
— Нет, они передают точные сведения.
— Постараемся успокоиться, коллеги, и разобраться во всем этом.
И, пододвинув к себе бумаги, до такой степени взволновавшие комиссию, председатель проговорил уже более спокойным тоном:
— Я должен перечитать их громко и внимательно.
Усевшись поглубже в кресло, он начал чтение.
— Первая каблограмма: Уикхэм, Квинсленд, 13 августа, во время отсутствия гарнизона, находившегося на маневрах, злоумышленники взорвали форт Уикхэм. На развалинах найдена приколотая перочинным ножиком карточка с надписью: «Триплекс, корсар (с 11 августа)».
Лорд Стэм взял следующую депешу.
— Вторая каблограмма: Эссингтон, канадские владения, 13 августа. Вовремя отсутствия гарнизона, участвовавшего в большой охоте, злоумышленники взорвали форт. На развалинах найдена карточка, проткнутая гарпуном: «Триплекс, корсар (с 11 августа)».
Сделав паузу, председатель продолжил чтение:
— Третья каблограмма: Сингапур, Малакка, 13 августа. Во время отсутствия гарнизона, контролировавшего рыболовный промысел, злоумышленники сожгли пост Герланг. На обугленных развалинах найдена карточка, приколотая длинной сиамской булавкой, с надписью: «Триплекс, корсар (с 11 августа)».
Председатель медленным движением положил депеши на стол и скрестил на груди руки.
— Что будем делать? — спросил он своих слушателей.
Те в свою очередь воздели ладони к потолку.
— Что делать? Мы и сами себя об этом спрашиваем!
— М-да… вопрос щекотливый, — молвил Стэм задумчиво.
— Крайне щекотливый.
— Мы не можем ничего сделать.
— Это совершенно верно.
— Однако необходимо что-то предпринять.
— Это наш долг.
— Тогда… Что же мы сделаем?
И три англичанина, как три авгура, мрачно уставились друг на друга.
Вдруг полнокровное лицо сэра Торпедо прояснилось.
— Есть одно лицо, которое может несколько прояснить дело.
— Кто же это, кто? — вскричали в один голос Стэм и Геликс.
— Сэр Тоби Оллсмайн, имя которого значится в документе.
— Совершенно справедливо.
— К нему и обратимся. Он дважды причастен к данному делу. Во-первых: как обвиненный этим вездесущим корсаром, во-вторых: как начальник тихоокеанской полиции.
Настроение комиссии улучшилось. Торпедо был прав. Адмиралтейству не следовало тратить времени на разрешение загадки; эта обязанность лежала на агенте, ответственном за безопасность британских владений в другом полушарии.
Председатель тут же спрятал в отдельную папку послание королевы и депеши. Все это было отправлено к сэру Тоби Оллсмайну с приказанием схватить живым или мертвым авантюриста, осмелившегося коснуться преступной рукою зданий, находившихся под охраной штандартов старой Англии.
Глава 2. Начальник тихоокеанской полиции
— Алло! Алло! Главнее бюро сиднейской полиции?.. Кто у телефона?.. Мэтьюби, начальник 5-го отделения?.. Сэр Тоби Оллсмайн приказал вам немедленно отправиться в Литтл-Рок, захватить там аппарат Фольмана и арестовать его самого. Понятно?.. Хорошо, до свидания.
И, нажав дважды пуговку телефонного звонка, говоривший отошел от аппарата. Это был человек лет тридцати пяти, среднего роста и замечательно приятной наружности. Правда, его позвоночник был довольно сильно искривлен, так что многие невоспитанные люди называли его горбатым, но приятная улыбка, ласковые смеющиеся глаза, шелковистые белокурые волосы и усы молодого человека заставляли забывать его физический недостаток, и нередко молодые сиднейские мисс, со свойственной саксонской расе целомудренной откровенностью, сами предлагали ему свою руку.
— Очень вам благодарен за оказанную честь, — неизменно отвечал он в таких случаях, — но у меня пока нет времени для занятия такими делами.
И действительно, в обширном стеклянном павильоне частного дома сэра Оллсмайна, среди множества телефонов, телеграфов, аппаратов фототелеграфической связи и разных акустических трубок, соединявших этот павильон с центральным бюро полиции в Сиднее, а оттуда — посредством Порт-Дарвинского, Суматрского, Новозеландского и Тасманского кабелей — со всем миром, молодому человеку некогда было даже подумать о женитьбе.
Целый день, а иногда и ночь он работал здесь, переговариваясь и обмениваясь депешами с полицейскими агентами, рассеянными по берегам Тихого океана. Он принимал их рапорты, передавал им инструкции начальства, — одним словом, следил за правильным действием сложного полицейского механизма, обеспечивающего здесь, как и везде, политическое могущество Англии.
Звали этого человека — Джеймс Пак. Он служил личным секретарем у сэра Оллсмайна. В его распоряжении находились три писца, вернее, три дактилографиста, три эксперта в области манипулирования пишущими машинками.
Когда Джеймс отошел от телефона и сел за свой стол, один из писцов приподнял голову.
— Как, мистер Пак, приказано арестовать Фольмана?
— Да, Дик.
— Того самого Фольмана, который, пользуясь свойством X-лучей, изобрел фотографический аппарат, снимающим одни скелеты людей?
— За это его и арестуют.
— Правда?
— Можете взглянуть, за что именно. — Дик протянул коллеге кусочек картона.
— Забавная фотография! — воскликнул дактилографист. — Нога деревянная, челюсти вставные, в них трубка, а нос…
— Серебряный. Это портрет полковника Эвиса, снятый посредством аппарата Фольмана.
Это заявление было встречено взрывом гомерического хохота.
— Полковник рассердился, — продолжал секретарь, — подал жалобу, требуя удовлетворения за публичное обнаружение его телесных недостатков. А полковник имеет хорошие связи в Англии, и потому нашему начальнику не хочется с ним ссориться, в особенности теперь, когда, несмотря на категорические приказания адмиралтейства, мы не можем схватить этого неуловимого корсара Триплекса.
При этом имени писцы помрачнели.
— Проклятый! — сказали они в голос.
— Конечно, проклятый, — подтвердил горбун. — Наверное, Сатана побился за него об заклад. И знаете что, — прибавил он, немного помолчав и переходя на шепот, словно испугавшись невидимых шпионов, — знаете что, этот корсар как будто вездесущ. Он и начал с того, что в один и тот же час, в одни в тот же день разрушил три английских поселения, одно — в Британской Колумбии, в Америке, другое — в Азии, недалеко от Сингапура, и третье — у нас, на австралийском берегу.
— Ну да, это и послужило поводом к тому приказу адмиралтейства, о котором мы сейчас только говорили?..
— Да, да. А вчера утром мы также получили депеши с Новой Зеландии, с острова Борнео и с Цейлона. Оказывается, что в прошлую ночь Триплекс появился во всех этих трех местах, схватил там по чиновнику, высек каждого из них розгами до потери сознания и каждому оставил по карточке со словами: «Во имя справедливости корсар Триплекс наказывает телесно подчиненных безбожного Оллсмайна, в ожидании, пока доберется до него самого».
Писцы переглянулись с видимым смущением.
— Так и высек! — проговорил один.
— Опасное наше ремесло, — заметил другой.
Что касается последнего, то после минутной паузы он задумчиво спросил:
— А видел ли кто-нибудь этого чертового корсара?
— Шш!.. Шш!.. Лучше не говорите о нем так! — прервали его двое других. — Зачем навлекать на себя гнев такого человека?
По губам Джеймса скользнула улыбка.
— Его видели, — поторопился он ответить, — он носит флотский мундир и широкий плащ.
— А каков он лицом?
— Лица его никто не видел, — он носит зеленую маску.
— Зеленую маску?! Но это, должно быть, ужасно!
Писцы были так напуганы, что даже привскочили, когда открылась дверь. Но страх их был напрасен: на пороге показался не страшный корсар, а сэр Оллсмайн собственной персоной. Это был человек высокого роста, довольно плотный; его широкое лицо казалось еще шире от бакенбард, голубые глаза смотрели жестоко и лукаво. Но в данный момент начальник полиции выглядел слишком раздраженным.
Предчувствуя грозу, писцы принялись за работу, слышалось только сухое щелканье пишущих машинок.
— Что у вас нового, мистер Пак? — спросил Оллсмайн глухим голосом.
— Ничего, сэр.
— Зато у меня есть новости, — с гневным жестом сказал директор. — Новости, от которых можно с ума сойти!
Он нагнулся к уху своего собеседника и продолжал, понизив голос:
— Вы знаете, что вчера я совещался с лордом Болдкином, главным адмиралом нашей тихоокеанской эскадры. Решено было, что все наличные суда будут мобилизованы, а десантные войска будут размещены на всех принадлежащих Англии берегах. Сам же лорд Болдкин должен был выйти в море на броненосце «Айрондюк» для организации защиты австралийских берегов. Незадолго до восхода солнца адмирал стоял на палубе в ожидании прилива, который дал бы ему возможность выйти из военного порта Фарм-Коув. Вдруг откуда ни возьмись, на палубу падает деревянный ящичек. Его открывают и находят в нем вот это письмо. Его мне переслал лорд Болдкин.