— Его ирландская кровь, Джервис, — говорила она с прямолинейной откровенностью, — ничто в сравнении со скандалом и его последствиями, которые могут свалиться на наши головы.
— К дьяволу скандалы! — с не меньшей прямолинейностью восклицал старик, глядя на внучку повлажневшими страдальческими глазами. — К дьяволу всех ирландцев и карточных игроков! Единственное, чего я боюсь, Рейвен, чтобы ты не решилась на этот брак из упрямства или не по своей воле. Я не хочу… не могу повторить ошибку, совершенную с твоей бедной матерью.
— Я уже говорила, дедушка, — устало, но упрямо отвечала Рейвен, — что это не против моей воли.
К этому времени Келл почувствовал, что хочет и уже может принять участие в затянувшемся разговоре, участники которого топтались на одном месте.
— Я не имею ни малейшего намерения, лорд Латтрелл, — сказал он, — спорить с вашими осуждающими словами по поводу дела, которым я сейчас занимаюсь и которым нажил средства к независимому существованию. Однако признаюсь, я не испытываю ни малейшего стыда за мое ирландское происхождение. Что же касается вашего обвинения в том, что я к тому же охотник за приличным наследством, то это уже полный вздор и оскорбительная нелепица. Я вполне могу обеспечить вашей внучке приличное положение. Ее благосостояние будет не меньшим, нежели сейчас. Если не большим. У нее будут собственный дом и собственные денежные средства, а если вы пожелаете обезопасить ее наследство и приданое, которым собираетесь наградить, то позаботьтесь, чтобы ваши поверенные оформили все это надлежащим способом, дабы абсолютно исключить мое юридическое право на ее достояние.
Лорду Латтреллу пришелся не по вкусу вызывающий тон Келла, и он бросил на него уничтожающий взгляд. Однако леди Кэтрин величавым кивком дала понять, что ее вполне устраивают объявленные условия брачного договора.
— Ну что ж, если так, думаю, что дело решено.
Последовало длительное молчание, на протяжении которого старый лорд постепенно приходил в себя и бормотал себе под нос нечто возмущенно-неразборчивое, но постепенно остыл и окончательно умолк. После чего еще через некоторое время тяжело вздохнул и произнес, глядя в пространство:
— Соглашаюсь, потому что другого выхода нет.
— Вы правы, дедушка, — печально согласилась Рейвен.
— А теперь, — провозгласила леди Кэтрин, торопясь стать хозяйкой положения, — необходимо подумать о публичной версии того, что произошло с Рейвен, чтобы достойно объяснить причину ее вчерашнего исчезновения. Поскольку она скоропалительно выходит замуж, вариант с ее внезапной болезнью отпадает. В это никто теперь не поверит. — Она немного помолчала. — Кроме того, нужно объяснить, почему так поступили с герцогом Холфордом. И все это должно выглядеть абсолютно правдоподобно, — добавила она с сомнением.
У Келла был уже готов ответ. Вот что он сказал:
— Лучше всего, насколько это возможно, придерживаться правды. Ведь многие видели, как была похищена и увезена мисс Кендрик, поэтому отрицать сам факт бессмысленно. Наша задача — предложить собственное объяснение этого происшествия.
— И что же вы предлагаете? — спросила Рейвен не без интереса.
Оказывается, он успел и это продумать.
— История может быть вот какой, — ни минуты tie колеблясь, отвечал он. — Мы были знакомы раньше и даже полюбили друг друга, но я был отвергнут из-за несогласия ваших родственников. Однако в самый канун вашего брака с герцогом я понял, что не представляю себе жизни без вас, и потому решился на похищение, а вы были не в силах отказать мне, несмотря на возражения вашей семьи.
— Вы хотите состряпать подлинную любовную историю? — не без ехидства, спросила леди Кэтрин.
— В чужих глазах нам нужно будет предстать действительно влюбленными друг в друга? — наивно поинтересовалась Рейвен. Она не представляла ни себя, ни Келла в этой роли. Судя по выражению лица, он рассматривает ее сейчас отнюдь не как предмет любви, а скорее как поднадоевший объект вынужденного внимания с его стороны. — Но где и когда, мистер Лассетер, могли мы познакомиться и даже влюбиться друг в друга? Ведь до прошлой весны я жила на Карибах.
— Значит, это произошло там, мисс Кендрик, — твердо сказал Келл. — Когда я заехал туда пару лет назад.
— Да, — задумчиво подтвердила леди Кэтрин. — Так вполне могло быть… Первая любовь… Она и заставила юную девушку отвернуться от герцога. И все дальнейшее тоже вполне может быть объяснено ею… Этим сильным чувством… Такая причина может послужить частичным оправданием и освободить герцога от необходимости для защиты своей чести вызвать мистера Лассетера на дуэль. И в то же время поведение Рейвен тоже в какой-то мере может быть оправдано обществом.
— Нужно как можно скорее совершить свадебный обряд, — сказал Келл, — и поставить всех перед свершившимся фактом.
В его голосе Рейвен уловила обреченность. Впрочем, у нее самой было такое же ощущение.
— А может, вы скроетесь в Шотландии? — предложил лорд Латтрелл. — И там заключите брак?
— Нет, — возразил Келл. — Это будет похоже еще на одно похищение и не восстановит репутацию мисс Кендрик. Кроме того, путешествие туда займет немало дней, и все это время она будет находиться в моем присутствии, не будучи моей женой. И, наконец, — он взглянул на Рейвен, — рана в ноге дает себя знать. Ее заживлению не будет способствовать тряска в карете. — Он взглянул на часы из золоченой бронзы, стоящие на каминной полке. — Еще достаточно времени, я полагаю, чтобы получить специальное разрешение и завершить всю церемонию сегодня же вечером.
— Но ведь нужен священник! — воскликнул лорд Латтрелл.
— Я найду его, милорд. Однако ваш дом не может быть подходящим местом. По причине возникшего на первых порах скандала здесь могут быть нежелательные для нас свидетели, которые захотят оспорить принятую нами версию происшедшего. Лучше, если бракосочетание произойдет в другом доме.
— Где же? — в один голос спросили брат и сестра.
— У меня дом в Ричмонде, — отвечал Келл, — где сейчас почти нет слуг, а на сдержанность тех, кто есть, можно вполне рассчитывать.
Рейвен нахмурилась. Наверняка это один из тех домов недалеко от Лондона, которые содержат холостяки для своих любовниц. Неужели Келл из числа подобных легкомысленных мужчин? Истинные джентльмены так не должны себя вести.
Решить этот вопрос ей помешал голос деда, которого интересовали более практичные вопросы.
— А как же с брачным соглашением? — строго спросил он у Келла. — Я хочу, чтобы наша семья была ограждена от любых неожиданностей материального плана.
К удивлению Келла, даже сестра не поддержала подозрений лорда.
— Джервис, — сказала она, — эти документы могут быть составлены чуть позднее. Сейчас главное — заключить брак.
— Можете не считать меня джентльменом, милорд, — холодно проговорил Келл, — но, поверьте, я не оставлю вашу внучку без средств к существованию.
Рейвен, решив свое последнее сомнение в пользу Келла, добавила:
— Конечно, не надо спешить с этими юридическими делами. Я вполне доверяю мистеру Лассетеру.
Он насмешливо поклонился в ответ. Но она и в самом деле верила ему, его словам и обещаниям. А если чего и боялась, то главным образом того, что вместе с замужеством потеряет столь ценимую ею независимость. У жен гораздо меньше прав, нежели у мужей. Конечно, бывают мужья, над которыми властвуют супруги. Герцог Холфорд, по ее предположениям, мог стать одним из таких, но в отношении Келла Лассетера этого не скажешь.
Вот и сейчас: поди пойми, что кроется во взгляде его таинственных темных глаз. Так и тянет поежиться.
И этот человек совсем скоро станет ее законным супругом. Боже, к чему это все приведет?..
Но выбора уже нет, напомнила она себе, подавляя внезапно охвативший душу страх. Выбора нет. Пути назад тоже. А потому нужно считать: ей повезло, что такой человек, как Лассетер, согласился вытащить ее из пучины, куда она чуть не угодила. И, жертвуя собой — зачем? — подал ей руку помощи.
— Довольно пустопорожних разговоров, — повторила леди Далримпл. — У нас еще немало хлопот. Рейвен, пока мистер Лассетер займется лицензией на брак, тебе следует написать письмо герцогу Холфорду с объяснением того, что произошло, и своими извинениями.
— Конечно, тетя, — согласилась Рейвен. — Я сделаю это совершенно искренне. А также отправлю записку Бринн Уиклифф и ее мужу.
— А я — всем своим знакомым, — сказала леди Кэтрин. — Джервис, — добавила она, — пошли сообщение в вечерние газеты.
— Что касается нас с Рейвен, — сказал Лассетер, — мы должны как можно быстрее отправиться в Ричмонд. Иначе трудно будет убедить почтенную публику, что наше бракосочетание произошло именно вчера, а сюда к вам мы приехали лишь для того, чтобы уведомить вашу семью об этом событии.
Рейвен еще раз не могла не порадоваться остроте ума и сообразительности будущего супруга и вполне согласилась с ним.
— Но Рейвен должна хотя бы переодеться во что-то более приличное, — возразила ее тетка, но Рейвен и тут оказалась на стороне Келла.
— Мистер Лассетер прав, тетя Кэтрин, — сказала она. — Мой вид не имеет сейчас никакого значения. Тем более что мои сундуки, собранные для отправки в дом герцога, надеюсь, еще здесь…
— Они здесь, — подтвердила леди Кэтрин. — Вчера было не до того…
— Прекрасно, — сказал Лассетер тоном хозяина. — Мы позднее решим, по какому адресу их отправить.
Еще немного поспорив, решили с сундуками подождать, а саквояж с самым необходимым взять сейчас. В общем, все как в нормальных семьях.
Поднявшись с кресла, леди Далримпл позвонила в колокольчик дворецкому, который выслушал с непроницаемым лицом ряд распоряжений и молча удалился.
После этого оказалось, что говорить, в сущности, больше не о чем. Можно лишь произносить слова, которые приняты при прощании.
Рейвен не могла не сравнить два ближайших дня — два кануна ее свадьбы: вчера она покидала этот дом, чтобы стать герцогиней, купаться в роскоши и водить дружбу с самыми знатными и сильными мира сего; сегодня она выходит замуж за печально известного игрока. За человека, которого подозревают в убийстве собственного дяди…
Ее родственники, судя по всему, испытывали те же чувства, что и она. Хотя… кто знает… Леди Кэтрин сохраняла ледяное спокойствие и сменила свой бурный натиск на холодную учтивость, а дед в конце концов размяк, сжал руки Рейвен в своих трясущихся пальцах и долго не отпускал.
— Если ты будешь… — проговорил он наконец, — если тебе потребуется помощь, мое дитя… Знай, что всегда можешь рассчитывать на меня.
После этих взволнованных слов молчание показалось еще более тягостным.
Рейвен хотелось плакать, и потому она не сразу пробормотала слова благодарности. Но она была глубоко тронута тем, что этот аристократ — аристократ до мозга костей — сумел вырваться из оков условностей и не повторил того, что он два десятка лет назад совершил по отношению к ее матери.
Повернувшись вдруг к Лассетеру, старый лорд произнес, постаравшись, чтобы его голос звучал устрашающе:
— Если вы станете причиной ее бед, сэр, то предупреждаю: вы будете иметь дело со мной!
— Дедушка, — сказала Рейвен, — не говорите так…
А Лассетер ответил старику с холодной спокойной улыбкой:
— Я собираюсь спасти вашу внучку, сэр, а не принести ей несчастье. И не будем больше говорить об этом.
Говорить действительно не пришлось: они уже выходили из столовой, а в холле к Рейвен подошел бледный и взволнованный О'Малли, ее слуга, учитель и почти что опекун — все в одном лице.
— О, мисс Рейвен, — проговорил он на своем немыслимом ирландском диалекте, — я так боялся за вас… я ничего не знал… не знаю… Как я мог не помочь вам… Простите меня… Этот негодяй Лассетер… Это все он…
— Уже все в порядке, О'Малли, — отвечала она. — Успокойтесь и говорите немного тише. Здесь находится родной брат того негодяя… Вон он, видите?.. И прошу вас, не удивляйтесь слишком открыто, когда узнаете, что я выхожу за него замуж.
— Замуж? — Старый слуга прикрыл рот ладонью, чтобы не закричать. — Святые угодники! Вы смеетесь надо мной, мисс?
Рейвен ничего не оставалось, как очень коротко, без излишних подробностей объяснить ему обстоятельства, вынудившие ее пойти на соглашение с Лассетером-старшим. Соглашение, именуемое брачным союзом.
К ее облегчению, О'Малли сразу ухватил суть и после довольно длительного и энергичного качания головой сказал:
— Что ж, мисс Рейвен, видать, другого выхода у вас не было. Чего в жизни не бывает! Может, оно и к лучшему… Но только не оставляйте меня, я поеду с вами. Ладно? Этот сердитый мистер, надеюсь, позволит вам?
Действительно, Келл Лассетер без особой симпатии смотрел на пожилого, но, судя по его виду, еще полного сил человека. Это он, если верить брату Шону, избил его и оставил в лесу на милость бандюг-вербовщиков.
Рейвен встретилась взглядом с Келлом и спросила напрямик:
— Полагаю, я могу взять с собой моего старого слугу?
Келл кивнул и сказал с едва заметной иронией:
— Пусть заодно он будет одним из свидетелей нашего бракосочетания. А кроме того, вам не помешает иметь под рукой человека, который мог бы защитить вас на тот случай, если моя жестокость перейдет все границы.
Рейвен не посчитала нужным продолжать разговор в подобном духе, да еще в такой момент. Она поторопилась выйти к подъезду, где уже стоял экипаж, в который погрузили ее вещи. О'Малли взобрался на место рядом с возницей, Келл усадил Рейвен в экипаж и сам сел напротив нее…
Все происходящее казалось ей продолжением какого-то сна. Хотя ехать было совсем недалеко, ощущение ею владело такое, словно она начинает совершенно иную жизнь в совершенно новом месте.
Через полтора-два квартала Лассетер первым нарушил молчание.
— Ваш слуга ирландец, — сказал он.
Это было нечто среднее между вопросом и утверждением.
— Да, — ответила она не сразу. — Он был в услужении у семьи Кендрик, когда моя мать вышла замуж, а я… Я еще должна была родиться. О'Малли захотел сопровождать хозяев на Карибы… Он был… он стал в большей степени мне отцом.
— Это он научил вас стрелять в меня.
Опять на его лице эта в общем-то приятная, ироничная усмешка.
— Да… — ответила Рейвен, тоже не удержавшись от улыбки. — И многому другому.
— Удивляюсь, как вы смогли сохранить его у себя в услужении, живя в доме у вашей тетки и у деда. При их отношении ко всем ирландцам вместе и к каждому по отдельности.
— Может быть, потому, что не во всем похожа на них, мистер Лассетер.
— Келл!..
— Хорошо. Келл.
Мимо нее не прошло, как серьезно относится он к вопросам, связанным с происхождением. С тем, откуда человек родом и какая кровь течет в его жилах. И она уже не один раз видела, какой гнев и презрение появлялись в его темных глазах, когда о людях пытались судить не по их поступкам, а по принадлежности к тому или иному роду-племени.
Поскольку она была свободна от подобных предрассудков, то позволила себе спросить:
— Скажите, ваше имя наверняка ирландское?
Он пытливо посмотрел на нее.
— Да, вернее, кельтское. От «келлах». Означает что-то вроде — борьба, спор, несогласие.
Она подавила улыбку.
— Пожалуй, подходит.
Не обратив внимания на ее слова, он добавил:
— Это мое второе имя. Я получил его от матери. Шон тоже пользуется своим ирландским именем.
Упоминание о младшем брате неприятно задело ее: ведь этот страшный человек вскоре станет ее близким родственником — деверем.
Нахмурившись, она произнесла:
— С завтрашнего дня мы как бы породнимся с вашим братом. Но я… но что касается меня… мне будет нелегко с ним общаться. Я предпочитала бы не видеть его и не иметь с ним дела.
— Вы и не будете его видеть, мисс Рейвен.
— Да, но он вполне может посчитать свой акт мести незавершенным. И боюсь, мне понадобится защита от него.
— Я обеспечу вам эту защиту, — ответил Келл.
Слова прозвучали холодно, даже немного раздраженно, однако она поверила им и сразу успокоилась.