Никита был удивлен, когда одиннадцать лет назад узнал правду о Жеке. Отличник, спортсмен, послушный сын. И вдруг на тебе, вор-карманник. И на убийство из мести пошел с завидным хладнокровием. Да, он не был паинькой. И крепкий был необычайно, и в драку без боязни кидался. Стойко держался, когда сходились стенка на стенку. Но ведь и он, Никита, не был ангелочком. Хулиганом был отъявленным. Не Жеке, а ему прочили тюрьму. А он ментом стал. Старший оперуполномоченный уголовного розыска. И на хорошем счету значится.
Жеку он уважал. Всего год они были знакомы, но дружили они с ним крепко. Мало того, он всегда относился к нему как к брату.
После разговора с дирижером Никита отправился искать Жеку. Подловил он его на выходе из костюмерной. Жека снял с себя фрак и надел жилетку и пиджак. Жара на улице, а он в костюме. Как был франтом, так и остался.
– Ну, здоров, Жека! – поприветствовал он его, заходя к нему со спины.
– А-а, – протянул Жека, оборачиваясь к нему. – Это ты...
Он ничуть не удивился. Как будто ожидал его здесь увидеть.
– Узнал?
– Здоров, Никита, – скупо улыбнулся он. Но руки не протянул. – Я еще тебя не видел, но уже понял, что сзади мент. Только менты так подкрадываются...
В его голосе сквозило презрение. В глазах стоял холод.
– Да, я мент. Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан милиции Горбунов, – переходя на официальный тон, представился он по всей форме. Он уже понял, что разговора не получится. Жека не жалует ментов. Что ж, он не жалует воров.
* * *
Нужно было бы с ним повежливее быть. Все-таки друг юности, кентовались с ним вместе когда-то. Да и с ментами ссориться ему смысла нет. Ведь он вроде как на путь исправления встал. Но, увы, впитавшаяся в кровь неприязнь к мусорам не позволяла сделать ему шаг навстречу. А ведь Никита не арестовывать его пришел. Руку ему, как старому другу, протянул, пожать хотел...
– Много нашего брата за «решку» покидал? – все же не удержался он от того, чтобы не уколоть Никиту.
– Да хватает... Я ведь вашего брата терпеть не могу...
– Ну, ну...
– Ты всерьез за работу взялся или как? – холодно спросил Никита.
Вот оно, его ментовское нутро, поперло наружу.
– Всерьез и надолго... Я на путь исправления встал, гражданин начальник... Не верите?..
– Давно откинулся?
Ага, что с феней знаком, показывает...
– Еще Хозяин по ночам снится...
– Понятно... Ты это, если всерьез завязать собрался, заходи как-нибудь ко мне, поговорим...
Ну да, жди! Знает он, чем оканчиваются задушевные беседы с ментами. Вербануть, падла, хочет...
– Я на ментов никогда не козлил...
– О чем ты? Я вербовать тебя не собираюсь, – усмехнулся Никита. – Зачем? Ты же новую жизнь начинаешь...
– Ага, начинаю...
– А если за старое возьмешься, ко мне ходить не надо. Я сам тебя из-под земли достану. Мне ведь все равно, кто ты мне, друг или брат. Все одно за решетку упрячу...
– Ты был мне другом. А сейчас, извиняй, нет. Я с мусорами дружбу не вожу...
– Что ж, это твое дело. – Никита пожал плечами, повернулся к нему спиной и направился к выходу.
– Да пошел ты, легаш поганый!..
* * *
Женя шел к трамвайной остановке. В черном костюме, в галстуке, футляр со скрипкой в руках. Интеллигент-музыкант, таким мечтала его видеть мама. Таким он и выглядел. Еще очков-велосипеда не хватало для завершения картины. Но он был вором. Уважаемым вором, поавторитетнее многих, кто ходил, сунув руки в брюки, в расстегнутых до пупа рубахах, чтобы татуировка была видна.
И уж куда поавторитетнее этих «бакланов», на которых он случайно бросил свой взгляд.
Он шел к остановке через сквер. Кроме трех фраеров, пристающих к какой-то девке, там никого не было. А девчонка красивая. А фигурка так просто обалдеть. Не зря шпана кружит вокруг нее, так и норовит залезть ей под юбку. Но это же беспредел...
– Так нельзя, пацаны, – не повышая голоса, сказал он. – Женщин обижать нельзя...
Он остановился в двух шагах от буйствующей компании. Уже совсем заклевали девку. Она уже была близка к истерике.
– Шел бы ты отсюда, дядя! – обернувшись к нему, прогудел верзила с пудовыми кулаками.
– Не хотелось бы тебе костюмчик помять, – усмехнулся второй.
– Оставьте девку в покое, – Женя хищно сузил взгляд.
Его рука скользнула в карман пиджака. Там лежал «кнопарь», без него он никуда не ходил. Но до драки дело не дошло.
– Ша, мокряки! – послышался со стороны чей-то голос. – Врубайтесь, что вам Скрипач сказал...
Женя посмотрел вправо и увидел Когтя. С ним вразвалку шел еще один блатарь. Его он не знал.
– А мы что? Мы ничего... – сразу сник верзила. И со страхом посмотрел на Женю. – Ты уж извини, Скрипач, если вдруг что не так...
И, увлекая за собой других двух сявок, он слинял.
Наверняка молодняк этот ходил под Когтем. Он у них за «кустового». Хоть и «шестерка» он, но, можно сказать, козырная. В криминальном мире у него вполне осязаемый авторитет. Жене понравилось, что он уже успел объяснить своим шнырям, кто есть такой Скрипач. Те только услышали, с кем имеют дело, и сразу же сделали ноги.
Коготь Жене был по нраву. За все то малое время, что они были с ним в дороге, он научился понимать его с полуслова. И даже взгляды научился его читать. И сейчас, только Женя посмотрел на него, он понимающе кивнул.
Не зря Скрипач за девку подписался. По кайфу она ему. И не надо им мешать. Он понял все верно. А потому потихоньку свалил.
– Спасибо вам! – поблагодарила его красотка. – Вот уж прилипли, гады...
– Нельзя быть такой красивой и одной...
Женя уже хотел ее. Он не он будет, если не затащит ее в постель.
– Так уж получилось... А вы скрипач?
Она посмотрела на его скрипку. Ну да, конечно, он скрипач... Она немного не так все поняла.
– Как видите...
– А чего они вас так испугались?
– А вон тот молодой человек, – он кивнул вслед удаляющемуся Когтю, – берет у меня уроки...
– Он что, тоже на скрипке играет? – с сомнением посмотрела на него девушка.
– И даже поет... Как вас зовут?
– Ой, ну, конечно, нам надо было сразу и познакомиться, – красавица еще раз одарила его признательным взглядом. – Я – Таня. А как вас?
– Евгений.
– Вот мы и знакомы... Вы проводите меня до трамвая?
– А я вас домой на такси отвезу. Вы не возражаете?
Она не возражала.
* * *
Таня ему нравилась. Красивая – это одно. Но красавицу найти не проблема. Заплати стольник проститутке и крути с ней любовь без всяких проблем. Да только проститутки – это вульгарно и пошло. А в Тане сохранилась чистота не искушенной жизнью женщины. Девятнадцать лет ей, а выглядела она как четырнадцатилетняя девчонка, о мужчинах знавшая лишь понаслышке. Но скоро Женя убедился в обратном.
Вечером они посидели с ней в ресторане. Потом поехали к ней домой. Жила она в однокомнатной квартире на краю города. Снимала вподнаем. К себе она его впускать не очень-то хотела. Но он настоял. А потом оказалось, что ломалась она чисто из приличия. Он прихватил с собой бутылку шампанского. Не успели они ее выпить, как оказались в постели. А там она показала себя во всей своей красе.
В постели ей не было равных. Она не знала устали и все умела. Ему с ней было хорошо. И всегда мало. Он не мог насытиться ее любовью и молодым податливым телом. Целых два дня они никуда не выходили. Короткий сон, секс, обед, сон, секс... И так могло продолжаться до бесконечности. Но вот беда, холодильник у Тани был не резиновый. За два дня съели все, что можно. А выходить из квартиры никуда не хотелось. Но пришлось. Он повел ее в ресторан, в «Большой Урал». Она не хотела туда ехать, но он настоял. Она послушалась. Она вообще была послушная девочка.
На кармане у него оставался «кусок» с половиной. Гуляй, не хочу... Официант не успевал подавать блюда. И икорочка, и осетринка, и шампанское рекой лилось.
Он уже слегка опьянел, когда за их стол внаглую подсел какой-то «обмороженный». Он сел боком к нему и впился в Таню тяжелым взглядом. На Женю он даже не посмотрел.
– Ты чего это, коза, от стада отбиваешься? – с блатным выговором спросил он.
Голос Жене показался знакомым. Да, урода этого он где-то видел. И вспомнил, где...
– Ну ты чего, Мишаня? – испуганно смотрела на него Таня. – Я выходной себе взяла...
– А кто разрешил?
– Вот это не твое дело, – отрезал Женя. – Вали отсюда, Машаня...
– Машаня? – взвился наглец и обернулся к Жене.
И тут же вся его спесь слетела с него, как последняя листва с дерева под холодным ноябрьским ветром. В глазах появились испуг и растерянность. Он узнал Скрипача.
– Сдерни отсюда, Машаня, пока снова на шершавого не намотали...
«Борзый» сделался вдруг белее мела и поспешил исполнить его приказание.
– Женя, почему тебя все боятся? – удивленно посмотрела на него Таня.
Она сунула в рот сигарету, поднесла к ней зажигалку. Ее руки едва заметно дрожали.
– Да сам не знаю, – усмехнулся он краешком губ. – А чего это к тебе Машаня приставала?
– Не Машаня, а Мишаня... И не приставала...
– Хорошо, пусть будет так...
Не объяснять же, что этот козел самый настоящий «петушара» с шестилетним стажем. За изнасилование он срок мотал. К ним на зону с «малолетки» попал. «Опустили» его еще там. К касте «неприкасаемых» он принадлежал. На него даже смотреть западло было. Но Женя его помнил. Один раз увидел и запомнил. Память на лица у него была исключительная.
Вот оно, значит, как бывает. На зоне этот «дырявый» языком унитазы вылизывал, а здесь делового из себя корчит. Нате вам, пуп земли в кабак закатил...
– Так чего он от тебя хотел?
– Да так, ничего. – Таня покраснела и отвела в сторону взгляд.
Что ж, каждый человек имеет право на свою маленькую тайну. Все равно когда-нибудь тайное становится явным. И это «когда-нибудь» случилось этим же вечером.
Везло ему с Таней на приключения.
Из кабака они вышли в начале двенадцатого ночи. На тротуаре перед остановкой такси было пустынно. Только два каких-то крепыша стояли. Явно кого-то поджидали. И не кого-то, а его. Только он попал в их поле зрения, они направились к нему. Рука скользнула в карман пиджака.
Но крепышам нужен был не он, а Таня.
– Ну что, сучка, допрыгалась? – грубо спросил ее один из них.
И снова на Женю ноль внимания. Как будто его и нет.
– А что такое? – с вызовом спросила она.
– Ты кента нашего трипаком наградила... Два стольника с тебя...
– Да ты гонишь!.. – протянула она. – Я чистая...
Вот тебе и Таня! А такой тихоней казалась!
Крепыш без размаха влепил ей пощечину. Она подалась назад, но удержалась на ногах, повиснув на руке у Жени.
Женя обо всем догадался. Таня – всего-навсего обычная проститутка. По ресторанам шляется, передком на жизнь себе зарабатывает. И неплохо зарабатывает. Квартиру снимает, мебель приличная, холодильник полный. С Женей она провела три ночи. И все забесплатно. Может, влюбилась в него? Все ведь может быть. Проститутка – она ведь тоже человек, хоть и низшей категории. А в Женю влюбиться можно, он знал это...
На работу Таня из-за него не выходила. Нарвалась на Машаню, на сутенера своего. Вот, стало быть, куда пидер этот подался... А теперь вот разборки с клиентами. Не может быть, чтобы у нее трипак был. Он же через три дня как раз и проявляется. А у него с конца не капает.
Может быть, Таня и заслужила подобное обращение. Только вот он не заслужил того, чтобы его девушку били прямо у него на глазах. Шлюха она или нет, это сейчас не имеет никакого значения. Его оскорбили. А оскорблений он не прощает.
– Я отстегну за нее, – хищно прошипел Женя.
– А тебя, козел, никто не спрашивает...
Это были последние слова в жизни крепыша.
Женя вынул «перо» и сделал молниеносный выпад. Выскочившее жало «лисички» вошло прямо ему в сердце. Его кент среагировал мгновенно. Он отскочил в сторону. В его руке также появилась «пика».
Он кинулся на Женю, но тут же получил отпор. Острое лезвие сделало глубокую отметину на его щеке. Этого хватило, чтобы он понял, с кем имеет дело. Ему только и оставалось, что рвать когти. Так он и поступил.
Преследовать его Женя не стал. Бежал этот гад быстро, как заправский стайер. Он просто не смог бы его догнать. А надо было бы. Кроме него, свидетелей убийства больше не было. Хотя нет, это не так. Таня все видела. Но с ней он еще успеет разобраться.
– Сдергиваем отсюда, – сказал он, увлекая ее за собой.
Она послушно побежала за ним.
* * *
– Ты – шлюха? – спросил он, когда они добрались до ее квартиры.
Спросил он ее об этом для порядка. Он знал, что услышит утвердительный ответ.
– Да, – кивнула она, не смея смотреть ему в глаза. – Жить-то как-то надо...
– Почему сразу не сказала?
– Влюбилась я в тебя... – Это было похоже на правду. – Завязать хотела. Да не дают...
– На вот, держи, – он вынул из кармана «кнопарь» с задвинутым лезвием и протянул ей.
Она механически взяла.
– Крепче в руке сожми...
Она сжала рукоятку так, что костяшки пальцев побелели.
– Зачем это? – до нее наконец-то дошло, что она держит в руке орудие убийства.
Женя достал из кармана платок и положил его на ладонь.
– Клади сюда!
Она подчинилась. В ее глазах пылал страх.
– Теперь мы с тобой повязаны, – сказал он, хищно усмехнувшись. – На «пике» твои пальчики. Теперь тебе нет понту стучать на меня ментам...
– Кто ты? – Она с испугом посмотрела на него.
– Я вор. Одиннадцать лет на зоне чалился. И больше туда возвращаться не хочу...
– И Мишаня на зоне был... – непонятно с какой стати вспомнила она о своем сутенере.
– Сутик твой?
– Да, – отрешенно посмотрела она куда-то вдаль.
– Не Мишаня он, а Машаня. На зоне он «петухом» был... Знаешь, что это такое?
– Нет...
– Вместо девки его использовали. В задницу харили...
– Я всегда знала, что он педераст... Гад он...
– Ладно, проехали. Нам не о Машке думать надо. О себе... Ты не бойся, никто тебя палить не собирается. Нож я тебе сунул, чтобы ты жить осталась...
– Не поняла...
– Убить я тебя должен. Свидетель ты...
– Но я...
– Знаю, что сама в ментовку не побежишь. Но они сами тебя достать могут. Крутить начнут. Ты и ляпнешь чего лишнего. А так у тебя рот на замке будет... Повязаны мы с тобой крепко...
Женя знал, что гонит самую настоящую туфту. Да любой самый тупой следак врубит, что Танюха никого не убивала. Следственный эксперимент покажет, что нет у нее такой силы, с какой был нанесен удар. Он бил профессионально... Но бабы дуры. Она-то будет думать, что скамья подсудимых грозит ей.
Надо бы избавиться от нее. Убивал он легко. Угрызениями совести не мучился никогда. Но поднять руку на женщину... Это было свыше его сил...
* * *
Никита ничего не понимал.
Вчера в половине двенадцатого в дежурное отделение милиции поступил сигнал о том, что возле ресторана «Большой Урал» обнаружено тело неизвестного мужчины с ножевым ранением в области сердца. Ресторан закрывался в одиннадцать, в десять минут двенадцатого вышли последние подгулявшие посетители. В половине начал расходиться обслуживающий персонал. Вот один из официантов, возвращавшихся домой, и обнаружил тело убитого. Кто и как подрезал неизвестного, не видел никто. Впрочем, так не бывает. Если постараться, то свидетелей можно найти всегда. Но искать их нет пока смысла. Дело в том, что состав преступления, можно сказать, отсутствует.
Вот тут начинается очевидное-невероятное. Пока официант бежал к телефону, тело исчезло. Каким образом оно исчезло, остается загадкой. То ли его по воздуху унесли, то ли по суше, а может, сам домой пошел. Если бы не свежие следы крови на земле, можно было бы подумать, что у официанта просто крыша поехала. Но следы есть. Только без трупа их к делу не подошьешь. Да и дело уголовное заводить никто не стал. Вот если поступит заявление по факту исчезновения человека, тогда за этот случай можно будет ухватиться. Но заявлений не поступало. Впрочем, как говорится, еще не вечер.