— Я внимательно ознакомилась с возможностями «ХР-108», мистер Шорт, и мне интересно, почему «Боинг» утверждает, что может производить аналогичное оборудование за три четверти вашей цены?
— Наше оборудование гораздо сложнее, миссис Каин, и у нас уже есть опыт его эксплуатации в американской армии.
— Но ваша компания не закончила монтаж системы слежения к дате, указанной в контракте, а расходы на семнадцать процентов превзошли смету, а это, если быть точной, — двадцать три миллиона долларов.
— Ну, я полагаю, инфляция сказывается на каждом из нас, а аэрокосмическая промышленность страдает от неё больше других. Может быть, вы найдёте время встретиться с членами совета директоров? Они объяснят вам подробнее. Мы даже могли бы поужинать вместе.
— Я редко хожу на званые ужины, мистер Шорт, поскольку считаю, что бизнес на ужинах делают только метрдотели.
Дон Шорт опять рассмеялся.
— Нет-нет, я имел в виду парадный ужин в вашу честь. Мы бы пригласили, скажем, пятьсот человек гостей, по пятьдесят долларов с каждого, а вы могли бы добавить эти деньги в кассу вашей избирательной кампании или истратить по своему усмотрению.
Флорентина готова была вышвырнуть его из кабинета, но, поразмыслив, приняла другое решение.
— И как это делается, мистер Шорт?
— Ну, моя компания всегда готова протянуть руку помощи любому из своих друзей. Мы понимаем, что существуют некоторые счета — и немаленькие, — которые вам надо оплатить, чтобы переизбраться. Поэтому мы устроим ужин, чтобы собрать немного денег, — ведь даже если никто из гостей не придёт, всё равно каждый пришлёт свои пятьдесят долларов. И потом: а кто узнает?
— Как вы сказали, мистер Шорт? Кто узнает?
— Так я займусь этим?
— Почему нет, мистер Шорт!
— Я знал, что мы сможем сработаться.
Флорентина отпустила ему натянутую улыбку, а Дон Шорт протянул ей руку. В кабинет зашла Джанет, чтобы проводить его.
— Я буду на связи, Флорентина.
— Благодарю вас.
Вернувшись с дневного заседания Палаты, Флорентина позвонила ответственному секретарю Палаты Биллу Пирсону и попросила о немедленной встрече.
— Это так горит?
— Горит, Билл.
— Полагаю, будете просить меня о включении вас в комитет по иностранным делам?
— Нет, дело гораздо более серьёзное.
— Тогда заходите прямо сейчас.
Билл Пирсон дымил трубкой, слушая рассказ Флорентины о том, что произошло сегодня утром в её офисе.
— Да, нам часто сообщают о подобных вещах, — произнёс он, — только мы не можем ничего доказать. Ваш мистер Шорт, похоже, даёт нам идеальный шанс разоблачить его аферу с радаром. Продолжайте в том же духе, Флорентина, и держите меня в курсе. В момент, когда они будут передавать вам деньги, мы устроим тёмную их аэрокосмическому проекту. Даже если мы не сможем ничего доказать, наши действия, по крайней мере, послужат уроком для других депутатов, и они не один раз задумаются на тем, стоит ли идти на такие махинации.
В выходные Флорентина рассказала Ричарду о Доне Шорте, но тот не удивился.
— Такое случается очень часто. У некоторых конгрессменов, кроме жалованья, нет других доходов, поэтому искушение заработать немного наличности бывает иногда слишком сильным, особенно когда они борются за место, которое могут потерять, а другим делом они заниматься не умеют.
— Но если дело только в этом, зачем Шорту связываться со мной?
— Это тоже легко объяснить. За год лично ко мне в банке делается не менее полудюжины подходов. Люди этого сорта, такие, кто предлагает взятки, считают, что никто не устоит перед искушением погнаться за длинным долларом, если будет уверен, что дядя Сэм этого не заметит, ведь сами они сделали бы именно так. Ты удивишься, если узнаешь, сколько миллионеров продали бы собственную мать за десять тысяч долларов наличными.
На следующей неделе позвонил Дон Шорт, который подтвердил, что ужин в честь Флорентины будет дан в отеле «Мэйфлауэр»; приглашены пятьсот гостей.
* * *
Из-за большой нагрузки в Конгрессе и поездок в другие штаты Флорентина чуть было не забыла об ужине в свою честь, который устраивал Дон Шорт. Она выступала на заседании Палаты в поддержку одного из депутатов, предложившего поправку в законопроект о малом бизнесе, когда в зал влетела Джанет.
— Вы не забыли об ужине, который дает аэрокосмическая корпорация?
— Нет, но он же состоится на той неделе.
— Если вы сверитесь с календарём, то увидите, что ужин назначен на сегодня и вам надо быть там через двадцать минут, — сказала Джанет. — Не забывайте, что вас ждут пятьсот человек!
Флорентина извинилась перед коллегой и спешно выехала в «Мэйфлауэр». Она опоздала на несколько минут и не успела собраться с мыслями. В холле её встретил Дон Шорт.
— Мы сняли отдельный кабинет, — сообщил он, провожая её к лифту.
— Никогда не знала, что в «Мэйфлауэр» есть кабинет, который может вместить пятьсот человек! — заметила Флорентина.
Дон Шорт рассмеялся.
— Мы нашли подходящий, — сказал он, когда лифт остановился, и провёл гостью в кабинет, в котором с трудом могли бы разместиться человек двадцать. Он представил её присутствующим, что не заняло слишком много времени, так как на ужин собралось четырнадцать человек.
За ужином Флорентина слушала сомнительные рассказы Дона Шорта об успехах корпорации аэрокосмического планирования. Она с трудом сдерживалась и не была уверена, что у неё хватит терпения дождаться конца вечера. Завершая ужин, Дон Шорт встал со своего места, постучал ложкой по пустому бокалу и произнёс многословную речь о своём близком друге Флорентине Каин. Флорентина выступила с краткой благодарственной речью и сумела сбежать незадолго до одиннадцати.
Дон Шорт проводил её на автостоянку. Когда она садилась в автомобиль, он вручил ей конверт.
— Мне жаль, что собралось так мало людей, но отсутствующие прислали свои пятьдесят долларов.
Флорентина вернулась в «Барон» и изучила содержимое конверта: чек на предъявителя на 24 300 долларов наличными.
На следующее утро она рассказала обо всём Биллу Пирсону и передала ему конверт.
— Всё это, — сказал он, — позволит нам вскрыть эту аферу! — И, улыбнувшись, запер 24 300 долларов в ящик стола.
Флорентина уехала на выходные, чувствуя, что хорошо выполнила свою часть задания.
* * *
Вернувшись в Вашингтон, Флорентина была удивлена, не обнаружив записки от Билла Пирсона. Его секретарь сообщила, что он проводит избирательную кампанию в Калифорнии. Это напомнило Флорентине о том, как мало времени осталось до новых выборов, и что ей надо больше внимания уделять Чикаго.
Через несколько дней Билл Пирсон позвонил из Калифорнии и сказал, что беседовал с одним влиятельным республиканцем, председателем подкомитета по обороне, и оба они считают, что скандал перед выборами принесёт большие неприятности и раздувать его не стоит. Пирсон попросил Флорентину не объявлять пока о пожертвовании, поскольку такое заявление повредит его расследованию.
Флорентина решительно не согласилась с ним и даже подумала было о том, чтобы самостоятельно войти в контакт с руководством комитета, но, когда она позвонила Эдварду, тот отсоветовал ей такой ход, мотивируя свои слова тем, что в офисе ответственного секретаря больше неё знают о взятках, а обращение через их голову могут посчитать закулисными интригами. Флорентина согласилась подождать до окончания выборов.
Когда сессия Конгресса закончилась, она вернулась в Чикаго, чтобы готовиться к очередным выборам.
* * *
Флорентина вновь была избрана в Палату представителей от девятого округа Иллинойса, причём её отрыв от соперников в этот раз немного увеличился. Оказавшись в Конгрессе, она заметила, что демократы потеряли пятнадцать мест в нижней палате и три — в Сенате. Среди потерь оказался и Билл Пирсон.
Флорентина несколько раз звонила Биллу домой в Калифорнию, чтобы выразить соболезнования, но его всё время не было. Она каждый раз оставляла послание на автоответчике, но Билл так и не перезвонил. Флорентина обсудила проблему с Ричардом и Эдвардом, и они порекомендовали ей немедленно встретиться с лидером парламентского большинства.
Узнав о происшествии, Марк Чедвик ужаснулся и сказал, что перезвонит в тот же день. Он сдержал своё слово и сообщил Флорентине информацию, от которой та похолодела: Билл Пирсон утверждал, что ничего не знает о 24 300 долларах и никогда не говорил с Флорентиной о взятке. Кроме того, Пирсон напомнил Чедвику, что, если Флорентина получила от кого-то 24 300 долларов, то она должна была сообщить о них как о вкладе в избирательную кампанию, либо как о доходе, а в её избирательных отчётах никакого упоминания об этой сумме нет. По правилам же, принятым Палатой, она не может получать подарки на сумму свыше 750 долларов. Флорентина объяснила Чедвику, что именно Билл Пирсон попросил её не заявлять о деньгах. Марк заверил Флорентину, что не сомневается в её словах, но поинтересовался, как она собирается доказать, что Билл Пирсон лжёт. Он также добавил, что у Пирсона — и это общеизвестно, — большие финансовые проблемы: после второго развода он платит алименты двум бывшим семьям, а когда человек оказывается ещё и без работы, то даже самые честные могут не выдержать удара.
Флорентина согласилась предоставить Марку расследование этого дела, а сама хранила молчание.
На неделе позвонил Дон Шорт, который поздравил её с переизбранием и напомнил, что рассмотрение контракта с военно-морскими силами на противоракетный радар назначено на ближайший четверг. Флорентина прикусила губу, когда он сказал следующее:
— Я рад, что вы обналичили чек. Уверен, что эти деньги пригодились вам во время кампании.
Флорентина немедленно попросила Марка Чедвика отложить голосование по радару до тех пор, пока он не разберётся с делом Билла Пирсона. Чедвик объяснил ей, что если голосование отложить, то средства будут направлены на другие проекты. Министру обороны Брауну безразлично, какая фирма получит контракт, но будет крупный скандал, если тянуть с решением. Чедвик напомнил Флорентине, что она сама не раз выступала против тех, кто затягивает вопросы обороны.
— Вы выяснили что-нибудь, Марк?
— Да, мы знаем, что чек обналичен в «Риггз Нэшнл Бэнк» на Пенсильвания-авеню.
— Мой банк и моё отделение, — сказала не поверившая своим ушам Флорентина.
— Сделала это дама примерно сорока пяти лет, в чёрных очках.
— А хорошие новости есть?
— Да, — ответил Марк. — Кассир посчитал сумму достаточно крупной и переписал номера купюр. Как вам такое?
Флорентина попыталась улыбнуться.
— На мой взгляд, Флорентина, у вас есть два пути. Вы можете заявить о случившемся на заседании в четверг или хранить молчание, пока я во всём не разберусь. Единственное, чего вам делать нельзя, — это заявлять публично о том, что в деле замешан Билл Пирсон.
— И что я должна делать?
— Для партии предпочтительней, чтоб вы хранили молчание, но я знаю, что сделал бы я в подобной ситуации…
— Благодарю вас, Марк.
* * *
Когда председатель подкомитета по обороне Томас Ли открыл заседание, Флорентина сидела на своём месте и делала заметки. Контракт на противоракетный радар был шестым пунктом повестки дня, а по первым пяти она не выступала. Посмотрев в зал, Флорентина не смогла не заметить улыбающееся лицо Дона Шорта.
— Пункт номер шесть, — произнёс наконец председатель с лёгким зевком: по его мнению, обсуждение повестки дня слишком затягивалось. — Мы должны решить сегодня, какой из трёх компаний, участвующих в конкурсе на создание противоракетного комплекса для военно-морских сил, мы должны отдать предпочтение. Окончательное решение будет принимать департамент вооружений и имущества министерства обороны, но они просят нас дать мотивированное заключение. Кто хотел бы открыть дискуссию?
Флорентина подняла руку.
— Конгрессвумен Каин.
— У меня нет каких-то предпочтений перед «Боинг» и «Грумман», но я ни при каких обстоятельствах не смогу поддержать предложение Корпорации аэрокосмического планирования.
Лицо Дона Шорта стало серым, он не верил услышанному.
— Можете ли вы сказать комитету, почему так решительно настроены против Корпорации аэрокосмического планирования?
— Конечно, господин председатель. Мои мотивы заключаются в личном опыте. Несколько недель назад сотрудник корпорации посетил мой кабинет, чтобы привести доводы в пользу заключения контракта с его компанией. Позднее он попытался дать мне взятку в виде чека на двадцать четыре тысячи триста долларов в обмен на мой сегодняшний голос. Этот сотрудник находится сейчас в этом зале и, несомненно, ответит позднее в суде за свои действия.
Когда председатель комитета смог, наконец, навести порядок в зале, Флорентина рассказала о том, как был устроен парадный ужин в её честь, и назвала имя человека, вручившего ей деньги, — Дон Шорт. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, но Шорта уже не было. Флорентина продолжила выступление, избегая упоминания Билла Пирсона, поскольку считала это внутренним делом партии. Когда она закончила, то не могла не заметить, что ещё два члена комитета побледнели так же сильно, как недавно Дон Шорт.
— В связи с серьёзностью сделанных моей коллегой заявлений я намерен отложить решение по этому пункту, пока не будет проведено полное расследование, — объявил председатель.
Флорентина поблагодарила его и немедленно отправилась в свой офис. В коридоре её окружили репортёры, но она не стала отвечать на их вопросы.
В тот же вечер Флорентина позвонила Ричарду, и он предупредил её, что следующие несколько дней могут оказаться весьма неприятными.
— Но почему, Ричард? Ведь я же сказала правду.
— Знаю. Но есть группа людей, которые воюют в том комитете не на жизнь, а на смерть, и теперь они видят в тебе врага.
Когда она прочитала утром газеты, то поняла, насколько прав оказался Ричард.
«Конгрессвумен Каин обвиняет Корпорацию аэрокосмического планирования во взяточничестве», — гласил один заголовок. Ему вторил другой: «Лоббисты компании утверждают, что депутат Конгресса взяла деньги в качестве вклада в избирательную кампанию». Прочитав газеты, Флорентина поняла, что во всех написано примерно одно и то же.
Заголовок статьи в «Чикаго Сан-Таймс» был особенно неприятен: «Депутат Каин обвиняет аэрокосмическую корпорацию после того, как чек обналичен». Всё верно и всё — неправда.
Позвонил Ричард и сказал, что к ней едет Эдвард и что до встречи с ним не надо давать никаких интервью прессе. Но Флорентина и не смогла бы, поскольку ФБР направило к ней двух старших офицеров, чтобы взять у неё показания.
В присутствии Эдварда и лидера парламентского большинства Флорентина сделала подробное заявление, после чего сотрудники ФБР, в свою очередь, попросили её не информировать прессу о причастности Билла Пирсона, пока они не закончат собственное расследование. Она в очередной раз с неохотой согласилась.
В течение дня некоторые депутаты подходили к Флорентине с поздравлениями, другие явно сторонились её.
Редакционная статья в «Чикаго Трибьюн» в тот день была посвящена вопросу о том, куда делись 24 300 долларов. Журналисты говорили, что считают своим печальным долгом напомнить общественности о том, что отец депутата Каин в 1962 году в Чикаго был отдан под суд и признан виновным в подкупе государственного чиновника. Флорентина словно слышала в этих словах голос Ральфа Брукса, который из своего прокурорского офиса напоминал ей эти красноречивые подробности. Эдвард помог Флорентине сохранить самообладание, а Ричард каждый день прилетал из Нью-Йорка, чтобы быть рядом с женой. Три дня пресса муссировала эту историю, а Ральф Брукс сделал следующее заявление: «Я всегда восхищался миссис Каин и верю в её невиновность, но в данных обстоятельствах я посчитал бы мудрым решение сложить полномочия конгрессмена на время, пока ФБР проводит расследование». Эти слова заставили Флорентину принять решение остаться на своём месте, особенно после того, как ей позвонил Марк Чедвик и посоветовал не сдаваться, сказав, что виновный предстанет перед правосудием, — это лишь вопрос времени.