* * *
Сердце Хло бешено колотилось, и она практически ничего не видела, хотя старательно делала вид, будто изучает корешки книг на полках его кабинета.
Господи, ну и взгляд! Невероятно!
Он просто сидел напротив и выглядел великолепно, одетый в черное с головы до ног. Его роскошные черные волосы были отброшены с прекрасного лица, и он совершенно не обращал на нее внимания, а потом поднял глаза – не голову, только глаза – от текста и посмотрел на нее… И это была квинтэссенция сексуального жара.
Ни один мужчина никогда еще не смотрел так на Хло Зандерс. Так, словно она была вкуснейшим блюдом, а он неделю провел на хлебе и воде.
И его губа – Боже, от того, как он прикусил, как провел зубами по этой грешной полной губе, девушке самой захотелось впиться в его рот. На несколько часов.
«Я действительно верю, что этот мужчина может пытаться меня соблазнить», – удивленно подумала она. Да, Хло знала, что он бабник, и да, прошлой ночью он, похоже, с ней флиртовал, но она не приняла этого всерьез. Она была определенно не из тех женщин, которых станут добиваться мужчины вроде него. Хло прекрасно отдавала себе отчет в том, как выглядит: она не была высокой, длинноногой, в общем, ее внешности было далеко до модельной. Даже охранники сказали, что она не в его вкусе.
Но этот взгляд…
– Он сделал это только для того, чтобы заставить тебя уйти, Зандерс, – пробормотала она себе под нос. – И это сработало. А ты струсила.
Она уже совсем было собралась выйти из комнаты и высмеять его, даже подошла к двери и готова была шагнуть за порог, но тут раздался этот звук.
Звук, который заставил ее вздрогнуть и закрыть дверь.
И запереть ее.
Голодный, животный звук.
Прислонившись спиной к двери, Хло медленно, глубоко задышала.
Это было слишком. Одно дело – оказаться заложницей преступника. И даже мечтать о поцелуях. Но совершенно другое – поддаться соблазну. Этот человек – подлый вор, и ей нельзя об этом забывать.
Нужно выбираться отсюда, пока не стало слишком поздно. Пока она еще только придумывала причины помочь ему, а не преподнесла свою девственность на серебряном подносе.
* * *
Когда, полчаса спустя, Хло отважилась выйти из кабинета, этот высокомерный тип позволил ей дойти почти до двери, прежде чем решил пошевелиться. А потом медленно поднялся, словно в запасе у него было все время мира, и посмотрел на нее с легким упреком и разочарованием.
Словно это она поступала неправильно.
Хло угрожающе вскинула короткий меч, позаимствованный из коллекции оружия на стене. Оружие было ей по руке – пятьдесят сантиметров острейшей стали.
– Я сказала тебе, что никому ни о чем не расскажу, и сдержу слово. Но я не могу здесь оставаться.
– Опусти меч, девушка.
Хло повернула рычажок внутреннего замка.
И в тот же миг, когда она потянула дверь на себя, мужчина прыгнул. Сначала Хло поняла, что дверь открывается наружу, потом с удивлением обнаружила, что та вообще не была заперта, но ладонь Дэйгиса уже впечаталась в дверь над ее головой, а сам он загородил выход своим массивным телом. Хло инстинктивно подняла меч, и горец замер, когда кончик лезвия оказался напротив его сердца.
Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Хло смутно осознавала, что он дышит так же прерывисто, как и она.
– Давай же, девушка, – холодно произнес он.
– Что?
– Убей меня. Я же вор. И все улики здесь. Ты должна будешь вызвать полицию и сказать, что я являюсь – или являлся – Гэльским Призраком и что я тебя похитил. Никто не станет обвинять тебя за то, что ты убила меня, чтобы спастись. Так и должна поступить честная девушка в сложившихся обстоятельствах.
У Хло отвисла челюсть. Убить его? Ей не понравилось, что он говорит о себе в прошедшем времени. От этого у нее в животе словно стягивался тугой холодный узел.
– Давай же, – настойчиво повторил Дэйгис.
– Я не хочу тебя убивать. Я просто хочу уйти.
– Потому что я плохо с тобой обращаюсь?
– Потому что ты держишь меня в заложницах!
– И это отвратительно, разве нет? – В его словах прозвучала легкая насмешка.
– Просто отойди, – прошипела Хло.
Но вместо этого он подался вперед. Девушка ощутила, как его кожа поддается под острием меча, и вскрикнула. Его губы искривила жутковатая усмешка.
Она знала, что, если пошевелит рукой, лезвие меча окрасится его кровью. К отвратительному узлу в животе добавилась тошнота.
– Убей меня или опусти меч. – Он был совершенно серьезен. – У тебя есть только два выхода. Только два.
Хло посмотрела ему в глаза. В мерцающие золотистые глаза. Они словно меняли оттенок, от расплавленного янтаря до раскаленной меди, но ведь это невозможно. На несколько жутких секунд у нее возникло странное чувство, словно что-то… иное… находится рядом с ними в пентхаусе. Что-то древнее и очень, очень холодное.
А может, все дело в его холодном взгляде? Она встряхнулась, отбрасывая странные мысли.
Он не шутил. Чтобы уйти, ей придется убить его.
Она не могла этого сделать.
Даже представить этого не могла. Хло не хотела убивать Дэйгиса МакКелтара. Она вообще не хотела, чтобы он умер. И пусть это означает, что этот бессовестный вор, прекрасный, словно падший ангел, будет и дальше нарушать закон и похищать артефакты.
Когда Хло опустила меч, его рука с молниеносной скоростью метнулась вперед. Серебристая вспышка мелькнула у самого ее лица, и Хло, вскрикнув, выронила меч.
Нож вонзился в дверь у самого ее уха.
– Посмотри на него, девушка, – приказал Дэйгис.
– Ч-что?
– Кинжал. Это скин ду шестнадцатого века.
Она осторожно повернула голову и взглянула на нож, торчащий из двери, потом так же осторожно перевела взгляд на Дэйгиса. Он возвышался над ней – два метра роста, мускулистое тело, ладони мощных рук по обе стороны ее головы. И нож возле ее уха. Все это время он держал нож при себе и мог воспользоваться им в любой момент. Но не сделал этого.
– Ты ведь любишь старинные вещи, верно?
Она кивнула.
– Возьми его.
Хло моргнула.
Дэйгис внезапно опустил руки и шагнул назад.
– Давай же, возьми его.
Опасливо косясь на него, Хло вытащила нож из двери. Для этого ей пришлось обеими руками вцепиться в рукоять.
– Ох, – выдохнула она. Изысканная рукоять была инкрустирована изумрудами и рубинами. У ножа лучший клинок из всех, что ей доводилось видеть. – Да ему же цены нет! Он в прекрасном состоянии, на клинке ни одной зазубрины! Том отдал бы за него что угодно.
Или кого угодно, в частности ее, подумала Хло.
– Это мой личный кинжал. На рукояти герб МакКелтаров. Теперь он твой. Я отдам его тебе, когда ты уйдешь. Это будет компенсацией за потерянную работу.
Дэйгис сел и снова углубился в тексты, а Хло еще несколько минут молча стояла, изумленно переводя взгляд с него на скин ду и обратно. Несколько раз она открывала рот, чтобы заговорить, но снова молча закрывала его.
Все, что только что сделал этот человек, лучше любых слов доказывало, что он не врал, когда говорил, что не причинит ей вреда. Как он вчера сказал? «Не сделаю ничего такого, чего ты сама бы не захотела».
Будь ее собственные желания не такими грешными, Хло считала бы эти слова более обнадеживающими.
Но он только что вручил ей кельтский артефакт и пообещал подарить его.
Ее пальцы сжались на рукояти кинжала. Это был жест собственницы. Надо было активно возражать. Или хотя бы вежливо отказаться. И сейчас она начнет. Вот прямо сейчас.
Уныло вздохнув, Хло признала, что некоторые вещи выше человеческих сил – даже Марта Стюарт[10]не умеет складывать глаженые простыни.
«Ох, дедушка, ну почему ты не предупредил меня, что шотландцы такие потрясающие? Он же наверняка знает, как ко мне подобраться».
Ей показалось, что она слышит мягкий смех Эвана МакГрегора. Словно он ответил ей откуда-то из-за звезд: «На меньшее ты не согласилась бы, Хло. В тебе тоже течет эта дикая кровь».
Правда? И именно поэтому она в последнее время просыпается среди ночи, переполненная энергией, которая не находит выхода? Поэтому, несмотря на то что у нее все прекрасно складывается с работой (Хло знала, что скоро пойдет на повышение), ей чего-то недоставало? Уже несколько месяцев тихий, но настойчивый голосок в ее голове бормотал: «И это все, что будет в моей жизни?»
Гэльский Призрак предложил ей взятку, своеобразный откуп: остаться «хорошей девочкой» и получить награду. Ее личный кельтский артефакт.
В обмен на молчание и содействие.
У Хло назревал этический кризис.
К счастью, он быстро прошел.
Она наклонилась, чтобы поднять брошенный меч, и вернулась в кабинет. «Я могла бы надеть что-то, что мне
* * *
– Дэйгис, милый. Я скучаю по тебе, ты мне нужен. Я
* * *
– Ты родился в Шотландии? – спросила Хло через некоторое время, со вздохом отодвигая тарелку. Еще один изумительный обед: бифштекс из мяса коровы абердин-ангусской породы с грибами в винном соусе, молодой розовый картофель с луком, салат и хрустящие хлебцы с маслом и медом. И вино, хотя сам Дэйгис потягивал виски «Макаллан».
– Айе. В Северно-Шотландском нагорье. Неподалеку от Инвернесса. А ты?
– В Индианаполисе. Но мои родители умерли, когда мне было четыре, и я переехала жить в Канзас, к дедушке.
– Это наверняка было нелегко.
Это было ужасно. Ей не позволили взглянуть на тела родителей, и, хотя она позже поняла, почему так поступили, в то время все казалось другим. Она думала, что кто-то украл их и не отдает. Не верила в то, что их просто больше нет. Но со временем Хло справилась. Она росла без родителей, и многие не смогут ее понять, но ей повезло. У нее был тот, кто спас ее, а Хло считала, что в жизни нужно всегда искать положительные моменты.
– Откуда в тебе шотландская кровь?
– От дедушки. Эвана МакГрегора. А у тебя есть семья?
Тень мелькнула в его глазах, мимолетная тень боли, но она исчезла так быстро, что Хло не была уверена, что ей это не показалось.
– Мои мать и отец умерли. У меня есть брат.
Он резко поднялся, собрал тарелки и унес их на кухню, оставив ее гадать, не померещилась ли ей боль в его взгляде. Хло собиралась это выяснить, но, когда Дэйгис вернулся, он отвлек ее, вложив ей в одну руку бокал с кроваво-красной жидкостью, а в другую – сигару.
Хло моргнула.
– Что это?
– Лучшая сигара из тех, что можно купить за деньги, и бокал соответствующего ей вина.
– И что, по-твоему, я должна с ними делать?
– Наслаждаться, – чарующе улыбнулся он.
Хло с любопытством посмотрела на сигару, покатала ее в пальцах. Она никогда не курила. Даже не пробовала. И никогда не хотела. Но если в ее жизни и мог наступить такой момент, то только здесь и сейчас, рядом с мужчиной, который точно не осудит ее, что бы она ни сделала. Рядом с ним, поняла Хло, можно чувствовать себя до странности… свободной.
– Не беспокойся, тебе не нужно вдыхать. Все дело в сочетании вкуса дыма и вина на языке. Попробуй. Если тебе не понравится, по крайней мере ты будешь знать об этом, когда кто-то другой предложит тебе сигару.
Дэйгис показал ей, что делать, подготовил сигару и уговорил Хло закурить ее.
– Я чувствую, что делаю что-то плохое, – сказала она.
О, она и не подозревала, насколько плохое. Это мелочь, уговорить ее попробовать сигару и вино. Девушки, какими бы хорошими они ни были, любят заигрывать с опасностью, с вещами, которых раньше не пробовали. Часто они делают это именно потому, что они хорошие девушки. И часто слабый вкус запретного пробуждает в них голод совсем иного рода. «Ощути голод, красавица Хло, – пожелал про себя Дэйгис. – Я удовлетворю все твои желания». Он почти ощущал вкус ее невинности на своем языке. Да, так и будет, очень скоро.
– Ты все время поступаешь плохо с того самого момента, как встретила меня, милая, – промурлыкал он, имея в виду себя самого, но в ответ на ее вопросительный взгляд решил подразнить ее: – Вынюхивала что-то в моей спальне…
– Я зашла в твою спальню только потому, что там были краденые артефакты…
– И в каком же месте спальни я тебя нашел? – вкрадчиво поинтересовался он.
Хло вспыхнула.
– Это потому что я… ну, я… – Она начала чихать.
– Должен признаться, я удивлен тем, что ты подобралась так близко к кровати, чтобы найти эти книги. Кровать тебя наверняка привлекала. Ты думала при этом обо мне? Представляла меня в этой кровати?
Она покраснела еще сильнее.
– Я просто осматривалась, ясно? И если бы я хоть примерно представляла, что могу там найти, я не стала бы этого делать.
Он улыбнулся медленной соблазнительной улыбкой, и Хло забыла, как дышать.
– Сделай глоток вина, подержи его на языке.
Она послушалась.
– А теперь сигару.
Хло осторожно затянулась. Сладость и дым, великолепное сочетание. Еще глоток, еще затяжка. Она рассмеялась. Было забавно и глупо затягиваться толстой сигарой. Хло было тепло, она чувствовала себя живой. Девушка повернулась, чтобы сказать ему, о чем она думает, но он как раз опустился рядом с ней на кровать, и она внезапно уткнулась губами прямо в его губы.
Прямо в грешный, полный, соблазнительный рот – и в тот миг, когда их губы соприкоснулись, Хло ощутила жар. Словно волна окатила ее с головы до ног, обжигающая волна незнакомого ей чувства. На уровне инстинкта она понимала, что этот жар может опалить ее до неузнаваемости. Он не курил сигару, и Хло ощутила вкус солода, а потом его горячий язык проскользнул в ее рот, и мир перевернулся. Она едва заметила, как он умело вынул из ее пальцев бокал и сигару и куда-то убрал их. Пусть даже бросил на пол, Хло было не до того.
– Хло, красавица. Я должен попробовать тебя. Откройся мне. Отдайся мне.
Он запустил пальцы в ее волосы, целуя ее, и внезапно стало совершенно не важно, что он крадет артефакты, что он взял ее в заложницы, что он живет вне закона. Ей важен был лишь его язык, ласкающий ее рот, и то, что она при этом чувствует. Весь мир не мог сравниться с этим.
Медленные глубокие поцелуи, чувственные покусывания, скольжение, прикосновение его рта. Он поймал ее нижнюю губу и лениво потянул ее, выпустил, снова поймал, склонился к ее губам и набросился на ее рот. Он покусывал, посасывал, поглощал. Этот человек не просто целовался, он занимался любовью со ртом женщины, и губы Хло пылали, набухали, болели. Она дрожала всем телом и издавала тихие странные звуки. Она чувствовала себя так, словно могла…
Я умираю без тебя. Позвони мне. Это Катерина.
…совершенно потерять контроль над собой и стать очередным пунктом в его бесконечном списке женщин. Женщин, которым он не звонил в ответ. Но в отличие от того, что слышалось в опытном мурлыканье Катерины, Хло не хватало нужного лоска и естественной защиты. Если она окажется достаточно глупой, чтобы отдаться ему, он ее использует и бросит. И некого будет винить, кроме себя самой. Разве она не знала, с кем связывается? Этот мужчина определенно принадлежал к виду «влюбит и выбросит». Ну и как она будет себя чувствовать, оказавшись на обочине? Использованной, вот как.