- И что теперь? – спрашиваю я.
- Теперь мы забираемся на дерево.
Я смотрю на ветви, которые слабо покачиваются на ветру. Несколько досок прибиты к стволу дерева наподобие ступенек лестницы. На одной из самых больших ветвей, которая простирается далеко над водой, кто-то закрепил длинный черный канат.
И, кажется, мы собираемся спрыгнуть с этого каната прямо в реку.
Я снова оглядываю реку, и она кажется невероятно далекой и быстрой.
- Думаю, ты решил убить меня в мой день рождения, - поддеваю я его, надеясь, что он не заметит вспышки страха в моих глазах. Потомки ангелов умеют плавать. Мы нуждаемся в кислороде так же, как и обычные люди, хотя и можем, полагаю, задерживать дыхание дольше.
Ямочка на его щеке появляется снова.
- Почему бы мне не начать первым?
И без лишних слов он начинает забираться на дерево, его ладони и ступни находят дорогу наверх так легко, будто он проделывал это уже тысячу раз, что в некоторой степени успокаивает. Когда он достигает верхних веток, мне уже сложно даже разглядеть его, я замечаю только тень его загорелых ног то тут, то там или всполох его волос на фоне листвы и солнца, а потом перестаю видеть его вовсе. Но канат вдруг вздрагивает.
- Поднимайся сюда, - зовет Такер. - Это комната для двоих.
Я начинаю неуклюже забираться наверх. Умудряюсь при этом содрать кожу на колене и получаю занозу в ладонь, но не жалуюсь. Последнее, чего мне хотелось бы, чтобы Такер Эвери подумал, что я малявка. Вдруг ладонь Такера появляется перед моим лицом, я хватаю ее, и он подтягивает меня на верхние ветки.
Отсюда мы можем видеть реку далеко вперед. Я ищу участки, на которых течение выравнивается или затихает, но их просто нет. Передо мной Такер обхватывает канат, который выглядит эластичным, как канат для банджи-джампинга [59]. Он поворачивает лицо к солнцу и на минуту закрывает глаза.
- Они называют это террассой - говорит он.
- Это, в смысле, где мы стоим? Площадку на вершине дерева?
- Ага, - он открывает глаза. Я стою достаточно близко, чтобы увидеть, как его зрачки сокращаются от солнечного света.
- Отсюда, видимо, и знак частная собственность, - говорю я, поворачиваясь, чтобы осмотреть дорогу внизу.
- Думаю, владелец сейчас живет в Калифорнии, - говорит Такер, гримасничая.
- Ура нам, но мне не хочется, чтобы меня пристрелили в семнадцатый день рождения.
- Нет. – Такер еще раз проверяет веревку. Его колени чуть сгибаются. – Ты просто промокнешь, – говорит он и спрыгивает с дерева.
Канат стремительно летит к воде под углом. Такер отпускает его и вскрикивает, обрушиваясь в воду. Канат по инерции летит в обратном направлении, и я нагибаюсь вперед и хватаю его, все еще глядя вниз, где голова Такера высовывается из воды. Он поворачивается ко мне и машет рукой, пока течение относит его вниз по реке.
- Давай! – кричит он. – Тебе понравится!
Я делаю глубокий вдох, сжимаю канат покрепче в своих ладонях и прыгаю.
Невероятно, какова разница между падением и полетом, а я уже успела повидать немало и того, и другого. Канат кренится к реке и вытягивается под тяжестью моего тела. Я сжимаю зубы, пытаясь не вызвать крылья, но желание полететь так сильно. А потом я кричу и отпускаю веревку, потому что знаю, что если не сделаю этого, то она снова отнесет меня к дереву, и я врежусь в него.
Вода такая холодная, что из меня разом вышибает весь дух. Я выныриваю на поверхность и кашляю. Около минуты я не знаю, что делать. Я хорошая пловчиха, но не идеальная. Большей частью я плавала в бассейнах и на пляжах тихоокеанского побережья. Ничто не могло подготовить меня к тому, что река захватит меня и начнет швырять из стороны в сторону. Я снова набираю полный рот воды. На вкус она, как смесь грязи и льда, и чего-то еще, что мне не удается идентифицировать, чего-то минерального. Я всплываю, отплевываясь, а затем начинаю двигаться к берегу, пока река не унесла меня вниз по течению, где никто меня никогда не разыщет. Я не вижу Такера. Паника нарастает в моем горле. Перед моими глазами возникает репортаж в новостях, печальные лица мамы, Анжелы, Венди, когда она осознает, что все это было ее виной.
Чья-то рука обвивается вокруг моего запястья. Я оборачиваюсь и почти сталкиваюсь головой с Такером. Его захват становится еще крепче, и он тянет меня за собой к берегу. Он сильный пловец. Все эти накачанные мускулы на руках, кажется, действительно помогают. А я не могу сделать ничего лучше, чем повиснуть на его плечах и направлять ноги в правильном направлении. И вот мы уже стараемся отдышаться на берегу. Я падаю на спину и смотрю на проплывающее пушистое облако.
- Что ж, - говорит Такер. – А ты смелая.
Я бросаю на него взгляд. С его волос стекает вода, падает на его шею, а потом я снова возвращаюсь к его глазам, которые выглядят невероятно синими и наполнены смехом. Мне хочется прибить его.
- Это было глупо. Мы оба могли утонуть.
- Неа, - отвечает он. – Река сейчас не настолько быстрая. Я видел ее гораздо хуже.
Я сажусь и разглядываю реку вплоть до дерева, которое выглядит сейчас, будто находится на расстоянии полумили.
- Полагаю, следующий шаг - снова забраться на дерево.
Такер посмеивается над раздражением в моем голосе. – Ага.
- Босиком.
- Здесь много песка, все не так плохо. Ты замерзла? - спрашивает он, и перед моими глазами на мгновение вспыхивает сцена, в которой он с удовольствием обнимает меня, если мне действительно холодно. Но я не замерзла, не сейчас, когда ярко светит солнце и вода почти испаряется с моей кожи. Просто немного влажно и зябко. Я стараюсь не думать о том, что Такер так близко, с его обнаженной грудью, пышущий жаром, в то время как я сижу здесь, одетая лишь в два кусочка ткани, и с животом, покрытым гусиным кожей..
Я встаю и начинаю идти к берегу. Такер подскакивает и идет рядом со мной.
- Прости, - говорит он. – Наверное, я должен был предупредить тебя, что река такая быстрая.
- Наверное, - соглашаюсь я, но я устала обижаться на Такера, когда, между прочим, именно он пришел мне на помощь на танцах. Я забыла об этом. И он сейчас здесь. – Все нормально.
- Хочешь попробовать еще раз? – спрашивает он, ямочка снова появляется, когда он улыбается мне. – Во второй раз это гораздо проще.
- Ты действительно хочешь меня убить, - я недоверчиво трясу головой. – Ты сумасшедший.
- Я работаю в рафтинг-компании [60]«Крейзи Ривер» все лето. Я в этой реке пять дней в неделю, а иногда и чаще.
Так что он был достаточно уверен, что в случае чего сможет вытащить меня из реки, не смотря на то, насколько плохая я пловчиха, но что если бы я ушла в воду до самого дна?
- Такер! – кричит кто-то сверху по течению. – Как вода?
На дереве сейчас по меньшей мере четыре или пять человек, двое других уже прыгают в воду. Никто из них не демонстрирует ни тени неуверенности в том, что сможет не добраться до берега. И именно это заставляет меня снова забраться на дерево. На этот раз я кричу, когда падаю, так, как делал Такер, и устремляюсь к берегу как только оказываюсь в воде. Когда я прыгаю в четвертый раз, мне уже не страшно. Я чувствую себя непобедимой. И в этом, понимаю я, и есть вся прелесть таких мест, как это.
- Ты Клара Гарднер, правильно? – спрашивает девушка, ожидающая своей очереди, чтобы подняться на дерево. Я киваю. Она представляется Авой Петерс, хотя мы и в одном классе по химии. Именно с ней я однажды видела Такера на лыжном склоне.
- В субботу у меня дома будет вечеринка, так что приходи, если хочешь, - говорит она мне. Будто я неожиданно стала членом ее клуба.
- Ох, - отвечаю я, ошеломленная. – Я приду. Спасибо.
Я посылаю Такеру благодарную улыбку, и он кивает с таким видом, будто приподнимает свою шляпу. И в первый раз я чувствую, что мы, может быть, станем друзьями.
Такер ведет меня пообедать в «Бубба». Даже в этой обычной кафешке-барбекю происходящее ощущается почти как настоящее свидание, и я чувствую себя немного напряженно, но когда приносят еду, и она оказывается потрясающе вкусной, я мгновенно расслабляюсь и набрасываюсь на нее, как волк. Я не ела ничего, кроме чашки хлопьев сегодня утром, и не могу вспомнить, была ли когда-нибудь еще так голодна. Такер наблюдает за мной, пока я вгрызаюсь в куриное крылышко, словно никогда не ела ничего вкуснее. Соус непередаваемо хорош. После того, как я справляюсь с четвертью цыпленка, фасолью и картофельным салатом, я поднимаю на него взгляд. Я почти уверена, что он скажет что-нибудь едкое насчет того, как я умяла свой обед. Я даже формулирую свой будущий ответ, что-нибудь, чтобы обратить внимание на то, что моим костям не помешает немного дополнительного мяса.
- Закажи ванильный пирог домашнего приготовления, - говорит он без тени осуждения. Он, наоборот, даже смотрит на меня с долей восхищения в глазах. – Они подают его с кусочком лимона, и когда ты съедаешь пирог, а потом кусаешь лимон, это на вкус как лимонное безе.
- Почему просто не заказать лимонное безе?
- Поверь мне, - отвечает он, и я обнаруживаю, что действительно доверяю ему.
- Хорошо, - я машу официанту, чтобы заказать пирог, который оказывается божественным.
- Вау, я так наелась, - говорю я. – Ты сможешь катить меня домой.
В течение минуты никто из нас не произносит ни слова, и моя фраза словно висит в воздухе между нами.
- Спасибо за сегодняшний день, - произношу я, наконец, обнаруживая, что с трудом могу встретиться с ним взглядом.
- Хороший день рождения?
- Да. Еще спасибо, что не растрепал в ресторане о моем дне рождения, чтобы они пришли и спели мне.
- Венди сказала, что ты возненавидишь это.
Я спрашиваю себя, как много из сегодняшнего дня было организовано Венди.
- Что ты делаешь завтра? – спрашивает Такер.
- Хм-м?
- У меня завтра выходной, и если хочешь, я могу показать тебе Йеллоустон [61].
- Я там никогда не была.
- Я знаю.
Да он просто подарок, который не перестает себя дарить. Но Йеллоустон звучит гораздо лучше, чем просидеть весь день дома, переключая телевизор с канала на канал, беспокоясь о Джеффри и пытаясь поднять сумку, соизмеримую по весу с Кристианом в воздух.
- Я с удовольствием посмотрю гейзер «Old Faithful» [62], - соглашаюсь я.
- Окей, - он выглядит поразительно довольным собой. – Начнем оттуда.
ГЛАВА 15. НА ПРОГУЛКУ С ТАКЕРОМ
Наша поход в Йеллоустон был омрачен лишь тем, что я случайно заговорила на корейском с туристкой, потерявшей собственного пятилетнего сына. Я помогла ей объясниться с рейнджером [63], и они нашли ребенка. Счастливая история, правда? Только если не учитывать ту часть, когда Такер смотрел на меня как на мутанта, пока я неубедительно объясняла, что у меня есть друг из Кореи в Калифорнии и что мне хорошо даются языки. Я не думала, что увижу его еще раз после этого случая, учитывая, что мой подарок Венди на мой день рождения уже точно можно было считать использованным. Но в субботу раздается стук дверь, и вот Такер снова здесь, и уже через час я обнаруживаю себя в большой надувной лодке с группой туристов, чувствую себя необъятной в ярком оранжевом спасательном жилете, который мы обязательно должны надеть. Я вижу как сильные, загорелые руки Такера сгибаются, когда он налегает на весло. Мы достигаем первого участка порогов. Лодка накреняется, вода разбрызгивается повсюду, и люди кричат, будто мы на американских горках. Такер ухмыляется мне. Я ухмыляюсь в ответ.
Той ночью он берет меня на вечеринку в дом Авы Петерс, и не отходит от меня в течение всего вечера, представляя людям, которые меня не знают. Я в восторге от того, как то, что я с ним, меняет все для меня в социальном плане. Когда я иду по коридорам «Джексон Хай», другие студенты смотрят на меня с осторожным безразличием, не враждебно, но будто я нарушила границы их частной собственности. Даже внимание Кристиана в эти последние недели не изменило ничего и не заставило людей говорить сомной, а не обомне. Но сейчас, когда рядом со мной Такер, другие ученики действительно общаются со мной. И их улыбки неожиданно искренние. Легко заметить, что все они, не смотря на то, к какой компании принадлежат или сколько денег зарабатывают их родители, искренне любят Такера. Парни кричат «Фрай!» и бьются с ним кулаками или делают этот их удар плечом. Девушки обнимают его и мурлычут на ухо свои приветствия, а потом смотрят на меня с любопытством, но достаточно дружелюбно.
Когда Такер уходит на кухню, чтобы принести мне напиток, Ава Петерс хватает меня за руку.
- Давно вы с Такером встречаетесь? – спрашивает она с хитрой улыбкой.
- Мы просто друзья, - отвечаю я, заикаясь.
- О… - она слегка хмурится. – Прости, я думала…
- Что ты думала? – спрашивает Такер, неожиданно появляясь рядом со мной с красными пластиковыми стаканчиками в обеих руках.
- Думала, что вы двое – пара, - отвечает Ава.
- Мы просто друзья, - говорит он, а затем бросает на меня быстрый взгляд и протягивает один из стаканчиков.
- Что это?
- Ром и кола. Надеюсь, тебе нравится кокосовый ром.
Я никогда не пробовала ром. И текилу, и водку, и виски, и ничего кроме крошечного глоточка вина на званных обедах время от времени. Моя мама жила во времена сухого закона [64]. Но сейчас она в тысяче миль отсюда, вероятно, спит в своем номере в отеле «Маунтин-Вью», совершенно не подозревая, что ее дочь находится на вечеринке и уже в двух шагах от того, чтобы попробовать свой первый спиртной напиток.
Но то о чем она не узнает, не повредит ей. Ваше здоровье!
Я делаю глоток из стакана. И не чувствую ни малейшего привкуса кокоса или алкоголя. На вкус это старая добрая «Кока-кола».
- Очень вкусно, спасибо, - говорю я.
- Хорошая вечеринка, Ава, - говорит Такер.
- Спасибо, - отвечает она безмятежно. – Я рада, что ты здесь. Ты тоже, Клара. Здорово, наконец-то, познакомиться с тобой.
- Да, - отвечаю я. – Здорово, когда тебя знают.
Такер настолько отличается от Кристиана, размышляю я по пути домой. Он популярен, но совсем в другом смысле, не потому что богат (что уж точно не про него, не смотря на все его подработки, у него даже нет мобильного телефона) и не из-за привлекательной внешности (что, безусловно, про него, хотя его внешность больше сексуально-грубоватая, в то время как у Кристиана – сексуально-задумчивая). Кристиан популярен потому, как всегда говорит Венди, что он нечто вроде божества. Красивый, совершенный и немного отстраненный. Созданный для поклонения. Такер же популярен, потому что у него есть свои способы заставить людей чувствовать себя лучше.
- О чем ты думаешь? – спрашивает он, потому что я ничего не говорю уже какое-то время.
- Ты не такой, как я думала раньше.
Он продолжает смотреть на дорогу, но на его худой щеке появляется ямочка. – И что ты обо мне думала?
- Что ты грубая деревенщина.
- Господи, я что много грубил? – говорит он, смеясь.
- Будто сам не знаешь. Ты хотел, чтобы я так о тебе думала.
Он не отвечает. Я думаю, не сказала ли лишнего. Я никогда не могу держать язык за зубами в его присутствии.
- Ты тоже не такая, как я о тебе думал, - говорит он.
- Ты думал, что я испорченная девица из Калифорнии.
- Я до сих пор думаю, что ты испорченная девица из Калифорнии. – Я бью его в плечо. – Ай! Вот видишь?
- И какая я? – спрашиваю я, стараясь не показать своей нервозности. Это потрясающе, как неожиданно много для меня значит то, что он обо мне думает. Я смотрю в окно, выставив руку наружу, пока мы проезжаем мимо деревьев возле моего дома. Прикосновение воздуха летней ночи к моему лицу теплое и шелковистое. Полная луна над моей головой проливает на лес мечтательный свет. Слышен треск сверчков. Прохладный, напоенный ароматами сосны ветерок колышет листья деревьев. Идеальная ночь.
- Ну давай, почему я не такая? – снова спрашиваю я Такера.
- Это сложно объяснить, - он потирает шею. – В тебе гораздо больше, чем видно на первый взгляд.
- Хм-м. Как загадочно, - сказала я, отчаянно стараясь сохранить легкость в голосе.
- Да уж, ты как айсберг.
- Ха, спасибо. Думаю, проблема в том, что ты постоянно недооцениваешь меня.
Мы подъезжаем к моему дому, который кажется темным и пустым, и мне хочется остаться в машине. Я не готова к тому, что эта ночь закончится.