При очередной переделке личное дело капитана Вердина попало на стол большого генерала, на которого во время последнего отстрела патрона не хватило. Генерал был умен, опытен, абсолютно порядочен, потому его и ни разу по телевизору не показывали. У него был лишь один недостаток: не знался генерал с дьяволом и в душу человеческую заглянуть не мог. Генерал внимательно прочитал дело Вердина, пригласил к себе генерала помельче, вежливо спросил, мол, много ли у него таких людей? И подвинул папку с личным делом Вердина. Подчиненный ответа не знал, начал объясняться междометиями, начальник сухо прервал:
– Я заметил, ваши любимые слова «могет», «подвижники», последнее время – «понимаешь». Английский, французский, испанский вы не используете, ваш дед и отец не служили в разведке, у вас имеются и другие плюсы. Я вас прошу, господин генерал, подыщите данному человеку подходящую должность, повысьте в звании. Я проверю. Через месяц пригласите господина Вердина ко мне на беседу.
Через месяц мудрого генерала с игровой доски сняли, поменяли на легкую фигуру, но Вердин мощно стартовал, вышел на орбиту, а так как действительно был умен, то вскоре с ним стали считаться.
Где в России довольно высокая концентрация умных и профессиональных людей, так это в финансовом бизнесе. За взятку туда не попадешь, а по блату если и проникнешь, то очень ненадолго. Слишком дорогое удовольствие на деньгах держать дурака, дешевле откупиться.
Шишков Юрий Леонидович являлся одним из самых богатых людей в России, в политику не лез, держался на втором плане, однако делать у нас большие деньги и совершенно не соприкасаться с политикой невозможно. Он не любил министров и людей из администрации Президента. Шишков полагал, что тщеславие сродни наркотикам, начинаешь с баловства, превращаешься в раба. С наркотиками и алкоголем следует держаться на дистанции, слишком много великих и сильных возомнили себя богами, полагали, могут все, и погибли. Разговоры о золотой серединке остаются лишь разговорами, не более. Политик, а министр тоже политик, всегда зависим, плохо, что он зависим порой от людей ничтожных. В крупном бизнесе без дипломатии и хитрости долго не проживешь, но в бизнесе связи взаимны и партнеры примерно равноценны. Здесь могут и обмануть, и продать, но установленные правила, как в любой игре, незыблемы, нарушителя просто выбрасывают за борт. Причем бросают все, как противники, так и союзники. Если в шахматах конь ходит определенным образом, то иначе он передвигаться не может.
Как всякому магнату, тем более в России, Шишкову были необходимы связи в силовых структурах. Но не генералы, а люди, обладающие реальной властью и свободой маневра. В последние годы в силовых ведомствах происходили постоянные перестановки. Шишков потерял двух нужных людей, искал замену. Миллиардеру найти верного помощника, что царевой дочке выйти замуж, желают многие, одно неизвестно – чего желает претендент, как себя поведет в трудную минуту. А в праздник он в принципе не нужен. А постоянно держать человека на цепи и контроле – просто с ума сойдешь.
И обратился Шишков за советом к своему школьному товарищу, отставному генералу КГБ, к человеку, который обратил внимание на Вердина. После школы финансист и генерал встречались редко, последний обладал пороком: не к месту и совсем не вовремя говорить правду. Даже многолетняя служба в организации, где большинство людей говорить правду просто не умели, школьного приятеля изменила мало. Никакие заслуги его не спасли, терпение у властей предержащих кончилось, генерала с почетом отправили на пенсию. О нем и вспомнил Шишков в трудную минуту, решив, что почти наверняка толку от встречи никакого не будет, но зато точно не будет и обмана.
Встретились однокашники на генеральской даче, двухэтажной деревянной халупе, в которой бы отказался жить двадцатилетний пацан, промышляющий челночным бизнесом. Но родившийся с карими глазами к старости голубоглазым не станет. Генерал встретил магната доброжелательно и спокойно и так же безразлично смотрел на выставленные на стол шофером яства и бутылки.
– Ты бы, Юрочка, и стол с собой возил, – заметил генерал, отрезая кусок осетрины. – Давай сначала выпьем и поедим, а уж потом ты мне начнешь лапшу на уши вешать, объясняя, зачем явился. А если соберешься с духом, решишь сразу правду сказать, так можешь ее после первой и выкладывать.
Ну, после первой у магната ничего не получилось, он начал о дворцовых интригах повествовать, генерал слушал, согласно кивал, обильно закусывал, затем сказал:
– Ты, Юрик, учти, я так давно не пировал, могу заснуть, прежде чем ты до сути доберешься.
– Пень ты старый, вот что я тебе скажу, и жизнь тебя ничему не научила! – вспылил Шишков.
– Врешь, родненький, – генерал соорудил себе бутерброд с черной икрой, смотрел на него любовно. – Если бы меня жизнь ничему не научила, ты бы тут не сидел, икоркой меня не потчевал. Ты платочек носовой из правого кармана брюк достань и пот вытри, не бойся, я тебя не трону, даже не выгоню. Ты мальчик сообразительный, если не то скажешь, сам уйдешь. А гостинцы я тебе не отдам! – Генерал расхохотался.
Шишков разозлился, в жизни все не так, а в России вообще полный беспредел. Он, серьезный финансист, имеющий крупные счета в нескольких банках Европы, имеющий свободный доступ к премьер-министру, сидит на колченогом стуле в покосившейся халупе генерала, который вчера имел в этой стране практически неограниченную власть, и молча слушает этого поддатого весельчака, довольного жизнью.
– Что ты веселишься, тебе ничего не надо? – спросил Шишков.
– Внукам здоровья и счастья, все остальное у меня есть. – Генерал налил себе еще стопку. – Выкладывай, зачем прибыл, иначе я спать лягу.
– Мне нужен парень из вашей конторы, умный, не шибко тщеславный, знающий иностранные языки, надежный, – выпалил Шишков так поспешно, словно нырнул в прорубь.
Генерал отставил водку, мгновенно вспомнил Вердина, подумал, что бизнесмен может талантливого малого развратить, тут же одернул себя. Если он, многоопытный генерал, в Вердине ошибается, то контрразведчик либо уже скурвился, либо так или иначе грязь найдет.
– Ты возьмешь его к себе референтом или на другую должность?
– Нет, он должен работать там, где он работает, мне нужны мышцы, – ответил Шишков.
– Короче, тебе нужен информированный верный агент.
– Похабное слово, – скривился Шишков. – Мне нужен верный, сильный помощник, формально не имеющий ко мне никакого отношения.
– У меня есть очень интересный парень, но ты понимаешь, если его может купить миллиардер Шишков, то его может перекупить и миллиардер Пупкин?
– Это моя проблема, перекупают лишь тех, кому недоплачивают.
Глава 6
Генерал разыскал Вердина, встретился с ним и сухо сказал:
– Тобой интересуется один бизнесмен. Я его давно знаю – учился с ним в школе, тогда он был темный парень, но всегда очень сообразительный. Одно время мы собирались пригласить его к себе, но он слишком любит деньги.
– Простите, деньги любят все нормальные люди, – уточнил Вердин.
– Вот и решай для себя этот вопрос. А сейчас возьми визитку этой акулы империализма, он ждет твоего звонка. Я подумал, может, стало скучно в нашей конторе, интриги надоели?
При этой встрече Вердин генералу не понравился, но бывший разведчик стал замечать, что с возрастом приятных людей становится все меньше, следовательно, больше внимания следует уделять огороду и реже включать телевизор.
Шишков и Вердин отнеслись друг к другу настороженно, как полагается вести себя зверям, встретившимся в джунглях. Довольно быстро они убедились, что выпорхнули из одного гнезда, несмотря на разницу в возрасте, оценивают окружающий мир практически одинаково. Существовала некоторая разница в достижении намеченной цели, но двух одинаковых людей на земле не рождается. Для бизнесмена главное было в деньгах и возможностях, которые деньги человеку давали. Ему в высшей степени было наплевать, что о нем думают окружающие: боятся его, уважают или считают калифом на час. Для Шишкова было важно, как он оценивает себя сам и сколько на сегодняшний день стоит. Для Вердина имело огромное значение отношение к нему окружающих, деньги он оценивал лишь как путь к успеху, главное же – реальная власть, она опирается на страх. Человек издревле любил деньги, но собственную жизнь он испокон веков ценил больше.
Шишков качал деньги из войны в Чечне, дело было нехитрое, следовало лишь получить кредиты на восстановление изничтоженного и обозначить строительные работы. Через несколько дней никто не знал, когда и сколько было построено, что сгорело, что никогда не существовало.
Вердин руководил небольшим оперативным подразделением, входящим в Управление по борьбе с коррупцией и оргпреступностью. Подполковник точно знал, что коррупцию трогать нельзя, она, словно цепкая лоза, поднимается до самой крыши, если туда заберешься, пропадешь, даже хоронить не будут. Необходимо создать видимость активности, что при существующем бардаке и многоподчиненности являлось делом несложным. Главной своей задачей подполковник Вердин считал создание монолитного соединения единомышленников-профессионалов, отбирал людей тщательно, по-большевистски, считая личную преданность человека неизмеримо важнее его профессиональной подготовленности. Но, безусловно, дураков и неучей подполковник в своем отделении не держал.
Первоначально бизнесмен попросил подполковника проверить людей, занимающихся транспортировкой грузов. Необходимо убрать двурушников, позаботиться, чтобы каждый стрелочник знал, за что конкретно он получает деньги, какой вагон, платформа должны дойти до места назначения, что должно взорваться или потеряться в пути.
– Вы проверите своих людей, я присмотрюсь к вам лично, позже поговорим о деле более серьезно, – сказал напоследок Шишков. – В расходах не стесняйтесь.
Не прошло и месяца, как бизнесмен и контрразведчик встретились вновь.
– Мой однокашник – человек своеобразный, господин подполковник, увлекся выращиванием овощей, у каждого свои увлечения. Простим генерала, тем более что в людях он всегда разбирался отлично, я благодарен ему за знакомство с вами.
Вердин еле сдержал улыбку, столь интеллигентная, даже высокопарная речь была отнюдь не свойственна бизнесмену, и подполковник понял, что угостили сладким, придется отведать и горького.
– В своей предвыборной кампании Президент обещал установить в Чечне мир. – Бизнесмен замолчал, словно не знал, что сказать дальше.
«Политика, черт бы ее побрал, – думал Вердин, – а я почему-то решил, что гражданин Шишков уголовного происхождения».
– Он много чего обещал, но мало что выполнит. Но другие его дела волнуют меня мало, а вот мир в Чечне нам совершенно ни к чему. Я говорю «нам» не потому, что считаю себя самодержцем, подполковник. Отнюдь, я не глава, лишь колесико в огромном финансовом механизме, который в случае мира потерпит значительные убытки.
– Я здесь при чем? – искренне, что с ним случалось крайне редко, спросил Вердин. – В этом вопросе я бессилен. У вас же есть люди в окружении, Сам болен, его несложно убедить, что сегодня в России существуют более неотложные вопросы.
– Убедить короля возможно, однако его секретарь Совета безопасности – человек крайне упрямый, – ответил Шишков.
– У меня нет профессионалов такого класса.
– Плохо, но я имел в виду не столь прямолинейное решение.
– В России очень сильны антивоенные настроения.
– В Чечне они не слабее. Но кавказцы всегда были людьми вспыльчивыми и болезненно самолюбивыми.
– А если конкретно? – поинтересовался Вердин.
– Переговоры сорвать крайне сложно, но, если произойдет событие, возмутившее чеченцев, ситуация может выйти из-под контроля.
– А вы не могли бы подсказать такое событие?
– Если бы я мог, то не платил бы вам сумасшедшие деньги, подполковник! – вспылил бизнесмен.
Вердин проделал гигантскую работу. Он летал в Чечню, рисковал жизнью и встречался с полевыми командирами, неделю сидел в подвале без крошки хлеба и дышал собственными испражнениями, его дважды водили расстреливать и несметное количество раз просто били как чеченцы, так и русские, но он выжил и вернулся в Москву. Он выяснил, что такое семья и клан, как они взаимодействуют, кто богаче, а кто беднее и где расположены у этих сильных, гордых, но диких людей самые болевые точки.
Вердин сумел заманить Тимура Яндиева в Москву, обставить агентурой и, используя втемную, взорвать в центре Москвы автобус.
Остальное известно, день казни приближался неумолимо, казалось, ничто не способно помешать выполнению задуманного. Неожиданно рядом со свидетелями появились неизвестные люди, разыскивающие несуществующую банду. Совершенно случайно Вердин узнал, что поселковый участковый болтает, что террориста «водили» парни из контрразведки, десять раз могли предотвратить взрыв и смертоубийство. Вердин приказал срочно разобраться.
Два оперативника, позавчера беседовавших с Григорием Котовым, сидели в кабинете подполковника Вердина, изучали паркет.
– Значит, садовод Ивлев в ночь со среды на четверг от своей бабы уехал, а домой не прибыл? – подвел итог Вердин. – А на участке, расположенном непосредственно напротив садовода, какой-то интеллигентный доходяга перекопал весь огород?
– Так точно, я пытался его спровоцировать на драку, дал раза, он упал на грядку и заплакал, – ответил лейтенант. – Точно, паршивый интеллигент.
– Но Ивлев домой не вернулся, хотя от своей бабы уехал. А вы, мудаки, знаете, что Ивлева в то утро у последнего шлагбаума видели?
– Так мы его в десяти верстах от того места и ждали, – пробормотал второй оперативник, старший лейтенант, которого не обманывал сравнительно спокойный голос подполковника.
– А никакого объезда там нет, – вставил лейтенант, не соображая, что заколачивает крышку собственного гроба.
– Так куда человек с машиной девался? – спросил Вердин, сам не зная зачем, чувствуя, как пол из-под ног уходит, а он, подполковник, интересуется, заперты ли шпингалеты на окнах. – И произошло это в четверг утром, а докладываете вы о происшествии в пятницу. Вы что, на вокзале работаете, и не важно, прибудет поезд сейчас или через двое суток? Как фамилия любителя копать чужие огороды? Ведь он тоже исчез?
– Жид какой-то, а фамилия русская, – старлей начал шарить по карманам. – У меня записано, сейчас…
Вердин достал из стола конверт, вытряхнул из него несколько фотографий.
– Взгляните, – Вердин никогда не употреблял слово «дурно». Он говорил: «чувствую себя плохо» – или говорил слова иные. Но когда подчиненные извлекли из стопки фотографий снимок Григория Котова, подполковнику стало именно дурно.
Котова сфотографировали за столиком в буфете Шереметьева, когда он разрабатывал девушку, которая видела Фокина, затем он в буфетчицу влюбился, женился, сейчас ждал ребенка. Сфотографировали без конкретных подозрений, на всякий случай, больно часто он болтался в буфете, уже позже выяснилось, что это человек полковника Гурова. Внешность у Григория Котова была действительно не боевой, лишь когда установили его данные и оперативное прошлое, то узнали, что он опытнейший розыскник и прекрасный кулачный боец.
Вердин взял фотографию, пригляделся к носатому худощавому брюнету, признал, что и сам мог бы обмануться, но не выдержал и сказал:
– Этот, как вы выражаетесь, паршивый интеллигент при желании мог бы вас обоих обесточить и пушки поотнимать. Он не считал возможным раскрыться, потому вы здесь, а не в госпитале, садовод пропал, необходимо проверить остальных. Хотя, насколько я знаю Гурова, мы опоздали.
Вердин хорошо помнил своего покойного шефа подполковника Фокина и его нелепую смерть. Известно, Фокин крайне опасался милицейского полковника Гурова, но Вердин никак не мог соединить милицейского сыщика и смерть шефа. Но Фокин был умница, знал Гурова давно, и Вердин учел отношение покойного к менту и принял меры.
– Извините, шеф, – собравшись с силами, молвил старлей. – Возможно, мы лопухнулись, но приговор вынесен, и никакого помилования не будет. В верхах сейчас такое творится…
– Заткнись! – рявкнул Вердин. – Мы не отвечаем за верха, делаем свою работу, именно за нее нам платят деньги. Соберите людей, отправляйтесь по адресам свидетелей. Уверен, вы их не найдете, мы опоздали на полтора суток. Выявите их связи, любовниц, братьев, сватов, найдите их и ликвидируйте. Работайте резко, грубо, свидетели не должны вновь оказаться в прокуратуре.