— Ты что-то притихла, принцесса, — заметил Пак, складывая ветки шалашиком.
Его раскосые зеленые глаза смотрели мне в самую душу.
— Ни слова не сказала с тех пор, как его ледяное крутейшество удалился. Что с тобой?
— Э-э...
Как бы все объяснить? Нельзя же признаться, что я люблю принца, ведь Плут, наверное, тут же вызовет его на дуэль.
— Ну, мне просто страшно. Тут везде эти мертвые проволочники. Кажется, что они сейчас оживут и нападут на нас, пока мы спим.
Он закатил глаза.
— Это все твои зомби. Никогда не понимал, как можно смотреть ужастики, если потом так боишься.
— Ничего я не боюсь.
Как хорошо, что он сменил тему!
— Конечно-конечно. А если свет не выключаешь ночью, так это чтобы тараканов отпугнуть.
Я улыбнулась. Не потому, что он угадал, а потому что в памяти ожили старые добрые деньки, когда мне было не о чем волноваться. Знай только делай домашку, ходи в школу и следи, какие там новые фильмы вышли. Мы с Робби могли до утра сидеть на диване с ведром попкорна и смотреть кино из серии «Пятница тринадцатое».
Интересно, сколько их вышло, пока меня не было?
Я молчала. Пак фыркнул и покачал головой.
— Ладно. Смотри.
Он взмахнул рукой. Воздух задрожал, и скрученные тела проволочников стали ветками.
— Так лучше?
Я кивнула, хоть и знала, что это всего лишь иллюзия. Мертвые фейри по-прежнему были тут, скрытые чарами. Принцип «с глаз долой — из сердца вон» со мной не работал, но, по крайней мере, Плут бросил задавать вопросы.
Правда, ненадолго.
— Ну что, принцесса? — начал Робби, когда в костре весело затрещало пламя.
Огонь он развел непонятно как, но я решила не любопытствовать. Вдруг это тоже иллюзия и мне только кажется, что стало теплее?
— Похоже, я многое пропустил. Выкладывай все по порядку.
Я сглотнула.
— Все?
— Конечно! — Он поудобнее устроился на одеяле, — Ты отыскала Машину? Спасла братишку?
— Ты об этом? — Я облегченно вздохнула и села рядом, — Да. Итан дома, гадкий подменыш исчез.
— А Железный король?
Я покусала губу.
— Он мертв.
Пак, наверное, заметил, как изменился мой голос. Он привстал, обнял меня за плечи и притянул к себе. Стало так тепло и уютно.
— Мне тут надоело, — прошептала я, чувствуя себя как ребенок.
На глаза навернулись слезы.
— Домой хочу.
Робин помолчал.
— Знаешь, — наконец сказал он, — не обязательно возвращать тебя к Летнему двору. Я мог бы отвести тебя в твой мир, если ты очень этого хочешь.
— Разве Оберон меня отпустит?
— А почему нет? Твоя магия запечатана. Ты снова станешь обычной девчонкой. Маб решит, что ты больше не опасна, и темные фейри. возможно, оставят тебя в покое.
Мое сердце радостно забилось. Дом. Неужели я правда могу вернуться к маме, Люку, Итану? Буду ходить в школу, подрабатывать на каникулах, жить нормальной жизнью. Я и не подозревала, как по ней соскучилась!
Конечно, не очень-то хорошо бросать всю эту затею со скипетром, но черт с ним. Ясень от моей помощи отказался. Уговор я выполнила, и долгов перед Неблагим двором у меня нет. Я же не обещала навсегда поселиться в Зимнем королевстве.
— А ты? — Я взглянула на Пака, — Разве тебе не приказали привести меня к Оберону? Тебе ничего не будет?
— Ну, я уже много дел наворотил, — заулыбался он, — Мне ведь и к Железному королю тебя отпускать не следовало. Оберон и без того с меня шкуру спустит, поэтому хуже уже не будет.
Он рассуждал так, словно это были сущие пустяки, и все-таки мне стало ужасно стыдно. Я закрыла глаза. Получается, все, кто был мне дорог, мучились и рисковали жизнью ради меня. Хватит! Пришла пора вернуть себе магию, чтобы я тоже могла их защитить.
— Почему? — спросила я, — Почему ты все время рядом? Тебя и Ясеня могли убить сегодня.
Сердце Пака забилось чаще, и он ответил тихо, почти шепотом:
— Пора бы тебе догадаться.
Я подняла голову, и наши лица оказались совсем близко. Зал тонул в сумерках, но цветы начали светиться ярче. В зрачках Пака танцевали отблески костра. И хотя на губах у него еще играла усмешка, чувство, сиявшее в глазах, невозможно было спутать ни с чем.
Я затаила дыхание. Где-то в глубине души вспыхнула радость открытия. Правда, мне и раньше казалось, что между нами что-то есть. Пак меня любит, подсказывало сердце, замирая. Любит! Я всегда это знала.
— Ты просто слепая, — прошептал Робин и ласково улыбнулся. — Я бы никогда не ослушался Оберона. Только ради тебя...
Он наклонил голову, и наши лбы соприкоснулись.
— Ради тебя я воскрес бы из мертвых.
Сердце застучало быстрее. Какая-то частичка меня ужасно этого хотела. Пак всегда был рядом: надежный, сильный, заботливый. Мы с ним принадлежали к одному двору, так что между нами не встал бы никакой дурацкий закон. Ясень меня покинет. Он уже все решил. Так почему бы не попробовать с Робином?
Пак придвинулся ближе, почти касаясь моих губ, но я видела только Ясеня, вспоминала его поцелуй и страсть в его взгляде. Я чувствовала себя предательницей. Дыхание Пака согревало щеку. Нет, подумала я. Не сейчас. Прости!
Я отстранилась, хотела объяснить ему все, но тут вошел Ясень.
Его силуэт замер на фоне вечернего неба. На лицо упал слабый свет колокольчиков. Волосы принца еще не успели высохнуть. Одежду он залатал с помощью чар или чего-то другого. В глазах мелькнули удивление и обида. Ясень сжал кулаки, но быстро взял себя в руки, и его лицо стало каменным, непроницаемым.
Пак удивленно поглядел на меня и обернулся.
— А, это ты, принц, — весело заметил он, — Извини, я про тебя совсем забыл.
Я ловила взгляд Ясеня, хотела показать, что это ошибка, но принц даже не смотрел в мою сторону.
— Утром вы оба должны убраться отсюда, — холодно бросил он, обводя зал рукой, — Прочь из моих земель. По закону я имею право убить вас на месте за нарушение границы. Если увижу в Тир-на-Ног еще раз, пощады не ждите.
— Мамочки, да не взвивайся ты так, высочество, — хмыкнул Пак, —
Мы с
радостью уйдем. Правда, принцесса?
Я наконец поймала взгляд принца, и сердце упало. Он смотрел на меня с полным равнодушием, без тени теплоты.
— Да, — шепнула я сдавленно.
Вот и все. Это последняя соломинка. В Небывалом я погостила, а теперь и домой пора.
Принц начал таскать ветки наружу, не обращая на нас внимания. Работал он тихо и быстро, с каким-то остервенением. Когда мертвых проволочников больше не осталось, Ясень вытащил из сундука вино и сел в дальнем углу, хмуро глядя сквозь бутылочное стекло. Вся его поза красноречиво говорила о том, что его лучше оставить в покое, и подойти я не решилась. К счастью, Пак больше не пробовал меня поцеловать, зато не отходил ни на шаг и улыбался тайком, показывая, что ничего не забыл. Я не знала, что и предпринять. Мысли путались. Когда стемнело, Ясень вдруг встал и объявил, что идет на разведку, проверить, нет ли в округе железных фейри. Он вышел и даже не обернулся. Мне хотелось и побежать за ним, и расплакаться на плече у Пака. Вместо этого я сказала, что пора спать, и забралась в кровать, натянув на голову одеяло, чтобы спрятаться от них обоих.
Я никак не могла заснуть. Лежала, свернувшись под одеялами, слушала, как похрапывает Плут, и глотала слезы.
Ну из-за чего мне расстраиваться? Ведь завтра мы наконец отправимся домой. Я увижу маму, Итана, Люка. Я так по ним соскучилась, даже по отчиму. Неизвестно, сколько времени прошло в моем мире, но это и не важно. Главное, что я вернусь! Пусть мама и Люк уже поседели, а четырехлетний брат вырос, пусть хоть сто лет прошло, и все, кого я знала... Я вздрогнула. Лучше об этом не думать. Дома ничего не изменилось. Я наконец пойду в школу, научусь машину водить, может, даже на выпускной бал попаду. С Робином. Это было до того нелепо, что я чуть не рассмеялась, глотая непролитые слезы. Сколько ни мечтай о нормальной жизни, мне всегда будет не хватать этого мира и волшебства. Небывалое проникло мне в душу, открыло столько чудес. Разве я смогу жить по-старому, зная, что оно существует? Волшебная страна стала частью меня. До самой старости я буду посматривать краешком глаза, не прячется ли где потайная дверь, не мелькнет ли тень. Буду ждать одного Темного принца, которого потеряла навсегда.
Похоже, я все-таки заснула, потому что, открыв глаза, увидела зал, погруженный в дымку звездного света. Цветы раскрыли чашечки, источая мягкое сияние, будто между лепестков у них лежали крошечные луны. В воздухе порхали невесомые, прозрачные мотыльки и бабочки. Их тонкие крылышки блестели. Я встала тихонько, чтобы не разбудить Пака, и пошла по колокольчикам, пьянея от их аромата. На
палец
мне сел голубой мотылек, воздушный и легкий, как перышко. Стоило выдохнуть, как он вспорхнул и полетел дальше, к темной фигуре в центре зала.
Посреди цветочного ковра стоял Ясень. Глаза его были закрыты. Вокруг летали крошечные звездочки. Мерцая, они слились воедино и превратились в призрачную девушку с длинными серебристыми волосами. Она была так прекрасна, что у меня дыхание перехватило. Девушка протянула руки, почти касаясь его лица, и Ясень посмотрел на нее с тоской. Красавица вдруг прошла прямо сквозь него и рассыпалась огоньками.
— Это... Ариэлла? — спросила я, подходя ближе.
П
ринц обернулся. В широко раскрытых глазах мелькнули удивление, злость, смущение. Наконец он устало вздохнул и отвел взгляд.
— Нет. Не совсем.
Девушка появилась снова.
— Ее дух?
Он покачал головой, не сводя с призрачной феи глаз. Она порхала над цветами в окружении бабочек.
— И не дух. У нас нет загробной жизни. Нет души, которая могла бы остаться на земле. Это всего лишь... память.
Ясень вздохнул и понизил голос.
— Она так любила это место. И цветы ее не забыли.
Я вдруг поняла. Это — воспоминание об Ариэлле, такой, какой он видел ее. Прекрасной, счастливой, полной жизни. Тоска принца была так сильна, что обрела форму, пусть даже на краткий миг. К нему пришла не Ариэлла, а всего лишь мечта, эхо того создания, которое давно покинуло этот мир.
Я заплакала. От слез рана на щеке загорелась, но мне было все равно. Я видела только принца — его боль, одиночество и любовь. К другой девушке, не ко мне. Сердце разрывалось, но я не могла произнести ни снова. Я почему-то знала: Ясень прощается с нами обеими.
Мы долго стояли в тишине, глядя, как Ариэлла-воспоминание танцует среди цветов, как легкий ветерок развевает ее призрачные волосы, как порхают вокруг мотыльки. Неужели она и правда была так совершенна или Ясень просто видел ее такой?
— Мне пора, — тихо произнес принц.
Я ожидала что он это скажет. Ясень наконец повернулся ко мне — суровый, прекрасный и далекий, как звезда.
— Скажи Плуту, чтобы отвел тебя домой. Здесь теперь небезопасно.
К горлу подкатил ком, в глазах задрожали слезы, и я прерывисто вздохнула. Рассудок умолял меня прикусить язык, я знала, что услышу в ответ, но все же спросила:
— Мы больше не увидимся?
Он покачал головой.
— Я плохо с тобой поступил. Наши законы мне были прекрасно известны. Я предвидел, что все так кончится, однако наплевал на доводы разума. Прости, но после того, что сегодня произошло, мы — враги.
Принц говорил спокойно и вежливо, а мне казалось, что мое сердце сжимает ледяная рука.
— Если мы снова встретимся, вероятно, я тебя убью. — Ясень прищурился, и в его голосе зазвенел лед, — На этот раз я не шучу, Меган.
Он отвернулся. Свет колокольчиков окутывал его, еще больше подчеркивая неземную красоту. Поодаль кружилась и танцевала Ариэлла, не ведая о печали и страданиях живых.
— Возвращайся домой, — сказал Темный принц, — Забудь обо всем. Тебе здесь не место.
Я плохо помню, как прошел остаток ночи. Кажется, я долго плакала, уткнувшись носом в одеяло. Утром сквозь дыры в крыше повалил снег и засыпал все вокруг. Цветы погасли. Ясень ушел.
Часть 2
9
ЗОВ
На следующий вечер мы с Паком подошли к опушке Дикого леса.
— Уже близко, принцесса, — Робин подбодрил меня улыбкой.
В нескольких шагах впереди снег и лед кончались, а дальше лежала темная, непролазная чаща, окутанная вечными сумерками.
— Осталось только через Дикий лес пройти, и ты дома. «Летняя школа» сказать не успеешь, а уже вернешься к своей прежней скучной жизни.
Я попыталась выдавить из себя улыбку. Не вышло. Сердце радостно билось при мысли о доме, родных и даже летней школе, но я чувствовала, что оставляю позади часть души. Всю дорогу я оборачивалась в надежде увидеть, что Ясень догоняет нас по снегу, пусть даже хмурый, смущенный и молчаливый. Однако вокруг не было никого. Тир-на-Ног зловеще притихла. Мы с Паком шли совершенно одни. Когда солнце повисло над горизонтом, а тени вытянулись, я наконец поняла, что Зимний принц уже не вернется. Он ушел навсегда.
Подбородок дрожал, но я старалась не плакать. Не хотела объяснять Паку, что со мной. Он уже заметил, как я подавлена, и отвлекал меня шутками и непрерывными расспросами. Что случилось, когда мы оставили его и пошли искать Машину? Как добрались до Железного королевства? Какое оно? Я рассказывала все, но, конечно, старалась не упоминать, что было между мной и Ясенем. У Пака и так хватало причин ненавидеть Зимнего принца, и я надеялась, что о моих чувствах он никогда не узнает.
Когда мы приблизились к сумрачному лесу, слева что-то мелькнуло. Пак молниеносно развернулся и выхватил кинжал. Из-за деревьев, пошатываясь, вышла худенькая девушка и без сил рухнула неподалеку от нас. У нее было стройное, изящное тело, зеленая, как мох, кожа и волосы, похожие на высохшую виноградную лозу. Да это же дриада!
Ее трясло. Бедняжка разевала рот, как рыба, силясь подняться. Длиннопалой рукой она хватала себя за горло, будто ее душили.
— Помогите! — взмолилась дриада, широко раскрыв испуганные карие глаза, — Мое дерево...
— Что с ним? — спросил Пак, подхватывая ее.
Девушка запрокинула голову и обмякла.
— Эй! — позвал он и легонько тряхнул ее. — Не уходи. Где твое дерево? Его кто-то срубил?
— От-отравлено, — задыхаясь, прошептала дриада.
Глаза девушки закатились, она одеревенела. Тело с
сухим треском съежилось и стало похоже на кучу обыкновенных высохших веток. Я вспомнила, что говорил Ясень о фейри и смерти. Как печально! Значит, ее жизнь кончилась и она просто перестала существовать?
Пак вздохнул, склонил голову и поднял мертвую дриаду. Она была сухая и хрупкая, как тонкое стекло, но все же, пока он нес ее к лесу, от тела не отломилась ни одна веточка. Пак бережно положил дриаду возле огромного дерева, тихонько сказал несколько слов и отступил.
Сначала ничего не произошло, но вдруг из земли вырвались гигантские корни, обвили дриаду и утащили ее вниз. Все это заняло считанные секунды.
Мы постояли в молчании. Никто не хотел нарушать скорбную тишину.
— Что значит «отравлено»? — спросила я наконец.
Пак встрепенулся.
— Пойдем-ка выясним, — ответил он с мрачной усмешкой.
Долго искать не пришлось. Минуту-другую спустя нам начали попадаться деревья с кривыми, закрученными ветвями. Вскоре мы выбрались на участок мертвой земли. Знакомая картина. В этом месте лес болел, погибал. Растения превращались в причудливые металлические пародии на самих себя. Всюду торчали горбатые фонари. Их свет то мерк, то разгорался, мигая. Корни и стволы были опутаны проводами, которые душили их, словно черно-красные лианы. Пахло гнилью и медью.
— Оно разрастается, — пробормотал Пак.
Он поднял руку, заслоняясь от ветра, который взъерошил мне волосы и растрепал одежду.
— Несколько месяцев назад этого тут не было. — Он повернулся ко мне. — Ты, кажется, сказала, что убила короля Машину.