— Да, ваша честь, — Ледфилд снова повернулся к Рамсену, — вы сказали, «это был совсем другой уровень», верно?
— О чем это вы?
— Об услугах, которые вы приобрели по этому письму. Новый мир сверхъестественной жестокости… и так далее.
— Ах, об этом? Да, именно так. Другой уровень. Другое качество. Это как сравнивать холодную сосиску и свежий бифштекс с кровью, вот как!
— Но вы говорили, что качество услуг «Цезаря» раньше вас устраивало.
— Так то раньше! Если вы никогда не ели свежего мяса только что убитой дичи, то вам приличный гамбургер покажется деликатесом. Не с чем сравнивать, понятно?
— В общих чертах, — сказал Ледфилд, — я правильно вас понял, что в этих новых услугах было больше жизни… настоящей жизни, так что ли?
— В точку! — обрадовался Рамсен, — настоящей жизни и настоящей смерти, будь я проклят! В этой новой игре если уж вы убивали жертву, то по-настоящему, вы видели ее страх, ее боль, ее агонию! Вы чувствовали себя Каином, расправляющимся с Авелем, Юдифью, отсекающей голову Олоферну. Это как в жизни… нет, это сильнее, чем в жизни!
— Так не бывает, — заметил Ледфилд.
— Еще как бывает! Вы ни черта не знаете! Я был Джеком-Потрошителем и вспарывал животы девкам! Я был графом Дракулой и сажал на кол провинившихся слуг! Я был…
— Свидетель, говорите по существу! …. — перебил прокурор.
— … королевским палачом и варил ведьм в кипящем масле, — продолжал Рамсен, не обращая на него внимания, — вот это было то, что надо! Это не какие-то суррогаты, а живое мясо! И еще…
Стилмайер повернулся к судье:
— Ваша честь, я протестую, свидетель говорит о вещах, не относящихся к делу!
— Свидетель сообщает важную для дела информацию, а обвинение пытается заткнуть ему рот! — возразил Ледфилд, — Ваша честь, я прошу отклонить протест.
— Точно! — обрадовался Рамсен, — какого черта он затыкает мне рот? Он меня сам вызвал, и у меня есть кое-какие права! И вообще, кто он такой, чтобы отменять свободу слова? Я еще не успел рассказать, про тур в допотопные времена. Набег на соседнее селение это та еще штука. Сначала мы резали…
Его прервал удар судейского молоточка по столу.
— Свидетель, мы ценим ваши показания, но сейчас вынуждены прерваться согласно регламенту. Объявляется перерыв на 1 час. После перерыва суд заслушает свидетелей защиты.
Публика потянулась к выходу. Репортеры окружили плотным кольцом Генмена Рамсена. Судя по доносившимся обрывкам слов, он продолжал свой рассказ о набеге на допотопное селение с того самого места, на котором его прервали.
ПЕРЕРЫВ
4. Мотивы сторон. Этика и юмор на эшафоте
Стилмайер и Ледфилд охотно приняли предложение судьи Морна провести консультации за чашкой кофе в маленьком кабачке, расположенном на соседней улице, куда можно было попасть через служебный выход, избежав таким образом внимания назойливых репортеров.
— Ну-с, джентльмены, — сказал судья, усаживаясь за столик, — для начала я хотел бы знать, чего каждый из вас добивается НА САМОМ ДЕЛЕ.
— Со мной все ясно, — ответил Ледфилд, — я движим инстинктом самосохранения. Меня не привлекает перспектива попасть под закон об отмене моратория на смертную казнь.
— Тогда зачем вы цепляетесь за эту фирму? — поинтересовался Стилмайер, — признайте мнимый характер владения «Цезарем», и я тотчас сниму с вас все обвинения.
— Действительно, Лейв, зачем вам это надо? — поддержал его Морн, — не думаю, что вас привлекает работа в этом порнографическом шоу-бизнесе.
— А почему бы нет, Остин? Конечно, Ханс в обвинительной речи несколько преувеличил доходность этого дела, но, в общем, тут можно сделать неплохие деньги.
— Только не говорите мне, что решили рискнуть своей шкурой ради денег. На Индиану Джонса вы не похожи.
Ледфилд пожал плечами:
— Я этого и не говорю. Как я уже сообщал, есть этические соображения, которые не позволяют мне бросить «Цезаря» на растерзание копам.
— Вот как? — удивился Морн, — а я думал, вы пошутили на счет этики.
— Что вы, Остин, я не из тех весельчаков, что шутят на эшафоте.
— Правда? А мне показалось, что вы упорно пытаетесь превратить судебное заседание в балаган. Думаете, я не понял, что вы нарочно спровоцировали этого психопата Рамсена на истории о Джеке-Потрошителе?
— Это у меня просто такая линия защиты, — пояснил Ледфилд, — кстати, этого свидетеля пригласил Ханс, а не я.
Стилмайер хмыкнул:
— Представляю, что будет, когда дело дойдет до опроса ваших свидетелей.
— При всем уважении к вам, думаю, что не представляете. Я и сам, честно говоря, не представляю.
СВИДЕТЕЛИ (защита)
5. Первертотерапия
Мистер Ледфилд, суд готов заслушать ваших свидетелей. Вы определились с порядком вызова?
— Да, ваша честь. Я прошу пригласить Майкла Клейтона.
— Хорошо. Приведите мистера Клейтона к присяге.
Майкл оказался здоровенным негром с бритой головой и неласковым лицом.
— Клянусь говорить правду, — сказал он, небрежно проведя рукой по казенной библии, — и да поможет мне бог или кто там есть наверху.
— Привет, Майкл, — сказал Ледфилд.
— Привет, Лейв. Моя швабра смотрела телек и говорит, что ты здорово влип.
— Ну, это мы еще посмотрим, — Лейв улыбнулся, — ответишь на пару-тройку вопросов?
— Для тебя хоть на дюжину. И она тоже, — Майкл помахал рукой очаровательной мулатке, сидящей на последнем ряду. Она в ответ показала ему «V» из двух пальцев.
— Тогда для начала, расскажи этим джентльменам, как ты первый раз обратился в нашу фирму.
— А вот так: я защищал демократию в Фази-банго. Это в Африке. Там было круто, кого угодно спросите. Я заработал там «серебряную звезду» и «пурпурный венок», и даже вернулся целым, если не считать пары дырок в шкуре. Но с башкой у меня началось такое, что просто беда. Нет, соображал я нормально, но ни черта не мог спать. Как закрою глаза, так воспоминания лезут… Лейв, мне тут надо рассказывать, как меня забрызгало мозгами нашего лейтенанта и про всякое такое?
— Не надо, Майкл, я думаю, все уже догадались, о чем ты.
— Тогда я сразу к делу. Значит, я спать не мог. То есть, засыпаю, а через час просыпаюсь с криком, снова засыпаю, и снова… полный аут. И с женой ни черта не получалось. Нет, болт у меня вставал, но я как начну, так или сразу кончаю, или просто все опадает на фиг.
— Свидетель, держитесь в рамках приличий, — перебил Морн, ударяя молоточком по столу.
— Так я и держусь, судья, — ответил Клейтон, — говорю «болт», а не…
— Ладно, — Морн вздохнул, — продолжайте, как начали.
— Вот, продолжаю. Значит, пошел я по докторам, но только черта лысого они мне помогли. Мямлили, что это бывает от шока и все само со временем образуется. Ага, держи карман шире. Почти год такая лажа, невозможно уже. И тут оп: подфартило. Один ниггер мне говорит: тащи-ка свою задницу в нет-клуб и попробуй секс-экстрим от «Цезаря». Я зашел, смотрю в меню дурак-дураком. Дорого, зараза, и не понятно ни черта. Потом, въехал, что к чему… Лейв, мне рассказывать про эти извращения, или они — коммерческая тайна?
— Это если прокурор спросит, — ответил Ледфилд, — сейчас лучше скажи, сколько времени ты был клиентом «Цезаря» и дало ли это какие-нибудь результаты.
— Запросто, — откликнулся Майкл, — значит, таскался я в этот клуб две недели. Ну, там, всякие извращения, расскажу, если спросят. А потом ложусь это я со своей шваброй и чувствую, все ОК. Тут мы как начали зажигать, это караул. С тех пор вообще без проблем. И спать нормально стал. Она подтвердит. Потом я про это дело сказал одному парню, он был копом, но у него нервы сдали, он запил и вылетел с работы. Тут он еще сильнее стал бухать. Я ему говорю: ты пока все бабки еще не слил, зайди в «Цезарь», авось, поможет. И на тебе, помогло. Поизвращался и завязал с этим делом. В копы обратно он не пошел, а открыл агентство, типа детективное. Реально поднялся. И в семье у него все наладилось, а как же: если здоровый, не пьет и бабки есть. Чего еще рассказать?
— Расскажи про вашу семью в общих чертах, — предложил Ледфилд.
— Нет проблем, — Майкл вытащил из кармана куртки фотографию и продемонстрировал сначала судье, а потом залу, — Это мы с детьми на плэнере, а сзади обе наших тачки, «Лэндровер» и «Хонда». У нас свой дом и бизнес: рыболовный клуб и кафе «Ямайка» с карибской кухней. Это слева от моста. На заливе вам кто угодно покажет.
— Спасибо, Майкл, — Лейв кивнул и повернулся к судье, — у меня больше нет вопросов к свидетелю.
С места поднялся прокурор Стилмайер, одернул пиджак и, подойдя к Майклу, спросил:
— Скажите, мистер Клейтон, до знакомства с компанией «Цезарь» вы были склонны к сексуальным извращениям?
— Что за лажа? — фыркнул Майкл, — Я и после к ним не склонен.
— Но только что вы показали, что занимались виртуальными половыми извращениями.
— А, я врубился. Так это называется психотерапия.
— Вы хотите сказать, что фирма «Цезарь» оказывала вам медицинские услуги?
— Ну, нормально, — Майкл задумчиво провел ладонью по подбородку, — это такой заход, чтобы я заложил Лейва, что он, типа, занимался медициной без лицензии? Не прокатит. На счет психотерапии я недавно врубился. По телеку показывали про древних медиков. Был один головастый бош лет сто назад, Фрейд его звали. Он психотерапией что хочешь мог вылечить, безо всякой химии. Не то, что нынешние коновалы. Только парят тебе мозги и толкают таблетки по сто талеров за штуку. А Лейв продавал мне чисто трах, извращенный по-всякому, и ничего, кроме траха. Так в своем протоколе и запишите.
— Следовательно, — сказал Стилмайер, — приобретая услуги «Цезаря», вы начали заниматься сексом в извращенной форме.
— Еще как, — подтвердил Клейтон.
— А с какой целью, если вы не были к этому склонны?
— Блин, я же сказал, тот ниггер мне посоветовал.
— И вы сразу ему поверили?
— Еще бы не поверить, если он «снежок» аж горстями нюхал, а после походов в «Цезарь» вдруг раз, и завязал.
— Вы хотите сказать, что он употреблял кокаин? — уточнил прокурор.
— Еще как употреблял. Дорожки насыпал, что твоя федеральная трасса № 1.
— Значит, компания «Цезарь» вылечила его от наркомании?
— А почем я знаю? — сказал Майкл, — но «снежок» он нюхать перестал, это точно.
— И вы решили, что таким же способом можно устранить последствия шока, полученного на войне?
— А вы сами прикиньте, хрен ли мне еще оставалось делать? — резонно заметил свидетель.
— Ваша жена знала о вашем решении воспользоваться такими экзотическими услугами?
— А как же! Она мне сказала: попробуй, а если не поможет, тогда уж к колдунам в Салем.
— К колдунам? — переспросил Стилмайер.
— А куда еще, если медицина это не лечит? — ответил Майкл.
Прокурор Стилмайер почесал в затылке и сказал:
— Ваша честь, у меня нет вопросов к Майклу Клейтону. Но я хотел бы спросить у миссис Клейтон…
Судья кивнул и обратился к жене Майкла:
— Офелия Клейтон, подойдите сюда, пожалуйста.
Прокурор дождался, пока Офелия принесет присягу, и спросил:
— Миссис Клейтон, вы знали, что ваш муж приобретает у компании «Цезарь» сексуальные услуги?
— Он же сам вам только что сказал, — удивленно ответила она.
— А он вам рассказывал, в чем состоят эти извращения?
— Конечно! Порядочная гадость, если на мой взгляд. Особенно там, где изнасилование после бокса в зубчатых перчатках с этой чертовой культуристкой. На моем болване потом были реальные синяки, провалиться мне, если вру. Но групповик с тремя дурами-девственницами в горящем доме, тоже не мед. У них магическая сила включалась только после этого дела, и надо было успеть их всех оприходовать, чтоб они этой магией пробили стену, пока крыша не рухнула. А огонь как настоящий. Я Майку потом спину кремом от ожогов мазала. Это игры не для сопляков, которые в кино суперменов из себя корчат.
— Спасибо, миссис Клейтон, у меня больше нет вопросов, — быстро сказал прокурор.
— У защиты есть вопросы к свидетелю? — спросил судья.
— Да, — сказал Ледфилд, — Офелия, я могу задать один интимный вопрос?
— Валяй, Лейв, задавай, — она улыбнулась, — мы с Майклом ребята простые.
— Что-нибудь еще, кроме того, о чем здесь уже было сказано, изменилось после туров Майкла в нашей фирме?
— Изменилось, — уверенно сказала она, — он стал внимательнее. Не только в сексе, а вообще. Он стал чувствовать тех, кто вокруг. Я думаю, потому и бизнес у нас заладился. Людям всегда приятнее иметь дело с тем, кто их понимает, верно?
— Наверное, так, — согласился Ледфилд, — Спасибо, Офелия. У меня все.
— Тебе спасибо, — сказала Офелия и, подойдя вплотную, надела ему на шею цепочку с черной подвеской в виде человеческой фигурки, — храни тебя Джа и святая Бригита.
Второй свидетель защиты.
Кто следующий свидетель защиты? — спросил судья Морн.
— Томас Рандорф, ваша честь.
— Приведите мистера Рандорфа к присяге.
Свидетель вызывал стойкие ассоциации с всемирно-известным образом Шерлока Холмса, только лет Рандорфу было существенно больше. Он четко произнес слова присяги и, видя, что Ледфилд собирается задать вопрос, жестом остановил его.
— Оставь это, сынок. Ты достаточно потрудился и можешь передохнуть. Я и без вопросов знаю, что рассказать суду.
Лейв пожал плечами:
— Как вам угодно, Томас.
Рандорф кивнул ему и повернулся к залу.
— Это мои ноги, — сказал он, похлопав стеком по левой и по правой ноге, — я на них хожу. Вас это не удивляет? А напрасно. Потому что еще год назад я ездил в инвалидном кресле без малейшей надежды из него выбраться. Я главный архитектор концерна «Spile», каждое пятое ультравысотное здание на континенте построено по моему проекту и под моим надзором. Вы помните знаменитое северное землетрясение четыре года назад? Тогда в одном из моих зданий возникла угроза обрушения, при толчке треснули несущие конструкции, обвалилась часть лестниц, заклинило лифты. Я работал вместе со спасателями, чтобы вывести людей, отрезанных на верхних этажах, куда не доставали пожарные лестницы. Мы эвакуировали всех, но последних выводили уже без меня. На 53 этаже рухнуло одно из перекрытий, и я очнулся в больничной палате. Работа хирургов была безукоризненна, но что-то неуловимо нарушилось в сложной системе управления мышцами, о которой медицина до сих пор знает далеко не все. Так я оказался в кресле на колесиках, и провел в нем почти три года, без всякой надежды из него выбраться. Не буду вам объяснять, что это значит. Вы все равно не поймете. Но однажды один замечательный врач, имя которого я не буду раскрывать, рекомендовал мне «Цезарь» в качестве средства радикальной импрессивной терапии. Скажу сразу, что у меня было предубеждение против таких вещей, и мне стоило серьезного внутреннего труда убедить себя в допустимости методов этого сорта. В какой-то момент я все-таки связался лично с мистером Ледфилдом и поговорил с ним начистоту. Как потенциально крупный заказчик, я имел на это право. Я ожидал, что буду иметь дело с циничным и развязным порно-дельцом, а столкнулся с удивительно тактичным человеком, Помню, я спросил его: «Сынок, а тебе не противно заниматься этим грязным бизнесом?». Он ответил: «Вы можете иметь свое мнение, Томас, но я считаю, что мы помогаем людям понять себя. Такова наша миссия». Эти слова и определили мой выбор. В соответствии с рекомендацией врача, я купил тур «Прыжок хищника»: полугодичный пакет с полным эффектом присутствия. Все, что происходило со мной в виртуальной реальности, было совершенно отвратительно. Я превращался в доисторическую рептилию — людоеда дюжиной футов ростом. Кажется, оно было похоже на тираннозавра. Тоже передвигалось на двух ногах, иногда — прыжками. И оно охотилось в джунглях на людей. Разумеется, это анахронизм, такие чудовища вымерли за миллионы лет до того, как на планете появился первый человек. Но, как я уже сказал, в этом виртуальном мире тираннозавры и троглодиты существовали одновременно, и вторые были пищей для первых. Я не буду шокировать присутствующих рассказами о том, что чувствует голодный хищник, настигая жертву и смыкая челюсти на ее теле. Думаю, каждый сам может представить себе это в меру своей фантазии. Прошло около четырех месяцев и вдруг однажды, выходя из виртуальности, я почувствовал большой палец левой ноги. Я обнаружил, что усилием воли могу заставить его согнуться. Еще через несколько недель я уже чувствовал все пальцы и голеностопный сустав. Мне не удавалось согласовано двигать всеми этими вновь ожившими частями тела, но я понял, что иду на поправку. Мне пришлось купить еще один пакет на три месяца, но к концу этого периода я уже мог вставать из кресла и делать три-четыре шага, опираясь на костыль. Это было адски больно, но я терпел. Наконец, настал день, когда я вышел из дома, опираясь одной рукой на стек, а другой — на плечо моей дорогой Дженни. Мы шли, молчали и улыбались друг другу, и всем прохожим. Наверное, мы выглядели глупо, но нам было все равно. Я закончил объяснение. Если у кого-то есть ко мне вопросы, что ж, я постараюсь ответить.