Нет, лучше им не видеться, пока ее сердце еще не окончательно разбито. Лучше распрощаться сейчас, чем потом, когда будет слишком поздно, чтобы спастись…
Розлин оцепенела, услышав, что дверь библиотеки медленно открывается. Дру вошел, не постучав, и долго стоял неподвижно, прежде чем его каблуки простучали по обюссонскому ковру. Наконец он остановился перед ней.
– Что происходит, Розлин? – спокойно спросил он.
– Если вам приходится спрашивать, тогда я вряд ли смогу объяснить.
– Я не хотел кричать на тебя.
Розлин невольно открыла глаза.
– Но вы кричали на меня. И обвиняли в неверности и двуличии.
– Нет… просто когда я увидел, как ты смеешься… улыбаешься Хэвиленду…
Он осекся, услышав прерывистый шепот:
– Я не вынесу постоянных скандалов, Дру. Ненавижу ссоры.
– Мы не ссорились.
– Как же ты назовешь то, что сейчас произошло?
– Спор.
– Это одно и то же.
Изнемогая от угрызений совести, Дру запустил руку в волосы. Он действительно затеял скандал. И вел себя, как последний глупец, поддавшись необъяснимому, неразумному порыву ревности. А потом все свои страхи излил на Розлин. И теперь она бледна и дрожит: все из-за него. В огромных, широко раскрытых глазах блестят слезы.
Когда прозрачная капля сползла по щеке Розлин, он едва не протянул руку, чтобы смахнуть ее, но побоялся. Ей скорее всего будет неприятно его прикосновение. Ему хотелось обнять ее, утешить, но она не примет никаких утешений.
– Прости, – пробормотал Дру, сознавая, что придется немало потрудиться, чтобы заслужить ее прощение. – Мне не следовало кричать на тебя и бросать необоснованные обвинения. Во всем виновата проклятая ревность. Я вспылил, хотя знал, что у тебя хватит порядочности, чтобы не заводить роман с Хэвилендом за моей спиной.
– Теперь это уже не важно, – отрезала Розлин, вытирая слезы. – Независимо от причин, побудивших вас вести себя подобным образом, нашей помолвке конец.
Не веря своим ушам, Дру пристально вгляделся в нее:
– Надеюсь, ты это не всерьез?!
– Я совершенно серьезна, – тихо и без всякого запала ответила она.
– Хочешь разорвать нашу помолвку просто потому, что я повысил на тебя голос?
– Именно. Все свое детство мне пришлось терпеть похожие скандалы, и я не потерплю ничего подобного в своем браке.
Досада и раздражение охватили Дру.
– Ты преувеличиваешь, милая… делаешь из мухи слона.
– Я так не считаю. И всегда знала, что союз между нами невозможен. Мы смотрим на брак с разных точек зрения. А если ссоримся сейчас, что будет дальше?
Дру еще держал себя в руках, но уже был готов взорваться.
– Ты пускаешь в ход эти отговорки, чтобы оправдать свою симпатию к Хэвиленду. Собралась перебежать к нему? Все еще хочешь его?
Их взгляды скрестились.
– Хочу я Хэвиленда или нет, это значения не имеет. Я не желаю выходить за вас, Дру. Не желаю такого мужа.
Он продолжал смотреть на нее, а в душе больно ворочался острый кинжал тревоги.
Не дождавшись ответа, Розлин вымучила блеклую улыбку.
– Вы сами говорили, что, когда первая волна похоти схлынет, останется скука или что похуже. Кажется, для нас эта волна уже схлынула. Но вы должны испытывать облегчение, оттого что теперь не придется на мне жениться. Мне, во всяком случае, уже легче.
– Розлин, – начал Дру, но она резко оборвала.
– Больше я не желаю это обсуждать.
Она не хочет иметь с ним ничего общего: это видно по ее бесстрастному лицу, по гордой осанке. Розлин словно воздвигла между ними непроницаемую стену.
Тревога сменилась паникой. Но тут она снова прервала молчание:
– Почему вы приехали сюда, Дру?
Она так резко сменила тему, что он шумно выдохнул пытаясь припомнить причину своего приезда.
– Крапп обнаружил, кто был вторым поверенным сэра Руперта. Какой-то Фарнаби. Я заехал к нему сегодня днем справиться о бывшей содержанке сэра Руперта. Он, разумеется, знал ее. Это Констанс Бейнз. Но он утверждает, что потерял с ней всякую связь после смерти клиента. Сэр Руперт владел маленьким домом на окраине Лондона, где жили Констанс и дети, но сейчас дом продан, а где его обитатели – неизвестно.
Розлин сокрушенно покачала головой.
– Дети? Значит, у нее было несколько детей?
– Трое. Мальчик и две девочки помладше.
Уголки губ Розлин печально опустились.
– Уинифред будет в отчаянии. Так где они теперь?
– Я пытаюсь это выяснить, – сказал Дру и, немного помолчав, пояснил: – Уж очень нервничал Фарнаби, когда я стал расспрашивать о миссис Бейнз. Сначала он вообще отказался говорить о ней и не давал адрес дома. Откровенно говоря, не удивлюсь, если окажется, что он прикарманил деньги, оставленные для Констанс сэром Рупертом.
– Считаете, Фарнаби ее обокрал?
– Вполне возможно. Думаю, он чувствовал себя в безопасности. Пришлось прибегнуть к замаскированным угрозам, чтобы убедить его сотрудничать со мной. Пока что я поручил сыщикам найти Констанс Бейнз. Они расспросят нынешних жителей дома. А также бывших соседей Констанс. Может, они знают, куда девались она и дети. Возможно, это тупик, но надеюсь через несколько дней что-нибудь узнать. Если мне станет известно ее местонахождение, и если она все еще в Лондоне… я думал, что ты захочешь меня сопровождать.
– Да… конечно.
– Прекрасно. Я пришлю лакея с известием, когда нужно будет ехать.
– Не стоит так беспокоиться, Дру, – покачала головой Розлин. – Я позаимствую экипаж Уинифред и сама доберусь до города.
– Вздор, милая. Какое там беспокойство!
Розлин, снова застыв, спокойно вернула ему взгляд:
– Я не собираюсь путешествовать с вами. Никогда и никуда.
Неприятное, тошнотворное чувство вернулось с новой силой. Дру поколебался, не зная, стоит ли настаивать. Сейчас она слишком сердита на него.
– Тогда позволь мне прислать за тобой экипаж.
– Это неприлично, тем более что мы больше не помолвлены.
– Розлин… – Дру снова запустил пальцы в волосы. – Я сказал, что мне очень жаль.
Розлин сжата губы, прежде чем слабо улыбнуться:
– Ваши извинения очень мало значат для меня. Наша помолвка разорвана. Надеюсь, вы известите газеты.
– Ты шутишь…
Но ее взгляд стал еще холоднее.
– Умоляю, извольте поверить в мою искренность. Я никогда не выйду за вас замуж. И не буду дальше разыгрывать этот фарс, притворяясь, будто помолвлена, просто для того, чтобы ублажить сплетников.
Дру почувствовал, как сердце куда-то покатилось. В горле встал колючий ком. Ему страстно хотелось возразить, затеять спор, заставить Розлин немедленно изменить решение. Но, вспомнив ее ненависть к ссорам, он попытался ее урезонить:
– Ты знаешь, что разорванная помолвка запятнает твою репутацию.
– Вне всякого сомнения. Но я переживу. Сейчас же я не желаю иметь с вами ничего общего, – объявила Розлин и с достоинством поднялась: – Прошу вас уведомить меня, если найдете Констанс. А так вы нежеланный гость в Данверз-Холле.
Дру наблюдал, как она идет по комнате. Величественно. Спокойно. Ее приговор казался таким окончательным. Как и объявление о том, что она не хочет такого мужа.
Тьма и холод воцарились в его душе при мысли о том, что он потеряет Розлин. Нельзя разорвать эту помолвку. Но как он может убедить ее полюбить его?
Дру постарался подавить панику. Нет, он не признает поражения! Розлин расстроена, устала и по справедливости зла на него. Нужно дать ей время остыть.
Но Розлин все равно станет его женой и когда-нибудь обязательно полюбит…
Глава 18
Грустная история сэра Руперта и Констанс еще больше убеждает меня в том, что джентльмены, как правило, любят не жен, а любовниц.
Из письма Розлин к Фанни
– Фанни! – удивленно воскликнула Розлин, когда подруга в одно прекрасное утро через два дня после размолвки с Дру ворвалась в библиотеку Данверз-Холла. – Не ожидала тебя на этой неделе. Я написала только вчера.
– Знаю! – воскликнула Фанни, помахивая письмом. – Поэтому и приехала, дорогая, узнать, не сошла ли ты с ума.
– Сошла с ума? – повторила Розлин, закрывая книгу.
– Да уж конечно, ты не в себе, если разорвала помолвку с герцогом Арденом.
Розлин, не ответив, подождала, пока Фанни усядется в кресло.
– Признаюсь, что была шокирована, – продолжала Фанни. – Как ты могла отказаться от возможности стать герцогиней, приобрести титул и богатого мужа?!
– Ты знаешь, что меня не заботят подобные условности, – отмахнулась Розлин, садясь напротив подруги.
– Да-да, слышала. Тебе нужна истинная любовь. Но ведь любить богатого лорда так же легко, как бедняка.
– Вовсе нет, Фанни. И уж тебе, казалось, следовало бы меня понять! Ты отказалась от благополучного будущего ради жизни, полной волнений и страсти.
Фанни скорчила гримасу.
– То, во что я верила в шестнадцать, и то, что узнала в двадцать четыре, – абсолютно разные вещи. Теперь я стала куда более зрелой, опытной и мудрой. И жизнь, которой я так завидовала тогда, – вовсе не та, какой хочу жить сейчас.
Розлин свела брови. Она впервые слышала, как Фанни осуждает собственный выбор, сделанный много лет назад.
Несмотря на кажущуюся яркость и веселье того существования, которое она вела, Фанни, как оказалось, жалеет о содеянном. Однако ей наверняка неприятно слышать слова осуждения, даже от лучшей подруги.
– Неужели нам обязательно обсуждать это сейчас? – с легким раздражением бросила она.
Фанни нахмурилась:
– Полагаю, что нет, но ты не слишком хорошо выглядишь, Роуз. Под глазами круги, лицо бледнее воска. Вряд ли это портрет женщины, довольной своим решением.
– Со мной все в порядке, – твердо заявила Розлин, прекрасно сознавая, что это откровенная ложь. Она плохо спала с того дня, как рассталась с Дру, и все это время почти ничего не ела.
Розлин рассеянно прижала руку к груди, вновь ощутив боль, которая постоянно терзала сердце, и хорошо понимая ее причину.
– Ты приехала выругать меня за разорванную помолвку?
– Нет, – ответила Фанни уже мягче и заставила себя улыбнуться. – Хотя это главная причина. Но я также решила сообщить о своих расследованиях относительно сэра Руперта и Констанс Бейнз, К сожалению, мне не удалось узнать ничего нового. Если она и была его содержанкой и родила троих детей, никому об этом не известно. Очевидно, они были чрезвычайно осторожны.
Розлин сосредоточенно поджала губы.
– Последнее меня не удивляет. Хотелось бы думать, что сэр Руперт пытался пощадить чувства Уинифред.
– Что же, если Констанс исчезла, вряд ли вы ее найдете. Такова печальная судьба содержанок, чей покровитель внезапно умирает или выбрасывает их на улицу.
– Если сэр Руперт любил Констанс, как считает Уинифред, он наверняка бы обеспечил доход своей второй семье на случай кончины. Но Дру… Арден считает, что поверенный сэра Руперта мог оказаться нечестным человеком.
Фанни серьезно кивнула.
– Констанс было очень легко обмануть. Она, по всей видимости, женщина доверчивая и не слишком образованная. А сыщики больше ничего не узнали?
– Нет, но надеюсь скоро получить известия от Ардена.
Фанни долго нерешительно смотрела на подругу, прежде чем сказать:
– Я не стану больше упрекать тебя, но ты уверена, что приняла верное решение? Возможно, еще не поздно передумать.
Розлин отвела глаза, чувствуя, как непереносимо болит в груди. Объявление о разрыве помолвки еще не появилось в газетах, но особого значения это уже не имеет.
– Продолжать историю с помолвкой бессмысленно. Фанни. Я никогда не выйду за Ардена.
– И все это из-за какого-то злосчастного спора?
– Это не просто спор, – отрезала Розлин, – а почти драка. Мы кричали друг на друга!
Губы Фанни скривились в улыбке.
– Не все ссоры так уж плохи, а большинство из них далеко не так разрушительны, как у твоих родителей. Иногда они даже могут быть полезны.
– Интересно, в каких же это случаях? – недоверчиво спросила Розлин.
– Хороший скандал время от времени заставляет почувствовать себя живой, дорогая. Воспламеняет кровь, подстегивает страсть. Конечно, скандалы имеют мало чего общего с любовью, и все же отрицательные эмоции – тоже часть любви. Парочки ссорятся, даже когда любят друг друга.
Розлин долго молчала, прежде чем ответить:
– Видишь ли, мы с Дру не любим друг друга. Просто позволили себе отдаться на волю страсти. Ничего серьезного.
– Это еще не означает, что он рано или поздно не полюбит тебя.
– Весьма сомнительно. Он никогда не хотел жениться на мне. И думаю, облегченно вздохнул, освободившись от своих обязательств.
– Почему ты так считаешь?
– Пожелай он продолжить нашу помолвку, вероятно, приложил бы какие-то усилия, чтобы убедить меня. Но вот уже два дня, как я ничего о нем не знаю. С тех самых пор, как выгнала его из дома.
Фанни скептически покачала головой, но ничего не ответила.
– А как поживает Лили? – спросила Розлин, намеренно сменив тему.
На этот раз улыбка Фанни была искренней.
– На удивление хорошо. Не ожидала, что школа для куртизанок будет иметь такой успех. Собственно говоря, когда Лили впервые предложила мне это, я подумала, что она немного не в себе. Но она так энергично взялась за дело, да и Тесс ничем ей не уступает. Они обучают наших пансионерок привлекать клиентов из высшего общества и тем самым обеспечивать свое будущее. Девушки оказались прилежными ученицами. Каждый день они несколько часов упражняются в риторике, манерах и этикете, учатся разливать чай… ну, и тому подобное.
Розлин невольно рассмеялась.
– Все ненавидимые Лили предметы. Она предпочла бы учить верховой езде, управлению экипажем или стрельбе из лука. Но приятно, что предметы, которые преподаются у нас в академии, сослужили ей хорошую службу.
В этот момент в дверях появился Симпкин.
– Мисс Розлин, вам письмо от герцога Ардена.
К досаде Розлин, при упоминании имени Дру сердце сразу забилось сильнее, но она, стараясь успокоиться, сломала восковую печать и пробежала глазами несколько строк, написанных размашистым почерком.
«Адрес Констанс Бейнз найден. В час дня я пришлю за вами свой экипаж, если это, разумеется, удобно.
Арден»
Розлин обернулась к дворецкому:
– Пожалуйста, передайте, что к часу я буду свободна.
– Как пожелаете, мисс Розлин. – Симпкин с поклоном удалился.
Розлин передала Фанни содержание записки. Выражение лица подруги стало сочувственным:
– Хочешь, я поеду с тобой?
Розлин так и подмывало согласиться. Конечно, будет куда легче встретиться с Дру, если Фанни будет рядом. Собственно говоря, легче всего, если она никогда в жизни больше не увидит Дру. Но ей хотелось раскрыть тайну грабителя.
– Спасибо, не надо, – покачала она головой. – Не знаю, что мы обнаружим, но я предпочла бы держать наш визит в секрете. Хотя бы ради Уинифред. Итак, Фанни, теперь, когда ты уже здесь, может, останешься на второй завтрак?
– Я уже думала, ты так и не пригласишь меня! – звонко расхохоталась подруга. – Умираю от голода, потому что приехала сюда, едва вскочив с постели. Подобную жертву я готова принести исключительно ради тебя, дорогая. А пока позволь рассказать мне о предприятии Лили…
Выйдя во двор, где стоял экипаж Дру, Розлин даже растерялась, обнаружив, что лакеи вооружены пистолетами и короткоствольными ружьями с раструбами. Но когда экипаж оказался в лондонском Ист-Энде и стал прокладывать дорогу к порту, она поняла причину такой предосторожности: здесь царили нищета и беззаконие, а по узким улочкам шныряли подозрительные типы. Вонь стояла такая, что Розлин старалась пореже дышать и с ужасом наблюдала за тем, что творится вокруг. Если Констанс действительно живет в такой клоаке, значит, положение этой семьи – поистине отчаянное.