– Ты адвентист? – спросил эмир.
– С чего ты взял?
– У адвентистов есть такое понятие, что все умершие спят до Страшного суда. Не мотаются по разным уровням ада и прочего, а спят, пока их на Страшный суд не поднимут.
– Ты откуда это знаешь? Ты же мусульманин…
– Мне один адвентист рассказывал. На «зоне». Я еще молодой тогда был.
– Ладно, – перебил его Арзамасцев, – не тяни время, в последний раз предупреждаю.
– Спрашивай.
– Что там за американцы у Хафизова? Что они у него делают?
– Один, насколько я знаю, капитан. Специалист по диверсионной работе. Второй, кажется, полковник. Должен какие-то занятия с эмирами проводить. Я для этих занятий и шел к Хафизову.
– Что за занятия?
– Я не в курсе. Знаю только, что эмирам, участвующим в занятиях, хорошо за это платить должны.
– Тема занятий?
– Выстраивание властной вертикали среди разных джамаатов.
– Зачем это нужно эмирам?
– Это нужно не эмирам. Это нужно американцам. Они хотят объединить разрозненные джамааты в повстанческую армию халифата.
– Хорошая информация. Картошкин!
– Я, товарищ старший лейтенант.
– Лагерь бандитов нашел?
– Нашел три пещеры. Две из них жилые, а одна, кажется, используется в качестве склада. По крайней мере, я так понял, потому что туда относили доставленные продукты. Бандитов насчитал около трех десятков, точнее сказать не могу, потому что одни приходят к кострам, другие уходят в пещеры. Меняются. Вместе все не собираются. Трудно определить, кого уже считал, кого не считал. Я насчитал двадцать восемь человек. Но в целом следует ориентироваться на три десятка. Наверное, эмиры вообще не выходят. Значит, чуть больше трех десятков. Незначительно больше.
– В какой из пещер живут американцы? – обратился Арзамасцев к Фикретову.
– Этого я не знаю. Я видел старшего из них в гроте эмира Хафизова.
– Подумай.
– Не знаю. Я же там меньше часа находился. Хафизов меня снова сюда отправил. Грот Хафизова в первой по счету пещере. Ближней к выходу.
В кармане Фикретова слабо затрещала трубка. Он передернул головой, досадуя, что не может ответить.
Арзамасцев молча вытащил трубку и вслух прочитал номер на определителе. При этом посмотрел на пленника, ожидая ответа.
– Хафизов.
– Что ты ему можешь сказать?
– Что все погибли… Что я еще могу сказать?
– Можешь сказать, что федералы нарвались на мины, выставленные Низамовым?
– Могу, – кивнул Фикретов.
– Говорить будешь на каком языке?
– Мы с ним разговариваем только на своем. Если я буду говорить по-русски, он сразу что-то заподозрит. Я скажу…
– Лучше не надо. – Арзамасцев пленнику не верил, по крайней мере, не доверял настолько, чтобы по его слову поставить под удар свой взвод и взвод «краповых», и потому убрал трубку эмира к себе в карман. – Пусть помучается в сомнениях.
– Не веришь мне? – спросил Фикретов.
– Не верю.
– И правильно. Я сказал бы, что твои парни в ущелье. Я не настолько подлец, чтобы полностью предать.
– Не полностью предатель все равно предатель, – заметил «краповый» офицер.
– Хватит время тянуть, – сказал старший лейтенант, – пора заканчивать. Фикретов, ты готов к смерти?
– Я всегда готов к смерти. В любой момент жизни.
– Ротмистров! Он готов.
– Я тоже готов, пусть бежит, – предложил снайпер.
Фикретов, естественно, эту фразу не слышал.
– Беги… – приказал Арзамасцев эмиру.
Тот попытался встать, но без помощи рук ему это было трудно сделать.
– Еремей, помоги ему.
«Краповый» лейтенант за шиворот, без всякого уважения, приподнял Фикретова и слегка встряхнул, чтобы придать ему бодрости. Эмир тут же совершил скачок в сторону, пытаясь проскочить за камни, и в своей стремительности даже воротник оставил в руках Варсонофьева. Но добежать до камней он не успел. С руками, скованными за спиной, бежать было неудобно, и потому скорость была невысокой. Его голова во время бега вдруг резко наклонилась, и сам он упал лицом в мелкие камни.
– Ратоборцев! Можно не проверять?
– Можно. Пуля вошла в затылок. Вышла, должно быть, через лицо. Картина будет не из приятных. Лучше не любоваться.
– Потому и спрашиваю. Картошкин, что у тебя?
– Заняли позицию на противоположном от пещер склоне. Под пещерами догорают костры, видимо, там кухня. Совсем их не тушат, чтобы утром завтрак готовить. Продукты, как я понял, для завтрака уже принесли. Эти костры света добавляют. И нам, и бандитам тоже. Лучше бы потушили.
– Мы идем на соединение.
– Ждем. Пещеры расположены по правому склону. Тропа к нам – по левому. На подходе объясню подробнее…
Операция вошла в завершающую фазу. Но она выходила за пределы разработанного ранее оперативного плана, согласно которому разведвзвод являлся только вспомогательной боевой единицей. Однако обстоятельства складывались так, что действовать приходилось как раз самостоятельно, всего лишь при поддержке взвода спецназа внутренних войск. Впрочем, предыдущие удачные действия против распыленных сил бандитов позволяли надеяться на удачное завершение. Потери бандитов были велики и могли сыграть решающую роль в окончательной фазе операции. Тем не менее старший лейтенант Арзамасцев позвонил комбату подполковнику Ослову и доложил ситуацию, чтобы получить конкретные распоряжения.
– Рад бы тебе помощь подбросить, но никого под рукой не осталось, Валентин Палыч. Подкреплением, таким образом, тебя обеспечить не могу, поэтому действуй на свой страх и риск. Задача тебе известна. Бандитов можешь уничтожать, а американцев желательно захватить. Хорошо бы и того и другого. «Краповые», надеюсь, сослужат службу. Они парни толковые.
– Грех на них жаловаться. Толковые. Значит, мы приступаем?
– Не буду тебе объяснять, что уничтожение банды лучше завершить до рассвета. Твое преимущество во многом обеспечивается преимуществом оружия и оснащением приборами ночного видения.
– Я понимаю, товарищ подполковник, и потому тороплюсь.
– Работайте…
Арзамасцев, убрав смартфон, сделал знак рукой, показывая направление. Теперь уже пошли не по руслу, которым обычно передвигались бандиты, а напрямую, через каменистые холмы. Казалось бы, бандиты лучше знают местность, и надо бы следовать выбранному ими пути. Но, с другой стороны, спецназовцы знали, что ориентироваться умеют лучше бандитов. И там, где последние рисковали заблудиться в темноте, спецназ был уверен, что пройдет верно. Шли плотной колонной по четыре, впереди снайперы с ночными прицелами, поочередно сменяя друг друга, а за ними офицеры и пулеметчики. Конечно, идти так в боевой обстановке опасно. В случае выставления мины или кинжального автоматного огня из засады плотная колонна обычно несет большие потери. Но мины выставляют для того, чтобы уничтожение противника завершила засада, а снайперы пропустить засаду не могли, их тепловизионные прицелы определили бы ее заранее.
Так, не имея ориентира, не пользуясь компасом и даже не используя навигатор в смартфоне командира разведвзвода, спецназовцы все равно вышли прямо на вход в ущелье.
– Картошкин!
– Я, товарищ старший лейтенант.
– Доложи обстановку.
– Продолжаем наблюдение. Обстановка без изменений. Ужин закончился. Начали готовить завтрак. Вы рискуете к завтраку успеть, раз на ужин опоздали. Беспокойства особого среди бандитов и каких-то серьезных мер предосторожности не замечено. Стоп, товарищ старший лейтенант… Я поторопился. Из первой пещеры во вторую переходит большая группа бандитов. Все вооружены как для боя – в бронежилетах, несколько человек с гранатометами, четыре ручных пулемета, что-то еще тащат… в темноте разобрать не могу, кажется, станину от АГС «Пламя»[19]. Сам гранатомет не вижу, наверное, он уже во второй пещере.
– Они что же, гранатомет отдельно от станины хранят? – усомнился младший сержант Анфилатов.
– Не знаю. Может быть, носили станину какому-то умельцу для ремонта. Это как вариант. Могут быть другие варианты.
– Понятно. Что еще?
– Есть снайпер. Прицел вижу, дневной, простенький, примитивный, но время от времени пытается что-то рассмотреть в темноте. Прямо на нас смотрел, ничего не увидел. Кстати, информация для Ротмистрова, прошу учесть, снайпер – левша[20]. Это основные данные. Во второй пещере, мне кажется, начинают готовиться к обороне. Таскают камни, закладывают вход. Глупое занятие. Одна бронебойная граната по нижнему уровню, и все камни развалятся. Но они явно надеются там отбиваться. Возможно, знают наши силы.
– А что в первой пещере?
– Тишина… Никакого движения…
– Сережа, на твой взгляд, есть разница в способности к защите первой и второй пещеры?
– На мой взгляд, первую защищать удобнее. К ней подходы сложнее, там ко входу следует по деревянной приставной лестнице подниматься.
– Понятно. Ищи американцев. Мы входим в ущелье. Как нам лучше передвигаться?
– По левой стороне. Сразу после входа идете прямо по дну. Около ста метров. На стометровой отметке есть подъем влево на тропу. Это перед поворотом ущелья. За поворот не ходите. Подъем крутой и сам тропой изначально не кажется. До сих пор удивляюсь, как мы его нашли в темноте. Но потом тропа пологая, среди больших камней, и через сто пятьдесят метров выводит на место прямо против пещер. Сам склон более или менее пологий. Противоположный круче, но бандиты выбрали его, потому что там пещеры. В темноте не разберешь, но они, кажется, даже ступени вырубили в скалах, чтобы легче было подниматься. А кое-где деревянные лестницы стоят. Как у первой пещеры.
– Нас не перестреляете?
– Идите. Я сам буду тропу контролировать.
– Сережа, включай в работу своего снайпера. Пусть пока снимает тех, кто в стороне.
– Особняком пока только повара на дне ущелья. Остальные держатся вместе. Но повара тоже с оружием, значит, боеспособны. Будем работать.
– Еще вопрос. Очень важный. Там должно быть два американца. Внешность их мне неизвестна. Могут одинаково быть и светловолосыми, и похожими на местных. Спросить пленного эмира я не догадался, а теперь уже поздно. Но… попробуй поискать среди уходящих во вторую пещеру. Должна быть, мне кажется, какая-то разница в «камуфляже».
– Я видел двоих в ином «камуфляже». Цвет определить сложно, но покрой куртки другой. Мне показалось, они ушли в первую пещеру, но еще не вернулись. Один худощавый, среднего роста, похоже, жилистый. Второй – низкорослый крепыш. Однако в темноте легко ошибиться, ПНВ не позволяет категорично различить «камуфляж», поэтому утверждать не буду. Но я слежу, товарищ старший лейтенант.
– Мы вошли в ущелье…
Когда после непродолжительной телефонной беседы с вернувшимся с продуктами Саидом эмир Хафизов снова набрал номер Низамова и снова не дождался ответа, он задумался и попробовал дозвониться Фикретову, понимая, что тому просто может быть не до разговора. И то, что Фикретов не ответил, могло ничего не значить. Вернее, могло одновременно значить и одно, и другое. Например… Это могло значить, что Фикретов вместе со своим джамаатом погиб и Эльмурза Шуайбович со своими людьми остался вообще без внешнего прикрытия. Или же совершенно противоположное… Трубка в боевой обстановке всегда включается на «виброзвонок», чтобы другой звонок не выдал местонахождения человека. Это естественная мера безопасности, применяемая одинаково как моджахедами, так и федералами. И эмир Фикретов вполне мог лежать где-то в засаде, избегая любого шевеления, чтобы не подставить себя и свой новый джамаат, и, естественно, ответить на звонок не мог, хотя, конечно, слышал его. Следовало подождать хотя бы немного. Даже не светлого времени дождаться, которое, как казалось, должно принести спасение. В самом деле, кто противостоит Хафизову? Какие силы? Какой-то взвод спецназа внутренних войск. По численному составу силы примерно равны. Но у Хафизова преимущество заключается не в количестве бойцов, а в том, что он будет вести бой из укреплений. А согласно военной науке, для штурма любого укрепления нужно как минимум троекратное преимущество в силе. Но это уже стоило рассматривать как следующий этап, как последний и решающий, который, скорее всего, даже при преимуществе укреплений хорошо для моджахедов не закончится. Пока же не завершился даже предыдущий. А если и завершился, то Хафизову пока неизвестны результаты. Фикретов эмир опытный, хотя сегодня везение отвернулось от него. Однако не может же невезение быть хроническим, когда-то и ему должно повезти. Он может дождаться «краповых» в засаде, и если не уничтожить их полностью, что, судя по предыдущим событиям, маловероятно, то хотя бы дать бой и существенно ослабить силы противника. Это Чамутдину Шамилиевичу вполне по силам. И очень хотелось, чтобы кто-то сейчас вошел и доложил, что слышны звуки боя. Это значило бы, что Фикретов свою задачу выполняет, задерживает федералов, которым в случае победы придется свои силы подкорректировать, раненых хотя бы перевязать, уложить где-то в удобном месте и оставить кого-то с ними для безопасности, хотя бы трех-четырех бойцов. На все это требуется время. А там и рассвет пожалует. И тогда уже преимущество будет на стороне Хафизова. Даже в открытом бою.
Эльмурза Шуайбович ждал, но никто не приходил. А когда терпение его лопнуло, он просто позвонил младшему эмиру Магомедову, который в эту ночь был начальником караула, и спросил номера обоих часовых у входа в ущелье. Хотел потребовать от них, чтобы они напрямую сразу ему доложили, если услышат стрельбу. Первый номер долго не отвечал, и это вызвало беспокойство. А когда и второй номер вообще не ответил, Хафизов, кажется, понял, что произошло. И сразу начал действовать.
Он крикнул своего посыльного и приказал вызвать всех оставшихся эмиров к себе в грот и объявить общую тревогу.
– Что-то случилось, эмир? – спросил полковник, так и не покидавший грот.
– Низамов не отвечает. Фикретов не отвечает. Часовые у входа не отвечают. Это может означать, что «краповые» уже в нашем ущелье.
– То есть могут вот-вот сюда войти? – Даррелл даже улыбнулся от такого предположения. Он живо себе представил картину, когда его вместе с эмиром сейчас арестовывают. Это было слишком маловероятным, и потому полковник мог позволить себе улыбку.
– Могут… – внезапно согласился эмир, и улыбка с лица полковника плавно исчезла.
Тревога не прозвучала громко, хотя слышно было, как за металлической дверью кто-то забегал, забряцал металл. Вскоре явились два эмира и бывший капитан ВДВ Рустамбек Садуллаев, официально своего джамаата не имеющий, но находящийся на положении приравненного к эмирам. Это все командование, что осталось у Хафизова. План Эльмурзы Шуайбовича был предельно прост, хотя никак не умещался в понимании полковника Даррелла. Хафизов приказал прислать к нему капитана Бармана и инструктора Чена, а всем моджахедам собраться во второй пещере, заложить проход камнями, оставив только амбразуры, и занять плотную оборону. Туда же следовало перенести все оружие и боеприпасы. Командовать обороной должен Рустамбек Садуллаев. Но вопрос при эмирах полковник задавать не стал, только после того, как они ушли, поинтересовался:
– А мы своими силами будем вчетвером защищать эту пещеру? Так, я полагаю?
– Мы ее защищать не будем. Мы только посмотрим, какими силами идут федералы. И если сил у них больше, чем я рассчитывал, мы просто уйдем с «черного хода» и дождемся результатов боя в стороне.
– Здесь есть «черный ход»?
– Есть. Только из живых о нем знаю уже только я один. Знали эмир Низамов и несколько его людей, которые расчищали этот проход еще год назад. Думаю, их уже нет в живых, как и самого Низамова. Но меня они дважды туда водили, я дорогу помню.
– И куда мы выйдем?
– В соседнее ущелье, а оттуда при необходимости двинемся сразу в Грузию. Это не так и далеко. Что-то около восьми километров.