Наблюдатель протянул эмиру бинокль. До поворота скалы было около семи-восьми метров. Эмир сразу двинулся туда, высунулся из-за крайней скалы с колена и посмотрел. Заросли жухлой травы мешали что-то увидеть, и пришлось подняться в полный рост. Это было рискованно, но все обошлось, Фикретова не заметили. Он уже определил местонахождение «краповых» и скомандовал:
– Прицел ставите на сто десять метров. Стрелять прямой наводкой. Занять позицию, подготовиться. Я буду светить, сразу прицеливаетесь и стреляете. Без задержки. Они там толпой стоят. Нужно сделать так, чтобы толпой лежали!
Моджахеды начали торопливо занимать позицию. Она была немного выше позиции «краповых», и это было не ахти каким, но преимуществом. Будь разница в позициях значительнее, преимущество возросло бы кратно, но приходилось удовлетворяться тем, что имеется. Фикретов осмотрел в бинокль сами скалы, что возвышались рядом с объединенным джамаатом, затем перевел его на свой увеличившийся в размерах джамаат. Убедившись, что все приготовились, Чамутдин Шамилиевич еще раз посмотрел в бинокль на «краповых», поднял свой автомат, выравнивая прицел, после этого опустил бинокль и, посчитав, что фонарь направлен правильно, нажал кнопку выносного пульта, расположенного так, чтобы им можно было управлять большим пальцем правой руки. Луч света ударил резко и ярко и сразу осветил всю группу около прохода через скалы. Как успел рассмотреть эмир, группа перестраивалась, намереваясь что-то предпринять, может быть, обогнуть скалы сбоку, там, где держал позицию «краповый» снайпер. На прицеливание, как считал Фикретов, достаточно пары секунд. Но он не учел, что хорошо тренированные бойцы спецназа внутренних войск за эти пару секунд тоже могут что-то предпринять. Они и предприняли. Прежде чем прозвучал залп, «краповые», все как один, среагировав на свет, упали на землю. Когда прозвучал залп, гранаты полетели прямой наводкой, пролетели над головами упавших бойцов спецназа и ударили в скалы. Конечно, рикошетом должно было бы задеть того, кто оказался к скалам близко, но это был совсем не тот успех, которого Фикретов ожидал. Он ожидал, что свалит, по крайней мере, две трети личного состава взвода «краповых». А вместо этого получил встречный автоматный огонь, причем достаточно плотный и сильный. Выручало джамаат только то, что позиция «краповых» была ниже позиции объединенного джамаата. Но численное преимущество спецназовцам внутренних войск их снайпер обеспечил.
Джамаат ответил очередями на очереди, время от времени «подствольники» плевались гранатами, но это была неприцельная стрельба – стрельба по площадям, как это называется в артиллерии. И при этом совсем не дружная, не ожесточенная. Да и патронов у «краповых», видимо, было значительно больше, потому что они стреляли очень плотно, не боясь остаться без боезапаса, в то время как джамаат выходил не на боевое задание и патронов с собой моджахеды взяли только по минимуму, не озаботившись запасными магазинами.
Кажется, число «тринадцать» действительно оказалось несчастливым для Фикретова и его людей.
Впрочем, сам Чамутдин Шамилиевич в отчаяние не впадал. Во-первых, он знал, что к нему спешит подкрепление, готовое к длительному бою, во-вторых, кто-то должен первым пойти в атаку, и Фикретову почему-то казалось, что этими первыми окажутся именно «краповые». А тот, кто идет в атаку, всегда подставляет себя под удар. У эмира были крепкие нервы, и убежденность, что он выдержит, не покидала его. А вот «краповые» слишком самоуверенны, обычно не видят в моджахедах серьезных противников, с которыми следует считаться. Это и должно их погубить…
Но «краповые» в атаку не поднимались. Тоже выжидали, считая, что игра нервов закончится атакой объединенного джамаата, и тоже, видимо, оценили ситуацию. Но Фикретов верил в свою удачу, ведь она никогда еще его не подводила. Не подвела, кажется, и в этот раз. Совершенно неожиданно с противоположной стороны скалы, от самого поворота, по «краповым» начали вести беглый автоматный огонь. Кто стрелял, было неизвестно. По крайней мере, «краповые» перестали так же плотно, как вначале, обстреливать позицию Фикретова и только отвечали очередями себе за спину. Стреляли, как показалось эмиру, или на вспышки огня из стволов, или же пользуясь какими-то приборами ночного видения. Фикретов хорошо умел считать стволы, стреляющие почти одновременно. Сначала он насчитал полтора десятка таких стволов, но вскоре треть из них замолчала, а еще через десять минут вообще стреляла только половина.
И как раз в этот момент из-за скалы справа от Фикретова стали перебегать и занимать места в цепи моджахедов новые люди. Стало понятно, что два разведчика, посланные Тофиком один за другим, привели на линию огня джамаат Оразая Тулпаровича Уллубиева. Но сам Уллубиев командовать не полезет, эмир Хафизов приказал ему перейти в подчинение Фикретова. Это Чамутдин Шамилиевич знал и был рад такому раскладу, потому что в данном случае его удачливость выступала против неудачливости эмира Уллубиева, который в каждой своей вылазке терял по половине личного состава. Но на этот раз Уллубиев, несмотря на репутацию хронического неудачника, подоспел как раз вовремя, выручая своих и предоставляя им новые возможности. Моментом было бы глупо не воспользоваться, и Фикретов дал негромкую команду, которую передали по цепи:
– Все вперед! На сближение!
Момент был выбран правильно. «Краповые» почувствовали ослабление огня за своей спиной, поймали кураж от удачной собственной стрельбы или же стрельбы своего снайпера, оказавшегося у нападавших за спиной, и усилили огонь именно в том направлении, уделяя меньше внимания своему фронту, что позволило объединенному и значительно усилившемуся джамаату Фикретова сблизиться на опасное расстояние с «краповыми». Те вовремя хватились, показав свой опыт, и перенесли огонь навстречу бегущим в атаку моджахедам, заставив их залечь на неподготовленной позиции. Однако ночью выбрать позиции так же трудно, как днем добраться до нее под огнем противника. Да и плохую позицию ночь укрывает, нивелируя недостатки. Но дело было сделано. Фикретов переместился на позицию для ближнего боя, в котором он уже имел значительное преимущество в плотности огня. Хотя применять «подствольники» по-прежнему возможности не было, для навесной стрельбы дистанция слишком коротка. На такой дистанции легко послать гранату у себя над головой «свечой» и получить ее себе же на голову.
Но тут случилось непонятное. Неизвестный помощник, атаковавший «краповых» с противоположного фланга, внезапно прекратил стрельбу, и, сколько Фикретов ни всматривался в дальний край скалы, ни одной вспышки из ствола автомата не увидел, и даже бинокль ночного видения не помог ему кого-нибудь обнаружить. Более того, свечение окуляров бинокля вызвало в рядах «краповых» такой шквал огня, направленного на это свечение, что Фикретов предпочел побыстрее спрятаться за камень и долго еще не высовывался. Но видеть обстановку, пусть и без бинокля, эмиру было необходимо. Для этого Чамутдин Шамилиевич переполз на пяток метров в сторону и выглянул из-за другого камня. Без бинокля. Там его уже не обстреливали, а предыдущее его укрытие разносили пулями в пыль.
Однако залеживаться на новой позиции тоже было нельзя. Подкрепления больше ждать было неоткуда. И без того кто-то неизвестный помог, прислал кого-то Аллах в помощь правоверным. Но полностью отдавать ситуацию в руки Аллаха Чамутдин Шамилиевич не привык. Его всегда выручала собственная смекалка и собственная отвага. Значит, следовало атаковать «краповых». Атаковать и уничтожить.
– Бекмурад! – позвал он своего моджахеда, прошедшего с ним вместе и лагеря, хотя по одному уголовному делу они с ним ни разу не проходили, и множество боев и схваток.
– Я здесь, эмир, – отозвался Бекмурад Галибов из-за недалекого камня.
Бекмурад был известен тем, что никто не мог бросить камень так далеко, как он. И гранату тоже. При этом бросок хоть камня, хоть гранаты обычно бывал предельно точным.
– Сможешь гранату добросить? Прямо к ним на позицию…
– Далековато. Еще бы метров десять, тогда смог бы. И даже без разбега, прямо из-за камня. А так только с разбега…
– Понял. Кто еще умеет далеко и точно гранаты бросать? Есть такие?
– Я могу…
– Да и у меня обычно получается…
– Я тоже…
Метателей ручных гранат набралось шесть человек.
– Метатели – готовятся. Остальные – зарядить подствольники! Беглый обстрел противника. Гранату за гранатой…
Разница между гранатой «ВОГ-25» и ручной гранатой «Ф-1» существенная. Легкие осколки «ВОГ-25» разлетаются в разные стороны, порой не нанося противнику существенного вреда. Особенно если противник залег. И совсем иное дело – ручная граната «Ф-1», осколки которой формируются из частиц корпуса и бывают в состоянии бронежилет пробить. Да и взрывная волна у ручной гранаты существеннее. Тоже наносит противнику урон. Кого-то может и из окопа выбросить вперед ногами.
– Приготовились! Поехали… Беглый обстрел…
Подствольные гранатометы ухали филином, и взрывы раздавались один за другим. Линия огня «краповых» была определена точно. Ее определили сами «краповые», стреляя по моджахедам. Никакой пламегаситель, кроме глушителя, не в состоянии полностью скрыть пламя из ствола. Хоть легкий мазок, да появляется в ночи. И по этим мазкам определяется линия противника. Гранаты из «подствольников» ложились прямо в эту линию, хотя определить, какой урон они наносят, было сложно.
– Метатели! Перебегаем вперед. За мной!
Эмир побежал первым. Шестеро метателей гранат устремились за ним к ближайшим камням, потом к камням следующим. И другие бросились за ними, не желая отставать, хотя команда на перебежку была дана одним метателям. Но тут же с позиции «краповых» взлетела осветительная ракета и начала кружить, как планер, освещая все вокруг. Когда рядом с эмиром упал лицом вниз Бекмурад Галибов, Фикретов еще ничего не понял. «Краповые» вроде бы не слишком еще и отстреливались, опасаясь новых гранат. Но тут же увидел, как один за другим так же падают и другие его моджахеды. И до камней многие добежать не успели. Сам эмир, впрочем, успел, выбрав себе крупный и надежный камень-валун. И рядом оказался Саидахмет Салманов.
– Кто стреляет? – скорее себя, чем мальчишку, с удивлением спросил Фикретов.
– Оттуда, сверху… Откуда раньше по «краповым» били… – ответил Саидахмет.
Чамутдин Шамилиевич высунулся, чтобы посмотреть вдаль. Салманов определил верно. Стреляли именно с той позиции, откуда вели огонь по «краповым» неведомые помощники. Не они ли снова ввязались? Только теперь уже на другой стороне? И кто там вообще может быть?
Глава девятая
– Товарищ старший лейтенант, – обратился к командиру разведвзвода сапер ефрейтор Ротмистров.
– Что, Евгений?
– Бандиты сейчас в трещину уйдут и выставят там взрывное устройство. «Краповых» не просто взорвут, они их в проходе убьют и устроят братскую могилу. Там никто выбраться не сможет. Если, конечно, всем взводом войдут. А дробиться они не будут.
– Есть предложения?
– Есть. Работа для снайпера…
– Спорный вопрос. Поймут, что мы их атакуем. Мы себя обнаружим.
– Они и так уже поняли, – сказал снайпер Ратоборцев. – Вижу, что прячутся. Понимают, что по ним снайпер работает. И эмиры от прицела спрятались. Меня не видят, но сторону обстрела вычислили.
– А вообще-то… – решил вдруг Арзамасцев. – Кто скажет бандитам, что «краповые» не имеют снайпера и винтовки с ночным прицелом? Могут иметь?
– Могут, – издалека согласился с командиром взвода старший сержант Картошкин. – «Краповых» обычно экипируют лучше, чем нас. По крайней мере, раньше так было, пока нам для испытаний оружие и экипировку присылать не стали.
– Мог снайпер «краповых» обойти бандитов, обогнуть скалу и занять позицию?
– Мог, – опять согласился старший сержант. – Но этот снайпер попал бы в неприятное, мне кажется, положение.
– В какое? – не понял старший лейтенант.
– Рядом с селом проходит банда. Пятнадцать человек. Движется в вашу сторону. Мы можем их огнем встретить. Встречать?
– Не надо. Пропусти. Будем контролировать. Не факт, что они сюда пойдут. Могут прямиком в ущелье двинуть. Продолжай наблюдение за своими объектами. Как они себя ведут? Как на новую банду реагируют?
– Они ее не видят, она по другому краю села проходит. В обход. Видно только мне сверху. У моих подопечных приборов ночного видения, подозреваю, не имеется, не вижу характерного свечения. Разве что имеют что-то тепловизорное. Тогда и не узнаем, что они видят.
– Контролируй передвижение новой банды. Докладывай мне постоянно. Ратоборцев, работай по своему усмотрению. Кто попадется, того и обрабатывай. Пусть даже запишут это на счет «краповых», не велика обида. Начни со «взрывателей».
Два выстрела раздались сразу, один за другим.
– «Взрывателей» уничтожил. Попробую уничтожить взрывное устройство.
На сей раз снайпер прицеливался дольше по времени и тщательней. Наконец раздался выстрел, и сразу за ним взрыв. Хотя спецназовцы и находились достаточно далеко, старший лейтенант Арзамасцев, смотрящий в свой бинокль, невольно зажмурился, словно спасал глаза от взрывной волны. Но при этом успел заметить, как к «взрывателям», упавшим лицом вниз, метнулся один из эмиров, и взрывом его буквально разорвало на куски. Да и другим бандитам досталось, кто от взрывной волны не спрятался. Похоже, бандиты готовили сильный взрыв, и он в самом деле весь взвод «краповых» похоронил бы.
– Сейчас побегут за скалу прятаться. Ратоборцев! Обрабатывай их без выбора, всех подряд. Чем меньше уйдет, тем лучше.
Старший лейтенант просчитал ситуацию правильно. Бандиты стали перебегать от камня к камню, чтобы укрыться за большую высокую скалу, отгораживающую их от взвода «краповых», а снайпер стрелял и стрелял.
– Товарищ старший лейтенант, – доложил старший сержант контрактной службы Картошкин. – Новая банда на взрыв среагировала. Резко свернули в вашу сторону. Теперь видно точно, что в вашу сторону направились. Осторожнее.
– Понял. Поищу их…
Арзамасцев лег на спину, чтобы иметь возможность просматривать пространство за спиной отделения. Но найти новую банду в бинокль не сумел.
– Картошкин! Где банда? Дай координаты по карте.
Старший сержант свою карту рассматривал недолго.
– Линия между шестнадцатым и семнадцатым квадратами, товарищ старший лейтенант. Прямо по линии идут в вашу сторону.
Командир разведвзвода мысленно представил карту местности и приблизительно определил путь, по которому пойдет банда. Получалось, что выйдет она на край большой скалы и попадет в сектор обстрела отделения спецназа ГРУ. Главное, чтобы она не ушла на другую сторону большой скалы, там ее не будет видно. Но взрыв был с этой стороны, и если банда пойдет к месту взрыва, то обязательно попадет под обстрел и будет уничтожена. Арзамасцев даже определил место, в котором следует начать обстрел, чтобы бандиты не имели возможности уйти ни в какую сторону.
Но тотчас откуда-то из-за скалы, с места, куда скрылась перед этим другая банда, раздался продолжительный грохот. Старший лейтенант без труда понял, что это не дружный залп подствольных гранатометов. Более того, как показалось Арзамасцеву по звуку, гранатометов стреляло гораздо больше, чуть не вдвое больше, чем оставалось бандитов перед тем, как они скрылись за скалой. Или они соединились там, за этой скалой, с другой частью банды? Это было маловероятным, но возможным. Маловероятным потому, что приход банды и соединение ее с другой контролировался первым отделением, и вроде никаких дополнительных сил в объединенную банду не вливалось. Но возможен был уже в последний момент подход подкрепления от основной базы, из ущелья. Как раз там проходила низина, видимо, русло весеннего талого или ледникового ручья. Эта низина могла бы спрятать достаточно крупную банду, и она незаметно прошла бы за скалу. Арзамасцев вполне допускал вариант, при котором эмир Хафизов выслал подкрепление своим бандам, чтобы запереть и уничтожить взвод «краповых» и не дать ему возможность хотя бы одним бойцом донести до командования весть о том, где находится большая бандитская база. Впрочем, «краповые» в любом случае не знали, где она находится. Они преследовали какую-то небольшую банду и влезли в неприятную для себя ситуацию, по сути дела, в ловушку, не специально поставленную, но достаточно жесткую. Но какие тогда силы собрались под рукой эмира Хафизова, если он посылает группу за группой за пределы базы? Наверное, немалые, с бандитами в ущелье придется основательно повозиться. И уничтожить часть из них рядом с базой Хафизова – значит обеспечить себе большую безопасность в последующем.