Священный камень - Клайв Касслер 17 стр.

Таможенник ушел, а капитан вернулся на «Ларису» и стал ждать.

Для завсегдатаев прибрежного бара в Шеппи Небиль Лабатиби, наверное, выглядел как гей, ищущий партнера. Вряд ли им такое нравилось. Лабатиби был одет в итальянскую спортивную куртку, блестящие шелковые брюки и шелковую рубашку, рас­стегнутую у ворота, открывающую висящую у него на шее золотую цепочку. От него сильно пахло гелем для волос, дорогим табаком и одеколоном.

—    Налей пинту, — сказал он бармену, невысокому крепышу с бритой головой, покрытому татуировками, в потрепанной фут­болке.

—    Точно не хочешь ничего фруктового, приятель? — тихо спросил бармен. — Дальше по дороге есть заведение, где делают гадкий дайкири с бананом.

Сунув руку в карман спортивной куртки, Лабатиби достал пачку сигарет, закурил и выпустил дым в лицо бармену. Тот был похож на наемного работника на карнавале, которого уволили, чтобы не распугивать клиентов.

— Нет, «Гиннесс» меня вполне устроит, — сказал Лабатиби.

Выслушав его, бармен не шелохнулся.

Лабатиби вынул купюру в пятьдесят фунтов и подвинул в его сторону.

— Остальным мужикам выпивка за мой счет, — сказал он, обведя рукой бар, где сидели с десяток клиентов. — Вижу, они этого заслужили.

Бармен глянул в угол бара, где сидел хозяин, бывший рыбак, без пары пальцев на правой руке, потягивающий эль. Тот со­гласно кивнул, и бармен потянулся за стаканом.

Даже если этот араб и хлыщ гулящий, здесь не место, чтобы отказывать клиенту, платящему наличными. Лабатиби налили стакан стаута, и он отпил глоток. Вытерев верхнюю губу рукой, огляделся. Не бар, а настоящий хлев. Стулья, стоящие у поцара­панных потертых столов, не в цвет. Закопченный камин, в кото­ром горит уголь. Даже барная стойка, у которой сидел Лабатиби, за годы покрылась царапинами от ножей. Пахло потом, рыбьими потрохами, соляркой, мочой и машинным маслом.

Отпив еще глоток, Лабатиби поглядел на золотые наручные часы «Пиге».

Неподалеку от бара, на возвышенности, откуда открывался вид на порт, стояли двое его людей, следя за «Ларисой» через бинокли с приборами ночного видения. Большая часть команды покинула судно, чтобы провести ночь в городке, свет горел лишь на корме, в каюте капитана.

Двое других арабов, в порту, катили по пирсу тележку, напол­ненную мусором. Проходя мимо «Ларисы», они остановились и навели на судно счетчик Гейгера. Звуковой сигнал был вы­ключен, но стрелка индикатора показала то, что они и ожидали увидеть. И они медленно пошли дальше, к краю порта.

Милос Кустас, капитан «Ларисы», был в трюме. Он приче­сался, натер мазью покраснение на руке, даже не зная, зачем это делает. С того момента, как он купил мазь, от нее не было никакого толку. Остается лишь надеяться, что врач, к которому он сходит завтра, выпишет ему что-нибудь получше.

Закончив прихорашиваться, Кустас вышел из каюты и под­нялся на палубу. По плану он должен бы встретиться с заказ­чиком в баре на берегу.

Лабатиби едва пригубил «торой стакан «Гиннесса», когда Кустас вошел в бар. Лабатиби обернулся, чтобы посмотреть на вошедшего, и сразу понял, что это тот, кого он ждет. Кустаса было бы узнать не сложнее, чем если бы на нем была футболка с надписью «Капитан греческого судна». В мешковатых штанах, свободной белой футболке с капюшоном и сдвинутой набок кепке он походил на всех остальных греков, привыкших жить у моря.

Заказав Кустасу узо, Лабатиби жестом подозвал его.

Они были террористами, а не идиотами. Как только двое с биноклями убедились в том, что Кустас вошел в бар, те, которые везли тележку, развернулись и пошли к «Ларисе». Остановив­шись рядом с судном, быстро перелезли через борт и начали поиски. За считаные минуты нашли ящик с ядерной бомбой и радировали наблюдателям на берегу, которые уже сидели в ка­бине взятого напрокат грузовика. Машина тут же подъехала к краю пирса, а двое террористов уже перетаскивали груз через борт. Приподняв пластик с наклеенным сверху для маскиров­ки мусором, они погрузили ящик на тележку, специально укре­пленную для перевозки такого груза. Один принялся толкать тележку, другой — тянуть, и они двинулись вдоль пирса.

Лабатиби и Кустас сели за столик у задней стены бара. Их окутывал густой запах от находящейся неподалеку уборной. Ку­стас уже допивал вторую рюмку узо, заметно оживясь.

—    Так что же это за такой особый груз, за который вы так хорошо заплатили? — с улыбкой спросил он Лабатиби. — Ты же араб, а ящик тяжелый, так что, думаю, вы занимаетесь кон­трабандой золота.

Лабатиби кивнул, ничего не говоря ни в подтверждение, ни в отрицание.

—    Если так, думаю, мне полагается премия, — сказал Кустас.

Как только ящик с бомбой погрузили в машину, дозорные тут же завели мотор и поспешно уехали. Двое других подкатили тележку к краю пирса и столкнули в воду. Потом подбежали к стоявшему неподалеку мотоциклу, забрались на него, завели мотор и поехали вверх по дороге, в сторону бара.

Лабатиби не ненавидел греков столь же сильно, как европей­цев, но тоже недолюбливал. Он считал их шумными, нахальны­ми и, но большей части, невоспитанными. Кустас выпил уже две рюмки, но и не подумал угостить Лабатиби. Махнув рукой бармену, араб встал из-за стола.

—    Когда вернусь, поговорим о премии, — сказал он. — Сейчас мне надо сходить в уборную. Бармен наливает следующие пор­ции, почему бы тебе не подойти к бару и не забрать их?

—    У меня в рюмке еще кое-что осталось, — ухмыльнувшись, ответил Кустас.

—    Можешь допить, когда вернешься за стол, — сказал Лаба­тиби, уходя.

Уборная оказалась не лучше надворных деревенских туале­тов. Она была едва освещена, и там скверно пахло. К счастью, Лабатиби точно помнил, куда он положил таблетку. Вынув из кармана обернутую фольгой упаковку, развернул ее и, зажав таблетку в руке, поспешно пошел обратно к столу.

Кустас стоял у бара, уговаривая бармена, чтобы тот налил побольше узо ему в рюмку. Внимательно поглядел, как бармен наклонился, взял бутылку и долил рюмку доверху. В этот мо­мент в дверь бара заглянул худощавый темнокожий мужчина, огляделся и тут же вышел обратно. Лабатиби уже садился, но увидел поданный ему сигнал о том, что выемка прошла удачно.

Раздавив таблетку, он высыпал ее во вторую рюмку узо, ко­торая была полна еще на треть.

Уселся, глядя, как грек идет обратно, держа в руках стаканы. Сквозь стену донесся еле слышный рокот мотоцикла.

—    Бармен еще денег хочет, — сказал Кустас, сползая в крес­ло. — Сказал, что те, что ты дал, уже кончились.

Лабатиби кивнул.

—    Пойду, схожу к машине, возьму еще. Допить не успеешь, как вернусь.

—    А когда мы обсудим премию? — спросил Кустас, поднимая недопитую рюмку, приложил к губам и отпил.

—    Премию, да как и процедуру передачи груза, — ответил Лабатиби, вставая. — Я так понимаю, ты берешь золотом?

Кустас кивнул. Лабатиби пошел к двери. Грек сидел доволь­ный. Он выпил узо, ему светило неожиданное богатство — все было просто отлично. И продолжало быть, пока он не почув­ствовал боль в груди.

Лабатиби жестом показал бармену, что ему надо ненадолго выйти, подняв один палец. Покинув бар, он подошел к своему «Ягуару». На улице не было ни души; ее едва освещали пара­тройка фонарей, а по обочинам валялся мусор. Проспект несбывшихся надежд и разбитых мечтаний.

Лабатиби никогда не задумывался и не колебался. Открыв брел­ком дверь машины, он залез внутрь и завел мотор. Отрегулировав громкость CD-плейера, включил скорость и плавно тронулся.

Когда владелец бара выскочил на улицу, чтобы сказать кра­сиво одетому иностранцу, что его товарищу плохо, он увидел лишь исчезающие в конце улицы габаритные огни «Ягуара». В следующее мгновение машина миновала вершину холма и исчезла из виду.

Британские полицейские не имели обыкновения приезжать в бары, если там кто-то умер. Это случалось слишком часто, и обычно причины были совершенно очевидны. Поэтому для того, чтобы поднять с постели инспектора Чарльза Харрелсона, по­требовался звонок патологоанатома. Полицейский совсем не обрадовался, приехав на место. Набив табаку в трубку, он рас­курил ее и поглядел на тело. Покачал головой.

—    Маки, и ради этого ты меня разбудил? — спросил он па­тологоанатома.

Дэвид Макелсон проработал с Харрелсоном почти два десят­ка лет и хорошо знал, что инспектор всегда бывает раздражен, когда его не вовремя разбудили.

—    Хочешь чашку кофе, Чарльз? — тихо спросил Маки. — Ду­маю, ради нас у них и это найдется.

—    Нет, если есть возможность лечь спать обратно, — ответил Харрелсон. — И, думаю, так оно и будет, судя по внешнему виду этого несчастного.

—    А я думаю, она тебе пригодится, — сказал Маки.

Откинув простыню, которой было накрыто тело Кустаса, он

показал на красные пятна на руках покойного.

—    Знаешь, что это? — спросил он Харрелсона.

—    Понятия не имею, — ответил тот.

—    Это радиационные ожоги, — сказал Маки, открывая банку с нюхательным табаком и отправляя щепотку себе в нос. — Ну как, Чарльз, ты рад, что я тебя разбудил?

29

Мельком увидев «Сессну», Адамс махнул рукой Кабрильо и показал на экран навигационного компьютера.

—    Через пару минут достигнет берега, — сказал он по вну­тренней связи.

—    Остается лишь надеяться, что там его встретят королев­ские ВВС, — ответил Кабрильо. — Тогда с этим будет покончено. Как у нас с топливом?

Адамс показал на прибор. Встречный ветер сыграл свою роль, стрелка болталась почти у нуля.

—    Мы уже выбрали почти весь резерв, босс, но, чтобы до­браться до суши, хватит. Дальше — без вариантов.

—    Сядем и дозаправимся, — уверенно ответил Кабрильо. — Как только Хэнли подтвердит, что истребители перехватили цель.

Но в этот момент Хэнли пробивался сквозь административ­ные препоны на обеих сторонах океана.

—    Какого хрена, что значит — нет самолетов? — спросил он Оверхольта.

—    Британцы могут поднять истребители не раньше чем че­рез десять минут, — ответил тот. — Из Минденхолла, который сильно южнее. А в Шотландии у них сейчас ничего нет. Что еще хуже, их базы на юге тоже еле сводят концы с концами, как и наши. Основные силы истребительной авиации отправлены в Ирак и Африку, нам в помощь.

—    А у Штатов нет поблизости авианосца? — спросил Хэнли.

—    Ни одного, — ответил Оверхольт. — Ближайший корабль поблизости — ракетный фрегат, тот самый, которому был отдан приказ перехватить яхту, идущую от Фарерских островов.

—    Мистер Оверхольт, у нас проблемы, — сказал Хэнли. — Ваш друг Хуан, думаю, сейчас летит на последних каплях бензина. Если мы никого не пришлем ему на помощь, то снова потеряем метеорит. Мы свою работу делаем, но нам нужна поддержка.

—    Понимаю, — ответил Оверхольт. — Дайте мне подумать, что я могу сделать, и я перезвоню.

Телефон умолк. Хэнли поглядел на карту на мониторе в по­сту управления. Радарная метка, обозначающая «Сессну», как раз пересекала береговую линию. Он снова начал набирать но­мер.

—    Да, сэр, — ответил пилот «Челленджера-604», стоящего в аэропорте Абердина. — Мы запускаем турбины каждые полчаса, чтобы держать двигатели прогретыми. Сможем взлететь сразу же, как получим разрешение на взлет.

—    Цель только что пересекла береговую линию у Кейп-Рат, — сказал Хэнли. — Поэтому сначала летите на запад, а потом на север. Нынешний курс цели — на Глазго.

—    Что делать, когда догоним?

—    Просто летите рядом, — ответил Хэнли. — Пока не при­летят британские истребители.

Пока первый пилот беседовал с Хэнли, второй уже получил разрешение на взлет и жестом дал знать командиру.

—    Мы только что получили разрешение на взлет, — сказал пилот Хэнли. — Что-нибудь еще?

—    Глядите за нашим командиром. Он на вертолете «Робин­сон», и у них кончается топливо.

—    Будет сделано, сэр, — ответил пилот, двигая вперед секто­ры газа и начиная выруливать к взлетной полосе.

Туман начал оседать на лобовом стекле «Челленджера». Са­молет проехал по рулежной дорожке в сторону взлетной поло­сы. Судя по облакам на севере, погода обещает стать еще хуже. Остановив самолет на взлетной полосе, пилот начал проверку систем перед взлетом. А затем вывел секторы газа вперед до упора, и самолет начал разгоняться.

Джеймс Беннетт озабоченно поглядел на указатель топлива. С тем, что у него есть, он не долетит до Глазго. Он слегка довер­нул самолет влево. Главное — лететь над сушей, на случай если придется экстренно садиться, поэтому теперь он решил лететь на юг на Инвернесс, а затем свернуть на запад, к Абердину. Еще повезет, если он сможет туда долететь. Но Беннетт не относил себя к везучим.

И тут зазвонил телефон.

—    У нас проблема, — сказал собеседник. — Мы только что перехватили переговоры британцев. Они поднимают пару ис­требителей, чтобы перехватить тебя. До того как они тебя пой­мают — минут пятнадцать.

Беннетт глянул на часы.

—    Да уж, проблема, — быстро сказал он. — Мне и так при­шлось изменить курс, топливо кончается. Я не смогу добрать­ся до Глазго, как мы планировали. В лучшем случае долечу до Абердина. И вряд ли успею сделать это раньше, чем прилетят истребители.

—    Даже если бы ты успел дозаправиться на Фарерах, это ниче­го не решило бы, и Глазго отпадает. Истребители прилетят рань­ше. Что там с вертолетом? Как думаешь, он все еще на хвосте?

—    Не видел его с того времени, как улетел с островов, — от­ветил Беннетт. — Полагаю, они повернули обратно.

—    Хорошо, — сказал собеседник. — Тогда мой план сработает. Возьми карту.

Беннетт развернул карту Шотландии.

—    Взял, — сказал он.

—    Инвернесс видишь?

—    Ага, — глянув на карту, ответил Беннетт.

—    К югу от него большое озеро.

—    Вы шутите, — сказал Беннетт.

—    Ничуть, — ответил собеседник. — Лох-Несс. Полетишь вдоль восточного берега. На земле будет группа, на грузовике. Они пустят дым, чтобы ты их заметил.

«Пустить дым» на военном жаргоне означало зажечь дымо­вую шашку, чтобы обозначить позицию.

—    И что? — спросил Беннетт.

—    Пойдешь на малой высоте и сбросишь груз через дверь, — сказал собеседник. — Они его подберут, а остальное — их дело.

—    А что со мной? — спросил Беннетт.

—    Позволишь истребителям посадить тебя в аэропорту, — сказал собеседник. — Они обыщут «Сессну», ничего не найдут и решат, что произошла ошибка.

—    Великолепно, — сказал Беннетт.

—    Я тоже так считаю, — ответил собеседник, завершая раз­говор.

«Робинсон» с Кабрильо и Адамсом на борту миновал скали­стый берег. Адамс поднял руку с выставленным большим паль­цем и заговорил по внутренней связи.

—    Похоже, живы будем, — сказал он. — Если топливо кончит­ся прямо сейчас, я посажу машину на авторотации.

—    Надеюсь, у тебя есть опыт, если дойдет до этого.

—    Я пару раз в неделю тренируюсь, — ответил Адамс. — На всякий случай.

Облака становились все плотнее, по мере их полета в глубь острова. Время от времени сквозь них проглядывали покрытые снегом вершины гор и холмов северной Шотландии. Секунд тридцать назад Кабрильо мельком заметил мигающий хвосто­вой огонь «Сессны», летящей выше.

—    Истребители вот-вот прибудут, — сказал он и взял в руку спутниковый телефон, чтобы позвонить Хэнли.

«Орегон» полным ходом шел на юг от Фарерских островов. Скоро придется решать, идти ли на запад, вдоль побережья

Шотландии и Ирландии, или на восток, между Шетландскими и Оркнейскими островами, в Северное море. Хэнли глядел на проложенные на экране курсовые линии, когда зазвонил теле­фон.

—    Доложи статус, — сразу же сказал Кабрильо.

—    У Оверхольта трудности с тем, чтобы поднять в воздух британские истребители, — ответил Хэнли. — Последнее, что я знаю, — это что они взлетели из Минденхолла. Если даже они пойдут на сверхзвуке, то прилетят через полчаса, где-то так.

—    У нас топлива не хватит на полчаса, — сказал Кабрильо.

—    Извини, Хуан, — ответил Хэнли. — Я поднял «Челлен- джер» из Абердина, чтобы он преследовал «Сессну», пока не прилетят истребители. Они обнаружат ее радаром и доложат. Мы поймаем этого парня, не беспокойся.