Шоу кончилось. Весь клуб, включая Славку, был уже под хорошим градусом. Все, кроме меня. Я с ужасом наблюдал трезвыми глазами за пьяными людьми. Слушайте! Это ужасное зрелище! Вон мужик лет тридцати в очках. Представьте постаревшего и поправившегося Гарри Поттера, который пытается танцевать, как Гермиона Грейнджер! Вон тоненький пацан, лет двадцати, танцует под Верку Сердючку, причем именно как Верка Сердючка. А вот и девочки-натуралки, те самые, с лимонным парнем. Вот объясните мне,тупому: зачем танцевать стриптиз у шеста, если ты этого делать не умеешь, да еще и в гей-клубе?
- Пошли танцевать! - гаркнул мне в ухо парень в маске из фильма «Крик».
- Я не… - замахал я ему руками.
- Ты суда отдыхать пришел? - заорал он снова. - Так отдыхай, а не сиди! Пошли, говорю!
Знаете, чем мне нравятся именно гей-клубы? Сюда приходят люди, объединенные общей проблемой. Но эта проблема их вовсе не обременяет, поэтому они достаточно контактные, веселые и общительные. Через пять минут танцев в огромном круге из парней и девушек я успел переобниматься и перезнакомиться со всеми. Только через полчаса мне удалось вырваться из шумной компании танцующих.
Еще танцуя, я начал замечать людей, лица которых были разрисованы. Кто-то из них изображал зомби, кто-то вампиров. Престарелый Гарри Поттер почему-то гримернулся под Шрека. Хотя это мог быть, конечно, и Халк, но на Шрека походило больше. Оказывается, в клубе работали визажисты, которые по желанию рисовали на лицах отдыхающих разные Хэллоуийные гадости.
- Гля-а-ань, - заорал на меня подошедший Славка, - я Дракула!
Если честно, он больше походил на дебила, которому разрисовали лицо красной краской и вставили в рот пластмассовые зубы. Но я не стал его разочаровывать, тем более он так хорошо вошел в образ. Правда, Дракула из него получился пьяный и озабоченный, поэтому он постоянно пытался меня поцеловать, а не укусить.
Славка сдулся через пять минут, под предлогом, что ему нужно покрасить губы, а меня снова выдернули на танцпол. Хотя я и не любитель музыки типа советской и украинской попсы, но согласитесь, было бы кощунством танцевать в гей-клубе, ну, скажем, под Арию или КиШей. Поэтому танцы под «О боже, какой мужчина», «Я иду такая вся, в Дольче Габана» и стоны «Моден Токинг» были вполне уместны.
Мне нравилось прыгать и толкаться со всеми на танцполе. И все бы ничего, если бы не одна из девушек-натуралок. Что она говорит, шлепая пухлыми губами, я не понимал. Но ее руки… Ими она зачем-то постоянно приподнимала мою майку на животе и чуть приспускала джинсы на бедрах.
- Да, ёпт! Чо надо-то? - не выдержал, наконец, я, в очередной раз поправляя свой гардероб.
- Ты просто не понимаешь! - заорала она мне в ухо, плюясь. - Ты хочешь парня закадрить? Для этого нужно быть сексуальным! Вот смотри! - и снова: майка вверх, джинсы вниз. И откуда она знает, что нужно, чтобы закадрить парня? Хотя, да… наверное, она знает.
Я еще с полчаса не мог отцепиться от этой девушки. Она танцевала передо мной, как будто я шест. Нет, может, такие танцы и заводят парней-натуралов, но натурал, сидящий где-то глубоко во мне, забился в самый дальний угол моей души, закрыл глаза и тихо заскулил.
Ближе к трем утра я, наконец, нашел Славку. Он сидел за барной стойкой с одним из участников травести-шоу и болтал с ним, называя его «Детка». При этом «детка» была уже пьяна в хламину и дурно хихикала басом.
- Сла-а-ав… пошли домой! Я спать хочу! - я сделал несчастное лицо.
- А я счас тока немного исчо выжру-у-у… - Славка замахал руками перед моим лицом, пытаясь показать мне наглядно, как это будет выглядеть, - а потом мы с Ланочкой поедем кататься, - он снова проиграл передо мной мимический этюд, причем, «катание с Ланочкой» больше походило на скачки на лошадях.
- Славка! Ты обещал Женьке за мной присматривать. К тому же Ланочке еще до утра смывать макияж и бриться.
- Не обижай мою девочку! - пригрозил мне пальцем Славка, и в нем вдруг снова проснулся озабоченный Дракула. - Дай я тебя пцулую… Му-у-уа…
Отбиваясь от Славки-Дракулы, с размазанными на пол-лица красным клоунским ртом, мы затолкались в такси и тронулись домой. Всю дорогу, новообращенный вампир мирно посапывал мне в шею и противно причмокивал губами.
Наконец, я дома. Стою у двери с накинутым на плечо Славкой и пытаюсь нашарить в кармане ключи. Попасть ими в замочную скважину удалось только с третьего раза, так как Дракула в тот момент очнулся и снова попытался меня чмокнуть. Вытирая со щеки слюнявые поцелуи, захожу в прихожую. Славка на моем плече тянет меня обратно, и мы с ним спинами вперед вываливаемся в тамбур подъезда. Я меняю центр тяжести, для чего нагибаю корпус вперед. В этот момент Славка делает то же самое, и я пикирую головой в захлопнувшуюся дверь.
- Да, ёпт… - говорю я и снова лезу за ключом в карман.
- Ну, наконец! - дверь открывается сама, и на пороге стоит Женька. - Малыш, что случилось? Где болит? Кто вас так? - я вижу, как Женька медленно зеленеет от ужаса.
- Да все нормально, Жень! Мы так сами себя, - говорю я.
- Не ври мне! - я слышу в Женькином голосе знакомую панику.
- Да не вру я, Жень! Я вон Славку донес!
- Ой! Мон женераль! - выдает Дракула. - Задание выполнено. Рискуя своим зыдоровьем, я обеспечил безопасность вверенного мне объекту, - во, дает! Шпарит как по написанному!
Только зайдя в ванну, я понял, почему у Женьки случилась истерика. Мое лицо все было в размазанной красной краске. Действительно, создавалось ощущение, что меня били и что на моем лице кровь.
Мы с трудом уложили Славку спать. Он все время порывался встать и идти защищать родину и мою задницу вместе с ней. Причем наличие у меня задницы он постоянно пытался проверить рукой.
- Тебе было весело? - спросил у меня Женька. Мы сидели на кухне и пили чай.
- Мне было скучно, - признался я.
- Это потому, что ты не пил? - засмеялся он.
- Просто со мной не было тебя.
И я ему не соврал. Мне реально не хватало рядом моего Женьки. Конечно, в Тулу со своим самоваром, может, и глупо, но… Мне было бы приятно, если бы в клубе я всем говорил, что со мной МОЙ ПАРЕНЬ. А еще я хотел бы танцевать с ним, и чтобы все на нас смотрели и завидовали. И чтобы, если к нему кто-то стал клеится, он бы сказал ему, что занят и что у него есть Я.
Что-то я размечтался! Ладно… Пойдем мы спать. Тем более Женька матрас уже надул. Остается проверить его на прочность!
========== Пи... и милые прозвища ==========
Бли-и-ин… какое странное утро. Вроде бы ничего особенного: выходной, солнце, Женька рядом… А вот нет! Оно особенное и очень нежное. Во-первых, выходной: утро субботы и без бодуна. Во-вторых: на улице уже жуткий дубак, но если просто смотреть на голубое небо и солнце, лежа в постели, то кажется, что все еще лето. И в третьих: Женька… Хотя нет! Женька во-первых. Хотите, чтобы я развеял миф об утреннем сексе? Хорошо!
- Женька! Же-е-ень я спать хочу. Жень! Женька, отстань!
- А кто это у нас такой сонный?
- Сонный и злой! Жень, отва… а-а-а…
А вот и не развею я этот миф. Потому, что утренний секс, он такой сонный… Женька такой горячий… м-м-м… такой громкий… такой… м-м-м…
- Ты мой хомячок! - выдыхает Женька шепотом мне куда-то в темечко.
Я лежу у него на груди и играю с крестиком на цепочке.
- Жень! Чё опять хомячок-то? - я поднимаю голову и делаю предельно возмущенный взгляд. - Я уже вторую неделю слышу эту кликуху!
- Это не кликуха, а прозвище! - отвечает Женька и так нежно теребит меня по загривку, что из предельно-возмущенного мой взгляд становится туманно-охуевшим.
- Просто объясни, почему именно хомяк? - если честно, говорить не охота. Хочется издавать звуки мурчания, как это делают коты.
- Не хомяк, а хомячок. Ты такой маленький, такой мягонький… такой нежненький…
- Жень! - я избавляюсь от магии его нежной руки у меня в волосах и заставляю себя привстать с его груди. - Вот сейчас все это ты говорил про взрослого мужика, между прочим!
- Про какого? - Женька делает круглые удивленные азиатские глазищи - Я говорил это про моего маленького… мягонького… и нежненького тебя-а-а… - и тут он начинает меня щекотать. Конечно, я начинаю ржать во всю глотку, и Женька вместе со мной.
- Женька-а-а!! А-а-а!!! Ой! Отста-а-ань! Же… - такой сладкий поцелуй мне затыкает рот… м-м-м…
И тут я понял, что меня немного отвлекало во время секса: стук в стену. Славка! Мы совсем забыли про моего вчерашнего телохранителя. Вот если честно, мне сейчас хотелось бы быть только с Женькой. Чтобы никого кроме нас не было дома. Вылезти из кровати и пойти с ним в душ, а потом весь день ходить голышом на кухню, проголодавшись после очередного прилива Женькиной нежности. Но увы… мы не одни в это странное, нежное и солнечное выходное утро.
- Вы так охренели что ли совсем? - слышим мы недовольный Славкин голос из-за стены. - Я вчера рисковал своим здоровьем ради вас, а вы… то трахаетесь все утро, то ржете! Пидоры херовы! - и снова стук в стену, я так подозреваю, ногой.
За завтраком настроение Женьки и меня ни капли не меняется.
- Малыш, тебе омлет с сыром на пару. Мой хомячок ведь любит омлет? - оборачивается Женька, стоящий у плиты, и просто озаряет кухню своей улыбкой.
- Конечно, милый! - улыбаюсь я ему в ответ и, дотянувшись до его руки, поглаживаю ее.
- Ребят! Слушайте! Меня и так после вчерашнего тошнит, а тут еще вы… охуевшие какие-то, - ворчит Славка, жадно глотая из бутылки холодную минералку.
- Слав, тебя ведь пить никто не просил, - логично рассуждает мой Женька.
- Если б я столько вчера не выпил, твой мелкий грызун сейчас был бы в таком же состоянии.
- Чё это так? - возмущаюсь я.
- А ни чё! Ты был вынужден просто следить за мной пьяным. Так?
- Ну, да! Ты ж там всех парней облапал и собирался травести вести в номера.
- Да ладно! - Славка в ужасе смотрит на меня и прижимает холодную бутылку к виску.
- Слав! Так и скажи, что тебе просто завидно! - улыбается Женька.
- Чему завидовать-то? Вашим сюсям-пусям?
- Нашему трах-тибидоху, - поправляю я, - у тебя недотрах, Славка!
- С чего ты это взял?
- Ну, про травести рассказать?
- Ой, не надо. Меня и так тошнит, - морщится Славка.
Дальше снова семейная идиллия под неодобрительное ворчание Славки. Мы с Женькой готовим обед и сразу ужин, а наш друг опустошает запасы минералки.
- Женька! А давай я ему печеньки испеку. Он их с молоком любит.
- Только не показывай их ему до обеда, а то он суп есть не будет, - Женька режет капусту, чуть пританцовывая под музыку.
- Ребят! - Славка машет нам рукой. - Я еще тут! А вы говорите обо мне, как о покойнике. В третьем лице, но почему-то в настоящем времени.
- Мы говорим о ребенке, Слав!
Тут Славка реально давится водой и громко кашляет.
- Только не говорите мне, что…
- Слав! Ты дебил? - я кидаю в него небольшую щепотку муки. - Сейчас нам ребенка привезут. Саньку! Говорю сразу, ребенок не наш. Это Моисеича ребенок. Вернее, не Моисеича, а его сына.
- Меня пугает этот твой мир без баб, Макс! - выдыхает Славка.
- Омегаверсия, - радостно говорит Женька.
Саньку привезли как раз к обеду. Он метеором влетел в квартиру, повис у Женьки на шее, а мне по-мужски пожал руку.
- Масима, у тибя новый масик? - спрашивает у меня маленький монстр.
- Сань! Это наш друг, Славка! Слава… Владислав.
- Всадислав?
- Ой! Давай просто Слава. Не надо Всадиславом меня называть, - говорит Славка.
- Халасо! Савка! А мы сивоня подем с Масимой и Зеней на мутик. Ты с нами?
- Ой-й-й… Масима, Зеня… жестоко! - ржет Славка.
- Привыкнешь. Еще и понравится Всадиславом быть, - отвечаю я.
После обеда мы мирно беседовали на кухне. Женька мыл посуду, Славка, пришедший в себя, делал вид, что внимательно читает журнал о стильных и модных прическах, а мы с Санькой делились мечтами.
- А я вот хочу новый телефон, - говорю я чуть громче, чем надо, чтобы перекричать воду, - видишь! У меня экран разбитый.
- А ты Зеню попроси. Скази, что тебе пахой мальсик разбил телефонсик.
- Да, это был о-о-очень плохой мальчик. Он много выпил и…
- Описилься, - сделал заключение Санька.
- Ну, не совсем. А еще я собачку хочу, - пытаюсь я перевести разговор с неприятной темы, - маленькую.
- Я тозе хосю собаську. Давай попосим у Зени собаську. Он добый.
- Нет! Я злой! - тут же парирует мой Женька.
- А давай игать. Ты будесь сабаськой. Давай! Ну! - предлагает мне Санька.
- Ну, нет! - протестую я и…
Через пятнадцать минут уже сижу под столом, и Санька меня кормит печеньем, одобрительно поглаживая по голове. Женька ржет и постоянно напоминает Саньке о гуманном обращении с животными. Гринписовец хренов! Вот странно: одному немного за тридцать, а второму немного за год, а фантазия у них одна: посадить меня под стол и издеваться.