- Что-то игра у тебя, мелкий, скучная! - выдает, наконец, Славка. - Собачку нужно командам обучить. «Сидеть», «Рядом», «Лапу». «Лежать», кстати тоже неплохая команда. А то ему скучно так сидеть и есть, - ой, Славка, ты и дурак! Ты не знаешь маленького монстра Саньку.
- Плавильно! - хлопает себя Санька по лбу. - Ему скусно одному. Сав, ты будись втолой сабаськой!
- Ага, сейчас прям!
Через пять минут мы вдвоем со Славкой, сидим под столом и едим печенье.
- Ну, чё! Дотявкался, - толкаю я его в бок.
- Молчи! Сам вижу!
- Тепель ты, Масима, сабаська-девоська!
- Сука ты, понял! - тихо шипит на меня Славка.
- А ты, Сава, масик!
- Слушай, мне не нравится ход мыслей этого ребенка, - шепчет мне Славка.
- Ой, а кто тут у нас такой хорошенький под столом? - это на кухню вернулся Женька. Ржет!!! Довольный такой! Мы со Славкой начинаем тихо подвывать, когда мелкий садюга выдает нам следующее:
- А тепель мне нузны от вас сеноськи!
К счастью Женька решил прекратить игру и освободил нас от неприятной процедуры воспроизведения на свет потомства. Он напомнил юному натуралисту Саньке о мультике. Мы резко собрались и двинули в киношку.
Вроде Хеллоуин по американским меркам уже кончился, а в кинотеатре он продолжался. Тут были сделаны фигуры каких-то стремных снеговиков из черных надутых воздушных шариков. Посреди небольшого зала в «предбаннике» стоял паук из тех же черных воздушных шариков. Парни и девушки в костюмах и масках монстров ходили в толпе, предлагая за конфетку прочитать стишок или спеть песенку.
Нашего Саньку понесло к самому большому столу, где командовал Дракула. Он громко призывал всех вспоминать стихи-страшилки. В награду за это была обещана огромная шоколадка. У нас с Санькой загорелись глаза, когда мы ее увидели.
- Ну, так что? Кто из вас, мальчики, рискнет принять участие в нашем конкурсе? - спросил у нас с Санькой Дракула, крутя перед моим носом шоколадкой.
- Ма-а-акс!!! Даже не думай! - потянул меня за рукав Женька, поглядывая на собравшийся вокруг нас народ.
- Зень! Сакаладку хосю! - заныл Санька.
- Хорошо! - смирился Женька. Видимо, страшнее моих косяков были все-таки Санькины слезы.
- Так! Про колбасу было? - спросил я у Дракулы по-деловому.
- Не надо про колбасу! - застонал Женька.
- Сакаладку! - хныкнул Санька.
- Давай нейтральное и детское, - подсказал Славка, - например, про хомячка.
- Детское говоришь? - усмехнулся я. - Есть!
Ежик по травке бежит и хохочет.
Ежику травка пипиську щекочет.
Травка закончился, гравий пошел.
Ежик домой без пиписьки пришел, - закончил я в полной тишине.
- Ой, ёпт! - выдает Женька, и затыкает себе рот рукой, чтобы не заржать.
- Ха-ха-ха! - разражается смехом Санька и падает на пол.
Толпа, пришедшая в себя, тоже начинает угорать, и мы получаем шоколадищу.
Уже поздно ночью, отправив всех гостей по домам, лежим на кровати и Женька выдает:
- А расскажи еще раз про ежика!
Долго просить меня не нужно. Я громко и с выражение читаю стишок про ежика-бедолагу, и последние слова стишка тонут в Женькином поцелуе.
- Ты, мой ежик! - шепчет он мне в губы.
Вот так… из хомячка за один день я стал ежиком, минуя собачку. А вообще… Мне все равно, как меня называет мой Женька. Ведь это всегда звучит одинаково: нежно и ласково. Всем бобра!
========== Пи... и Новый год 1 часть ==========
Говорят, что ожидание праздника всегда приятнее, чем сам праздник. Я пока этого не прочувствовал. Вот уже второй день мы с Женькой пидарасим квартиру и готовим. Вернее, убирается он, а готовлю… ну, в основном готовит тоже он. Я ему больше морально помогаю: кости от холодца грызу и тырю с разделочной доски колбасу и овощи.
Хотя, нет! Я же тортик испек, шоколадный-прешоколадный. Пока я его делал, Женька оттирал плинтуса, чем периодически отвлекал меня от работы. Ну, как чем? Он стоял на карачках, откинув вверх попку, и иногда постанывал. М-м-м… так эротично…
Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Это не правда. Кулинар из меня реально фиговый. Пока я готовил крем, я умудрился разлить на стол часть растопленного шоколада, который решил слизнуть языком. В результате я обжегся и перепачкался шоколадом.
Я стоял у стола на кухне весь в шоколаде и наблюдал, как по абсолютно ровной столешнице катится абсолютно круглое яйцо. Вот оно подползло к самому краю и с громким плюхом упало на пол.
- Малыш, что ты там делаешь? - я почувствовал, как Женькины теплые руки обнимают меня сзади.
- Я эксперимент ставлю. Вот смотри. Я кладу яйцо на ровную поверхность, - я демонстрирую все это Женьке, - а оно скатывается. Хопа! Видишь? Это уже третье. Я не понимаю, как так-то? - и с этими словами я поворачиваю к нему свое удивленное лицо.
- Ой, ё-о-о… Кто это тебя так? - делает круглые глаза Женька. - Только не говори, что на тебя яйца напали за незаконные эксперименты.
- Не, Жень. Это кетчуп.
- Напал? А почему он так прицельно в нос бил?
На самом деле ничего интересного. Честно. Все равно рассказать? Ладно… Я полез в холодильник за яйцами и увидел, что Женька купил какую-то новую бутылочку с кетчупом. Я ее открыл и решил понюхать. Чтобы лучше почувствовать запах, я чуть нажал на пластиковую упаковку. Так как до этого кетчуп стоял перевернутый вверх дном, порция соуса влетела в мой нос вместе с запахом. Руки у меня были в шоколаде, поэтому вытираться я не стал, а просто высморкал томат из носа.
Женька долго смеялся над моим рассказом и вытирал мой нос влажной салфеткой. Вот знаете, за что я люблю этого парня? За его заливистый смех, за его хитрющую улыбку и еще за это…
- А кто у нас тут такой сладкий? Ты мой шоколадный заяц… - и такой долгий и сладкий поцелуй… М-м-м…
Утром к нам привезли Саньку. Он чинно вошел в коридор, а за ним припыхтел Моисеич, как верблюд, увешанный сумками. Мне сразу не понравился патриотический взгляд мелкого. Я не знаю, что они там дома смотрят с дедом, но в прошлый раз я был пленным фашистом, и меня пытали, пихая мне в нос мой собственный тапок. Я полчаса наблюдал, как Санька - советский разведчик Штирлиц - кормит Женьку - боевого коня - яблоком. Потом Штирлиц решил немного прокатиться на лошади перед моим расстрелом. Потом меня застрелили тюбиком с зубной пастой, и я замертво упал на кровать и случайно заснул.
Я ползу по-пластунски по снегу через непроходимый лес. За моей спиной вещь-мешок с кучей шпионской техники. В нем старый фотоаппарат, ложка для обуви, сломанный степлер и журнал модных причесок. В кармане у меня граната, Женькин очечник, и обрез - половник. У меня на голове чалма из полотенца, а сам я одет в банный халат. Видимо, я арабский шпион. Над головой свистят пых-пыхи, вылетающие из вантуза, но я утыкаюсь лицом в паркет и прикрываю голову руками.
Вы подумаете, что это мой очередной сон? Вовсе нет. Это мы с Санькой играем в пограничника. Не зря мне не понравился патриотический настрой мелкого. Санька сегодня - доблестный советский пограничник. На нем моя демисезонная парка, подпоясанная широким ремнем, шапка ушанка из Женькиных армейских запасов, а на ногах - валенки Женькиной мамы. Валенки заканчиваются примерно там же, где и Санькины ноги, поэтому в движении мелкий больше похож на летчика Маресьева на протезах. В руках у Санька пулемет-вантуз, а на шее - два валика от туалетной бумаги, скрепленных вместе. Как сделать в домашних условиях бинокль, я подсмотрел в интернете.
Боевой конь, Женька, не смог сегодня защищать границы нашей родины, так как был занят приготовлением праздничных салатов, поэтому у доблестного пограничника Саньки сегодня только верный пограничный пес Химка, обмотанный поперек тела бинтом.
- Ну, сто, спион? Попася? Ласкази дикакасию войск, гад! - орал на меня Санька.
- Сань, какая дислокация? Я не фашист пленный, а шпион. Ты должен не дать мне перейти границу.
- Ты не педидешь ганису, гад! - орал Санька, стукая меня по голове вантузом.
В тот момент, когда резиновая часть вантуза опустилась на мою голову в пятый раз, раздался звонок в дверь.
- Сань, погоди! Санька, стой, - я попытался ухватить мелкого за ноги, но не успел. Санька вылетел в коридор и уже открывал входную дверь. Я догнал его в как раз тот момент, когда дверь открылась.
На пороге стоял Дед Мороз. Видимо, он не ожидал увидеть перед собой доблестного советского разведчика с вантузом наперевес и арабского шпиона в тюрбане из полотенца и в махровом халате. Несколько секунд охреневший дед тупо смотрел на нас, потом, наконец придя в себя, сказал:
- Здравствуйте, дети!
Вот тут я на него обиделся. Я вообще-то не ребенок, а взрослый и самодостаточный мужчина в самом расцвете сил. Ну, вы меня понимаете…
- Я пришел к вам из леса, чтобы поздра-а-а…
В этот момент Санька сорвался с места и побежал в комнату, скидывая по дороге валенки, по-кошачьи тряся ногами. В это время ничего не подозревающий Женька громко грянул на кухне:
- С чего-о-о начинается Родина-а-а… С картинки в твоем букваре-е-е…
Дед Мороз явно пребывал в растерянности. Видимо, ему не внушал доверия мой вид и громкое Женькино пение из кухни.
- Дедуска-а-а Маос! А де гузовик с Колой? - заорал из комнаты Санька.
- Так это Санта Клаус Колу рекламирует. Я на санях приехал.
- А олени де? - спросил выходящий в коридор Санька.
- Там знак стоит: «Парковка оленей запрещена», - нашелся дед.
- Чё, реально такой знак стоит? - не выдержал я. - Какого ж хрена тогда этот олень на Хонде всегда на моем месте паркуется?
- А давайте детишки мою внучку Снегурочку позовем, - предложил Дед. - Она отстала, как бы не заблудилась у вас тут.
- Это она оленей-то паркует? Как я ее понимаю. Я сам по полчаса паркуюсь, - вырвалось из меня. Дед Мороз посмотрел на меня так, будто я действительно был арабским шпионом.
- Давайте все вместе ее позовем. Три-четыре: «Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка!»
Мы с Санькой по-честному три раза позвали дедову внучку, но на наш зов вышел из кухни Женька, вытирая руки об передник, и спросил:
- Чего, малыш? Курить? - увидев «гостя», он не растерялся. Покраснев, как рак, Женька снял с Саньки ушанку, потрепал его по голове и со словами: - А не рано тебе курить, малыш? - удалился обратно в кухню.
- Мда, - вздохнул Дед Мороз и спросил у меня: - А нормальные в этом доме вообще есть?
- Ты звал меня, дедушка? - из-за двери появилась очень милая Снегурочка с белой длинной косой и в голубом пальтишке.
- О, какая… - протянул Санька, увидев девушку.
- Мне тоже нравится, - поддержал его я, улыбаясь девушке. - Сань, только уговор: тебе Деда Мороза вызвали, а Снегурочку мне, понял?
- Так ты и есть Саша? - улыбнулась Снегурочка. - А ну-ка, Саша, беги в комнату, переоденься и готовься принимать нас с дедушкой.
Санька быстро мотанул в комнату, а «дед» вполне будничным голосом сказал мне:
- Значит так. Я сейчас буду ребенка развлекать, но мне помощь от тебя нужна. Когда я скажу: «Раз, два, три. Елочка гори!» - ты включишь гирлянду на елке. Справишься?
- Я чего, по-твоему, совсем дебил? - обиделся я, поправляя на голове полотенце и крутя в руке вантуз, отобранный у Саньки.
- Ну, я уже ничему не удивлюсь. Да и, кстати, Снегурочка моя жена. Это я так, на всякий случай говорю.
Я по-быстрому влетел в ванну, снял полотенце и халат, поставил под раковину вантуз и тоже пошел за дедом. Санька в костюме медведя стоял возле единственной тумбочки, на которой возвышалась кривая елка, посреди абсолютно пустой комнаты.
- Мда, - тихо вздохнул Дед, - бедновато живете.
- Мы только что ремонт сделали и мебель еще не купили, - шепотом ответил я и встал рядом с елкой, за спиной у Саньки. Я взял в руки вилку от гирлянды и, приняв позу хоккейного вратаря, стал ждать дедовой команды.
Со стороны Деда и внучки пошли новогодние стишки с прибаутками и тупые детские песенки под небольшой бумбокс, принесенной Снегурочкой. Санька молча наблюдал за их действиями, изредка ковыряя в носу. Наконец, Дед, рассказав очередной стишок, сказал заветное:
- Раз, два, три. Елочка гори! - и три раза хлопнул в ладоши.
Я очнулся и попытался попасть вилкой в розетку. Оказалось, что не все так просто. Во-первых, в комнате был полумрак, и розетка находилась в районе моих коленей, поэтому с первого раза попасть в дырки у меня не получилось. Потом выяснилось, что розетка с защитой от детей, и, чтобы воткнуть в нее что-нибудь, нужно поддеть специальные заслонки. Я долго сопел под ненавидящим взглядом Деда и сдавленным смехом его жены Снегурочки, силясь зажечь лампочки. Потом меня легко долбанула током китайская гирлянда, и, наконец, под мое тихое: «Бля-а-а!» - елка заиграла разноцветными огнями.
Для хоровода под известную «Елочку», которая росла в лесу, из кухни вышел Женька. Но хоровода не получилось. Тумба, на которой стояла наша елка, не захотела двигаться на середину комнаты.