Денис Чекалов
Темные эльфы не верят в богов.
Правда, они общаются с демонами; ведут с ними торговлю, и обмениваются познаниями в области магии и алхимии. (…)
В 654 году, в крепости Мэль'Ларанд, Верховный Синедрион эльфов канонизировал Книгу отчаяния, в которой описаны пять Багряных грехов, — самых страшных, которые только может совершить эльф, и которые нельзя искупить.
Два века спустя, епископ Шестизвонн Мудрый предложил расширить число грехов до семи. Однако Верховный Синедрион отказался внести поправки в Канон, и заклеймил учение Шестизвонна как ересь.
О Багряных грехах не принято говорить вслух; сложно поверить, но темный эльф скорее откажется от денег, чем совершит хоть один из них.
Фройкс Твердоух. История Маэль Даэрдора. Том II, стр. 236.
Лиомин Сопливый, болотный гоблин из рода Синестриуса, переписал текст сей в 2467 г. от Великой Катастрофы, гарпиевым пером на желтом папирусе, сверив с оригиналом и исправив ошибки других переписчиков.
ПРОЛОГ
Не стоило подходить к телефону, ой, не стоило.
— Вы понимаете, где находитесь?
— Да, — сказал я.
Оставался другой вопрос, — какого тролля я здесь делаю?
Собирался ведь провести вечер с пользой.
Для начала, спуститься в погреб за бутылкой гиацинтового нектара, заказать в булочной «Гном и каракатица» пирог с вареньем из мандрагоры, подбросить в камин призрачных поленьев. Затем я поставил бы нектар на лед, зажег алмазные свечи, — это особое искусство, если не знаете, — проверил, не валяются ли где по комнате огрызки петард с прошлого Рождества.
Примерно тогда, раздался бы звонок в дверь; оставалось открыть, нарисовать на лице щенячий восторг, принять у гостьи шелковую накидку, — и предложить ей бокал игристого гиацинта.
А вместо этого, я подошел к телефону, брякнул:
— Алло, — и вот теперь оказался здесь, черти-где.
Минотавр тяжело наклонил голову.
Могло показаться, что он попал под дождь, и теперь ждет, когда капли стекут с изогнутых рогов.
— Это Великий Двор Двух Истин, — пророкотал он. — Здесь души умерших признаются в своих грехах, и Сумеречный Судья решает, в какой из кругов ада ее отправят. Ты готов?
Алые молнии чертили узор на далеком небе.
Вокруг меня поднимались скалы, серые, словно сумерки на Орочьих топях. Глубокие трещины пронзали камень под моими ногами, и раскаленная лава струилась по ним, словно кровь по венам.
Пять серых фигур поднимались передо мной. Лиц я не видел; лишь главный из них, черный минотавр, смотрел мне прямо в глаза.
— Мир соткан из преступлений, — прогремел он. — Но пять из них самые страшные. Это Багряные грехи эльфов. Знаешь ли ты, каковы они?
— Да, — сказал я. — Думаю, я могу их назвать.
НАСЛЕДИЕ КРЕСТОНОСЦА
Первый Багряный грех
1
— Что нам известно о койганах, доктор Хеллец?
Почтенный книжник прокашлялся и сцепил пальцы на круглом животе, сдавленном жилеткой, — чересчур узкой для хоббита такой комплекции.
— «Койганы», — произнес он, — эльфийская калька древнеэльдарского слова «хейалентес», которое значит «тот, кто в три раза меньше минотавра».
Он строго посмотрел на меня, словно я все еще был его студентом.
— Помнится, я прочитал вам три лекции о роли гномов в мировом фольклоре.
— Верно, доктор Хеллец, — согласился я. — Вот почему я здесь.
— Расскажите о койганах, — попросила Франсуаз. — Я не слушала вашей лекции.
— И зря, — подтвердил книжник. — Знаете ли, милая девушка, изучение законов ни на шаг не приближает нас к постижению себя. Тогда как история литературы…
— Зато это дает деньги, — отрезала моя партнерша.
Доктор Хеллец с сожалением посмотрел на меня, печалясь о той блестящей академической карьере, от которой я отказался ради того, чтобы связаться вот с
— Хороший клинок, — заметила Френки, примеряя на руке окровавленное лезвие. — Я думала, понадобятся два удара.
Я осторожно накренил кресло и вывалил на пол залитое кровью тело книжника.
Франсуаз вставила лезвие меча между двумя частями его туловища, разделяя их.
Мерзкая, темно-зеленая тварь корчилась, приклеенная спиной к позвоночнику хоббита. Слепые глаза открывались, а широкий, усеянный мелкими зубами рот искривлялся в предсмертной гримасе.
— Созрел только наполовину, — констатировала Френки и сильным ударом снесла голову койгану.
Тварь съеживалась, словно из нее выпускали воздух.
Франсуаз опустилась на корточки перед мертвым книжником и вонзила два пальцы в его череп.
Сноп голубоватого света полыхнул из пробитого отверстия, затем лицо Хеллеца сморщилось и стало быстро чернеть.
— Я освободила его душу, плененную койганом, — бросила девушка, вытирая окровавленный клинок о портьеру. — Думаешь, он не обидится, если я захвачу меч с собой?
— Считай, что он тебе его завещал, — ответил я.
2
— Тело поступило в зиккурат в половине девятого, — произнес дежурный санитар, вытаскивая металлический ящик.
— Оно и было в таком состоянии? — спросил я.
— О, нет.
Живот мертвого гнолла был распахан и прорван, словно что-то большое и неловкое выбиралось изнутри.
— В полном порядке был, это-то и странно. Сперва я думал, алхимик уже сделал вскрытие и забыл зашить, но…
— Это точно был не врач, — согласился я.
Франсуаз осматривала тело.
— Один из койганов сбежал, — вполголоса произнес я, обращаясь к девушке. — Прошло уже больше восьми часов, как он выбрался из тела.
Демонесса нетерпеливо тряхнула головой, увлекая меня за собой.
— Сколько времени паразит может существовать без хозяина? — спросила она.
— Три-четыре дня. После этого гибнет — койганы не способны поддерживать собственный обмен веществ.
— Но в городе для него более чем достаточно тел.
Девушка остановилась и вытащила из сумочки свернутый пергамент, на котором древним языком было написано:
«Твари придут. И будут они в три раза меньше, чем человек. И будут они в три раза больше, чем человек. И поглотят они души людские, не имея душ собственных. Бойтесь степи, в которой шелестит трава. Бойтесь темного очага, в котором не горит огонь.
Этому учит нас Ариартис»
— Семеро за последние пять дней, — произнес я. — Ни один из эмбрионов не развился даже наполовину.
— Но та тварь, что сумела выбраться, уже взрослая. Иначе не смогла бы отделить себя от позвоночника.
— Мы должны узнать, откуда в страну прибыл носитель.
3
— Три месяца назад, эльф по имени Феллиндир Ларанд приехал сюда из Валахар Эль'Маханда, — произнес я. — Есть все основания полагать, что уже тогда личинка находилась внутри.
— А этой ночью кто-то позвонил нам в офис и посоветовал задать несколько вопросов доктору Хеллецу. Стоило мне только увидеть его, как я поняла, какая дрянь засела у него внутри.
Магазинчик, стеклянная витрина.
— А что бы мы делали, если бы там не оказалось меча? — осведомилась Френки.
Я постучал по прилавку согнутым пальцем.
— Ты бы его загрызла. Доброе утро, фрау Ниффльгурд.
Полная высокая оркиха вышла из задней части магазинчика. Длинные черные волосы в рассчитанном беспорядке спадали на рыхлый бюст. Она носила шейблейн — распашную душегрею, с пышными рукавами и меховой оторочкой. На голове плотно сидела маленькая шапочка-каллот, из четырех кусков дворфьего хлопка.
В правой ноздре фрау Ниффльгурд покачивалось колечко с алмазом; и я знал, почтенная дама каждое утро меняет в нем камешек, — по одному на всякий день недели. Кровавые адаманты слушают пение небесных сфер, и защищают хозяйку от порождений Сумерек.
Орки, впрочем, в это не верят. Обычай носить заговоренные драгоценности пошел от гномов, которые из дома не выйдут без пары фунтов колдовского золота, — в ушах, на шее и пальцах. Впервые познакомившись с ними, степняки быстро поняли, что не должны отставать от подгорного народа, если не хотят выглядеть голодранцами.
Волшебное кольцо в носу, или серьга с застывшей слезой дракона, — признак богатства, и фрау Ниффльгурд носила свой адамант столь же гордо, как император свирфнебблинов — радужную тиару.
Франсуаз с интересом рассматривала содержание полок.
— Это фильмы только для взрослых девочек, — пояснил я. — Ты еще маленькая. Асгхан у себя?
— Где ж ему быть, — ответила хозяйка, опытным взором осматривая нас и пытаясь определить, кому из нас понадобились его услуги.
Я положил на прилавок бумажку в десять динаров, и толстуха посторонилась, пропуская нас в заднюю дверь. Лестница, ведущая вниз, оказалась грязной и темной — ее специально поддерживали в таком состоянии. Клиентам нравилось именно так.
Из подвала доносились громкие крики.
— Асгхан был лучшим охотником на койганов, когда жил у себя на родине, — пояснил я, пропуская девушку вперед.
Длинный коридор с низким потолком с обеих сторон сжимали железные двери. Из-за каждой из них раздавались вопли, стоны и удары кнута.
— Потом совершил ошибку, — продолжал я, не повышая голоса, хотя шум вокруг стоял достаточный. — Убил того, кого не следовало, — я открыл одну из железных дверей, — и этот человек оказался сыном эмира.
Минотавр стоял в углу темной комнаты, освещенный красноватым светом четырех свечей. Он был обнажен до пояса, и под смуглой кожей перекатывались мышцы — их было так много, что хватило бы на двоих. Лицо Асгхана закрывала темно-коричневая кожаная маска, в руке он держал треххвостую плетку.
— Тогда он уехал и поселился в Городе Эльфов, — пояснил я, запирая за нами дверь, как здесь принято. — Нашел себе работу по вкусу. Любители острых ощущений записываются к нему за несколько месяцев.
— Ложитесь, — пригласил минотавр, указывая на длинный железный стол, с четырех сторон украшенный кандалами. — И сразу начнем.
— Сними лучше свой колпак, — посоветовал я. — А то он мешает тебе думать.
— Не думайте, что я не узнал вас, — ответил Асгхан, не кладя плетки. — Но пока разговариваем, можно начать с вашей спутницей.
Франсуаз пробежала пальцем по развешанным на стенах орудиям пыток.
— Обожаю такие развлечения, — облизнулась она, снимая с крючьев длинную кожаную плеть с вкрапленными кусочками металла. — Только бить, парнишка, буду я.
Асгхан неуверенно попятился.
— Перестань строить из себя порнозвезду, — посоветовал ему я. — И приступим к делу.
— Как скажете, — он не стал настаивать и стянул с лица кожаную маску. — Койганов давно не было видно.
Откуда-то снизу появилась охлажденная бутылка с водой, на пластиковых боках блестели прозрачные капельки.
— В последние годы, что я провел на своей родине, у меня почти не было работы.
— И вы стали убивать обычных людей? — спросила Френки, пробуя на эластичность витую плеть из кожи виввернодракуса.
— Такого со мной никогда не было, — он решительно покачал головой. — Охотник на койганов всегда чует их — этому нас учат с детства. Даже если тварь еще не выросла, пусть это малюсенькое яйцо в позвоночнике — я его узнаю.
— И в тот раз ты не ошибся?
Я подошел к нему поближе и обнаружил сбоку, не видимый клиентам заведения, портативный холодильник, и экспроприировал оттуда не начатую бутылку.
— Верно, ченселлор. Я никогда не смог бы убить человека. Только если в нем сидит эта тварь. Но яйцо койгана сразу не заметишь, коли ты не охотник. Тело у меня отобрали. Я не смог оправдаться, пришлось бежать.
— Асгхан, — я повертел в руках пустую бутылку, и он показал мне на предназначенную для этого корзинку, также не видимую при беглом осмотре. — Ты бы не хотел тряхнуть стариной?
Минотавр провел ладонью по рукояти плетки.
— Знаю, что койганы пришли в город, — сказал он. — Я бы хотел свести с ними старые счеты. Из-за них мне пришлось бросить свой дом — там, за океаном. Но я уже много лет этим не занимаюсь.