Соль и пламя. Вестница - Зингер Татьяна 15 стр.


меч. Иттан нащупал рукоять. Вытащил медленно, краем глаза наблюдая, как подходит Кай, лопатками чувствуя приближение Рея.

Молчун подошел к Каю, похлопав того по плечу. Парень со шрамом криво усмехнулся:

– Трое против одного. Моли богов о быстрой смерти, маг.

В следующий миг пальцы молчуна сомкнулись на его горле. Мощная шея переломалась как тонкая косточка.

Иттан задавать лишних вопросов не стал. Развернулся на пятках – ил заскрипел под сапогами – и атаковал Рея. Тот, опешив от неожиданной перестановки сил, не успел сориентироваться, за что чуть не лишился руки. Лезвие мазнуло по груди, ткнулось в ребро. Бородатый осел, но Иттан не спешил добивать его.

– Что вы сделали с Рейком? – Кончиком лезвия он поднял подбородок Рея, заставив смотреть на себя.

Поисковик зажимал кровоточащий бок.

– Бросили в завесу, – сплюнул он. – Не знаю, как это неугодное богам чудовище выжило. Вы все, маги, рождены от нечистого, и гарнизон не потерпит ни одного из вас! Тебя сожгут на очищающем костре, как и девку твою.

Молчун встал позади Рея, поигрывая раздобытым у мертвого Кая кинжалом. Секундное размышление, и тот вошел по рукоять под левую лопатку бородатого. Рей задергался, застонал. Молчун прокрутил кинжал, вытащив его, воткнул вновь. И так до тех пор, пока Рей не рухнул лицом в песок.

– Не благодари, – равнодушно бросил молчун. – Как по мне, здравствующий маг стоит дороже двух предателей.

– Мы могли бы доставить его в гарнизон. – Иттан смотрел, как пятна расплываются по черной куртке Рея. – И казнить в соответствии с законами.

Рядом оказалась Тая, но она не произнесла и слова. Только потирала оцарапанные при падении ладони.

– Тащить стокилограммовое тело ради того, чтобы его все равно убили? Нет уж, уволь. Идем к завесе, маг.

– Я согласна с ним, – шепнула девушка.

– Кто ты и откуда? – не сдавался Иттан.

– Я – наемник, маг. – Молчун отбросил кинжал в воду. – Иду туда, где платят.

– И как ты оказался в гарнизоне?

– Неисповедимы пути богов наших, – хмыкнул молчун, всем видом показывая нежелание продолжать задушевную беседу. – Все, мы можем идти?

Тая пошарила по карманам убитых, но, не обнаружив там ничего стоящего, кроме нескольких орехов и мусора, огорченно вздохнула.

– Я готова, – сказала она.

Молчун кивнул.

По линии берега они двинулись на восток и вскоре обнаружили завесу. Соль покрывала траву и мох как снежное полотно. Завеса будто выплевывала ее, потому все вокруг было усыпано белым. Иттан потер солинку между пальцев, понюхал – пахло гарью и ржавчиной.

Завеса сверкала, сияла, манила в себя. Рейк побывал там и выжил – так, значит, из нее можно вернуться. Иттану так хотелось переступить границу, что он едва удержал себя от неосмотрительного шага. Завеса звала его. Он был нужен ей. Как заблудший сын – матери. Она тянулась к нему, гладила по волосам и просила остаться с ней.

Слиться воедино.

– Все в порядке? – Тая пощелкала пальцами перед глазами Иттана.

– Да. – Он стряхнул наваждение. – Не понимаю, зачем поисковому отряду нужен маг?

– Когда мы ходили одни, с завесой творилось неладное, – ответил молчун, сгребая лопаткой соль. – Она закрывалась и открывалась, изнутри кто-то орал, твари сыпались одна за другой. Но вот ты здесь, и она молчит.

Только зовет…

Надрывно.

Безысходно.

Втроем они собрали соль в холщовый мешок – получилось с десяток горстей. Ветра стихли, а с ними умолкла и непогода. Выглянуло солнце.

– Вот бы заглянуть внутрь. – Молчун сложил ладонь козырьком. – Но жизнь дороже.

Иттан мысленно попросил завесу подождать. Он вернется к ней. Разгадает ее тайну. Успокоит.

Тая ободряюще сжала ладонь Иттана, и ее холодные пальчики переплелись с его. Всю дорогу до гарнизона они не разговаривали, а по прибытии разошлись кто куда.

Иттана ждал долгий и неприятный отчет перед комендантом.

Глава 8

Трауш

Сегодня, спустя две недели после родов, Сольд впервые вышла из спальни, чтобы поприсутствовать на завтраке. Ребенка она отдала кормилице, и Трауш, признаться, был рад, что наконец-то остался наедине с женой. Слуги, прочувствовав настроение высокого лорда, расставили блюда и беззвучно удалились кто куда.

В столовой повисло молчание настолько тяжелое, какого не случалось даже при первых встречах Трауша с будущей леди. Сольд вся напряглась и на каждый звук реагировала быстрым поворотом головы – ждала, что заревет сын. Трауш долго и вдумчиво промазывал кусок булки сливочным маслом, изведя половину масленки. На все его попытки завести непринужденную беседу супруга реагировала скупым: «Угу», «Да-да», «Конечно».

– Я так не могу! – вздохнул он и ударил ножом по столу. Сольд моментально обернулась на звяканье посуды. – Или ты поговоришь со мной нормально, или я сейчас же увезу тебя в город и запрещу появляться в поместье до момента, когда сыну исполнится восемнадцать.

– Трауш… – одними губами прошептала Сольд.

– Что не так? – Лорд встал и застыл за стулом супруги. Положил ладони на ее плечики, прикрытые серой шалью. – Ребенок с кормилицей, она позаботится о нем. Ничего не произойдет, если ты посвятишь один час мужу. Поговори со мной, молю тебя.

Легонько помассировал тонкую шею, но напряжения снять не смог. Сольд сковало ледяной броней.

– Нашему сыну нужно имя, – напомнила она после долгой заминки (и в дальнейшем повторяла эту фразу так часто, что Трауш запомнил, как изгибаются губы на каждой букве). – Я знаю, ты… опасаешься его, но он растет прекрасным малышом и никогда не причинит мне вреда.

– Я обязательно подумаю над этим сегодня же. – Пальцы пробежались по выступающим позвонкам. – Позавтракай. Ты не притронулась к еде.

Овсяная каша с фруктами, которую раньше супруга обожала, давно остыла и расплылась по тарелке малоаппетитным месивом. Столовые приборы лежали так, как их уложила прислуга. Сольд даже не пыталась поесть.

– Мне не хочется. Можно, я пойду? – спросила его точно надзирателя и глянула так жалобно, что у Трауша кольнуло в сердце.

– Сольд! – простонал он. – Ты невыносима.

Ему захотелось рухнуть на колени и уткнуться ей в живот лбом, умоляя ожить хотя бы на краткий миг. Хорошо, что не рухнул, потому что с порога донеслось язвительное:

– Что, строптивая женушка не слушается лорда?

Этот голос мог принадлежать только одному человеку, и, видят боги, сегодня Трауш был даже рад ему.

– Дарго?! Ты приехал! – охнула Сольд и выдавила что-то, смутно похожее на улыбку. Трауш поприветствовал наемника легким кивком.

– Ага, приехал. И я голоден как собака. – Дарго плюхнулся на стул высокого лорда, с аппетитом вцепился зубами в измазанный маслом хлеб. Покачав немытой башкой, он с наслаждением выдавил: – Вкуснотища! Третью неделю перебиваюсь солониной, тошнит уже от нее.

За время отъезда Дарго стал еще смуглее, а волосы его отросли настолько, что он заплел их и стянул синей лентой наподобие того, как плетут косы воины-кочевники. Он сбежал из поместья на пятый месяц беременности Сольд. Отправился в родные земли налаживать отношения с сестрой. Судя по тому, что при последней встрече Дарго чуть не убил собственную племянницу – налаживание предстояло долгое.

– Как поездка? –

Трауш опустил ладони на ключицы Сольд. Она робко коснулась своей ручкой его запястья.

– Да так. – Наемник махнул ложкой. – Если вначале меня грозились заколоть вилами, то под конец даже разрешили войти в дом. Веселая мы семейка. – Он почесал в волосах, и стало очевидно, что все гораздо сложнее, чем пытается отшутиться Дарго. – Да и ладно, что было, то прошло. Ну а вас поздравляю с сыном. Как назвали?

Сольд посмотрела на Трауша с едва ощутимой обидой.

– Пока никак.

– Мы думаем, – ответил высокий лорд.

– Чего тут думать? Называйте Дарго, не ошибетесь! – Наемник выпятил грудь колесом, и Сольд тихонько хмыкнула.

А Трауш отметил, что надо бы послать щедрое подношение в храм, ибо боги очень вовремя воротили этого зазнавшегося дурня в Пограничье. Если он сумеет вытолкнуть Сольд из кокона отчаяния, Трауш лично подпишет приказ о назначении его хоть главнокомандующим, хоть первым жрецом, хоть кем угодно.

– Сольд, как твое здоровье? – Наемник отпил кофе из личной чашки лорда; тот поморщился, но недовольство проглотил.

– Все хорошо, – соврала она.

Ковырнула в тарелке и все-таки, немного подумав, съела ложку каши.

Не сказать, чтобы беседа протекала оживленно, но дело сдвинулось с мертвой точки, а к концу завтрака Сольд даже перестала нервно ерзать на стуле и прислушиваться к тишине дома. Трауш доел стоя, не отходя от жены; наемник обожрался так, что расстегнул штаны. Верх неприличия, но пусть.

– Лорд, переговорим в твоем кабинете, а? – сыто отрыгнув, Дарго кивнул на выход из столовой. – Ничего особенного, но нужно твое мнение по парочке вопросов.

– Иди, – сказала Сольд, поднимаясь. – Я полежу, голова разболелась.

Наемник и высокий лорд проводили ее отощавшую фигурку одинаково встревоженными взглядами, но вслух ничего не высказали. Наверх они тоже шли в молчании, держась поодаль. Ну, не быть им друзьями и даже товарищами – что уж тут поделать.

А едва двери в кабинет закрылись, Дарго без предисловия выдал:

– Я слышал о младенце. И про то, что он вредит Сольд, – тоже.

– От кого? – разъярился Трауш.

Да что такое! Прикормил целое поместье болтунов, готовых выдать тайну первому встречному. Уволить их, что ли, всех?

А впрочем, уволит одних – им на смену придут такие же, даже хуже, ибо непуганые.

– Не переживай, со мной поделились по большому секрету. Ты же знаешь, я сдружился с твоими служанками.

Спит он с ними, а не сдружился. Трауш скрипнул зубами.

– И что?

– Вот и я хочу знать: что нам делать?

Дарго сел за стол лорда, уложив ноги на столешницу. Такой наглости Трауш потерпеть не мог. Туманы ураганным порывом накинулись на наемника. Тот пошатнулся и вывалился со стула. Грязно выругался.

– Нам – ничего. – Трауш сложил руки на груди. – Я сам разберусь.

– Да перестань. – Дарго встал, но, поняв намек, пересел на стул у длинного стола, за которым обычно располагались хранители, освободив правителю законное место. – Сольд очень важна мне, потому я помогу, с твоим разрешением или без него. Здешних колдунов ты уже поставил на уши?

– Да, – коротко ответил Трауш.

– Ясно. А людских? Или, ну не знаю, ави? Рынди? С кем из дружественных рас ты связывался?

– Ни с кем. А ты сам как думаешь, что я им напишу? – Трауш окончательно разозлился. – Что недавно мы с женой сотворили стихийную катастрофу, которая возвратила к жизни кучку мертвецов, а теперь у нас растет сын-пожиратель? Я никому не выложу своих слабостей, наемник, – пророкотал он.

Он бы связался со всеми. Направил бы сотню дипломатических делегаций с лучшими дарами. Был бы готов целовать носы чьих угодно башмаков, только бы чужеземные маги подсказали, что делать с ребенком, а главное – как уберечь Сольд. Но Трауш, будучи высоким лордом, понимал: его чувства к жене – слабость Пограничья, а правители слабостей не прощают. Они тут же расторгнут мирные договоры, объявят войну, сказав только: «Ваш сын опасен для мирового спокойствия».

И попытаются убить леди, посчитав ее угрозой.

– Что говорит мать Сольд? – спокойно продолжил допытываться Дарго, закинув руки за голову.

Неожиданно для самого себя Трауш подумал, что не так уж плохо, когда есть кто-то, с кем можно поделиться положением дел. Достаточно спокойный, чтобы не паниковать, но при этом готовый помочь чем угодно, на что способен его скудный умишко.

– Обещала отыскать какие-нибудь данные, но все впустую. В записях людской академии магии информации о подобном нет.

– Ясно, – повторил наемник, растягивая гласные. – Ну, будем думать вместе. Для начала расскажи мне, что не так с вашим сыном.

Он протянул руку, заключая временное перемирие, а Трауш принял рукопожатие. Передраться они успеют позже, пока же лорду необходим кто-то неболтливый, чтобы проверить несколько версий.

Слово «спасибо» так и не было произнесено, но наемник и высокий лорд друг друга поняли.

Глава 9

Тая

В голове не укладывалось.

Потомственный граф, колдун, декан светлого факультета – сколько чинов собрал в себе светловолосый мужчина из верхних? Чем он так задел меня, что, топая за своими одежками, я размышляла о нем одном? О взгляде его с вкраплением безумия при виде завесы. О том, как наши руки соединились. Ладони саднили памятью о недавнем падении – и о том, как жутко мне стало, когда Иттана попытались атаковать.

В предвкушении вечера женский барак наполнился голосами и ароматами: жареного лука и немытых тел. Я, ни с кем не здороваясь, собрала скромные пожитки, сгребла их в тюк, что приволокла с собой.

– Ты, худосочная! – окрикнула безразмерная бабища, кажется, здешняя повариха. – Глянь-ка сюда. Как тебе удалось коменданта умаслить?

– Небось самым очевидным способом, – влезла какая-то дылда с редкими светлыми волосенками, затянутыми на макушке в хвост. – Молоденькая, нецелованная, вот и пришлась по вкусу.

Я пожала плечами, дескать, гадайте – не гадайте, а правды не выдам. В носу прочно застрял запах Иттана. Все было неправильно: и то, что мы спали в обнимку, и то, что мне это нравилось. С Кейблом выходило как-то иначе. Его лапищи я не касалась с робостью. Незаметно не очерчивала подушечкой большого пальца мозоли, пытаясь впитать их в память.

Кейбл всегда получал то, что хотел, и никогда не разменивался на беседы. Он понравился мне с первого взгляда: за массивность, грубость, жесткость. Раньше я считала, что таким должен быть настоящий мужчина. Я боялась его и потому уважала.

Иттан был другим.

И от его прикосновений моя голова шла кругом.

– А Карта за что зарезала? – простонала дылда и встряхнула тряпье, которое развешивала на веревку над кроватью. – Не мужчина был – зверь. Рыжеволосый, статный!

– Ну а зачем он руки распускал? – не согласилась женщина, курящая травяную самокрутку, высунувшись в оконце. – Правильно, что зарезала.

– Что мне до ваших статных. – Я плюхнулась на лежанку. – Я провожу ночи с самым лучшим мужчиной на свете. Декан в академии магии, богач, красавец. Теперь я под его покровительством.

Я выдохнула, как выдыхали все знакомые мне женщины, обсуждающие своих любовников. Так неестественно

Назад Дальше