Перс стал его расспрашивать. Клеарх рассказал все, но настоящего имени своего не назвал, сказал "Онесикрит".
Перс кивнул.
- Все, наверное, так и было, только с этим венком тебя обманули: В этой шайке после смерти предводителя многое, наверно, хотели стать на его место и ни один не смог победить. Вот они и решили найти на время постороннего. И я думаю, этот Тухра решил так: "Если он откажется идти во дворец, я скажу, что он трус, убью его и займу его место, а если пойдет, то будет схвачен".
Подумал и прибавил:
- Воровские шайки подобно государствам гибнут чаще всего из-за внутренних несогласий.
Вечером им дали немного бобовых стручков и воды, перс стал деликатно их есть, а потом вздохнул:
- Ты, Онесикрит, когда-нибудь пробовал медовое желе или фисташки с медом, или смоквы, начиненные тертым миндалем и кунжутом?
Клеарх вгляделся внимательнее, вздрогнул и спросил:
- Ты кто такой?
Юноша невесело рассмеялся:
- Меня зовут Митрадат, я сын Ариобарзана.
- За что же отец тебя бросил сюда?
- Ему донесли, будто я хочу отравить его, представили яд и гадалку.
- И он поверил?
Перс пытался устроиться на камне поудобней, но цепь мешала ему.
- Что ж тут невозможного?
- Почему же он тебя не убил?
- Хотел сначала выяснить, истинен ли донос.
- Выяснил?
- Ну, так донос был ложный, это было ясно с самого начала: разве о таких вещах становится известно до их совершения? Отец и доносчика уже казнил...
Клеарх помолчал.
- А почему же он тебя не выпустил?
- Ну, - сказал Митрадат, - это вполне понятно. Если он меня в такое место посадил, теперь-то я должен его ненавидеть?
С этими словами он лег спать, и Клеарх не знал, что и думать.
Ночью, однако, задрожали запоры. Клеарх проснулся; рядом стоял Ариобарзан с факелами и слугами и говорил соседу:
- Ты! Трус и лакомка! Я знаю, что ты отправил царю письмо с жалобой на плохое обращение. Охранник по имени Фарх, сообщник воров, вынес его под мышкой в восковом шарике! Берегись, если оно дойдет до царя! Лучше скажи, с кем из купцов ты его послал, и напиши этому купцу, чтоб отдал письмо!
- Отец мой! - отвечал рассудительно юноша. - Трудно мне отсюда жаловаться, и я не знаю, о чем ты говоришь.
Тут он показал на Клеарха и стал рассказывать о том, что с ним случилось.
- Теперь ты видишь сам, - сказал он, закончив, - что этот человек держался молодцом, а его товарищи сыграли с ним скверную шутку, и я прошу тебя, отпусти его.
Лицо Ариобарзана пошло красными пятнами, он велел принести котел с маслом, вскипятить, окунать в него веники и этими вениками хлестать грека, пока тот не запузырится.
- Как ты смеешь, - сказал он сыну, - будучи сам в немилости, просить о милости для другого?
Клеарха привязали к крюку в стене. Митрадат помолчал и ответил:
- Ахура-Мазда велел говорить правильные слова и делать правильные дела. Мог ли я, зная твою справедливость, умолчать об этом человеке?
Тут Ариобарзан велел привести того стражника, который чинил 6ашмаки. Тот, увидев кипящее масло, испугался и сознался, что никаких разбойников не знает.
- Негодяй! - закричал сатрап. - Ахура-Мазда запрещает лгать, а ты своей ложью невинных людей обрек на смерть! Еще немного, и грех был бы на моей душе!
Тут он повернулся к Клеарху и спросил:
- Ты, Онесикрит, умеешь ли читать и писать?
Клеарха отвязали от крюка, и он сказал:
- Умею.
- Ну так я беру тебя к своим писцам и даю одежду и еду, потому что человек, у которого нет занятия, все равно принужден будет воровать.
Неделю Клеарх провел среди писцов. А через неделю начальник, Филолай, велел ему ходить самостоятельно и иметь дело с греческими купцами, и Клеарх понял, что рано или поздно кто-то из купцов его узнает.
На восьмой день он купил в городе сладостей, фисташек и пальмового вина, вынул из сандалии сонный порошок, который употребляли в шайке, смешал его с вином и сладостями, взял с собой подпилок и веревку и пошел к темнице.
- Куда идешь? - спросил стражник у ворот.
- Молодой господин спас мне жизнь, - сказал Клеарх, - вот хочу проведать и принести угощение.
Стражник поглядел, забрал кувшин вина и сказал:
- С молодого господина хватит и остального.
То же повторилось и у дверей каменной клетки.
Юноши выждали, пока стражники заснут, распилили цепь, переоделись в платье охранников и бежали. В предместье финикийский меняла дал им лошадей, оружия и денег.
- - Не выдаст ли он нас? - забеспокоился Клеарх.
- Нет, - ответил Митрадат, - я слишком задолжал ему. Если я пропаду, его деньги тоже пропадут, а если я доберусь до Суз и добьюсь от царя места моего отца, то я его не забуду... А вот морем я не могу плыть. Слишком много подарков стребовал я со здешних купцов.
Они скакали как бешеные, и Митрадат позволил себе выспаться лишь тогда, когда они оказались в Лидии.
- А в Лидии ты отца уже не боишься? - спросил Клеарх.
- Кшатрапаваны Лидии и Фригии - всегда враги, - ответил Митрадат, и вот, к примеру, десять лет назад дядя мой, Фарнабаз, и Тиссаферн воевали друг с другом. Кстати, эта война касалась и вас, потому что Фарнабазу сначала помогала Спарта, а Тиссаферну - Афины, а потом наоборот.
- Да, - ответил Клеарх, - это была страшная война, только в Греции о ней говорили по-другому. Говорили, что Афины и Спарта сражаются за первенство в Элладе, а Фарнабаз, мол, сначала помогал спартанцам, а потом афинянам.
Оба посмеялись, и потом Митрадат сказал:
- Не станешь же ты отрицать, что афиняне были разбиты при Эгоспотамах потому, что от них сбежали все гребцы; а гребцы сбежали потому, что персы платили спартанским гребцам по четыре обола в день, а афиняне своим - по три, и то только в обещаниях; и что афиняне после этого никогда бы не оправились, если бы дядя не отстроил на свои деньги их стены и не снарядил афинянину Конону новый флот, который разбил спартанцев при Книде, и что со времен Кимонова мира войну в Греции выигрывает тот, кому помогают персы?
Некоторое время они ехали молча, а потом Клеарх сказал:
- Однако это безумие! Кто может быть слабее царя, у которого один сатрап воюет с другим сатрапом?
- Напротив, - засмеялся Митрадат, - в этом сила царя. Кшатрапаваны воюют и шпионят друг за другом, и где же источник власти и осведомленности, как не в раздорах подчиненных? Однако, - прибавил Митрадат, - если наместник вздумает воевать не против соседа, а против царя, все другие наместники объединятся против него. И мой тебе совет: никогда не становись на сторону тех, если кто по безрассудству или от отчаяния взбунтовался против царя, если, конечно, не уверен, что сможешь выгодно им изменить.
Этой ночью они заночевали в маленькой деревушке. Хозяин пошел вместе с другими на озеро ловить рыбу, а Митрадат лежал с Клеархом на плоской кровле и глядел на удивительное небо и частые звезды и думал, что от Даскилея до Суз девяносто дней пути, а до звезд во много раз больше. Еще Митрадат глядел на звезду Анахиту, которой царь недавно построил храм в Экбатанах, и ему это не совсем нравилось, так как Митрадат был посвящен во все тайны магов, а учение магов ни храмов, ни статуй не терпит.
Митрадат продолжал дневной разговор.
- Вот так-то, - сказал он, - сила большой страны вытекает из раздоров между равными, которые хотят отличиться в глазах царя, а хозяйственным людям до этого дела нет. А в ваших городках из раздоров между бедняками и богачами вытекает вечная слабость и нищета, и изгнания; и, клянусь Ахура-Маздой, вы делите земли и конфискуете имущества, а потом ломаете голову, почему данники персов богаче свободных эллинов. И начинаете доказывать, что свобода и бедность лучше, чем богатство и рабство! Но я скажу тебе: пока свобода не станет выгодной - какое это ваше греческое слово, - экономически выгодной, она ничего не стоит. А видал ли ты, чтоб свободные были богатыми?
Потом помолчал и, глядя на звезды, добавил:
- Кстати, понял ли ты, что истинной причиной гнева отца была проигранная битва? И мой план все-таки был хорош, и я бы разбил тебя, если бы не оказался трусом.
У Клеарха похолодели кончики пальцев, и он спросил:
- Как ты меня узнал?
А надо сказать, что у персов есть такое божество, Фарна, в виде сияния над головой знатных и удачливых. Греки его не видят, видят только персы; и Митрадат в ту ночь увидел Фарну у головы Клеарха и все понял.
- Что же ты, однако, не признался моему отцу?
- Чтобы он не сварил меня в свинце или масле...
Митрадат рассмеялся:
- Он бы усадил тебя за свой стол и пожаловал бы тебе больше земли, чем во всей твоей Гераклее! Разве персы убивают врагов, просящих о защите? Разве царь не осыпал милостями и Фемистокла, и Алкивиада, когда народ прогнал их за то, что их победы вызывали слишком большую зависть?
Уже светало, когда Клеарх проснулся, взял кувшин с водой и пошел по малой нужде к краю крыши. И вдруг слышит, кто-то точит нож. А голос спрашивает:
- А за людьми управляющего уже посылали?
- Может, сами управимся, их же всего двое?
Собеседник возразил:
- Нет, надо связать их и послать за людьми Фарнака. Потому что он предупреждал, чтобы мы таких вещей без его ведома не делали...
Клеарх разбудил Митрадата и рассказал о разговоре.
- Вот, - сказал с тоской Митрадат, - отец хочет убить меня за то, что я недостоин рода Артабаза, а лидиец хочет убить меня за то, что я - из рода Артабаза... Бежим!
- Нет, - возразил Клеарх, - если мы убежим, они нас догонят и убьют. Надо уезжать со спокойным сердцем.
Юноши спустились с крыши, подошли к окну и увидели, как хозяйкин сын осматривает большой нож. Тут они вскочили в окно и прирезали его и двух рабов, а женщину пожалели и привязали к столбу.
А потом Митрадат отворил соседнюю дверь и сказал:
- Какая досада! Я забыл тебе сказать: это ведь царская деревня, и здесь ведь ни смокву сорвать, ни свинью зарезать нельзя без ведома управляющего.
И точно: за дверью, над желобом для стока крови, лежали два связанных борова.
Юноши заторопились, и надо же: на выезде из деревни им попался хозяин с рыбой в корзинке.
Клеарх сказал:
- Мы решили ехать пораньше, и хозяйка сказала: если встретите моего мужа по дороге, попросите его проводить вас.
У них была лишняя лошадь, и хозяин действительно ехал с ними несколько часов. Клеарх, прощаясь, дал ему две мины:
- Ты уж извини, так получилось, что нам пришлось рано уехать...
- Это было не самое приятное общество, - сказал Митрадат, глядя вслед провожатому.
Клеарх ответил:
- Этот человек вернулся бы, увидел, мертвецов, и за нами вдогонку пустилась бы вся деревня.
Тут Митрадат подскакал к нему и хотел обнять, но место было неудобное, он перевесился с лошади и чуть не упал.
- Не время обниматься, - сказал Клеарх.
- Ладно, - рассмеялся Митрадат, - обниму, когда будет время. Однако в Сарды мне теперь действительно нельзя; надо в Ионию: Тирибаз человек страшный, но друг отца.
x x x
Кшатрапаван Ионии Тирибаз принял Митрадата, как сына, дал ему два городка на пропитание и одежду и сказал:
- Только посмей у меня уехать в Сузы! Эта вражда пройдет быстро, если не идти с ней к царю. А то будет с тобой, как с Сохрабом.
Митрадат рассказал Клеарху об этом ответе, и грек спросил:
- А кто такой Сохраб?
- Сын Ростама. Герой Ростам возвел на бирюзовый трон Кай Хосрова, а Сохраба убил как царского врага. Это не совсем так было, но царь сказал: "Мощь Ростама необозрима, если сын будет с ним плечо к плечу, что останется от моего трона?"
- А ты что думаешь? - помолчав, спросил Клеарх.
Кровь Митрадата все еще кипела при мысли о перенесенных пытках, он прокусил губу чуть не до крови и сказал по-гречески:
- А я думаю, что лучше быть Эдипом, чем Сохрабом.
Вскоре Митрадат попросил, чтобы Тирибаз внес Клеарха в список своих друзей.
- Он - анарья, - отказался кшатрапаван.
"Анарья" по-персидски значит то же, что "варвар" по-гречески. Тогда Митрадат велел Клеарху явиться на следующий день на пир и непременно опоздать.
Клеарх так и сделал и, войдя, увидел, что пир уже в полном разгаре: золотые блюда, серебряные павлины, гости в тончайшем виссоне, благовония, венки, розовая вода.
Знатный перс поднялся навстречу опоздавшему греку, поцеловал и обнял. Гости дивились, и многие негодовали.
- Знайте же, - сказал Митрадат, - этот человек мне дороже отца, ибо отец, когда даровал мне жизнь, думал лишь о своем удовольствии, а Клеарх, спасая мою жизнь, мог утерять свою...
Митрадат посадил Клеарха подле себя и, когда уже все поели, вымыли руки и начади пировать с вином и музыкантами, сказал ему:
- Я обещал обнять тебя тогда, когда от этого будет прок, и, как видишь, исполнил обещание. Теперь многие будут приходить к тебе с просьбами, чтобы ты походатайствовал за них. Однако говори мне, сколько тебе дали, потому что эти люди будут норовить обмануть тебя и дать мало за то, что стоит гораздо дороже.
Так прошел месяц, и однажды Митрадат сказал Клеарху:
- Я слышал, что ты вчера не принял просьбы от одного финикийца и вообще ты скопил меньше денег, чем мог бы.
Клеарх промолчал.
- Ладно! - сказал Митрадат. - Этот финикиец действительно бесчестный человек. Возьми его к себе и делай с ним, что хочешь, пока он не признает, что должен тебе двадцать талантов. Или у вас так не делают?
- Нет, - сказал Клеарх, - у нас так не делают. В Греции, когда разоряют богатого человека, добро отдают не другому человеку, а всему народу.
Клеарх взял к себе финикийца, однако пытать не стал, а обращался с ним хорошо. Финикиец в благодарность отдал ему двадцать талантов золота и сказал:
- Я буду молить за тебя того, чье имя благословенно в вечности, чтобы, когда с тобой случится то же самое, ты попал бы в руки человеку столь же милостивому.
Эти слова запали Клеарху в сердце.
И вот однажды, когда Клеарх отдыхал, в саду раздался крик:
- Клянусь Зевсом, я проучу этого взяточника и негодяя! И тут же какой-то огромный человек, пьяный и с обнаженным мечом, перемахнул через глиняную стену и бросился на Клеарха. Двое рабов пытались было схватить его, человек подхватил их и шваркнул о стенку, подскочил к Клеарху, вонзил меч в низенький столик и закричал:
- Клянусь Зевсом! Ты ответишь за все! Тирибаз послал меня и солдат в поместье Митрадата, а наглец управляющий стал жаловаться, что мы портим его рабынь! У меня под началом тысяча здоровых мужчин, как они могут обойтись без баб? А когда я окунул его в озеро, чтоб он успокоился, эта дрянь явилась со взяткой к тебе!
Тут Клеарх расхохотался, потому что узнал греческого наемника Биона, того, которому помог бежать. А Бион, хоть и был пьян, тоже пригляделся и вскричал, пораженный:
- Клянусь Зевсом, ты ли это! Да я всем говорил: вот человек, который может разорить всю Фригию, а то и Лидию! А ты вот славную выгоду променял на позорную!
Через месяц поехали на несколько дней на охоту: Митрадат и Tax, внук Тирибаза. Клеарх был с ними.
Митрадат сказал Клеарху.
- Царь велит мне ехать в Сузы, и я не знаю, зачем. Поедешь ли ты со мной или останешься здесь? Потому что, сказать по правде, если ты поедешь со мной, я не знаю, чем эта поездка кончится, а если останешься здесь, я боюсь, что у тебя не будет поддержки.
Клеарх оборотился к Таху и сказал:
- Тирибаз опять собирается воевать с ионянами. Позволь мне быть у него на службе, а те деньги, что у меня есть, пойдут на наемников. Я думаю, повернулся он к Митрадату, - это самый верный способ не лишиться того добра, что ты мне дал. И еще ты можешь всегда помнить, что мой отряд в твоем распоряжении.
На том и порешили.
x x x
Два года как был заключен между греками царский мир. По этому миру Спарта владычествовала над всеми греческими городами Европы, а Персия над всеми греческими городами Азии. Греки говорили, что этот мир заключил Анталкид, в Сузах говорили, что этот мир заключил царь, а в Ионии говорили, что этот мир заключил сатрап Ионии Тирибаз.